Когда живешь на дереве, согласись, уже однохйственно, куда ходит за новостями белка (с) (1/1)

Как говорили древние римляне: ?Пи*дец дубак, Клавдий, зачем ты нас сюда привёл, я приапа под тогой не чувствую, Великому Риму не нужны эти еб*ня с варварами, поехали домой, пожалуйста? (с)Все, что нас не убивает, превращается в охерительную историю (с)Once upon a December (немецкая версия) — Anastasia— Единственное, что меня тут смущает, — это всё… — Малекит шагнул за ворота Асгардского дворца, застыл, развел руками.— Он просто дебил… — растерянно шептал идущий за Царем Вэл’ас, — Он не просто дебил, он министр-дебил. Я потерянный, короче, — Але’ррет коснулся правой рукой своей щеки, — я не знаю, как им еще объяснить, что армии содержат не для того, чтобы воевать. А для того, чтобы не воевать.— Вы пытаетесь разжевать это существам, которым я изначально втолковывал, что встреча в девять утра — это как в восемь, только на час позже, — задумчивый Вэл встал рядом с Царем. — Давайте будем честны… мы общаемся с народом, который свято верит, что живет на дереве, и кроме этого дерева больше ничего не имеется. А новости по дереву носит сумасшедшая белка.— Однако на дереве они все-таки живут, — устало ответил Але’ррет. — С этим уже ничего не поделать. Остается только принять. А когда живешь на дереве, согласись, уже однох*йственно, куда ходит за новостями белка. Ты ее, кстати, видел? — совсем погрустнел Царь.— Белку? — запутался До’ррет.— Ну.— Нет.— Жаль, — окончательно упал духом дроу. — Она, наверное, крупненькая. С большим пушистым хвостом, махонькими лапками… — Малекит присел на корточки, достал из кармана камзола сверток пергамента, оторвал от него кусочек. Сосредоточенно принялся насыпать в него мелко накрошенные листочки, — прибегает к Одиновому орлу, нос морщит, усы топорщит, топочет ножками… глаза сверкают… и матерится-матерится-матерится…— Царь мой… — выдохнул Вэл, сверху вниз глядя на занятого сомнительной травой товарища. — Притомились?— Пи*дец как… — до гланд хапнувший власти Але’ррет поднял отекшие глаза на друга. — С самого вечера стоят под дверью… — он махнул свободной рукой куда-то в сторону далекого Мензоберранзана, опустил взгляд на самокрутку, — стоят и долбятся-долбятся в нее, как бешеные дятлы…Он надолго замолчал, скрутил странный предмет окончательно, чиркнув ногтями, высек огонь, затянулся дымом.— …хорошо, что в комнате меня нет никогда, — закашлявшись, он обиженно глянул на сигаретину, но снова сделал затяг.— Э… — поддержал разговор До’ррет.— Но сам факт раздражает, понимаешь, — вздохнул Малекит.— Наши еще адекватные, — сделал неожиданный для себя вывод Вэл’ас.— По сравнению с этими? — Але’ррет кивнул назад. — О, да. Я, когда мидгардцев слушал, попервой думал, что у них шутки такие. Даже смеялся. То-то гляжу, смотрят на меня как-то обиженно.— Я сначала тоже не понял. А потом понял, — дипломат утомленно выдохнул. — При этом жестокими и лживыми дикарями почему-то выглядят темные эльфы. А чем плоха система: ?совершил преступление — попался — признался — наказался?? Не попался — не наказался?— Система плоха для них тем, что есть фаза ?признался?, — Царь тихо поднялся с корточек, вновь затянулся ароматным дымом; плавно скользнула меж тонких пальцев трубочка желтого пергамента. — Ты заметил? Сегодня покалечил. Или убил. ?Извините, не помню, это не я, это вино?. У них логика поломалась. Поразило, что жалеют. Видимо, жалеть всевозможных ублюдков в Мидгарде в крови как-то заложено. Ошибки надо уметь признавать. И надо уметь за них отвечать. А это жутко страшно, видимо. Задача трудная для юной людской психики.— И дальше что? Это обоснуй железобетонный, чтобы сидеть в своем мирке, тихо-мирно вырезать друг друга, огораживаться от подопечных высокими заборами, пировать по время холеры? Прилетать на Совет, чтобы за них решил межмировые проблемы кто-то другой? Явились такие сюда, а им в Асгарде даже никто не поклонился ни разу? ?У нас нет мозгов, поэтому нам все должны?? Я называю это — ?ах*й-статус?. Мне категорически противно жить с такими ?соседями?.— Ты забавный, — Малекит улыбнулся. — Моя бабуля на такое говорила: ?не нравится - не живи?! К чему столько эмоций? Это не наш мир. Не наш уклад. С таким же ужасом они глядят на твой облик, твое оружие. На наши законы. Миры совсем молодые… — Вы хотите мне сказать, что со временем некоторые вещи выправятся? — удивился Вэл.— Не-а, я же не идиот, — густой дым бесшумно вышел из ноздрей Царя, придавая тому одновременно очень эротичный и лукавый вид, — думаю, станет только хуже. Мидгард и сейчас кишит демонами. А уж те присосутся и своего не упустят. Впрочем, меня это не сильно волнует, поскольку этот мир никогда не станет хоть сколько-нибудь значимой угрозой равновесию.— И что? Нет сочувствия к невинным, что страдают из-за грехов меньшинства?— У меня?! — Малекит даже на секунду растерялся. — Ты сколько за ними наблюдаешь?— Вечность, — Вэл’ас пожал плечами.— Вот. А я чуть больше. У меня после этих наблюдений глаз дергается один. А второй ослеп. Какое сочувствие, маська, коли их смывало тридцать раз по три раза. А они всё одно к единственному сценарию приходят? Причем со словами ?ну, уж в этот-то раз мы ошибок не повторим!?. И как по нотам разыгрывают прежнее рабство. Называют его, конечно, по-разному. Ну, то есть… тебе предлагают раз за разом чистые листы, а ты упрямо на них рисуешь жопу. При том, что мечтаешь изобразить ромашку. Логики в таком деле аж совсем нет. А я не люблю, когда логики нет. Я ее зря, что ли, вообще потел-придумывал?!This I Love — Guns N' Roses (Evgeny Alexeev, piano cover)— Тоже верно, но… — Хм, — Малекит развернулся и, не дав другу договорить, ступил на тропинку, ведущую в сад Золотого Дворца. Посомневавшись пару секунд, Царь уверенными, но неслышно-кошачьими шагами направился в самый дальний его закоулок.— Что? — До’ррет, ухватившись за рукоять шпаги, поспешил за начальством. И лишь нырнув вслед за ним в сень покрытых воздушным облаком яблоневых дерев, чутким ухом дипломат уловил то, что гораздо-гораздо раньше различил Темный Эльф…— Не ната! — надрывно, захлебываясь слезами, кричал тонкий мальчишеский голосок. — Преклати! Пожалуста! Тол!!!Рука Вэла крепче перехватила оружие; задержав дыхание, весь обратившись в слух, дроу не заметил, как едва не наскочил на Малекита, остановившегося в десятке метров от трагедии.На самом краю сада, у ветхой постройки, больше напоминавшей какое-то заброшенное хозяйственное помещение, разворачивалась и впрямь беда. Беда совсем не вселенского, казалось бы, масштаба, никак в эту минуту не повлиявшая бы на ход политических переговоров, планы по модернизации и перестройке. И, конечно, никак бы не приведшая к голоду в Юсальфхейме или наводнению в раздираемом то жаром, то холодом Ётунхейме. Это была та самая маленькая беда, значимость которой никто и никогда не замечает.Взрослый уже юноша, молодой златокудрый Бог с силой охаживал длинными мускулистыми ногами валяющееся в траве, в разбитых досках худенькое тельце мальчика лет восьми. Тот уже не просил прекратить экзекуцию, он лишь тихонечко скулил, из последних сил закрывая ободранными ладонями бледное лицо.— Ты ни на кого не похож!!! — схватив несчастного за иссиня-черные волосы, парень с силой рванул мальчугана на себя, и Вэл открыл от неожиданности рот — слишком податливо взлетело за неуклюжим махом мощной руки хрупкое тело.— Мой Царь… — До’ррет обернулся на дроу, но тот, ступив шаг в сторону, облокотившись на мшистый яблоневый ствол, сложил правую руку в карман штанов, левой все еще удерживал на уровне груди дымный пергамент. Чуть поднятые темные брови, изогнутый правый уголок рта мужчины говорили о том, что Принца Демонов ситуация даже забавляет.Вэл’ас оторопел, поймав ставший хладнокровно-спокойным взгляд лавандовых очей, обернулся как раз в тот момент, когда мальчика с жуткой силой швырнули спиною о кладь с дровами. Да так, что из изумрудно-зеленых глаз пацана градом брызнули слезы. Решив, что хозяину ровным счетом все равно, До’ррет поступил так, как ему захотелось. Убрал руку со шпаги. И пошел к детям.— Отошел от него, купидон-переросток! — грозный баритон темного загремел на весь сад. — Считаю до трех! Уже два!Малекит, помедлив, взглянул на растерзанного ребенка, меланхолично затянулся тягуче-душистым дымом. Дернув ухом, чуть повернул голову. Скосил сочно-фиалковые глаза вверх. Выпустил из носа сизые клубы и… исчез в них.А появился в сотне метров, на высоте, прямо на уступе янтарной стены Золотого Дворца. — Умнó, — глядя сверху вниз на разборки в саду, подытожил Царь дроу. — Долго тренировался, чтобы так натурально выходило? — он повернул голову, взглянул на здорового и невредимого черноволосого мальчика, что сидел подле него на стене, свесив ноги. Пацан ошалело грыз огромную книгу и изо всех своих детских способностей таращился на откуда-то взявшегося чужака.Вот так, за пару секунд развенчавшего его тонкую и ладную иллюзию…Nothing else matters — Млада— Два года, — прекрасно поставленным языком, но тем не менее сильно удивленно ответил пацан.— А там, — Малекит указал сигаретой вниз, — внутри что? Кошка? Лягушка?— Я не так! — мальчик вспыхнул. — Мне не надо для колдовства ?скелета?! Я же не могу причинить кому-то боль!Але’ррет медленно, всем телом обернулся к юному собеседнику, высоко поднял брови.— Такая натуральная, чистая иллюзия и без ?начинки?? Кто научил? Отвечай!!! — под снежно-белой кожей Темного заходили крупные желваки.— Сам! — пацан прижал к груди книгу, встал на ноги, весь приосанился, но, осознав, что не достает мужчине и до пояса, сделал пару шагов. Не назад. В сторону покатой крыши.Малекит поднял брови еще выше. Неслышно выдохнул. Что-то внутри него подсказало, что хорошо бы присесть, занять какую-то расслабленную позу, чтобы нивелировать разницу. Но дроу делать этого не стал.— Объективно, ты уже сейчас можешь навалять этому наэлектризованному чувством собственного превосходства инфантициду. Почему отводишь внимание? — не смягчив тона, поинтересовался дроу.— Потому что не сторонник силовых методов решения конфликтов, — мальчик закусил губу. Але’ррет, вглядевшись куда-то в голову пацана, нахмурился. Вид у Царя на мгновение стал каким-то потерянным.— Если ему легче от моего побитого образа, то пускай радуется. А я своими делами спокойно позанимаюсь. И с родителями разборок не будет. И шума-пыли нет, — зеленоглазый задумался. — Не люблю к себе внимание привлекать. А Тор этот период перерастет. Должен. Согласно моим расчетам, осталось ему куролесить лет пятьсот. Если, конечно, катаклизьмов не будет, — парень вдруг на исковерканном слове ?катаклизьмы? запереживал.— А потом? — Малекит медленно моргнул.— Станет условно адекватным богом, — ванговал пацан. — Будет защищать Асгард.— От кого? — От тех, кто попытается нарушить равновесие миров, — быстро ответил мальчуган.— А какую ты себе роль уготовил? — помолчав, серьезно спросил Але’ррет.— Я стану Белым Магом, — так же безапелляционно заявил собеседник, и личико его преобразилось: обиженно-встревоженные черты разгладились, глаза заискрились обволакивающе-теплым, ясно-травяным светом, — буду изобретать магическую технику, снадобья, лечить асов, их коней. Построю по мирам тысячи библиотек. Что же Вы молчите? — повисшая тишина сильно давила на тонкую психику ребенка. Он старался разглядеть на нездешне-красивом лице гостя хоть какую-то эмоцию, но вязкой смолой тянулись секунды, а мужчина стоял и смотрел на него своими слюдяными, чуть фиалковыми глазами, в которых не было ни-че-го.— Ну что же Вы молчите?! — пацан шагнул к дроу, тот вздрогнул, и лишь в этот момент ребенок смог прочесть секундное изменение светлых черт, выражавшее только одну эмоцию… Большое горькое сожаление.— Я рад, что встретил тебя сейчас, — Малекит опустил взгляд. — Я постараюсь запомнить тебя таким.— Не надо! — мальчик засмущался. — Мы, боги — бессмертны. И с годами становимся только мудрее и лучше.Дроу отвернулся, пошел прочь:— Всё это кому-то, чему-то нужно… Но я все равно попробую, — он обернулся через плечо; зеленые, широко распахнутые глаза встретились с печальными лавандовыми. — Покинь Асгард немедленно. Прямо сейчас. И, возможно, ты станешь тем, кем тот ребенок, что стоит сейчас передо мною, будет гордиться.— Да что ж Вы! — пацан махнул рукой и все же в страхе попятился назад. — Я не оставлю маму, Одина! Они меня берегут! Асгард — это ж дом мой!— Бе-ре-гут… — Але’ррет улыбнулся. — Как имя твое, Белый Маг?— Локи. Локи Лафейсон, — мальчик неуверенно остановился.— Я запомнил, Локи Лафейсон, — Малекит отсалютовал ребенку двумя пальцами. — До встреч, малыш!Si Deus Me Relinquit (OST Kuroshitsuji/Темный дворецкий) — Iwasaki TakuОн сидел на песчаном холме в паре километров от гибнущего города. Облокотившись одной рукой на колено, подперев кулаком висок, мужчина не сводил глаз с хаоса под его ногами; в правой его ладони лежали массивные серебряные часы, что, повинуясь тонким, почти прозрачным пальцам, ритмично открывались и закрывались. И тяжелые удары плотной крышки, словно метроном, отсчитывали последние минуты жизни самого древнего и богатого города Мидгарда. Что и говорить, шансы у Ефанта были. На удивление мудрые поколения правителей обнесли поселение тремя рядами высоких крепостных стен, чтобы обороняться от набегов своих чуть более ленивых и чуть менее смышленых собратьев. Неплохо были рассчитаны и запасы провизии на случай долгой осады. Да что там, пустынный город умудрился найти источники питьевой воды. Одним словом, технический прогресс принес свои плоды. Ефант стоял несколько веков кряду. Даже процветал.Пока у вечно занятого демона на нашлось времени научить новый вид разумных существ паре предельно простых вещей.Во-первых, Дьявол кроется в мелочах. Во-вторых, обычные человечьи алчность и тупость способны загубить любой прогресс и любую здравую идею на корню. Из чего следует примитивный вывод: одна-единственная тщедушная тварь, принадлежащая пусть даже и высокоразвитому социуму, обладает такой разрушительной силой, перед которой чума выглядит весьма и весьма блекло.Ради справедливости следует заметить, что желанием чему-то учить людей демон не горел. Он давно усвоил для себя, что цивилизация эта скучна и потеряна. Что даже ради пропитания годится с большой натяжкой и многочисленными условиями. В отличие от своих коллег по горячечному цеху, этого беса откровенно угнетал даже сам факт нахождения в Мидгарде. Но и некие обязанности перед руководством он имел. И бывало, что изредка их выполнял. Потому что вид взбешенного Дэв’Ирэта наводил на демона еще большую тоску, нежели людская ограниченность. Так уж вышло, что по-настоящему важным вещам человеческий мозг обучается только через страх и горе. А кто еще займется страхом и горем? У кого не упадет с чела корона, если он утопит свои руки в грязи и крови?Мужчина глянул на песок под своими ногами, повел по нему правой стопой. В отблесках пожара, смешавшихся с вечерней зарей, желто-белесые крупинки заиграли-засветились, превращаясь под ?мазком? черного ботинка в яркий штрих медового золота.Вновь клацнула крышка часов. Мужчина поднял каре-красные глаза к изуродованным стенам, улицам, горящим домам Ефанта.?Так проходит слава мирская?.В подобные минуты как никогда остро и отчетливо приходит осознание того, что, уж Дьявол с ними, с людьми, в демонах в том ключе, к которому их привели, нет никакого смысла. Жрать души, пить эмоции да управлять теми, чей век так же бесполезен и короток, как у адского клопа. К слову, соображалки примерно столько же. И таких вот внеземных уроков хватает… на пару их поколений. Остынут одни могилы, зарастут травой или исчезнут под вечным песком. И клопы снова возьмутся за кладбищенские лопаты. Благо, хоть лопаты выдумали, а не по старинке — камнями…Демон бессильно опустил голову на левое колено и прикрыл глаза.Осада длилась два долгих года. С честью выдерживали люди и лишения, и тяготы войны. Лютой смертью гибли в песках их враги. Месяц за месяцем, сотня за сотней. Пока не пришел он. Посланник Дьявола. Пока не явился в оборонявшийся Ефант, не нашел слабого умом и сердцем человека. То ли жизнью тот был обижен, то ли на рынке ему поутру всучили кислое козье молоко. То ли проснулось чудовище в дурном настроении. Но демон сразу увидел в толпе слабую и трусливую душу. Работы там было на пятнадцать земных минут. Красивая женщина, что никогда бы не обратила на такого обморока внимания. Хорошее вино. Контракт, сулящий все мирские блага. И за мешок холодного желтого металла предало холодное сердце собратьев. Открылись ночью одни ворота, вторые… вспыхнули пожары в лекарской лавке и на складе с зерном. Дьявол в мелочах. Местный идиотик сам погорел в перекинувшемся на его дом огне. И все казалось предателю, что как-то странно отскакивает от него тряпица с монетами, укатывается и укатывается глубже под кровать… А когда он, объятый пламенем, схватил заветный кошель и в агонии поднял голову, то напоследок увидел, как прямо перед ним сидел на корточках тот странно одетый иноземец, и медленно искажала его красивое лицо жуткая акулья улыбка, что растягивала тонкие губы от уха до уха, выворачивая их наружу…?Мое имя Себастиан Ризет Рэм-Див’Микаэлис. Позвольте сопроводить Вас в Ад?.С глухим металлическим ударом вновь открылись часы. Мужчина сцепил зубы, поднялся с песка. Внизу догорал Ефант. Пора собирать жатву. Он бы не отказался от помощи, но ни один демон из Преисподней не сунулся бы на пир, организованный Микаэлисом. Не так чавкнешь — схлопочешь по лицу. И повезет, если просто копытом…Так что ужинал Нечистый всегда в одиночестве.Рэм ступил было шаг к пепелищу, однако замер. Демонами и не пахло, но… но по загривку пополз противный жар, к горлу подкатила тошнота. Что-то не так, что-то не…DNA Reactor — Pfeifer Broz. MusicСебастиан резко развернулся, выбросил перед собой руку и, захрипев от боли, осел на одно колено. Напротив него, прямо в железной хватке беса, удерживаемый за глотку, рычал незнакомец. Рука которого вынимала из живота Микаэлиса окровавленный клинок. Глянув на оружие, Темный болезненно оскалился — его пытались убить ангельским кинжалом… и только резкий разворот ?унес? демоническое сердце от светлого острия. Да не просто, а мизерикордии. Оружия для добивания противника.— Ф-ф-ф… — брызнув слюной и кровью в лицо нападавшему, Себ перехватил чужое горло крепче, свободной рукой захватил атакующую кисть и с маха снес наглецу голову его же оружием.Зажав рану ладонью, Микаэлис бросился наземь и через несколько кувырков обернулся назад. Ход был верным — по его следам летели десятки таких же кинжалов, даже порез от которых неделями приносил обычному демону жуткие муки. Отскочив на полсотни метров дальше, ошалевший Себастиан скрылся в угольной, чадящей смолой и серой тьме. А через мгновение вылетел оттуда, облаченный не в привычный фрак и шерстяные брюки, но в металлические серебряные доспехи, плотно облегавшие стройное тело, впрочем, почему-то ни на секунду не сковывавшие быстрые движения демона. И наплечники, и наколенники, и поножи — всё незримо двигалось, словно меняло форму вслед за играющими под броней жилистыми мышцами. Ступив на землю, Себастиан, не сбавляя шага, распахнул за спиной огромные черные крылья, на ходу вынул тяжелые мечи.— Semel vivimus aut meditamini in ultimo?* — на общепринятом потустороннем языке уточнил, направляясь к новому противнику, Микаэлис. Посеревшее от гнева лицо демона не предвещало ничего хорошего. Но мозг его лихорадочно бился над весьма сложной задачкой. Тот, что сейчас спокойно стоял перед ним, ничем не отличался от уже однозначно бесом убитого. Только живой.Живой, но тоже слегка удивленный. Он совершенно точно не был человеком, определенно не принадлежал к карусели деревянных миров. Из мужчины едва ли не хлестала демоническая сила, да только…?Твою мать…?В явившейся твари больше было ангельского, нежели привычной тьмы. Но свет этот чужак умудрялся использовать в качестве разрушения. И как раз-таки, судя по всему, специализировался он на истреблении ее порождений. Не гнушаясь при этом иметь при себе несколько десятков святых кинжалов. А ведь каждому Ангелу выдается лишь один. На всю жизнь… Тогда по какому принципу он вычищает и ?своих?, и ?чужих??!Deep Six — Marilyn MansonПолукровка улыбнулся.— Lassus, sed non fractus?* — вкрадчиво мурлыкнул он, рассматривая потемневшие черты беса. — Я полиглот. Могу говорить на вашем, — мужчина поднял брови. — Демон, я пришел на запах душ. А ты мне аппетит портишь своей утомленной рожей. Буду тебя убивать.— Тогда раздевайся!!!Он не успел даже удивиться. Себастиан, резко затормозив, скрестил перед собою мечи и, направив их на врага, с незримой скоростью развел в стороны. Вылетевшая из сноп искр, из лязга стали волна мгновенно сократила все расстояние, отбросила едва устоявшего на ногах Ангела на километр назад. И непременно убила бы, если бы во время атаки ему не пришлось сбросить иллюзию. Длинный, до пят халат дернулся поволокой, задрожал и исчез. Перед взбешенным Микаэлисом в клубах песка стоял, укрывшись с ног до головы белоснежными крыльями, облаченный в тусклую, едва ли не матовую, чернено-золотую броню противник.Мертвое тело первого нападавшего, как и еще десяток ранее незримых и вполне живым кольцом обступивших Нечистого иллюзорных клонов, посыпались прахом кругом охнувшего Себастиана. Действовавшего, скорее, интуитивно, нежели обоснованно. Демон поднял огромные шальные глаза на волшебника.— Добро пожаловать на аттракцион неслыханного риска… — жемчужно-белые крылья медленно развелись, на прищурившегося Микаэлиса в упор и исподлобья смотрели жгучие винные глаза. Мужчина повел шеей, волна сбросивших мнимую черноту густых рыжих волос рассыпалась по его спине, плечам, крылам.Микаэлиса сильно затошнило. К горлу подкатился солоновато-горький комок. Кожа под доспехами зачесалась-задергалась настолько больным зудом, будто сходила пластами и прикипала к зачарованной броне. Дело было и в заложенной в крови непереносимости ангелов, и в том, что, хоть и быстро удаленная, мизерикордия оставила свой след в плоти демона. И разъедала-разгрызала сейчас его внутренности, отравляя и без того через силу стоящее на ногах тело.Похоже, эта мразь не гнушалась и какими-то ядами. Да не особенно простыми.— Крайне заинтересован, — пробормотал Себастиан. — Кто обучал тебя лгать?— Не хочу умалять своих врожденных талантов, — рыжеволосый сыграл левой бровью, белозубо ухмыльнулся. — Но он бы не допустил той ошибки, что сделал я в самом начале. Слишком педантичен. И куда более терпелив.— И меньше треплет языком? — раздалось насмешливое прямо позади мужчины.Рыжий, дернув крыльями, обернулся, но поздно. На его плечи рухнула многотонная тяжесть, Ангела буквально по колени вбило в песок; присев на плечи врагу, Себ, балансируя громадными крылами, захватил правой рукой нижнюю челюсть мужчины, левой — верхнюю и с чудовищной силой потянул их друг от друга. Затрещали кости, разорвалась плоть, уступая мощи вылезших черных когтей. На песок с рычанием-выдохом брызнули потоки крови.Ангел, ослепший от боли, собственных сбившихся волос, забросил руку назад, ухватил Микаэлиса за предплечье, рванул вперед. Под пальцами его в нескольких местах хрустнули чужие кости. Себастиан, потеряв опору, полетел вперед, упал на спину, в последний момент захлопнул перед собою крылья. От перекрестья которых сразу же отскочило еще пять кинжалов.Подскочив на ноги, демон прямо перед своим лицом увидел искаженное травмой и яростью лицо врага. Мечи оказались бесполезны на таком расстоянии. Прямо в нос Нечистому прилетел удар с головы такой силы, что кости вошли в проломленный череп, как в масло.Среди коротко-стриженных волос Демона появились и завились кзади изящные черные рога.— Кха! — одной гортанью, не сумев залечить переломы, гаркнул рыжеволосый.И тут же голова его запрокинулась назад от резкого удара. Не тратя времени на мелочи вроде восстановления, разъяренный Демон не упускал и секунды. С размаху вонзив один меч в стопу противника, да так, что лезвие на всю длину прошило ногу, припаяв ее к земле гардой, Себастиан левой рукой ухватил мужчину за стык брони на груди, правой крепко перехватил вскинутый в воздух меч за обоюдоострый клинок и в полную силу наносил зверские удары его навершием прямо в вывернутую нижнюю челюсть Ангела. Снизу-вверх. Снизу-вверх. Снизу-вверх.— Похоже… — удары не прекращались, из лица рыжего уже можно было пить кровь, — теперь ты мог бы написать… трактат… ?Как долго можно заниматься полной х*йней, и чтобы тебе за это… во-о-бще… ни-че-го не бы-ло?, — длинная смоляная челка упала на обезображенное яростью лицо Демона.Тело в его руке обмякло, винный взгляд посветлел и ?поплыл?. Ломая кости чужой стопы, Микаэлис выхватил второй меч, с отвращением бросил рыжего на песок, отошел на пару шагов для замаха.— Знаешь… — встав на колени и опершись руками о землю, рыжий выплюнул кусок собственного мяса, оскалился верхней разодранной губой. — Для этого Ангелу мешает пох*й.?Пора переходить только на кинжалы. Для скимитаров на такой случай не хватает таланта. И почему их, как нарочно, нет при себе?!!?Себастиан, молниеносно взмахнув руками, успел полоснуть только правую голень и левое плечо стремительно бросившегося на него Ангела. Выпустил мечи. Стрелой отскочил назад. Попытался заморозить время. И распахнул в смятении рот. Враг быстро учился. Оставив попытки к восстановлению, он пошел дальше… Прямо сейчас на него брел, преломляясь и чуть пошатываясь в извернутом временном пространстве, скелет в накрепко припаянной к костям червлено-золотой броне. Даже великолепные крылья, утратив ослепительное белоснежное сияние, обратились в изуродованно-обугленный костяной остов. Единственное, что осталось в существе от прежнего облика, — сияющие глубоко в глазницах рубиново-винные глаза… И смотрели-то они с плохо скрываемой насмешкой.В правой руке чудовища свилась из воздуха плечевая кость с равномерно просверленными в ней отверстиями. И такое Себастиан Микаэлис видел в своей жизни первый раз. Плывя по песку, дергаясь и преломляясь, скелет поднес кость ко рту. И звук, что издала зловещая свирель, повалил Демона сразу на оба колена.?Чер-р-рт…?Зажав ладонями кровоточащие уши, истошно заорав от муки, да так, что перекрылся и нарастающий визг свирели, и грохот рушащихся городских построек, Себастиан выбросил вперед и через себя сразу два своих крыла. Обращаясь в раскаленные металлические стрелы, полетели в отвисшего во времени Демона бесчисленные смоляные перья. Запахло гарью, удушливой серой. Распятый сотнями клинков, Ангел взвыл, выронил свирель, схватился за выколотые глаза.И, беснуясь, выдернул их из пустот черепа, помедлив, брезгливо бросил под ноги. Микаэлис с трудом поднялся с песка. Склонил голову набок.На данный момент выходит так, что схватка эта будет насмерть. Впервые в жизни. Занятно.Valse Le baiser (Музыка из кинофильма ?Аромат любви Фанфан?) — Nicolas JorelleИ только в последний момент он, как и его соперник, вскинули головы к небу, успев отследить из ниоткуда взявшуюся, искрящуюся в мареве пожаров ослепительную золотую стрелу, полоснувшую небо от края до края.А потом раздался взрыв. Грохочущие потоки огня рассекли землю между мужчинами, превратив в жидкие тягучие струи песок, разверзнув самую кору до гремящей, перекатывающейся раскаленными камнями бездны. Обоих несчастных раскидало по сторонам на пару сотен метров. Успевший сгруппироваться и укрыться крыльями Микаэлис через еще десяток кувырков подскочил на ноги, одной рукой зажал проломленный камнями раненый живот, обернулся, оскалил длинные клыки и… замер.С небес на землю, редко, лениво взмахивая гигантскими кроваво-янтарными в отблесках пламени крылами, опускался чудовищных размеров Змей. Упав лапами на песок, он сгреб его под себя, выпустив исполинские когти. Плавно изогнулась длинная гибко-лебединая шея, украшенная сотнями острых наростов-шипов, и на обалдевшего Демона взглянули разгневанные медовые очи… Дракона!Себастиан медленно моргнул, поднял глаза к небу. Затем перевел обалделый взгляд на упавшего по обеим сторонам от широкого разлома Змея. Казалось, удивить Демона этой ночью уже бы ничего не смогло. Однако, почти теряя сознание от ран, Микаэлис услышал загремевший сквозь клекот-рык Дракона вполне себе человеческий и мужской голос. Но почему-то с явным змеиным и таким же рокочущим акцентом:— Всё, прекращаем эту х*йню! Идем дальше как ни в чем не бывало!!!С опустившего исполинскую голову к земле Змея слетел прозрачно-серый клуб не то дыма, не то тумана. Рассмотреть-прочувствовать ауру Демону не удалось, ибо мгновенно и без разговоров в диаметрально разные стороны от разломов метнулось что-то едва различимое, серебряное. Себ вскрикнул и упал на одно колено. Всего его, от макушки до пят, сковали бесчисленные тончайшие, но крепкие нити. Слегка окосевший Себастиан склонил голову набок: на его глазах поднялось, будто бы ухваченное за шкирку, тело оклемавшегося и частично принявшего человеческий облик Ангела. Точно так же спеленованное легкой, но непосильной полукровке паутиной. Захрипевшего мужчину мотнули несколько раз вверх и вниз, приводя в сознание, а потом… Потом ему просто свернули шею. Повисев в воздухе, чем-то или кем-то незримым полиглот и шоумен был небрежно брошен на холку фыркнувшего Дракона.Поплыли перед глазами подтекающие к Демону, шипящие стеклом струи золотого песка, смешалось это золото с отблесками чешуи диковинного Зверя, с шумом взмаха гигантских крыльев, с низким рокотом, изрыгаемым с небес, с затихающими предсмертными криками и треском близкого пожарища.На пару секунд потеряв сознание, Микаэлис очнулся от глухого шлепка возле своего лица. С ленцой приоткрыв правый глаз, Нечистый увидел простой мешочек из вощеной ткани. С удивлением обнаружив, что путы спали, Себастиан протянул руку, окровавленными пальцами развязал посылку. В ней оказался маленький металлический флакон, доверху наполненный фиалковой тягучей жидкостью. И обычный, без подписи, конверт. Перевернувшись на спину, захрипев, Демон деловито сложил ногу на ногу, зубами разорвал бумагу и здоровой рукой поднес вложенное письмо к лицу.?Уважаемый Себастиан Ризет Рэм-Див’Микаэлис…?…начал читать Микаэлис, но положил руку с письмом на песок. Крепко и надолго задумался. Тысячелетиями страдая разного рода идиотией, Демон никогда не сталкивался с такой ее концентрацией в единицу времени сегодняшней ночи. Жизнь его, похоже, переставала быть томной и бессмысленной. Или наоборот.Утерев тылом кисти лоб, Нечистый все же продолжил чтиво. Быстрым, но сохранившим изящность почерком далее шло следующее:?Признаем вместе, что сегодняшний вечер оказался весьма неудачным. Мой собрат очень дурно распорядился своими способностями, так что встреча ваша своею нелепостью вполне соответствовала уродливому и, увы, не последнему падению Ефанта. Вообразите себе, насколько и сам я оказался неподготовлен к такому позорному действу…?Веко у Микаэлиса нервно дернулось. Меж тем паутинный отец дипломатии не унимался.?Не было ни ужина, ни танцев, словом — ничего. Понимаю и разделяю Ваши чувства — такая музыка, что изобразил мой скорбный брат, могла ввести в уныние кого угодно. Встречать Князя Тьмы игрой на плешивой кости — чрезвычайно неудачный дебют. Дудку я отобрал. Приношу свои искренние извинения. Что до моего коллеги касается, он должен будет изменить свое обращение: иначе ему придется всюду быть одному или сидеть… дома. Прощаюсь с Вами, Себастиан, надеюсь на то, что сегодняшнее происшествие не затронет Вас слишком глубоко. И Вы заживете прежней размеренной жизнью, не ища худшей участи.P.S.: Во флаконе противояд. Постарайтесь принять не позже пяти минут от его получения. Вы же быстро читаете? Трогательно рад знакомству.Кулаáн Шул?.Молча отложив письмо, Микаэлис незамедлительно вскрыл флакон левым верхним клыком и залпом проглотил его содержимое.Присел, придерживая сломанной рукой вспоротый живот.И на что ты рассчитывал, отправляя свое письмо, Кулаáн?Что ж… меняем скимитары на кинжалы. Тяжелую броню - на кожу, заклятую ангельской кровью. Работаем над скоростью.Первые и последние драконы, согласно рукописям, были в… Юсальфхейме.Понаблюдаем, что за зверинец ошивается рядом с Юсом.Semel vivimus aut meditamini in ultimo? (лат.) — Ну что, живем лишь раз или головой подумаем?Lassus, sed non fractus (лат.) — За*бан, но не сломлен.