Иди за мной, здесь больно (1/1)

Пусть за порогом бродит чёрт, пусть порт покинут корабли, пусть будет хлеб и чёрств, и твёрд, и гравитация Земли исчезнет, мир затянет льдом, застынут стоки медных труб, мы будем греть друг друга ртом, дыханием с замерзших губ. Пусть солнце плавит небосвод, и пусть болит, и пусть грызёт. Я поцелую - всё пройдет. Ты поцелуешь - всё пройдет.(с) Джио РоссоThe Lonely — Christina PerriРоксана вернулась из Асгарда раньше времени. В груди что-то отчаянно выло, царапалось, тосковало и болело с такой силой, что ни вино не шло в горло, ни слов она не находила для Изенре и нового Верховного Бога. Кое-как выдавив из себя несколько советов, соображений по поводу Девяти миров, Светлая сбежала. Просто сбежала домой.Беседа с Трандуилом в очередной раз не сложилась, и краем разума девушка понимала, из-за чего именно. Другое дело, что в этот раз, в отличие от всех-всех-всех предыдущих, ее мало волновали душевные треволнения знакомых мужчин. Не первую сотню лет, в конце концов, они все жили свои жизни, и пора было б научиться справляться с собственными трудностями. Да, он, наверное, чувствовал себя обманутым. И его действительно обманули. Как и Роксану… обманывали жестоко, последовательно, столько раз. Словно слепой, обезумевший котенок, она бросалась из рук в руки, интуитивно стремясь к сыну и любимому мужчине. А попадала то в объятия Леголаса, то Трандуила, то Верховного Бога. Если и винить в произошедшем кого-то, то стоило бы указать на Але’ррета. Судьбы сложились так, как сложились, так, как сумел выправить их Малекит с помощью своей Паутины. Давно проанализировав события прошлого, Роксана почти уверена была, что только Царь уберег Орофериона в той битве в лихолесской чаще, что именно благодаря его вмешательству слуги смогли вовремя доставить Короля уже под ее руки. Именно он вместе с Трандуилом звал ее с операционного стола в треклятый Минас Тирит. Как ни крути и куда ни ткни тысячи историй жизни Юсальфхеймской Королевы — везде можно было найти красивый, узнаваемый ?почерк? Але’ррета, писавшего пропитанную кровью, тоской и болью балладу своей утраченной любви.Можно было обвинить Царя в том, что он, калеча остальных, всеми правдами и неправдами, самыми немыслимыми путями вытаскивал с того света свою единственную женщину, мать своего сына. Но… если б не вытаскивал? Ни Шилен, ни Лосгорэль, ни Себастьяна, ни хрупкого мира, избежавшего катастрофы. Давайте станем винить врачевателя, спасшего от удушья ребенка, но сломавшего ему при этом молочный зуб?Молочные зубы Трандуила — это молочные зубы Трандуила. Он жив, как живет и его Леголас, готовящийся к свадьбе с ее дочерью. Ох, уж этот злой-презлой Малекит! Всем попортил карму!Как бы ни глядел теперь отчаянно Ороферион, какие бы глубокие чувства ни испытывал он к ней, а она - к нему, все это тлело и дымило загубленной крохотной свечой в сравнении с бушующим, трещащим пламенем малекитового сердца. Ровно по этой же самой причине Роксана не шибко удивилась и огорчилась полученной от Светлого Короля информации о Локи. Изменил? Она даже не успела поразиться той отстраненности, с которой отреагировала на пламенную речь взбешенного эльфа. Как ни странно, но к Лафейсону у девушки остались только самые нежные и кроткие чувства. Ближе всего походившие на эмоции матери, ребенок которой нашкодил, но пришел с трогательным, наивно-детским покаянием. Ей, по старой памяти Шанайи, хотелось его сберечь, воспитать. Ему нужна была забота, нежность утраченной Фригг, нужен был друг. Разве кто-то виновен в том, что сошлись два бессмертных и одиноких существа, заплутавших в тенях прошлого? Конечно, странно сошлись… Но какой красивой и сильной родилась их дочь!Да и глупая это затея: винить Бога Лжи в том, что он солгал. В конце концов, чтобы удержать Локи, нужно и самому быть немного ?Локи?. Если не больше.Но все это меркло в сравнении с…Роксана, отворив двери особняка, замерла и ошалело выпустила из рук ключи.Damage Fatale (OST "Ущерб") — Zbigniew PreisnerНавстречу ей, вспыхнув лавандовыми, светло-голубыми, фиалковыми огнями, выдохнула Вселенная. Туманно-черная, оледенелая до такой степени, что сибирский мороз позади показался девушке южным курортом. Слабо вскрикнув, Царица перепрыгнула порог, захлопнула за собою дверь и тут же провалилась в мерцающую неисчислимыми тусклыми огнями прихожую. Вокруг Роксаны, под нею, над ее головой мягко плыли в звенящей льдом и инеем черноте тысячи тысяч разноцветных огней. Звезд, дрожащих, струящихся по ее волосам, груди, онемевшим рукам, звезд, целующих замерзшую кожу мягким, но бесконечно мертвым светом серебряных, лавандовых, нежно-голубых осколков.Больше не было ни прихожей, ни гостиной, не было в этом доме теперь ни стен, ни потолков. Ни пола, ни подвала под ним. Потому что шагнувшая вперед девушка не чувствовала под сапогами ни-че-го… Ноги ее обнимала все та же бархатисто-смоляная мгла терпеливо вплетаемых в Паутину миров.— Ма-ле-кит… Роксана, чуя, как отнимаются у нее от холода и чужой боли ноги, как леденеет от страха сердце, нетвердо ступила шаг, еще один и еще, осторожно просачивалась хрупким телом меж еще более хрупких вселенных. Она понятия не имела, можно ли их сдвигать, что именно сейчас происходит, как давно это началось и чем закончится. Но та мука, что вместе с промозглой тьмой сочилась сквозь ее кожу, тянулась промерзлыми пальцами к самой душе, не могла обмануть. Колдун, пригласивший в свой дом миллиарды миров, едва дышал.Царица через силу сделала несколько шагов и в кромешной тьме наступила в мокрый, отчего-то липкий бархат бесконечности, застыла на пороге кухни. Обледенелый воздух, смешавшись с густым, массивным запахом крови, ударил в ноздри, да так, что у Роксаны к горлу подкатился комок тошноты. А потом она все-таки увидела его.Безучастный ко всему Малекит, низко согнувшись, сидел на полу, упершись лбом в покрытый окоченелой кровью кафель. Он не дышал и не шевелился. Только сердце мужчины, отбиваясь раз в полминуты, обмёрзло грохотало, кажется, о сами ребра…Девушка закрыла глаза, набрала в грудь колючий воздух. Отрывать его, наверное, сейчас нельзя? Ведь для чего-то же он губит себя, для чего-то же изошел кровью и начал все это, лишь оставшись один… Окликни его теперь, пойдет бессмысленным прахом труд Царя-Паука?Он узнает, что она здесь, точно узнает, узнает и прекратит свою пытку. Стоят эти миры, эти звезды того, что он, неведомый для них, делает?Роксана приоткрыла глаза. Стараясь не смотреть на мужа, обвела взглядом звенящую льдом бесконечность. Опустила закованные инеем ресницы. И медленно осела на пол, в нескольких метрах от спины Але’ррета. Облизнув губы, девушка неуверенно протянула правую руку вперед, плавно повела кистью, подхватила левой локоть, едва заметно нахмурилась. Из сложенных в кольцо безымянного и первого пальцев тихой струйкой полился меж звезд яркий, тепло-желтый свет. Нежным, робким сиянием коснулся он согбенного мужчины, лизнул спину, тихими, мягкими волнами разошелся по недвижимо-хладному телу. Царица поморщилась от боли, на лбу ее мгновенно высыпала испарина, тут же превращаемая господствующим ледяным хаосом в снег. Сжав побелевшие губы, Роксана, снова повела кистью, усилив поток свечения, задержала дыхание, сосредотачиваясь, изо всех сил борясь и с собственным холодом, и с мукой Малекита. Прошло не меньше часа, прежде чем она, свалившаяся на бок, обессилевшая, ослепшая от темноты и стужи, услышав мягкий, ласковый звон, разлепила веки. Из пальцев ее все еще сочилось тепло, но уже едва живое, дрожащее, прерывистое. Але’ррет по-прежнему стоял на коленях, но тихо-тихо, чуть слышно позванивая друг о друга, стягивались со всего дома, со стен и окон, с пола и мебели крохотные звезды, подымались к уплывающей в потолок кухни бархатно-черной завесе, становились все меньше и меньше, пока не легли на движимый Пространственным ветром смоляной полог, чуть свисая на шелковистых нитях переливающимися безмятежностью лавандовыми, темно-синими, голубыми гирляндами.解憂 [ OST Love and Destiny ] — 張靚穎Роксана пошевелилась, хрипло вздохнула. Кое-как поднявшись на колени, двинулась по залитому кровью и таящим льдом полу к мужчине, замерла прямо за ним, протянула руку. И от легкого касания к согбенной спине Малекит замертво скатился на пол, без звука опрокинулся серо-белым лицом к нашедшей его девушке. Царица схватилась за сердце, смяла мерзлыми пальцами пальто на своей груди.— Малекит! — очнувшись, она дернулась вперед, обняла ледяное лицо ладонями, аккуратно правой рукой приподняла веко дроу. И с шумом выдохнула: не нежно-лавандовый, не даже алый, но густой, вязко-смоляной, бездушный, бездонный глаз смотрел в никуда, и лишь едва различимые кровавые вихри размытых звезд то исчезали, то пропадали в его вечной глубине. Он сам был Паутиной!Вил ее из себя.Что могло заставить Малекита снова прибегнуть к силе Тьмы? Поиск Локи? Только ли поиск Локи? За это он платит такую цену? Ради сгинувшего в неизвестность Бога? Ищет Мелькора? Да стоит ли Мелькор этих жертв? Или опять и снова происходит что-то, о чем знает только Хранитель Паутины Времен? Да уж… Але’ррет может отпить кофе и уйти на войну, педантично утерев губы салфеткой. Вся его возня на протяжении последних сотен лет только и напоминала, что хлопоты с детьми в песочнице: они делали и искали ?секретики? — сокрытые стеклами обрывки цветов, бусинок — а он сидел с ними, восхищался умениями, изредка лишь покидая детвору, ?чтобы принести печенья и воды?. Только вот возвращался окровавленный и едва живой. Но! Всегда с обещанным печеньем…Роксана сморгнула слезы, отвела взгляд от окаменевшего в муке лица, ладонь ее, давно творившая заклинание исцеления, двинулась в сторону от сердца, замерла у полного крови правого легкого.?Кто-то должен быть сильным?Так говорил он? В насмешку, но говорил-то о себе.Низко-низко склонившись над покрытым изморозью лицом, Роксана прижалась мягким, теплым поцелуем к ледяному лбу Малекита.Видимо, надо привыкать. Пора привыкать к чувству постоянного ужаса, к страху потери. Об этом он тоже когда-то предупреждал. И снова шуткой. Но можно ли привыкнуть? И не сойти с ума…Девушка обняла голову Царя, зарылась лицом в хрустящие ото льда волосы, опустилась на него всем своим весом, обращаясь в сплошную исцеляющую рану, чистый нарыв любви и боли. Укатывалось за окном солнце, но так и лежали без движения на кафельном полу мидгардского дома распластанный мужчина и женщина — сияющий комочек тепла и света — на нем.— Знаешь… какое чувство… начисто вышибает… из меня дух? — хриплый, низкий, рычащий мужской голос побежал по венам голодным, шумящим огнем; спины Роксаны коснулась тяжелая ладонь, и всю ее, вздрогнувшую, придавило дикой, необъяснимой силой к телу Але’ррета. — Не наши беседы… даже не… умопомрачительный секс с тобой… Твое дыхание на моем лице. Богиня сжала губы, подавив рыдание, обняла лицо Царя руками, прислонилась щекой к мертвенно-белой щеке мужчины. — Я открываю глаза… и вижу тебя, живую… теплую… выбравшую меня. Снова.— Ты никак не отвыкнешь… зачем ты все это… один…— Нет… не в этом дело… совсем не было времени… — сквозь боль вновь заговорил Малекит, — но я знал, что ты меня найдешь и сделаешь все правильно.— Тебя нельзя было окликнуть, да? — едва слышно спросила Царица.— Нельзя… — потеплевший шепот коснулся ее волос.— Ты воссоздал ее целиком? — чуть приподнимаясь, нависая над измученным мужчиной, тихо уточнила Роксана.— Конечно, нет, — Темный шевельнулся, аккуратно присел, против воли схватился рукой за голову. — Но это уже… что-то…— Должна я что-либо знать? — Локи здесь, в Мидгарде… но я не могу… — почти беззвучно выдавил Але’ррет, попытался встать, тут же как подкошенный рухнул на одно колено.Богиня метнулась к дроу, подхватила его на руки, опустила спиной к себе. Уложив ладони между лопаток Царя, выпустила из рук самое сильное свое заклинание.— Должна я что-либо знать?! — с нажимом, с плохо скрываемым отчаянием воскликнула она, страшась даже призрака ответа.— Жаркое почти готово… — Малекит повернул голову и через плечо взглянул на Светлую теплыми фиалковыми глазами, помедлив, указал взглядом куда-то в сторону.— Какое жаркое… — ладони Роксаны дрогнули. — Хватит! Ты невыносим!— Я расскажу тебе… позже, — Але’ррет опустил голову, бессильно качнулся под женскими руками, — сейчас твое внимание не должно ни на секунду покидать Аррафира.— С Аррафиром Себастьян и Вэл, — помолчав, ответила девушка, упрямо поджала губы. — Послушай…Нет, ничего не закончилось. По телу ее все еще бродила чужая боль, Малекитова мука. Но с каждой минутой Царь становился сильнее. Черт знает, как делал он то, чего не мог за сотни лет постичь Михаэлис, но блокировала его Тьма большую часть раздирающих дроу страданий. Блокировала даже тогда, когда Царица была в чертовом Асгарде, с Эрметом, Трандуилом.Затрезвонил телефон в кармане брюк. Але’ррет слабо завозился, едва живой рукой неловко вынул смартфон. Трясущиеся пальцы с третьей попытки смахнули экран:— Жалуйтесь! — голос Царя, утратив боль, зазвучал привычно насмешливо, сексуально. И руки у Роксаны в изумлении замерли у мужской спины.?Я вру практически постоянно?— Оставь его в покое, Себастьян, — качнувшись в сторону, Малекит поморщился. — Вэл’ас всегда знает, что делает. Нет, сейчас я ничего выяснять не собираюсь. Я ужин готовлю.Оставив собеседника в недоумении, Але’ррет отбросил трубку на стол, со всей мочи сжал руками голову.Сильно искалечил себя Царь. Целебной магии, что Роксана уже потратила на дроу, хватило б на то, чтобы исцелить половину Мензоберранзана. Но для Малекита это оказалось каплей в море… И паника, нарастающий страх потихоньку подымались в заходящемся частым боем сердце девушки.Ask (Fos) — Sertab Erener Feat. Mando?Да как же он восстанавливается после такого, — Роксана растерянно водила ладонями по спине мужчины. — С другой стороны… он же суккуб… когда устает, он…? — взгляд ее невольно скользнул вниз, к широко расставленным ногам Царя, задержался на мощных бедрах.И тут, в эту же самую секунду, Малекит медленно поднял голову, через плечо посмотрел на жену таким взглядом, что у девушки одновременно отнялись руки-ноги, отмер голос, а кровь из головы с ликующим ревом махнула в содрогнувшийся живот.— Думаешь?.. — тихо, обманчиво-сахарно уточнил Царь.Роксана резко отняла ладони, слабо взвизгнула и, отталкиваясь ногами, дернулась по полу и прямо под стол, крепко, разумеется, приложившись макушкой о столешницу. Между нею и Темным откуда ни возьмись рухнула в панике брошенная Царицей… табуретка.— М-малекит… — Светлая, едва волоча ноги, уже проползла под столом и теперь неловко переступала с ноги на ногу по ту сторону, рядом с плитой.— Погоди, я ошеломляюсь… — Але’ррет всё глядел на табуретку. — Это потрясающе, — непонятно к чему, заметил он. — Ч-что?! — икнула Роксана, которую весь вид Царя, его нарастающее возбуждение в прямом смысле выражения сбивали с ног. Лицо ее покраснело, во рту собралась слюна, внизу живота сладко, отчаянно-зовуще тянуло.— То есть, — все не унимался дроу, — ты не понимаешь, для чего у нас в принципе в хозяйстве эта вещь?! — он поднял насмешливые глаза с табуретки на жену.— За мёдом лазить?! — в истерике ляпнула Роксана первое, что пришло в ее шумящую голову. — Ах ты ж!!! Бог мо-ой!!! — не выдержав вида сидящего на полу сверхъестественно красивого мужчины с растрепанными волосами, опасно-сощуренными ало-фиалковыми глазами, девушка зарычала, подхватила со стола керамическую тарелку и со всей дури запустила ее в дальнюю стену. — Прекрати!!! Мы не закончили разговор!!!— Закончили! — рявкнул Малекит, и целехонькая посуда, описав причудливый вираж, послушно проплыла по кухне, приземлилась рядом с плитой.— Да что ж ты за мужик-то такой!!! — срываясь на визг, начала задыхаться от возмущения, страсти, желания Царица.— Лови! — оборвав негодование, Але’ррет легонько махнул правой ногой, и злосчастная табуретка, со свистом и скрипом проехав по кровянистому кафелю, едва не сбила с ног чудом успевшую подпрыгнуть и встать на нее эльфийку.— А это еще что за… — девушка скрипнула зубами, подняла взгляд и остолбенела.Перед нею, прямо напротив, до последнего миллиметра вровень с ее лицом уже стоял Малекит. И из глаз его, прикованных к ее восхищенным глазам, лился самый настоящий лавандовый мёд. Ядовитый, сладкий, тягучий. Обещающий…— Достала свой мёд? — тихо прошептал он, уничтожая последние полшага между ними.— Да что ж ты… за мужик-то… такой… — одними губами, тяжелым хриплым выдохом сдалась Роксана.— Ничего не поделаешь… Але’ррет опустил ресницы, коснулся взглядом своих собственных рук, что уже нырнули под тонкое пальто девушки, мягко прошлись вверх, по ключицам, в стороны — к плечам. Соскользнула мягким шелестом на пол одежда.Снова зазвонил телефон, Богиня вздрогнула, с трудом оторвала взгляд от задумчиво-сосредоточенного лица Малекита, глянула на стол.— Маз… — увидев имя абонента, прошептала сухими губами Царица. — Думаешь, Маз’мир справляется там? — Я думаю, ты сейчас сможешь у него поинтересоваться, — с откуда-то взявшимся раздражением вздохнул Царь, поднял жгучие глаза к губам жены.— Почему? — Светлая едва не подавилась слюной.— Потому что он только что рухнул к нам на порог.Царица затравленно шагнула назад и непременно упала бы с табуретки, если бы Малекит не обнял ее за талию, развернувшись, мягко не опустил на пол под собою.— Ваше Величество! Простите за вторжение… — из прихожей раздался жизнерадостный голос волшебника.Sedan Jam — Rael JonesЛадонь Царя покалывающим ленивым теплом невесомо прошлась от поясницы девушки к ее шее, на мгновение замерла. Малекит глянул на Роксану и, резко развернувшись, вышел в гостиную. Богиня уперла руку в бок, отвернулась к плите, уставилась на пол. Снова послышался голос знакомого некроманта.— Ваше Величество, — мужчина явно нервничал, — в Хатре восстание. До них только сегодня дошел слух о Вашем смертельном ранении. Весь мир на ушах. Изумительное единодушие.Царица навострила уши, ожидая ответа Темного, но тот на удивление молчал.— Шар’Аксл держит Мензоберранзан, я отдуваюсь на Востоке, — продолжил колдун. — В Хатре было семь ставленников-дроу. Выжил один.Девушка обернулась к дверям. — Не сказать, что они были так уж плохи, — после выжидательной паузы еще напряженнее гавкнул Маз, — но хатрийцам верить нельзя. Завлекают разговорами, так что челюсть отвисает, а потом х*ев напихивают полный рот!— А закрывать вы его пробовали? — раздался наконец голос Малекита.— Кого? — не понял обрадованный диалогом некромант.— Рот!!! — рявкнул Царь. Роксана вытаращила глаза и сделала шажок к гостиной.— Послушайте, Вы оставили там всего семь дроу… — принялся оправдываться Маз’мир,— А сколько нужно дроу, чтобы вкрутить лампочку в примитивный мир?! — голос Але’ррета пропустил необычные ноты. Чем-то напоминающие… манеру общения Аррафира?Царица улыбнулась.— Одним словом… — сбился волшебник, — все наши перебиты, власть захвачена элитой хатрийцев. Денег туда вливалось море, так что в данный момент там стоят несколько армий, включая наемников. Около пятисот тысяч тел. Несколько десятков иллитидов-перебежчиков. Подступиться будет сложно. Иллитиды — из верховных.Повисло очередное молчание.Роксана взглянула на окровавленный кафель.— Вы можете как-то прокомментировать? — Маз говорил уже едва не шепотом и как-то на отдалении.— Я могу как-то прокомментировать, — холодный голос Царя пропустил очередную надломленную яростью ноту. — Но мой комментарий вам не понравится.— Я понимаю Ваш гнев, — попытался наладить диалог некромант, — но тут проблема в том, что Вы страшно умны и ждете, что вокруг Вас все тоже страшно умные…— Вокруг меня просто страшные! — взревел Малекит. — Как вы умудряетесь вообще в такие ситуации попадать?!! Проще управления Хатрой только следить за аквариумом с черепахами!!! Маз… — Темный перешел на жутковатый шепот, — ты пришел сюда… сейчас… чтобы сообщить мне, что от вас черепахи убежали?..На кухонном островке завизжал сотовый Царя. Роксана взглянула на звонившего и прикрыла глаза.В столовую зашел Темный, уставился на смартфон. ?Себастьян?. Телефон стих и завизжал по-новой. Пришла смс-ка от абонента ?Вэл’ас?. Зашипела на плите кастрюля, опасно дернулась наверху, под самым потолком, огромная заалевшая звезда, затем еще одна… и еще…Але’ррет медленно поднял взгляд на хранившую молчание Роксану.— Предположим, жаркое я уберу, — девушка, не глядя назад, сдвинула утятницу на смежную конфорку. — Вот.Малекит едва заметно улыбнулся.В кухню шагнул Маз и ахнул, увидев и обновленную Паутину, и сплошь покрытый кровью пол.— Мы исходили из того, что врагов нужно держать на виду… — колдун кое-как собрался с мыслями и виновато глянул на Царя. — У Вас же это получается отменно.— Врагов нужно держать в гробу! — едва держащийся на ногах Темный раздраженно обернулся к подчиненному.— Хорошо, — Маз перевел дыхание, — предлагаю выслать в Хатру До’ррета, — Роксана вздрогнула, вскинула взгляд на хладнокровного Малекита. — Раз уж против нас еще и иллитиды, то пусть разбирается Вэл. У него почему-то хорошо выходит с ними общий язык находить.— Вэл’ас занят, — отрезал Але’ррет.?Вэл’ас тяжко ранен?, — послышалось Роксане. Поток боли, исходивший от Царя, прервался острым ударом под дых, девушка прижала руку к животу, подняла взгляд к мужчине.Темный, отвернувшись от некроманта, плавно водя над собою ладонью, перемещал горящие звезды друг от друга.?А горит-то не только Хатра?, — Царица перевела взгляд на Маз’мира.— Еще и иллитиды, — на автомате повторила Светлая, — а что там конкретно за ?черепахи?-то? Кто вас бледнеть заставил? Вемики, гарпии? Что?— Псионики, — облизнув губы, выдавил некромант.— Звучит не очень, — Роксана мотнула головой. — Не жуй волосы! — неожиданно рыкнула она.— Раса хатрийцев — псионики, — уязвленные очи волшебника уставились в лицо Царицы. — Из них классы: провидцы — предсказатели будущего, формировщики — из эктоплазмы создают что угодно — да хоть еще одного Малекита, заставляют воевать на своей стороне, кинеты — обладают телекинезом, температурой, телепаты…Богиня коротко взглянула в спину Темного, вновь уставилась на дроу.— Вы собираетесь что-то делать? — она вскинула бровь.— В таком случае, — колдун развел руками, — набираем солдат из Мензоберранзана, реквизируем иллитидов. Выступаем завтра. Нужен большой порт… — мужчина взглянул в спину Царя.?Ага… и порт им подавай!? — девушка сжала челюсти. Взгляд сам собою упал на опустившуюся руку Малекита, дрожащие пергаментно-белые пальцы.— Когда они соберутся что-то делать, Хатра уже сожрет два десятка миров по соседству. И можно будет уже ничего не делать, — Але’ррет опустил голову. — Потери среди прибывших дроу будут неисчислимые.— Как это гуманитарное ПТУ прыгнет из своего мира на другие? — девушка непонимающе уставилась на Малекита. — Это че за психологи такие?— А Маз’мир забыл про психопортацию, — Темный нежно улыбнулся жене. — И это не только перемещение в пространстве, но и во времени, а также между мирами.— То есть… — выдохнула ошалелая Роксана, — они могут быть… — она ткнула указательным пальцем в пол, — даже тут?.. Малекит… это какие-то неправильные черепахи…— Тут, — он повторил жест Светлой, — их не будет. Душа моя, ты на чьей стороне вообще?!— Никогда б не подумала, что такое скажу, — растягивала слова Царица, — но в данной ситуации точно не на стороне зоозащитников.— Я теряюсь в догадках, — подал отдающий истерикой голос некромант. — А чем это Ваше Величество не устраивает мой план с армией дроу?— Тем, что мне это напоминает поговорку: ?Выколю-ка я себе глаз, пусть у моей тещи будет зять кривой!? — рявкнул Малекит.Роксана не к месту усмехнулась, но тут же закрыла рот рукой.— Маз… — Але’ррет перевел дыхание, уставился на подчиненного. — Я не сомневаюсь, что вы их перережете. Даже несмотря на то, что вызванные тобою мертвецы побегут на тебя же. Но ты на секундочку представь, скольких мы потеряем, я молчу уже про то, что Мензоберранзан придется выкрашивать в желтый цвет и наскоро переименовывать в дом скорби. Я офигею официальную документацию менять!!!— Дис? — тихо вымолвил некромант, поднял отчаявшийся взгляд на отошедшее начальство.Роксана вздрогнула. Царь медленно обернулся к товарищу.— А что вы планируете делать с Дисом, наглотавшимся крови, когда он вернется уже к вам? — правая бровь Малекита едва заметно поднялась вверх. — Опять у меня на кухне истерики закатывать? Малекит-Малекит, у бабки из Кукуевки свербит пятка, в пещере кашляет чья-то собака, у бехольдеров не несутся куры?! Ты издеваешься надо мной?! Просто признайся, и я тебя пойму.— Маз’мир… — подала надломленный голос девушка. — Прости, но я не слишком понимаю, как вы в принципе ему предложите что-то сделать для вас. Дис напал на меня, на Малекита. Его нельзя трогать. Ему нужен покой.— Ч-чего… — волшебник едва не присел от ужаса. — Когда он успел?! Где он вообще теперь?!!A Blameless House — Rael JonesВновь затрезвонил сотовый. Малекит, задержав дыхание, обвел взглядом плиту, Роксану, залитый кровью пол, визжащий смартфон, Паутину над своей головой. Тихо, почти беззвучно и на выдохе чертыхнулся. И исчез из комнаты.— Малекит?!! — зависнув на десяток секунд, растерянно взревела Роксана, оттолкнула с дороги Маз’мира, выскочила из кухни. — Ой!— Где? — поймав ее в дверях, материализовавшийся в своей легендарной черно-золотой броне Царь уставился на гипнотизирующего электрическую плиту колдуна.— Мой Господин? — некромант очнулся, шагнул к Темному, — на данный момент, по данным разведки, численность примерно…— Да я не спрашиваю численность, — Але’ррет выпустил из объятий дрожащую Царицу, устало прислонился к косяку, поднял темно-лавандовый взгляд на подчиненного. — Я спрашиваю, где они?— На Шелковом плато, часть в Сияющих долинах, пара тысяч у столицы.— Зови всех в долины, — Малекит мотнул головой. — Мне там больше нравится в это время года. Только не говори, кто придет, — он хрипло рассмеялся. — Сурпризе будет.— Сейчас? А дроу?! — Маз попятился.— Сейчас… — в комнату шагнула, встала рядом с Царем Роксана.Але’ррет с некромантом глянули на облаченную в черно-золотые одежды Светлую.Царица застегнула наруч, подняла взгляд, встретилась с внимательным, заалевшим взглядом Малекита.— Я обещала, — она опустила онемевшую руку. — Один ты больше не будешь. И меня ты тут не удержишь. Не надо на меня так смотреть!На глазах изумленного Маз’мира девушка побледнела, тут же щеки ее вспыхнули алыми пятнами, рукой она неловко коснулась своего живота, безвольно качнулась к затаившему дыхание Царю.Малекит, скользнув по лицу жены жадным взглядом, перевел его, уже полыхающий, страшный, на громко сглотнувшего некроманта.— Собирай гуманитариев, — жарко выдохнул ему Але’ррет, — через час открою порт. Экзаменовать буду.Он обернулся к Светлой, сверху вниз глянул в ее заблестевшие золотом глаза. Повел правой бровью. Роксана улыбнулась, качнула левой. — Ясная моя, если ты не откажешься, то нам придется выбрать другую тактику.Девушка едва заметно прищурилась.— С элементами абсурда и импровизации, — пояснил Малекит.— Но ведь план ты уже придумал?— Да. За абсурд и артистизм отвечаешь ты. За технику и импровизацию - я, — он качнулся назад, неповторимо-зовущим жестом прижался спиной к косяку. — Но учти, нам нужна только золотая медаль. Я фиксирован на золотишке.— Мне одной сейчас припомнился Кьямираг? — Светлая поглядела на губы мужчины и неслышно перевела дыхание.Оба они синхронно взглянули на поднявшего обе брови волшебника.— Вы только не забудьте, что там псионики… — расплываясь в восхищенной улыбке, вымолвил Маз’мир.— Давай-давай, герпетолог… беги… я устал… — небрежно махнув рукой на товарища, мурлыкнул Царь, и от мурлыканья этого у молодого некроманта дыхание застряло в горле. Когда он исчезал из дома, то успел увидеть, как шагнула к Малекиту Роксана, как подымалась к ее распахнувшимся губам его рука.Fat — Lindemann— Тардус проверял информацию о смертельном ранении Малекита? — один из псиоников, находящихся в большом шатре, обернулся к сыну.— Проверял, — кивнул Фир'иг. — Он получил несовместимые с жизнью травмы. В свидетелях — почти весь Мензоберранзан. Его выволокли в лазарет. С тех пор никто Царя не видел.— С его-то жизнью несовместимые? — хмыкнул Арган. — Иллитиды?— Верные нам иллитиды больше ?не видят? Але’ррета.— Это все зря, — псионик отвернулся от сына. — Я не верю ему. Неужели вы не уяснили, что с ним не может быть просто.— Он довел тебя до паранойи, отец, — Фир'иг равнодушно пожал плечами.Мужчина через плечо глянул на подопечного, на лице его появилась слабая ухмылка.— Даже если предположить, только предположить, что Малекит жив и явится сюда, — продолжал псионик, — его травмы попросту не позволят ему играть в ту же игру.— И что, по-твоему, он тогда сделает? — задумчиво коснувшись лысой головы, пробормотал Арган.— Пошлет Вэл’аса — это очевидно.— И ты думаешь, воспитанник Малекита не составит для нас проблемы?— А что он сотворит? — улыбнулся мертвой улыбкой Фир'иг, — мелочь у тебя в балахоне пересчитает? Металлического оружия здесь мало. — До’ррет умен. Хладнокровен. И хитер. Не знаю, что уж хуже. Ему не достает только одного.— Чего?— Свободы, — мужчина скривил лицо. — Развязанных рук. Потому на вашем месте я бы погодил ликовать. Смерть Малекита как раз и развяжет До’ррета. Царские скимитары все же металл. Управится он с ними? А если да? На Диса и Карро ваши уговоры не действуют. Вы даже к разуму Але’ррета пробиться ни разу не смогли. Как он это делал?— Малекит мертв. До’ррет — дроу. Просто с хорошо подвешенным языком, даром убеждения. Всего лишь. Успокойся.— Значит, не смущает тебя, что ты не всегда его мысли читаешь, да? — Арган вновь глянул на сына. — А те, что читаешь, всегда какие-то подозрительно благостные у него? — Мне повезло меньше твоего, отец, — скривился Фир'иг, — я у него однажды нашарил примечательное порно с Малекитом. То-то на совещание он явился какой-то сильно вымотанный, взмыленный.— Я не верю в их связь, — отрезал псионик.— И тем не менее, — не согласился Фир'иг, — это правда. Я видел. А для меня помех нет, ты знаешь. Припомни, мне пришлось идти к хилерам после встречи с посольством дроу? Кое-как стерли образы.Арган умолк, взглянул на серебряный кубок на столе.— Если он выживет… он не пошлет Вэл’аса, — тихо проговорил, наконец, псионик.— А что он сделает?— Если не сможет играть по прежним правилам игры? — мужчина поморщился кубку. — Малекит? — лысый беспокойно повернулся вокруг себя, вглядываясь в собравшихся; голос его стал еще тише, — он просто поменяет правила, Фир'иг… — Уверен, что так оно и есть… — слишком, слишком знакомый голос он все-таки услышать успел.В самом центре вражеского лагеря, за спинами отца и сына, окруженный мощными псиониками, стоял один из них, в наглухо опущенном на лицо капюшоне, в длинном плаще.Harlottoccata — Rael JonesФир'иг нелепо гаркнул и беспомощно вздернул руки к торчащему из глотки серебряному кубку.— Мал… — оборвался шепот, призрачно-темная рука метнулась вправо, перехватив горло вождю, тот закатил белесые глаза, передавая увиденное собратьям, но выдернутый из тела Фир'ига кубок двумя молниеносными ударами ослепил мужчину, как раз перед тем, когда пальцы нападавшего вырвали из шеи Аргана и пищевод, и трахею.— Здесь драк… — в суматохе и предсмертных воплях никто не понял, как нырнуло большое, гибкое тело врага под колдующую руку менталиста; как оказалось позади, а правая рука, перехватив голову несчастного, согнула под неестественно-хрипящим углом шею второго сына над широким плечом противника. Перехватив очередной волшебный пасс свободной, левой, рукой, злодей потянул нового мага на себя, гибко, высоко вскинул левую ногу вверх и с чудовищной силой ударил под нижней челюстью. Голова бедняги, отлетев мясистым мячом, пробила верх шатра.Сломав шею прежнему врагу, мужчина стремительно шагнул к погрузившемуся в транс псионику, ухватил того за голову, вонзил большие пальцы в затянутые поволокой глаза и тут же, являя чудеса хореографической растяжки, махнул правой ногой назад, обнимая коленом шею очередного нападавшего, хрустнул череп впереди, треснула шея позади. Уходя от вспыхнувшей над правым ухом молнии, убийца пал на колено, махнул левой ногой, ломая бедра выпустившему новый разряд менталисту, гибко отклонившись назад, пропустив электричество прямо над своими губами, мужчина первый раз вздохнул, вытянулся в упруго-изящном мостике, вскинул правую ногу, точным ударом сапога пробил лицо подскочившего к его голове противника. Исходя из уязвимого положения, гость стройной, тугой пружиной перекинул свое большое тело руками, подскочил на ноги, развернулся к выходу. С головы его упал капюшон, обнаружив шикарные серебряные волосы.В шатер ворвался добрый десяток иллитидов и несколько чистокровных псиоников.— Живучий… — озверело прошипел один из кальмароголовых. — Без мечей пришел? Спорим, на этот раз не выберешься?— На что спорим? — окровавленное лицо мужчины исказила сногсшибательная улыбка.Иллитид не ответил. Один из псиоников улыбнулся, и шатер разошелся убранной иллюзией, обнажая гостя.— Сюда!!! — застигнутый врасплох лагерь рванул к россыпи шатров у кромки моря.— Одного не пойму… — задумался иллитид, ощупывая разум Царя. — А где…— Когда влюбляешься, мозги сами собою рассасываются, — Але’ррет развел руками. — Но ты пожмякай еще… Может, встанет.— Он не один!!! — пронзительный визг откуда-то издали заставил сосредоточившихся на Темном магов вздрогнуть, дернуть пустыми глазами.— Поздно… — Малекит взглянул в небо. Закрыл глаза. Поднявшаяся рука дроу незаметно, но накрепко припечатала все военное начальство псиоников липкими шелковыми нитями к месту.С чудовищной скоростью несся с неба огромный золотой дракон. Спикировав под невообразимым углом, зацепив крылом волны, Змей разверзнул безобразную пасть; раздался жуткий рокот, и столб дикого огня обрушился и на шатер, и на Царя, и на окруживших его врагов, с бешеной скоростью затрещал дальше — по остальным шатрам, сбежавшимся магам, подготовленным орудиям. Обойдя линию берега, чудовище зашло на второй круг.— Он чей?! — спасаясь от пожара, не в силах переорать вопли горящих заживо псиоников, закричал второй вождь. — Он Малекита атаковал! Не бить!!! Сейчас… Сосредоточившись на разуме дракона, менталист поднял молочные глаза к небу. Змей, качнувшись в воздухе, не сбрасывая скорости, метнулся огромной тушей вперед, извергая новые потоки огня. Сотнями гибли в испепеляющем чаду маги, а хор их предсмертных ощущений сильно сбивал с мыслей спасающихся бегством. Дракон мотнул головой, ударился лапами о землю, но, испепеляя все на своем пути, упрямо несся вперед, к уже сожженному шатру.— Да как?!! — один из иллитидов вцепился взглядом в Змея и тут же дернулся, глаза его метнулись назад.Из столбов пламени выбегал живой и здоровый Царь Мензоберранзана. Перепрыгивая горящее мясо, то исчезая, то угадываясь в траншее огня и дыма, он с пронзительной, невиданной скоростью понесся за Драконом. Пешком.— Я не понял, он же никогда. Не бегал. Вообще, — начисто лишенный юмора псионик, проследив погоню, махнул рукой своим. — Но Змею выключайте.— Нет, ты меня извини, Тардус, — подал голос наемный убийца, более смахивающий на нечто человекоподобное. — Исход битвы ясен. Но все же интересно, он догонит или нет? — мужчина указал рукой на просвистевшего в полусотне метрах от них Змея. — Дракон-то на пределе скорости… и летит.Заходила ходуном земля, пошла трещинами и провалами; море выплеснулось на берег, словно по мановению чьей-то руки, полилось в расселины, унося за собою замешкавшихся магов.— Я его почти взял… — прошептал второй маг, прищуриваясь на голову ящера. — Это Асгардская Королева. Только цвет поменяла. Почему-то сильнее стала.Малекит, все наращивая невообразимую скорость, высоко прыгнул, вытянулся в воздухе гибкой кошкой, вцепился рукой в громадный хвост Дракона. Подтянувшись, бросив свое тело наверх, побежал снова, прямо по спине изрыгающего беспорядочное пламя Зверя.— Это что вообще… — левитируя над пропастью, Тардус прищурился, разглядывая происходящее.— Сейчас, секундочку… — Але’ррет, добравшись до головы Змея, упал на колени, наскоро ?пришил? свои ноги к чешуйчатым наростам паутиной, сложил руки на затылок Дракона, прикрыл глаза. — Душа моя, дай-ка ключи… я поведу…Benzin — RammsteinЧудовище нелепо качнулось в сторону, загребло крылом землю, едва не полетело кубарем. Менталисты взмыли в воздух, ринулись вперед.— Стойте! — заорал один из магов и рванул назад и от толпы, и от ходящего над морем пьяными зигзагами ящера. — Стойте! Они с печатью!!! Связь! Он душу ей отдал!— Сейчас вытряхнем обратно… — безэмоциональный менталист замер в воздухе в нескольких десятках метров от шатающегося Дракона. Вскинул руку.И в ту же самую секунду Змей развернулся, как-то плавно выровнялся крыльями, поднял морду. Яркие, невыносимо прекрасные ало-фиалковые очи чудища уставились на замерший легион всевозможных магов. Приподнялся на чешуйчатой шее и мужчина, натужно вздохнул от тяжелого маха крыл, разметавшего длинные серебряные волосы. Бессмысленные искрящиеся золотом глаза смотрели вперед, куда-то далеко, поверх сонма врагов. Сомкнутая пасть ящера дернулась, искривилась правым уголком щеки, причудливо отражая самую настоящую человеческую полуулыбку.— Коллеги. Нам подвезли психокинез. На Малекита я не подписывался… — псионик, что пытался предупредить товарищей, махнул рукой и незамедлительно растворился в воздухе. Как исчезли с поля боя и все подчиненные ему маги.— Тяните первый билет… — обнажилась ужасающая пасть. Вместе с рокочущим, до дрожи сладким голосом дракона воздух разорвал безобразный огненный взрыв. Левый фланг и центровую группу магов обратило в пепел.Раздался треск, воздух заискрился электричеством. Змей, внезапно сложив невероятные крылья, рухнул вниз, прямо в море, уходя от полоснувших ветер колдовских ударов. Чудовищные брызги окатили выживших псиоников, они метнулись к взбесившимся волнам, но закипевшее море взорвалось очередным ударом — в трех сотнях метров от них, из воды, под немыслимым углом вылетел сияющий влажным золотом Змей, изогнув гибкую шею, он выпустил новый поток жидкого пламени. Исполинские крыла, сотворив один мощный, громкий мах, вытянулись вдоль гигантского тела стрелами. Дракон, бросив красивую грудь в причудливый штопор, завертелся в полете, минуя выпущенные в него магические копья, шары льда, сгустки плазмы. Змей был невиданных, просто исполинских размеров, но двигался он с такой поразительной легкостью, с такими быстротой и изяществом, словно тело его вовсе ничего не весило. Так грациозно и стремительно могли двигаться большие хищные кошки, кое-кто из идеально обученных эльфов-убийц, но многотонный дракон в добрую сотню метров длиной?!Оказавшись высоко в облаках, Зверь широко распахнул пасть. Издав жуткий рокот, понесся вниз, прямиком на истово колдующих магов. В самый опасный момент, когда совсем перед носом животного распахнулись телекинетические ловушки, чудище, резко сложив левое крыло, исполнило немыслимый крен, подвело свою голову под ведущее правое и выпустило по псионикам новый столб огня.— Как он это делает?! — взревел Тардус, промахиваясь и в следующем ударе. — Это же не стрекоза, чтоб вас! Цельтесь!— Да целимся… — прохрипел стоящий чуть позади кинетик.Из воды, выбросив на многие сотни метров кипящие брызги, взлетел десяток драконов. Не уступающих Золотому Змею ни размерами, ни огневой мощью. Все они устремились ввысь, ко взмывшему за облака Малекиту. Люди на горящем пляже задрали головы: скорости ?свежих? драконов оказались, конечно, выше. Золотое пятно с отяжелелыми крылами изо всех сил стремилось все дальше и дальше к небесам, но уже обходили его по обеим сторонам ревущие ящеры.— Ну вот, — Тардус показал рукою в высоту.А потом случилось страшное. Золотой причудливо остановил ход, замер во взмахе крыльев так, будто не летел с дикой скоростью вверх, а прогуливался пешком. Змеи, свернув шеи, по инерции пролетели вперед, и вот тут раздался уже знакомый рокот. Набрав в грудь разреженного воздуха, Дракон выпустил полукругом поток неиссякаемого пламени. Леденящий кровь предсмертный рев вспыхнувших заживо животных раскатился над всей Хатрой. Оказавшиеся перед Малекитом ящеры обратились в гигантские хлопья серо-черного пепла, град смоляных костей. Метнувшись вправо, чудище ухватило открывшего пасть дракона за шею, разорвало когтями чешую, глубоко впилось в трепещущее мясо, изогнулось вместе с ним в воздухе мертвой петлей, уходя от атаки второго, камнем рухнуло тому на спину, подцепив второй лапой за грудную клетку, проломило ребра, полоснуло когтем точно по легким и сердцу. Проседая под весом двух тел, разверзнув пасть, запрокинув кошмарную морду, Дракон выпустил столб огня на планирующего сверху третьего. Разжались когти. Два исполина, истекая кровью, огнем, безжизненными окровавленными тушами полетели вниз…Тардус закрыл глаза, обращаясь ко многим тысячам соратников. Собрав силу, псионик сложил руки и ударил с такой мощью, что и Дракон, и километров семь вокруг него взорвались удушливо-кровавым грохотом, небо заволокло багряными тучами, море вскипело и бросилось к небесам, пожирая все на своем пути. Стало темно, душная морось заволокла и волшебников, и прибрежные скалы, потекла вязкими каплями по лысым головам. Тардус, тряпичной куклой отброшенный на берег, едва не угодивший в тлеющий пламень, поднял бесцветные глаза к горизонту. Но и горизонта не было видно, и потонувшей в атаке рассеивания фигурки Змея. Маг кое-как поднялся на колени, оперся рукой в кипящий песок. Мотнул гудящей головой.Spoils of War, Pt. 1 — Ramin Djawadi— Всё? — кто-то подошел сзади, попытался потянуть псионика наверх. Тардус бессильно рухнул лицом в горячую кровь, загреб пальцами жидкий песок, чью-то тлеющую плоть.Борясь с тошнотой, мужчина оперся лбом на ладони, но холодный разум не переставал анализировать.Тишина. Але’ррет больше не ощущался. Никак.Бунт не стоил таких жертв. Даже сгинув в который раз, Малекит утащил за собой лучших псиоников. Мензоберранзан, Пустой мир этими силами взять будет сложно. Придется отсидеться. Но даст ли им отсидеться До’ррет? А если, потеряв хозяина, под его руку лягут царские скимитары? Под нажимом ладони что-то треснуло, Тардус приподнял голову, медленно отнял руку с дымящейся земли. Верхняя челюсть, опаленная, с торчащим из осколка глазницы сплющенным от удара серебряным кубком. Отец Фир'ига — вождь Арган. Брат, пытавшийся удержать Тардуса от восстания. Пытавшийся, но все же вставший рядом. С Царем их связывало некое подобие… дружбы? Дружба с пауком закончилась ожидаемо — смертью. По симпатии — быстрой.Его рук снова кто-то коснулся, потянул, Тардус медленно поднял голову, бессмысленными глазами уставился вперед.Со стороны исходящего дымом, кровью, пробиваемого сотнями молний моря раздался едва уловимый шелест крыльев. Двое мужчин, за локти подтащившие своего вождя кверху, замерли и прищурились. Взмах. Взмах……и оглушительный, холодящий душу, нескончаемый рокот. Тардус вновь упал на колени. Прямо на него из взвеси кровавой темноты, из вспышек сотен молний, из брызг кипящей воды, задевая огромными лапами взбесившиеся волны, несся всадник на Драконе. Тьма, сохранившая и дроу, и, против своего желания, самого Змея, дымчатым черным туманом слетала с зажигавшейся золотом морды чудовища, его дьявольских крыльев.Псионик опустил руки. Успел схватить ртом липкий от пепла воздух. Как раз перед тем, когда грозное рокотание переросло над его головой во взрыв пламени, бесконечное громыхание камней и земли. Не сбрасывая безумной скорости, Дракон немыслимо долгим выдохом разносил в кипящие огнем кости все на своем пути. Но и взлетать он не собирался, опустившись к самой земле, едва не касаясь ее чудовищными когтями, Змей уничтожал размахом острых, вскипевших пожаром крыльев все то, что могло бы сбежать от его дыхания. Почва под его лапами вскрывалась бесконечными клокочущими нарывами и рваными плитами, обжигающими грохочущими валунами разлетелась во все стороны.Кто-то еще пытался колдовать, прямо перед Змеем, на сохранившийся нетронутым клок дымящейся земли выскочил заляпанный кровью и грязью мужчина с черными как смоль волосами, с бесконечно страдающими аконитовыми глазами. Выставил вперед безоружные ладони:— Отец! Остановись!!! — Аррафир в отчаянии упал на колени.И был сожжен дотла, хлынул пепельным ветром в горящий аметист змеиных очей.Миновав всю долину, Змей чуть выправился в повороте и боком почти врезался в уносящиеся в высоту скалы. В последний момент ловко оттолкнувшись от уступа лапами, чудовище понеслось обратно. Начисто выжигая отчаянный рев врагов своим негасимым пламенем.Совершив три таких захода, ящер с грохотом ударился о гору грудью, уцепившись одной лапой за уступ, Дракон сделал по нему несколько беглых широких ?шагов?, осыпая ударами мощных когтей и уступ, и саму гору вниз — на мечущихся в агонии противников. И сорвался дальше — ввысь, жуткой, безжалостной тенью отражаясь в огнях падающей скалистой стены. Взлетев на самый верх, Змей зачерпнул верхушку горы когтями, накренился, махнув длинным хвостом, ловко развернулся на месте. Раскинув, опустив на камни гигантские крыла, уставился вниз. Творившемуся внизу сложно было подобрать подходящее описание. Самым близким по смыслу звучало ?котел?.Под ним, перед ним, начиная от уступа скалы, заканчивая далеким горизонтом моря, на много километров растекалось жидкое пламя, многометровыми переломами дыбилась земля, пепел, смрадный, клейко-вязкий от крови, от жара не мог опуститься на трещащую равнину, но летел вверх, достигая самого неба. С которого с ревом, грохотом летели глыбы опоясывающих место сражения скал. Ни одной живой души, ни единой мысли…Дракон повел гибкой шеей, ухмыльнулся, развернулся, помогая себе когтями крыльев, цепляясь ими за рваные ледяные хребты, перебрался через горное ущелье, замер на новой высоте, над Шелковым плато. Правое его крыло медленно опустилось. Мужчина на Змее очнулся, моргнул. Коснулся дрогнувшими пальцами носа, нахмурился, неловко дернул головой. Сотворив что-то на шее Дракона, перебросил меж шипами длинные ноги и соскользнул по наклону крыла наземь. Сделал несколько нетвердых шагов вперед, к обрыву, осмотрел умолкших от ужаса псиоников далеко под собою.Золотой змей зарычал, крепко сжал зубы, зажмурился, распахнул ярко-золотые очи. Из глотки его донесся странный звук. Если бы псионики допускали мысль, что драконов может тошнить и укачивать, то непременно бы поняли, что вот этого дракона как раз сейчас и вырвет.Малекит, незаметно утерев тылом кисти сочащуюся из носа кровь, слабо улыбнулся разводам на оледенело-немой руке, оглянулся назад, покаянно глянул на изумленного зверя, на совести которого за всю жизнь не собралось бы и трети унесенных сегодня жизней. Благодаря которому Темный Царь этим днем все еще стоял на ногах.— Прости, моя душа. Клянусь, дома я позволю тебе быть сверху, — Але’ррет помолчал, раздумывая над своим скорым обещанием, — сегодня.Он измученно улыбнулся распахнувшейся пасти Дракона, снова с высоты уставился на собравшихся дружелюбными кроваво-алыми глазами:— Переговоры? Псионики с запредельной тоской, смешанной с первобытным ужасом, смотрели наверх, где по обеим сторонам от стройной, кажущейся хрупкой фигуркой Темного Царя со скрежетом, грохотом и каменной пылью встали два когтистых крыла. Слева от покрытого сажей, гарью мужчины, низко склонившись к скале, покорно замерла громадная голова Дракона с очень внимательными медовыми очами.Ну, здравствуй, дикий зверь. Ломали и таких, И злее заставляли циркачить на арене. Но мне неинтересно пинать тебя под дых, Ловить, сажать на цепь и спорить, кто сильнее. Не скалься, не рычи. Я вижу: ты ослаб. Захочешь укусить… Оставь, себе дороже. И – здравствуй, дикий зверь. Я так тебя ждала. Капканов больше нет – и ловчей ямы тоже. Нет клеток или пуль. Теперь и навсегда. Шагай через порог – и скалиться не думай. Куда б ты ни бежал, твой путь привёл сюда. Мой дикий, дикий зверь. Усталый и угрюмый. Здесь тихо и тепло. Ни бурям, ни снегам Пробраться в этот дом, поверь мне, не по силам. Мой дикий, дикий зверь. Ложись к моим ногам. Я правда не боюсь. Чего бояться, милый? Тебя? Ну, не смеши. Не скалься, не рычи. Здесь некого кусать. Запрыгивай давай-ка. Сыграем, дикий зверь, в игру про ?приручить?. Любому дикарю нужна своя хозяйка.?Дарёна ХэйлInside of Me (I Am Blind) — ExtasyОт подножия скалы плавно потекла волна опускающихся на колени магов. Змей облегченно перевел дыхание.В конце концов, Малекит действительно оказался прав. Есть язык, который понимают абсолютно все. И чего не жилось спокойно… читали бы книги, разрабатывали телепорты, растили детей…Дракон моргнул змеиными очами, опустил взгляд. Ткнулся окончанием носа в болезненно-белую ладонь замершего Царя. И окаменел — то ли слишком жаркой была чешуя, то ли мертвецки-ледяной - кожа дроу.— Нормально… — хрипло прошептал Але’ррет, не сводя глаз с плато. Рука его, онемело дрогнув, могильным холодом повела по золотым пластинам, слабо вцепилась в одну из них.— Нормально, — повторил он и почти обернулся к Змею, но, замерев, бросил быстрый взгляд к горизонту.Дракон изумленно взглянул вслед за Темным, и чешуя на его теле поднялась острой броней.Далеко-далеко впереди, за спинами псиоников дрожала серебром маленькая-маленькая фигурка, медленно двигалась к ним. И с каждым кажущимся вымученным шагом беззвучно и замертво валились вокруг нее маги. Безмолвная, безропотная тысяча, вторая, третья, десятая…Змей было дернулся вперед, но все его тело сковала чудовищная боль, чужая ярость, парализующая тревога. Дракон с ужасом глянул на Малекита. Правая рука мужчины отнялась от морды ящера, вокруг побелевших в мел пальцев мужчины проявлялся беспорядочный вихрь Тьмы.?Малекит??Царь не обернулся, он ступил шаг вперед, закрывая своим хрупким телом огромного ящера; лицо его исказилось болезненным усилием, дроу метнул левую руку вперед и тут же, с большим трудом, со страшным хлестким звуком — назад и в сторону.Оставшаяся спасенной треть псиоников с воем заметалась по полю.— Душа моя… — хриплым, но тягучим, как мед, голосом прошептал, не оборачиваясь, Але’ррет, — я открою порт. Сходи поставь, пожалуйста, чайник…Вместо ответа обернувшаяся в эльфийский облик Роксана упрямо шагнула к спине Темного, неловко положила руку на его бедро. И через несколько секунд с силой, намертво вцепилась пальцами в обнимающую мускулистую ногу портупею.Не имело значения, что сейчас происходило. Важными оставались лишь несколько фактов: Малекит противника хорошо знал и опасался; опасался совсем не зря — явившийся за короткие секунды выкосил две трети армии, даже не шевельнув рукой. И он сделал это намеренно, демонстративно, назло… Ведь перемирие было практически заключено. А Але’ррет стоящих на коленях не убивает.— Карро, — одними губами призвал Малекит. — Царицу береги.Чем-то теплым дохнуло в макушку Светлой, но она не шелохнулась.Брошенный справа от них тугой комок паутины на глазах расходился взмывающими вверх крохотными, звенящими горем серебряными пушинками. В застывшем воздухе повисла морозная тишина. Поднимался с земли освобожденный пленник. Роксана качнула головой, зажмурила глаза, с шумным выдохом уткнулась лбом в окаменевшую спину Малекита. Пальчики ее добела вонзились в кожу ремня.Але’ррет едва заметно повел шеей, перевел дыхание. Глаза его, прозрачные, почти бесцветные, свысока смотрели на мужчину. Босого, одетого лишь в тяжеленный и длиннополый восточный халат, едва схваченный на бедрах ремнем. Длинные, отчего-то промокшие волосы густыми темно-серебряными прядями обрамляли осунувшееся лицо, с явно очерченными темными кругами под безжизненно-тусклыми глазами. Вокруг бездонно-черных зрачков догорало тонкими нитями когда-то буйное, неуемное лазурное море.Царь сделал шаг вперед. Роксану что-то обхватило за талию и практически оторвало от широкой спины Темного.— Нет!!! Малекит! — перепугавшаяся девушка забарахталась в железных объятиях тяжело дышащего Карро. — Отпусти! Нет!!! Дис!Ведущий Меч отчаянно дернулся вперед, лицо его исказилось гримасой муки и тут же — ярости — перед ним, сделав легкий шаг в сторону и закрывая собою обзор, встал Але’ррет. Ладонь дроу, оплетенная кипящей Тьмой, едва заметно развернулась к Скимитару. Царь чуть склонил голову набок, прищурил вспыхнувшие алым глаза. Пристальный, испытующий взгляд вцепился в обескровленное лицо Меча.— Дис! Он тяжело ранен!!! — Светлая билась в руках Карро. — Не надо! Полный неподдельного ужаса и самой острой боли взгляд девушки метнулся поверх руки дроу, и она едва не взвыла — ранен был не один Малекит. Только сейчас ей удалось разглядеть спрятанные отворотом халата жуткие увечья на груди и животе Скимитара. Нанести такие раны, да такому неуязвимому существу, как Дис, мог только один противник… И по очень серьезной причине…Наполненный слезами золотой взгляд толкнулся в спину Але’ррета.Без тебя — Extasy— Дис… — умоляюще прошептал мужчина за спиной оцепеневшей Роксаны.— Почему он?.. — Скимитар добела сжал губы, закрыл глаза, отвернулся.— Никто из них это не выбирал, — снова тихо заговорил Карро. — Брат, я умоляю тебя… ведь я предупреждал тебя… — голос оборвался, теплое, сбившееся дыхание Меча обожгло серебряные волосы обмякшей в объятиях Роксаны.— Так ведь и я не выбирал! — Дис шатнулся в сторону, порывисто поднял руку ко рту, вцепился тонкими пальцами в собственные скулы. И резко, исступленно обернувшись, с такой пронзительной жадностью, с такой пронизывающей тоской и горечью впился в убитое лицо Царицы, что у нее подкосились ноги, и она, прижатая к груди Карро, заскользила вниз.— Замолчи… — одними губами прошептала девушка, обхватывая предплечья поддержавшего ее Меча. — Сейчас же… замолчи…— Кто ты мне, чтоб я слушал тебя?! — яростный, звонкий окрик оглушил ее, Роксана зажала рот рукой, беспомощно прижалась к Карро, потому что Дис, утратив хрупкое самообладание, сорвался с места и пошел к ней. — Я ведь помню запах твоей кожи, ее вкус… Ему не нужно было заставлять меня целовать… Хочешь, докажу это?! — глаза мужчины, казалось, сошли с ума, в них одновременно плескался гнев, звенела обида, полыхала самая низменная страсть, но всё это, всё тонуло в ожившем, мечущемся, мучающемся море мглисто-аквамариновой радужки.И он почти дошел… Почти.Хлесткий, резкий звук отстегиваемой кожи, легкий взмах. И Дис замер, вскинув голову, с его же собственными пустыми ножнами у горла. Взбесившийся взгляд мужчины медленно прошелся по футляру к вытянутой руке, держащей ?клетку?. Не шелохнувшись, не поменяв положения во время столь эмоциональной сцены, только сейчас Малекит плавно обернул гордую голову влево и сверху вниз поглядел на свой Меч, застывший на ножнах.— Дух… а ведь я еще здесь… У Роксаны от морозно-пугающего тона Царя волосы встали дыбом на затылке, дрогнул и стоящий позади Карро.?А ведь я еще жив?, — поняли и Светлая, и оба Меча.— Признай ее своей Царицей или убирайся, — хладнокровно, чеканя каждое слово, выговорил Малекит.Но что-то в тоне его, в сбившемся ярком, ало-фиалковом пламени фантастических глаз, в сжавшихся судорогой пальцах на золоте ножен заставило Диса задохнуться новой болью. Пожалуй, Але’ррет сможет убить… и может погибнуть здесь и сейчас. В любом случае, тогда… Скимитар отвел затравленный взгляд к безмолвно рыдающей Роксане. Светлая пошатывалась в объятиях окаменевшего Карро, ее колотило от ужаса и бессилия, полные отчаяния глаза с неизбывной мольбой глядели на Диса. Но руки, руки ее уже творили исцеляющее заклинание, уже пылали меж сведенных, дрожащих ладоней теплые, невесомые волны. И надо было стать окончательным идиотом, чтобы не понимать, кому именно из двух мужчин она придет на помощь без малейших сомнений. Но как будет страдать… И оставить ее невозможно. Боги! Он пытался.— Я так люблю его… Черт знает, чего она хотела добиться, когда ее губы беззвучно прошептали эти жестокие слова, черт знает, что делать с нею… с собой что делать?!Диса заколотило жутким ознобом, дыхание острым комком застряло у него в гортани. Мужчина зарычал, схватился одной рукой за шею, второй с силой отшвырнул от себя ножны. Шатнулся на шаг назад.Полный самой искренней ненависти, самой преданной любви аквамариновый взгляд клещами вцепился в бледное, застывшее, как у мертвеца, лицо Малекита. По правде, именно он, Ведущий Меч, вынуждает Але’ррета снова стать причиной смерти близкого существа. Названного брата. Да только вот у этого подонка теперь есть всё… Всё, да, но какую с него за это взяли плату? Ты-то лучше всех знаешь, что было у него на сердце.Губы Царя, видящего Диса насквозь, тронула горькая, убитая полуулыбка. Он отбросил ножны в сторону.И Скимитар не выдержал. Молниеносно замахнувшись правой рукой, он с чудовищной, сокрушительной силой ударил Малекита по лицу.Метнулись в воздухе окровавленные пепельно-серые волосы.Роксана взвизгнула, вскинула светящиеся руки к дроу. Но тот, вопреки ожидаемому, не упал, только качнулась в сторону голова, да провалилась в нутро скалы по щиколотку его опорная правая нога.Карро, сбив льющийся из рук девушки свет, накрепко перехватил ее запястья, прижал к животу.Дрожащий от злобы, унижения, тоски и раскаяния Дис смотрел, как медленно поворачивает голову Але’ррет, с каким усилием давит он поползшую по его руке вверх липкую, вязкую, тошную Тьму. О, она точно вертится сейчас в его нутре кровожадной мясорубкой…Он даже не утер хлынувшей из рассеченных губ крови, лишь лизнул заволоченный ею верхний клык языком. Пожалуй, эмоции Царя и выдали-то лишь вылезшие из челюстей острые клыки. Потому что взгляд у Темного стал на удивление спокойным, тепло-лавандовым, а сгустки обиженно шипящей темноты заскользили по его правой руке вниз, к пальцам, извиваясь между ними, впитываясь в них, пока не исчезли вовсе…Малекит привычно вскинул голову, отбрасывая с лица густые пряди волос. Невозмутимо взглянул в чадящие вихрем чувств лазурные глаза друга.И Дис, не отводя кипящего взгляда от Царя, под дружный сдавленный выдох Роксаны и Карро стал медленно опускаться перед ним на колени.— Всё? — уточнил Але’ррет.Скимитар, закрыв полубезумные глаза, медленно протянул вверх, к Хранителю, правую руку.— Всё? — повторил Малекит. — Или будешь терпеливо ждать, когда я ночью соберусь на горшок, споткнусь о ковер и ненароком пробью себе голову кочергой?— Мне остается только надеяться на это… — рука Меча дрогнула, красивым приглашающим веером разошлись тонкие пальцы коленопреклоненного мужчины.Карро осторожно выпустил девушку из объятий, но Светлая, пошатнувшись на отказавших ногах, снова рухнула ему в руки.— Я отдаю тебе свою кровь и свое серебро, — голос Диса звучал непривычно глухо, но осознанно, размеренно, спокойно, — я буду твоим Мечом, твоим Словом и Волей, твоим личным Духом, черным пеплом на головах твоих врагов, твоей победоносной песней, я погибну первым, принимая удар, нацеленный на тебя… но ты за моей спиной не погибнешь никогда, Царь Царей, ибо Меч твой — нетленен и негасим.Правая рука Малекита медленно поднялась, помедлив, вошла в ладонь Скимитара. Крепко сжала ее.Рукопожатие мужчин взорвалось ослепительной вспышкой, раздался оглушительный лязг металла, Царица зажмурилась, как прикрыл глаза и Карро. А когда Светлая сквозь полуопущенные ресницы взглянула на Хранителя Паутины Времен, в руке его, причудливо убегая от пальцев жидкой серебряной молнией, проявлялся тот самый Скимитар. Серебристый, звонкий, с живыми пауками на эфесе. Единственный. Неповторимый. Ведущий Меч Царя Царей.That's My Heart — LindemannАле’ррет чуть склонил голову, ухватился пальцами за лоб, с силой потер кожу меж сведенных бровей. Что-то неразборчиво пробормотал, выдернул правую ногу из разлома скалы, курьезно-коротко тряхнул ею. Прошел несколько шагов в сторону, поднял с земли ножны. Сосредоточенно прицепив их ремнем к поясу, со зловещим серебряным звоном вложил скимитар внутрь.Развернулся к стоящим.— Может, все-таки чаю? — умоляюще сложив брови, хрипловато обратился он к жене. — Сделай чаю, я прошу тебя.Царь через силу свел руки плотными ладонями, со стоном развернул их резким швырком в сторону, припал на одно колено. На отдалении, между мужчиной и женщиной засияли два черных провала, в одном из них угадывались призрачно-лавандовые огни Мензоберранзана, во втором едва различалась уренгойская кухня.Роксана, выпущенная из рук Карро, медленно осела на колени.— Карро, тащи сюда Маз’мира, — Але’ррет встал, поднял руки к лицу, обеими ладонями с силой потер глаза. Снова взглянул ими, покрасневшими, на девушку. Из груди его вырвался короткий истерический смех. — Что?— Малеки-и-ит… — соленые от слез, искусанные губы девушки медленно растягивались в восхищенную улыбку.Н-да… Хатра со всеми своими псиониками, телепатами и провидцами совсем зря решилась вести разговор с Мензоберранзанским Царем. Вот уж и действительно: с нее был абсурд и эмоции, с Темного — техника и импровизация. Если про импровизацию можно было бы промолчать, то техническому исполнению элементов не восхититься было невозможно. Каким-то только ему доступным чутьем Малекит точно знал, когда и куда нужно надавить силой, когда выждать и обернуть мощь противника на него ж самого. И не совсем ясно осталось, что именно все-таки снова уронило Диса на колени перед Але’рретом. Очевидно одно — Царь сумел зацепить и дернуть своими виртуозными пальцами нужные ниточки. А ведь мог сорваться после удара? Кто бы не сорвался из известных Роксане мужчин, когда дело коснулось чести? И в чем вышло б больше чести: в том, чтобы принять бой, в любом случае кончившийся бы смертью друга, или в том, чтоб не пролилась кровь, не легла б на плечи холодным саваном очередная вина?Малекит предпочел показать Скимитару, что понимает его боль и досаду, делит их с ним. Понимает, делит, но не отступит. Так был у Диса выход, кроме того, чтобы покинуть брата, предать древнего друга большой беде, навсегда оставить женщину, захватившую сердце? А это точно выход?Оба этим днем переступили через свою гордость. Но первым снова шагнул Але’ррет. ?Иди за мной, смотри, здесь больно. Но терпеть можно?. И с неизменной улыбкой, той самой насмешливо-болезненной, с которой он сейчас шел к ней.Малекит, подтянув на бедрах штаны, присел на корточки перед Царицей. А она не сводила влюбленных, завороженных глаз с лица мужчины.— И когда ты только успела так его… — произнес он тягучим, теплым голосом, взглянул на меч у бедра. — Впрочем, не отвечай… Уж я-то ясно могу представить…— Я… не… — выдохнула Роксана, взгляд ее сам собой скользнул к разбитым, отекшим губам дроу. — Давай я… — она протянула руку ко рту Царя, из-под пальчиков зажурчал целебный свет.— Давай лучше я, — левое колено Але’ррета опустилось на землю, прижав платье девушки к камням, весь он выпрямился, навис над нею, медленно запустил в распущенные волосы ладони, тихо склонился над красивым лицом. Закрыл свои волшебные глаза, припал к распахнувшимся губам обжигающе-горячим ртом. Это было странно, неуместно, ненормально, но разбитые, все еще исходящие кровью губы мужчины, жар проникшего в нее, томительно медленно двигающегося языка, боль, сочившаяся от удара — всё это выключило свет перед глазами. И Роксана, утробно вздохнув в чужие клыки, выгнулась Малекиту навстречу, отчаянно, словно утопающая, вцепилась в его напрягшиеся плечи и шею, задрожала в ставшими грубыми руках.— Фух, ну и денек! Сплошная морока! — позади них выпал из порта Маз’мир, деловито сложил руки на бедра, оглядывая местность. — Где недруги?Але’ррет резко прервал исступленный, голодный поцелуй, жадно, медленно скользнул губами по щеке застонавшей девушки, удивительно нежно сомкнул зубы на ее виске:— Ну вот сейчас у меня нервы-то и сдадут…Некромант бегло оценил обстановку, уставился на обернувшуюся к нему Роксану, в глазах которой смысла сейчас было так же мало, как и в бестактном явлении Маз’мира в Хатру. Взглянув на распухшие от поцелуя губы девушки, сомкнутые у ее брови клыки Але’ррета, волшебник медленно облизнулся, поднял вперед правую руку.— Маз… — густой, севший от страсти голос Малекита, плавно поднявшийся к нему сверхъестественно-яркий взгляд окончательно деморализовали некроманта, и тот возбужденно переступил с ноги на ногу.— К-как в-вы так быстро-то… их… — он дергано заводил рукой по округе. — А?! Я опоздал?!— Как нам утешить тебя, Маз’мир? — елейно-нежно вопросил Але’ррет, аккуратно выпуская Светлую из объятий и подымаясь с места.— М-мой Ц-царь?.. — у шустрого колдуна голос отчего-то сел в забавный фальцет.— Ну раз у тебя чуйки и такта набралось под завязку… — Темный кошкой ступал к вытаращившему глаза некроманту, — то ты, наверное, останешься в восторге от моего решения поселить тебя в Хатре. Одного. На сотню лет. Как думаешь, века и сотни тысяч псиоников хватит, чтобы научить одного дроу соблюдать этикет и стучаться в двери?— Я… — Маз’мир едва не осел на месте от ?счастья?, но перед ним уже замер всей своей высотой и мощью Темный Царь, — большая честь! Благодарю за милость! Ваше Величество… — тут же вдогонку мяукнул некромант.— Че? — Але’ррет, уже отвернувшийся, вполоборота раздраженно глянул на подчиненного.— Я Вас люблю! — восхищенно выдохнул Маз, таращась в густо-лавандовые глаза мужчины. — Просто кошмар! — признался некромант, проглатывая поспешный припадок. — Честно, Хатра-не Хатра… вообще насрать. Я Вас обожаю! Аж волосы дыбом каждый раз! Не Царь, а экстаз!Показалось, что Малекит на секунду опешил, губы его дрогнули, пропустив мимолетную улыбку.— Это не поможет, Маз. Любишь меня, полюби и мои правила.