Если подумаешь — поймешь. Если не поймешь — я буду безмерно счастлив (1/1)

Выдано мне немного, но всё – моё.Если придут проверить, чего я стою:Всё уместится на колкое остриёИли в ушко иголки пройдёт простое –Штопальной, вышивальной, почти любой.Я не приучена делать какой-то выбор.Хватит того, что есть, чтобы каждый бойБыл не в сухую минимум мной проигран.А побеждать – другая должна быть стать…Ну, или суть, я мало об этом знаю.Выдано мне немного, чего скрывать,Я ничего, сложилось так, не скрываю.Я ни на что не жалуюсь, никомуНе солгала, ни разу не предавала…Сколько ни строюсь, выходит по одному.Как ни стараюсь, всё время чего-то мало.Высохшим рекам не надобно берегов,Поздно беречься, раз перебили спину…Выдано мне немало, но ничегоНет моего, хотя бы наполовину.Выдано мне, а вот пожинать – другим,Я и самой себе-то уже чужая…Раз уж зашёл на пашню, то сбереги Что-то на память с этого урожая:Пусть прорастёт в далёких чужих краяхВ будущий хлеб заветным ростком пшеницы.Лишь на одно надеюсь: пусть всё, что – я,Хоть на укускому-нибудьпригодится.(с) Дарёна Хэйл, 2019Сказочная колыбельная — Детская шоу-группа ?Саманта?Он сидел, прикрыв глаза и изо всех своих сил симулируя сон. Смотреть на происходящее было мужчине едва не физически больно. Но, увы, отбывать такого рода трудовую повинность входило в его должностные обязанности. В таком духе и сидел Малекит, вытянув ноги, съехав в кресле так низко, что грозил вот-вот свалиться на пол. Неудобно подперев висок кулаком, склонив голову набок, Царевич в уме считал миры, где он еще не успел сделать всем хорошо. Рядом стоял, прислонившись к колонне бедром, плечом и головой, и спал с открытыми глазами Вэл. Более того, До’ррет применил к своей прекрасной мордахе очень живописное выражение восторга, а иногда даже бархатно посмеивался и говорил: ?Исключительный талант!!!?.Стоит заметить, что только эти двое отнеслись к заданию, как говорится, ?спустя рукава?. Остальные двенадцать тел именитых дроу очень активно обсуждали действо, спорили, изредка даже ругались.Возможно… Возможно, если бы Але’ррет был несколько бдительнее в этот вечер, история бы повернулась несколько иначе… Но бдительным Малекит именно эти сорок минут решил не быть, вздумал он в кой-то веки побыть эдакой беспечной ?оторвой?, а потому…Первым очнулся Вэл’ас. Он успел, так сказать, к самой завязке действа. Вздрогнув и моргнув, мужчина вытаращился на происходящее, зачем-то потянул из ножен шпагу, крякнул, шпагу спрятал и, пригнувшись, уставился на махонькую девчушку по центру залы.Героиня этого вечера, напугав до полужизни присутствовавших матрон и заклинателей, впервые в истории Мензоберранзана публично оживила мертвое. Все, конечно, слыхали, что с отъехавшей в иной мир материей какое-то время и сильно по молодости занимался Малекит, а тут семилетняя эльфийка сама по себе взяла да и… оживила убитого предыдущей претенденткой на учебу в Академии Магии аспида. Оживление произошло не особенно умело, и теперь аспид метался по площади, с рычанием ныряя под кресла, истошно долбя птичьим клювом по полу, периодически он еще и взлетал на облезлых черных крыльях и громко трубил сразу из двух своих хоботов. Девчонка что-то шептала, дроу пытались убить мертвого недослона и перезмея, позабыв, что убрать обратно его может или виновница торжества, или пламя. Вэл, естественно, про огонь припомнил сразу, даже схватил висящий рядом факел, но отказать себе в удовольствии посмотреть, что же будет дальше, так и не смог.А дальше случилось страшное. Девочка, улыбнувшись, махнула руками в строго определенную сторону и дала, наконец, четкие указания суммону. Тот, азартно вскукарекнув, ринулся прямиком к Царевичу дроу. И в лицо Малекита, погрузившегося в созерцание Вечного и Таинственного, со всего лету и маху вцепился махонькими коготками змей размером с крупную собачонку. Але’ррет рыкнул, опрокинулся вместе со стулом, открыл глаза и вытаращился на облапавшую его голову зверюгу. Прямо в правый глаз Демона ткнулся один из хоботов аспида, левый тихо ?подполз? к уху мужчины и самозабвенно в него протрубил начало имперского марша Ллот. Ухватив мертвечину обеими руками, Малекит оттащил его от своего лица и, продолжая лежать на спине, уставился в клюв вызванной твари. И с каждой секундой глаза у мужчины становились все больше и удивленнее. Почуяв чужое присутствие, Але’ррет медленно повернул голову вправо, то же самое сделал мертвый аспид. Рядом с ними, скорчившись до земли, стоял Вэл’ас, внимательно на них смотрел, удерживая факел едва не у лица лежащего Царевича.Молчание затягивалось.— Подержи… — кашлянув, Малекит протянул перезмея другу.До’ррет немного замешкался: правая рука у него была занята тяжелым факелом, а курица со змеиным хвостом, заверещав с новой силой, в левую не далась, однако со смаком принялась хлестать дипломата хоботами по щекам.— Не рань мне мозг!!! За хобот его возьми! — со знанием дела посоветовал, не выдержав, Мудрый Царевич.Передав аспида товарищу, отряхнув с рук и лица чешую и перья, Малекит с кряхтением поднялся с полу, подобрал свое кресло и на изумленных глазах очевидцев и участников вечернего представления присел. Как ни в чем не бывало уставился на девчушку, что все еще стояла на прежнем месте и широко раскрытыми глазами следила за Демоном.— Как тебя звать? — улыбнулся мужчина.— Илив’мисс, — помолчав, спрятав руки за спину, промычала колдунья.— Ты ведь не первый раз оживила мертвое? — продолжал допрос Але’ррет.— Не первый, — потупилась девочка.— Значит, ты знаешь, как ими управлять. И ты управляла им сейчас… — подводил ниточку к развязочке Царевич.— Я хотела, чтобы он Вас в ухо клюнул! — на всеобщем выдохе ответила она и, вскинув голову, шумно дыша, храбро встретила пристальный взор насмешливых лавандовых глаз.— За что?!! — и у Малекита так вышло задать этот вопрос, с таким надломом-надрывом в голосе, с едва скрываемым смехом, с разведенными в обиде руками, что все, кто находились в зале, зашлись в громком дружном хохоте.— Вы не смотрели, как я колдую, — чеканя каждое слово, не обращая внимания на всеобщее веселье, проговорила маленькая ведьма. — Вы один не смотрели на меня!Але’ррет чуть улыбнулся, склонился вперед, опираясь правой рукой о колено:— Но зато теперь-то, Илив’мисс, я смотрю только на тебя.Im Auge des Orkans (Sturm Und Klang [2015]) — VogelfreyМалекит практически подошел к небольшому домику с покрытой травою крышей, спрятанному в чаще, как двери домишки распахнулись, и оттуда с воем выскочил, хромая на обе ноги, босоногий мужчина-дроу. Царевич остановился на полушаге и поднял брови. Мужик, истошно взвыв, кинулся в сторону, закрывая обеими руками область паха. Но даже в потемках хорошо было видно, что меж черных пальцев дроу сочилась темная кровь. — Нах*й пошел, мудак!!! — проревели из домишки нечеловечьим голосом. — Ходят и ходят!!!Але’ррет коротко подумал, улыбнулся, утер зачем-то нос и решительно зашагал к обители местного некроманта. У самой двери мужчина собрался, нацепил на лицо предельно серьезную маску и величаво вплыл в помещение.— Это что такое?! — грозно начал он и мгновенно замолчал.Посреди махонькой комнатки с?удивительно высоким потолком, увешанным какими-то травами, забитых склянками, флаконами, коробками стеллажей, согнувшись в три погибели, застыла кряхтящая Илив’мисс, обеими руками запихивающая что-то воющее за решетку массивной дубовой лавки.— А-а-а-ай!!!! — обреченно-испуганно взвизгнула она, зачем-то убрала руки с ворочающегося предмета, отскочила назад, споткнулась о чужой сапог, ухватилась за висящий под потолком веник из белены, сорвала его вместе с доской, поскользнулась на крови и все-таки грохнулась навзничь. — Какой денек… выдался… неудачный… — крепко зажмуриваясь, простонала она и зачем-то принялась жевать попавший в рот листочек белены.— Илив’мисс, — терпеливо начал Малекит, подходя к девушке, — что случилось с этим… — он встал над горе-некромантом и сверху вниз внимательно уставился между ветвей травы в один приоткрывшийся лавандовый глаз подопечной.— Который без х*я теперь? — еле слышно и виновато прошептала дроу.— Да. Который без х*я, — кивнул Царевич.— Понимаете, ситуация вышла исключительно неприятная для обоих… — начала оправдываться красотка.— Полагаю, ему немножечко неприятнее, — сурово процедил Але’ррет.— Знаете! — вдруг как-то вся подобралась Лив и, с силой сдув с себя листья, с обидой уставилась на мужчину. — Мне очень жаль, клянусь Богиней, но я никого не звала! У меня привычки такой нет!!! Сами приходят в неудобное время!!! У меня работа, у меня занятия, практика у меня!!! Я еще книжку Вашу не дочитала! А оне таскаются и таскаются, как медом им тут намазано!!! И как только в глушь-то такую их судьбинушка заносит, в толк взять я не могу! Для кого над дверкою-то, прям на карнизике из черепов, объявление выложено: ?От*ебаться!??! Не хочу я их!— То есть… — облизнулся Малекит, — он не первый?— Что за вопросы-то такие?! — оскорбилась девушка и, вздернув подбородок, отвернула голову.— Какие?.. — не понял Але’ррет. — А… не… Лив, я про то, что он не первый мужчина, который пришел к тебе с х*ем, а ушел без него?— Первый, — пробурчала дроу. — Остальные вообще уйти не смогли. Этот просто с тотемом на скорость вечно ходит. Ходил. Ходила?— Лив.— Ну что я могу сделать?.. — блондинка подозрительно шмыгнула носом.— Лив…— Да что?!! — она обернулась, распахнула рот, чтобы закатить нервическую истерику, но осеклась, вытаращила глаза, задохнулась.Малекит уже сидел рядом с нею, совсем близко, на корточках и, склонив голову набок, очень-очень странно смотрел на колдунью.— Хочешь встать? — мужчина едва заметно улыбнулся и повел бровью на беспомощное положение потерпевшей под доской.— Нет… — Илив’мисс громко сглотнула, смутилась, но своих глаз от фиалковых глаз над собою не отвела. — Мне так хорошо.— Ладно, — Демон кивнул. — Так все же. Что происходит? — он на мгновение приподнялся, мягко опустился на пол, оперся руками позади себя, вытянул ноги. Тряхнув головой, коротко сыграл правой бровью так, что на лице темной появилась неуместная мягкая улыбка.— Не знаю… — с трудом оторвавшись от невозможных глаз, Лив уставилась в потолок над собою, где среди поросших темно-зеленым мхом досочек сочились ветвями живые и мертвые растения. — Я все делаю, как нужно. Чувствую, что все делаю, как нужно. И этих чую за гранью. Они внемлют мне, они слушаются меня, они делятся со мной знаниями. Но иногда что-то идет не так. Я не успеваю их удержать от атаки, понимаете? — девушка скосила взгляд на сидящего подле нее, рассматривающего пол мужчину.— В каких ситуациях? — не подымая головы, уточнил Але’ррет.— Ну вот в таких, — повела плечом блондинка. — Когда застают врасплох. Взять сегодняшнюю ночь: пришел этот ко мне… а я вызвала суммона как раз вот после ужина. И когда он ко мне… в общем… — Илив’мисс замолчала.Признаться в том, что за короткий срок жизни ее уже физически тошнило от вьющихся вокруг нее штампованно-тупорылых мужчин, колдунья не могла даже ему. Тем более ему.— Суммон бросился на твою защиту, даже если ты не проговорила приказ, — закончил Царевич. — Что же тут тебе не ясно? — он лениво поднялся на ноги, протянул руку и помог встать отводящей глаза илитиири. — Они тебе верны, они станут защищать тебя от всего. Пока ты не поправишь настройки. У них нет своей воли, Лив, — вкрадчиво, мягко объяснял Малекит, — они тесно связаны с твоим духом, они чувствуют твой настрой. Ты транслируешь им свои чувства, эмоции. Тебе по какой-то причине противен был сегодняшний гость — гость ушел отсюда калекой. Я не виню тебя. Всё, что находится по ту сторону, я говорил — чистое первородное Зло. Без жалости, без какой-либо окраски. Абсолют ненависти. И ты, только ты своей душой, умом своим и своим сердцем способна вложить в их тела, в их мощь нужный вектор. Это и есть суть некромантии. Вызвать с того света легион мертвецов — невеликого ума дело: мешок соли, пара жертв, щепоть магии, десяток свечей да мел. А вот усмирить, подчинить, направить нежить — удел сильнейших. Разрушать они должны только по мановению твоей руки, повинуясь твоему голосу. А в идеале — просто мимолетной мысли.Он аккуратно подцепил указательным пальцем подбородок ссутулившейся девушки, поднял ее голову.— Ну что тебе стóит немножечко перевоспитать эти кровожадные мертвьячьи ясли? — Але’ррет ободряюще улыбнулся, но Лив закрыла глаза и поджала губы.— Я пытаюсь, я честно пыта… — объяснить ей не дали.Каким-то нелепым комком она уже летела в сторону, в полете расширившимися от ужаса глазами наблюдая, словно в замедленном времени, как разворачивается Малекит к нападавшему на него со спины, как отлетает в сторону сорванный им плащ, как взметаются в резком повороте смоляным облаком длинные волосы, как правая его рука, вооруженная её же подхваченным посохом, заносится над врагом.Ударившись о стену, Лив подскочила и бросилась было вперед, но замерла. Как замер и изумленный Але’ррет. Как был — с занесенной для удара рукою. И рука его остановилась в сантиметре от головы… мертвой женщины. Все же выбравшись из-под лавки, она стояла перед ним, маленькая, хрупкая, жуткая, с окровавленным и полуразрушенным тленом лицом, с обнаженными гнилью зубами, с залысинами на черепе, со страшными, ярким желтым огнем горящими глазами. Знала некромант и чувствовал, конечно, Демон, что на этот раз Илив’мисс замахнулась на мощную почившую ведьму. И стояла она сейчас, вызванная, не познавшая покоя, дикая, как тысяча чертей, перед Царевичем дроу, и смотрела снизу вверх на высокого мужчину, и наплевать ей, страдающей, полной ненависти ко всему живому, было, кто он, как его зовут, потому что слышала она только немой крик души Лив.Слышала. А потому на расширяющихся от ужаса глазах уже всё понявшего Малекита медленно, с противным скрипом вставала мертвыми ногами на цыпочки, тянула вверх костлявые руки, роняя кругом ошметки скользкой плоти. Кое-как дотянувшись до демона, ладони трупа легли на его плечи, рвано-скомкано поползли выше — к шее, путаясь костистыми пальцами в густом шелке разбросанных по плечам волос. И легли черные когти морозной печатью на затылок Царевича, и потянули его вниз, к обезображенному лицу, к оскаленной и зловонной пасти упырицы. Ало-фиалковые глаза дроу встретились с огненно-желтыми. Помедлив, Але’ррет свел брови и… поддался; мертвая, вся подобравшись, подтянувшись, кинулась к приоткрытым губам мужчины. Но вместо ожидаемо-грубого жеста, как-то горько, безутешно всхлипнув, она легким касанием оскаленных зубов ?легла? на твердые холодные губы Малекита.Лив все это время, зажав раскрытый рот руками, как стояла на коленях, так и раскачивалась взад-вперед, едва не воя от отчаяния и ужаса.— Перестань! Перестань!!! — загремел ее голос не в избушке, не в чудной чаще, даже не в саду. Загремел он на весь проклятый Мензоберранзан. — Изыди вон, окаянная!!! И, дрогнув, обреченно застонал уже Але’ррет, когда ?сошла? с его губ несчастная покойница, когда, истово вцепившись в грязные волосы, завыла она зверем, познав впервые за свою долгую жизнь и бесконечную смерть любовь, и провалилась в пол скромной лачуги, подымая вокруг столбы пыли, погребальной земли и жухлых листьев. И стоял он, все так же склонив голову, рассматривая едва заметный черный круг в нетронутом полу, не мигая, не дыша, не роняя ненужных слов. Безвольно, плавно опускалась мужская рука с зажатым в ней треснувшим посохом. И, дрожа всем телом, стояла позади Демона убитая Илив’мисс, сжимая руки в кулаки, беспомощно прижимая их к груди, затравленно глядя огромными полными слез глазами в непривычно, так странно ссутулившуюся спину Царевича. И чудно вился меж ними легкий вихрь потревоженных колдовством веточек, сухих лепестков и пыльцы терпких пахучих снадобий, попадавших в пламень большого камина, взвивающихся оттуда горящими искрами к окаменевшим эльфам, к потолку, вверх, ко мху, теплому, ароматному, мягкому…Лилит (Альт. версия) — Lamia Morra— Я… не… я… — Лив сдалась и закрыла глаза.— ?У них нет своей воли, Лив?, — глухо повторил свои недавние слова Малекит, надолго замолчал. Странно замолчал. — Я всё понимаю. И решить надо именно сейчас. Не нужно растягивать больное. Никогда не нужно длить агонию, если в ней нет смысла. В этой агонии смысла нет. Я не могу ответить тебе. Не могу ответить так, как ты того заслуживаешь. Я, мне кажется, создан для другой боли. Никогда не нужно длить агонию…Медленно подняв голову, вернув свою знаменитую царственную осанку, Демон плавно обернулся к девушке, чтобы встретить точно такую же горделивую манеру держаться, надменно вскинутый подбородок, сухие блестящие глаза.— Резать к чертовой матери! — ярко ухмыльнулась Лив, едва стоя на подкашивающихся ногах. — Как некромант, я поддерживаю Вашу позицию, мой Царевич.Але’ррет чуть склонил голову набок, поджал высохшие губы, брови его свелись в такой необычной для него гримасе, что у колдуньи разорвалось сердце. Мука? Тоска? Печаль? Не в силах смотреть в убитые бледно-фиалковые глаза, некромант широко улыбнулась, опустила взгляд и решительной походкой от бедра пошла прямо. Прямо к нему. Не понимая, что не так с полом в ее домике: почему он то будто бы уходит под ее ногами вниз мягким горячим оловом, то вздымается вверх каменно-колкими ухабами. И каждый шаг, вымученный в этой дороге, давался девушке с таким физическим усилием, с такой душераздирающей болью, что хотелось ей провалиться вслед за покойницей к чертовой матери. Или еще дальше, совсем далеко отсюда. От дома. От него.Подойдя к мужчине, встав в шаге от Малекита, Лив улыбнулась, протянула руку, но глаз не подняла:— Посох-то будьте любезны, Владыка мой, вдруг повредитесь с непривычки?Але’ррет на секунду отвел взгляд в сторону и вниз, распахнул губы, перевел дыхание. Вскинул ярко-фиалковые глаза на девушку. Сделал шаг вперед.— Я восхищаюсь тобой. И буду молить лишь об одном: чтобы ты не изменилась никогда и ни за что. Повелевающая мертвыми, ты, Лив, живее всех живых. Ходящая над Тьмой, ты, моя радость, светлее всех светлых… — Малекит глядел на опущенную голову ведьмы. — Хочешь уйти отсюда? Хочешь в иные миры… родная? — и не желал он, но голос его, дрогнув, охрипнув, сам собою так произнес это слово, что у Илив’мисс затряслись плечи, и она склонила голову еще ниже.Бесшумно положив тяжелый посох на стол, Але’ррет подумал секунду, снова поглядел на колдунью, сделал лишний шаг, поднял руки и привлек девушку к себе; ласковым теплом скользнули ладони по спине, плечам, затылку. Лив всхлипнула и уткнулась в грудь Темного, дрожащими пальцами вцепилась в его плечи.— Я пойму, если ты уйдешь, — Малекит склонил голову, прижался лбом к макушке ведьмы, закрыл глаза. Весь он сейчас походил на очень мягкий и нежный кокон, оплетающий бедную пропадающую эльфийку. — И не назову это слабостью. Ты подумала, что я желаю избавиться от тебя? Это не так. Я не хочу терять тебя. Но что хочу я — дело десятое. С тобой эгоистом я быть не могу, Лив. Выбор будет за тобою всегда, сокровище мое. Если предпочтешь Мензоберранзан, я останусь твоим до конца времен, — он шумно перевел дыхание, сглотнул. — Твоим владыкой и наставником, Лив. И спрос с тебя будет суров и чересчур предвзят. Потому что я предвзят, Лив. Если же нет — я отпущу тебя, но, где бы ни была ты, кем бы ни стала… Илив’мисс всегда будет любимой и неповторимой ученицей Але’ррета.— По своей воле я никогда не покину Вас… — колдунья поднялась на цыпочки, похолодевшими руками обвила мужчину за шею, прижалась виском к его виску. Жадно вдохнула пьяный аромат обнявших ее лицо волос. — Я некромант, меня трудно уничтожить даже Вам. Чем больше мука, тем сильнее я. Таков мой путь, видать… — она осеклась, задохнулась колючим комком слез, когда нежным касанием легла на ее висок, щеку чужая горячая ладонь. Девушка распахнула аметистовые глаза, свела брови. — Через боль и отречение — к силе. Вы платите своей ценой, я не хуже Вас. Я стану платить своей. Но Вас не оставлю никогда, ибо Тьма идет за Вами по пятам. Пока существую, я не отдам ей своего Царевича.— Узнала… — выдохнул Але’ррет и склонился на хрупкое плечо девушки.— Узнала… — Лив прижалась к мужчине сильнее, обвила его голову руками. — И так страшно мне не было никогда.— Тогда ты знаешь и как опасно это — оставаться, — жаркие ало-черные глаза приоткрылись, из-под ресниц ?коснулись? изгиба девичьего плеча.— Меня не убить, — хрипло усмехнулась темная. — Даже если случится… ну неужели я не смогу вернуться к тому… кому служу?Малекит отстранился, обхватил руками лицо эльфийки, склонился совсем низко:— Смотря, кто убьет и как убьет, Лив.— Несмотря ни на что, — мокрые губы девушки растянулись в уверенную улыбку. Взгляд сам собою опустился чуть ниже алых глаз, коснулся поджатых губ Демона.Запах клубники — Olan Var Olmayan Var— Ваше благородие! — раздался от двери ехидный голос Вэл’аса. — Я пришел сказать, что у Вас, похоже, неожиданные проблемы!— Да что ты говоришь… — заторможенно-тихо проговорил Але’ррет, аккуратно выпустил Лив из объятий и медленно обернулся к слуге.— Здравствуй, Илив’мисс! — Вэл засиял яркой улыбочкой. — Как жизнь?— Ну с твоим-то приходом стала значительно лучше! — огрызнулась колдунья.— Что случилось? — рявкнул и Малекит.— У вас чей-то х*й валяется у плетня, аккурат у лысой сосенки, — Вэл’ас зачем-то указал рукою во двор и возбужденно переступил с ноги на ногу.— Это не мой, — Царевич, закусив щеку, не мигая смотрел на жизнерадостного дроу. — Свой, как ты знаешь, я предпочитаю носить с собою.— Мудрый лайфхак! — восхитился Вэл.— Что надо тебе, циничная ты скотина? — не выдержал Але’ррет.— Надо не мне, — заулыбался дипломат. — Надо Вашей матушке.Лицо Илив’мисс мгновенно помрачнело, правая рука непроизвольно свелась в кулак.— На правах слабоумия она желает видоизменить предстоящие полугодовые состязания, — как-то внезапно посерьезнев, начал доносить мужчина. — Желает видеть бои двое на двое. Желает в последнем бою видеть Вас. Условия: Вы выйдете без брони и без оружия. Не имеет значения, говорит, кто разделит Ваши трудности, кого Вы выберете себе в пару, но против Вас выступят в полном вооружении Т’ризз’Эре и… Саммаэль Малхира’Сатан. Дальше она изобразила партию астматического хохота и икнула. Воспроизводить? — Вэл замолчал, внимательно выжидая на холодном лице Демона хотя бы каплю эмоций.— Ллот… — Лив громко сглотнула. — Добилась все же…Малекит прищурился, задумчиво повел пальцами по губам.— Ладно, Тризз… — помолчав, спокойно начала Илив’мисс. — Не беда для Царевича. Но Малхира-то?! — она подняла огромные глаза на хранящего молчание Темного, перевела взгляд на непривычно серьезного До’ррета. — Постойте… Если Малекиту дать Вэла. Если Вэлу дать Диса… В бою ты сможешь передать его Принцу. Не было условия: ?воевать без оружия?. Было условие: ?выйти без брони и без оружия?. С Дисом можно поговорить, убедить, что… он должен лечь в чужую руку. Малекит может приказать ему!— Дису? — Вэл невесело улыбнулся. — Даже если так. Даже если Меч ляжет под меня. Я не могу взять его.— Это еще почему? — Лив сделала пару шагов к мужчине. — Страшно?!— Мне? — дроу повел бровью. — Боюсь, что я отыграю в ее спектакле чуть раньше.— И ты заявлен? — нарушил молчание Але’ррет и с легкой улыбкой взглянул на друга. — Волшебно! Против кого, известно?— Известно, — мужчина скривил рот; не заметила Лив, но отметил Демон, как дернулась у виска дроу жилка.— Та-а-ак… — Малекит развернулся к подопечному. — По тяжелой пошла? — Тяжелее только Малхира, — кивнул До’ррет.— Да ну?! — Але’ррет рассмеялся в голос. — Вот и наш поворот!— Что? — девушка смотрела на мужчин, искренне не понимая, над чем они уже оба укатываются.— Матушка подготовила для нашего друга особый прэзэнт! — Малекит подошел к слуге и правой рукой торжественно обнял трясущегося от смеха дроу за плечи. — Стало быть, воевать наш дипломат станет с… Бэйном!!!— К-кем?! — невольно любуясь смеющимися мужчинами, улыбнулась и колдунья.— Высшим Богом Ненависти, Страха, Раздора и Тирании, — пытаясь взять себя руки, вздрагивал плечами Вэл’ас.— Да что ж вы ржете-то тогда?! — кое-как справлялась с разъезжающимися губами ведьма.— Лицо Ллот синхронно представили!!! — До’ррет заскулил и закрыл обеими руками лицо, с силой повел по нему вниз. — Когда трупы вывозить станут!— А ты бы посерьезнее, — Лив поджала губы. — Ты дипломат, ты не колдуешь.— Не колдую! — разочарованно признался Вэл. — Не колдует, — кивнул Малекит. — Ну что поделаешь?.. — он с сожалением похлопал мужчину по плечу. — И как ты собираешься Бога Ненависти в труп обращать? — не унималась некромант.— Руками, — пожал плечами До’ррет. — Меня больше волнует, как в труп будет обращать своего отца Малекит.Lyra (Huljic) — Maksim Mrvica— Так… поистерили, и будет… — Царевич приосанился, оправил воротник камзола. — Малекита это тоже волнует. Малекита много чего волнует, и Малекит, кажется, начинает уставать волноваться. Вэл! — он щелкнул пальцами, — пойдем. Поговорить надо. — Мой Царевич! — Илив’мисс сделала шаг к мужчине. — Это не смешно. Кого же тогда Вы возьмете в пару?! Кто будет держать Т’ризз’Эре?!Але’ррет остановился, обернулся к девушке:— Пойдешь ли ты, Лив, со мною на заклание? — Пойду, — не думая и секунды, спокойно ответила она.— Маг против убийцы?! — одновременно с нею воскликнул Вэл. — На небольшой площадке?!! Влады-ы-ыка-а…— Именно, — Малекит нежно улыбнулся колдунье. — Тренироваться не будем. Пойдем так.— Она же юный некромант! — До’ррет с жалостью глянул на Илив’мисс. — Только начала… сотня лет…— А кто сказал, что исключительно финиш должен быть фееричным? Стартанем с мощной подтанцовки, да, моя радость? — Демон подмигнул ведьме. — Идем. Завещание напишу, недвижимым распоряжусь, опеку над тобою оформим, мальчик мой… — замурлыкал мужчина, подталкивая опешившего друга к выходу. — Будешь с Драконом жить?— Царевич! — она окликнула мужчину, когда тот почти вышел из хижины. Але’ррет обернулся. — Я все думаю… — Лив на мгновение опустила взгляд, набралась храбрости и все же спросила, — почему в Ночь Крови Вы отказались от меня? Почему тогда ушли?Под белыми скулами Малекита заходили крупные желваки, пронзительно яркие кровавые глаза полоснули по лицу девушки, и от взгляда этого у нее вспотела спина, а волосы едва не стали дыбом.— Если подумаешь — поймешь, — Темный сделал шаг из комнаты. — Если не поймешь — я буду безмерно счастлив.Он вышел, а Лив так и застыла посреди своей комнатки, широко распахнутыми глазами глядя в пустоту.На столике, чуть в отдалении лежал оставленный Царевичем посох некроманта — Улхар’Аргт’та. Древний, как сама жизнь, но задышавший только в руках маленькой любопытной девочки-дроу. Именно Лив нашла и вырезала из огромной костяной фаланги усопшего дракона свое будущее оружие, оплела его окаменевшими ветвями и плодами можжевельника. И теперь глядели некогда живые темно-синие ягоды своими заиндевевшими глазами по ту и эту сторону бытия, и не было в них сочувствия, и не испытывали они боли от страдающих внутри костной утробы Улхар’Аргт’та запертых душ… И угольно-черной рябью то и дело переливался на сером теле посоха приказ, написанный неровной, быстро-нервной рукой: ?Приди и повинуйся мне!?.— Что в Юсе? — быстро зашагав по саду, тихо, вполоборота спросил Малекит.— Живут, все спокойно, — ответствовал До’ррет. — Сегодня утром будут праздновать столетие местной принцессы… Не желаете взглянуть?— Просил же!!! — Але’ррет резко обернулся, червоно-смоляные глаза припечатали охнувшего дроу к земле. — Ни слова!!! — Прошу прощения… — Вэл опустил очи. — Увлекся.Arschloch Alarm — Extize— Великий Бог! — в приоткрывшиеся двери парадной залы нового Дворца протиснулся крупный статный мужчина с золотыми, как солнце, волосами, голубыми глазами и сильно бледным лицом. — Прошу прощения за беспокойство, — он поклонился. — К Вам явился Царь Свартальфхейма и его…— Царь чего? — плотненький мужичок с милыми розовыми щечками и густой черно-белой бородою под ними обернулся, плавно спустил с плеча вещего ворона. — Царь ссохшегося куска грязи, населенного карликовыми недосуществами? — Бог скривился. — Ну… раз эти землеройки выбрали себе вожака, придется посмотреть… Неси из коридора табуретку. Поставим на нее, может, я этого пигмея и услышу… — он задорно хохотнул. Что-то, а приколюхи и шутейки Владыка любил как никто.— Да тут… как бы… — ас замялся, отступил на шажок, — думаю… впрочем, Мудрый Один как всегда прав. Табуретка может пригодиться… — с какой-то тоской глянув на божество, он дернул головой и исчез за дверями.В коридоре сперва повисла подозрительная тишина. Потом раздался плохо скрываемый для чуткого божественного уха диалог шепотом:— Что про сабж конкретно знать надо? — шептал, срываясь на вибрирующее рычание, мужской голос.— Опять не готовился? — пусть и шепотом, но так, что у Всеотца подкосились колени, а в паху зашевелились волосы, ответил второй. — Дома поговорим. Все, что тебе надо знать про тело: оно девять суток добровольно провисело на стволе Иггдрасиля, прибитое к нему своим же копьём.— На ясене? Зачем?! — зашипел, чем-то давясь, первый.— Он думал, что познает мудрость.— А так можно было?!! — Соберись, тряпка! — грозно шикнули на него, повисла тишина.А потом распахнулись двери.— Носит же всякое отре… — взбешенный Один подзавис, сворачивая голову набок, — е-е-ебье-е-е…Хотел бы того Всеотец, не хотел бы того Всеотец, голова бы все равно у него сильно накренилась и дала, так сказать, течь. В дверях появились двое мужчин и заходили сейчас, прямо в этот вот момент, в залу. Один из них свысока и на ходу нежно погладил остолбеневшего аса-прислугу по голове. Выглядел он совсем не так, как ожидал Бог. Высоченный, очень стройный, поджарый, всей своей фигурой напоминающий большую грациозную кошку, с чуть темной, сероватой кожей, белоснежными длинными волосами, собранными в высокий хвост, со слегка раскосыми фиалковыми глазами, убийственными, наглыми. Как ему удавалось выглядеть так раскованно в, казалось бы, незнакомой обстановке, уму было непостижимо. Одето существо было в шикарную черную броню, выполненную из какой-то… сомнительной кожи. Но все это как-то блекло в сравнении со вторым гостем.Этот не был похож ни на что вообще. На полголовы выше своего товарища, чуть шире в плечах, чуть уже в бедрах, с ослепительно белой, мерцающей кожей, с сияющими жаркой смолой волосами, с тонкими, изящно выточенными чертами лица. Из-под соболями разлетающихся темных бровей Одина пожирал ало-лавандовый пламень фантастически ярких глаз. Если бы Бог сумел оторваться от этого опасного хмельного взгляда, он бы оценил и одежду визитера. Длинный, до пят черный шелковый халат, оголяющий небрежным запáхом шею, охватывающий талию карминно-огненным поясом; легкие черные штаны; высокие кожаные сапоги. Тонкой работы золотая диадема, обнимающая лоб прямо посередине, сковывающая густые, длинные волосы.— Ну-с… — и асгардский Царь не понял, как именно, но почему-то в руке этого мужика оказалась пресловутая табуретка, и он уже с треском грохнул ею прямо перед божеством, поставил на нее правую ногу, оперся, весь склонился и, к сожалению, все еще при этом нависал над стоящим Богом. — Алаверды, Один? — постановил гость и со всем возможным вниманием уставился на хозяина Асгарда.— П-перепуточка к-какая-то в-вышла… — Бог кое-как перевел взгляд на зачем-то вцепившегося обеими руками в дверь аса. — Эт-то не ц-цверги… ж-же? Же?— Ц-цверги… — никогда не видавший дроу, ас активно закивал. — С-с-свартальфхейм… ж-же? Же?— Свартальфхейм-Свартальфхейм! — мужик у дверей двинулся ко столу. — Не извольте сомневаться. Знаете, когда-нибудь труд сделает из человека обезьяну, а из цвергов вот… — он виновато указал на все еще нависшего над Богом Малекита, что гипнотизировал таращащегося в его глаза Одина, ровно кобра зайца. — Свежий подземный воздух, диета по калориям, ритмическая гимнастика… Что там? Есть признаки жизни разумной? — обратился он уже к своему Царю.— В домике никого нет… — печально констатировал Але’ррет, моргнул и выпрямился, не убирая, впрочем, ноги с табуретки. — Меж тем, что это мы?! — он спохватился, гибко встал на табуретку правой ногой, махнул левой и как-то легко опустился на нее сверху, оказавшись, наконец, ниже Всеотца, расставив обе ноги по сторонам от Бога. — Давайте проведем аудиенцию по правилам радушного дома? — он, отталкиваясь невозможно длинными ногами, со скрипом ?поехал?-попятился на стульчике ко столу, примостился в уголке и оттуда со всем доступным ему благоговением уставился на окаменевшего аса.Вэл’ас, выхватив откуда-то раскладной стульчик, уселся напротив своего Господина. Комичность ситуации состояла в том, что, несмотря на откровенную идиотию, за столом-то они выглядели вполне себе обычно.— Акценты расставлены, как того и желал Всеотец, — нарушил затянувшееся молчание Малекит. — Есть смысл, полагаю, зазнакомиться? Мы теперь коллеги. Меня зовут Малекит Але’ррет. Имя простое, надеюсь, в скором времени запомните достаточно хорошо. Я Царь Свартальфхейма. Мой слуга — Вэл’ас До’ррет. Временно исполняющий обязанности наместника. Являться на ваши слеты, вести переговоры пару сотен лет будет именно он. Я этим заниматься не хочу и не буду. Сильно раздражаюсь.Blasterjaxx — Everybody fucking jumpОдин, впервые за все время моргнувший сухими глазами, чавкнул, медленно подошел к креслу. Держась руками за столешницу, грузно и со скрипом опустился на место. Очень было похоже, что вещие вороны не всё рассказали своему хозяину про жизнь. И хозяин теперь смотрел то на одного мужика, то на другого и никак не мог собраться с мыслями. Серокожего он про себя назвал ?мертвый эльф?, название же второму пока у него никак не генерировалось.До’ррет с тоской глянул на хладнокровного Демона, нетерпеливо затарабанил пальцами по столу.— Рад. Знакомству, — выдавил, наконец, Один и облизнул пересохшие губы. — Но где тогда мой ставленник?— Ставленник чужого Мира в независимом Мире Свартальфхейма? — уточнил Малекит.— Да! — Бог сжал под столом руки.— Умер.— Как умер?! — Всеотец привстал со стула, но под полыхнувшим ярко-алым взглядом осел на место.— Намертво, — терпеливо пояснил Але’ррет. — А Вы знаете какой-то способ нелетального уничтожения живого?— Хотелось бы узнать, как… В Мертвой Пустоши появился Царь. Там же… — в голове у аса зашумело, что-то щелкнуло в левом ухе.— …ничего не было, кроме забитых асами цвергов и камня? — Малекит улыбнулся правым уголком рта. — Так странно… Мир у вас буквально под носом, а вы понятия не имеете, что это за Мир.— Почему забитых? — путая буквы, возразил Всеотец, — они добровольно добывали для Асгарда строительный камень. Сотрудничество.— За чистую воду и хлебную корку? — Темный ухмыльнулся. — Вносите в свой словарный запас новое слово — ?паразитизм?. Так будет вернее. Впрочем, это лирика, — он вытянул ноги под столом. — Несчастному народу нужно было элементарно показать, что копают они не там и не то. Походил с ними, поискал… Нашли рудники дорогих металлов, драгоценных камней. Развили ювелирное дело, технологии, производство оружия, лекарственных ядов, шелковых тканей. Техномагов воспитали, выпускаем много всякой бумаги с буквами… Вэл’ас, что там по цифрам вышло?— Годовой товарооборот Свартальфхейма с Мирами в два раза превысил прибыль Муспельхейма, Ванахейма, Ётунхейма и Нифльхейма. Вместе взятых, — буднично проговорил До’ррет. — Учесть, что с Асгардом мы пока не торговали в принципе, а оружием и вовсе…— Оружие да, — Але’ррет улыбнулся. — Ни продавать, ни покупать мы не станем никогда. У нас лучшее, менять на что-то сомнительное неохота. Верность клинкам — наша единственная верность. Собственно, это лишь одна верность, что вознаграждается. Что? Не расслышал, простите?— Мэ-э-э… — Бог мелко трясся.— Да. Неплохое начало, — Малекит не мигая глядел на побелевшего Одина. — В общем, слово за слово, то да сё, выбрали Царем… — Выбрали?! — икнул Всеотец.— Странная ситуация, согласен, — кивнул Але’ррет. — Я как-то к руководящим постам и ответственности с опаской отношусь. Но тут Мир небольшой, можно попробовать. Побелить-покрасить-занавески повесить. — Теплицы если поставить еще… — глухо пробормотал Вэл и издал похожий на всхлип звук.Малекит быстро взглянул на мужчину, оба поджали губы и уставились в стол.— Не уверен… что… потянем… такое серьезное… начинание… — сдавленно выдавил Темный.— Дорогу осилит идущий… — До’ррет утер щеку.— А вы кто вообще? Я имею в виду… не цверги… — Бог не оставлял попыток ?в логику?. Но складывать слова в что-то удобоваримое было определенно тяжело.— Дроу, — Демон оскалился, понимая, что это не объяснило божеству примерно ничего. — Темные эльфы. Дроу.— А почему темные? — забеспокоился, наконец приходя в сознание, Один.— Из-за цвета кожи, — лязгнув клыками, мгновенно ответил До’ррет и ласково-ласково, тягуче-медово улыбнулся. — Дело исключительно в цвете кожи. Если Вам посчастливится увидеть остальных наших соплеменников, Вы поймете, о чем мы говорим.— Но… он… чота… — Всеотец ткнул пальцем в Малекита. — Не шибко-то темный.— Много работал, — быстро объяснил сахарно-вкрадчивый Вэл. — Утомился страшно. Недосып. Ну, Вы знаете, эти царские заботы… — он повел рукой в воздухе, с улыбкой рассматривая розовые щечки аса. — Вам ли не ведать, какие трудности испытывает владыка.— А… да… все для народа, все… — асгардец помолчал. — А сколько лет вам? — он с прищуром уставился в красивое лицо Але’ррета.Малекит взглянул на друга.— Мне полтора миллиона, — нежно улыбнулся Вэл’ас. — Мой Царь несколько старше…Один поперхнулся, закашлялся и, побагровев, ухватился руками за шею. Дроу переглянулись, Але’ррет мимолетно наморщил нос, дипломат улыбнулся.— Так вы не стареете?!! — сипло, натужно выдавил Всеотец, подымая налившиеся кровью и слезами глаза на мужчин.— Нет, — Малекит пожал плечами. — Более того, искренне недоумеваем, зачем вы это делаете?— Рассвет идет к закату!!! Солнце сменяется Луной!!! — внезапно заорал раздираемый завистью Бог.— Про Луну ему еще никто не рассказывал? — Вэл через стол потянулся к Але’ррету.— Нет, видимо, — поджал губы задумчивый Демон. — Да и не стоит, наверное.— Весна всегда приходит к зиме!!! — с грохотом подскочил с места Один и возвел трясущиеся руки к потолку.— Сх*яли баня загорелась? — До’ррет нахмурился, закусил щеку, скосил удивленные глаза на приоткрывшего рот, рассматривавшего беснующегося аса Малекита.— Все живое рождается и умирает!!! — проповедовал Бог, обращаясь в пунцово-налитый помидор. — Это цикл жизни и смерти!!! — Я хочу домой… — не выдержал Вэл.— Привыкай… — Але’ррет, не двигаясь, наблюдал за перемещающимся по зале Богом. — Я надеюсь, детей-то у него нет? — Уже двое! — дроу бессильно уложил голову на руку.— О-о-о… — Темный поднял брови. — Заживем.E Nomine — Die 10 Gebote— Как вы это делаете?! — остановился в конце концов Один и, подрагивая, уставился в бесстрастные глаза Малекита.— Что именно? — дроу свел брови.— Как вы добились бессмертия?!! Вы даже не боги!— Столько ерунды в единицу времени… — мужчина посмотрел на носки своих сапог. — Лучше ответьте мне, дражайший Бог, куда мы все движемся? — В каком смысле? — Один постоял-постоял, сел на прежнее место.— Ну… я наслышан от коллэги, — Але’ррет указал рукою на Вэла, — что как-то пошатнулось равенство меж Мирами в последнее время. Задуманы и созданы они были в гармонии и логике. А выливается, на мой взгляд, в то, что Асгард… скажем… перетягивает на себя наше (уже!) милое лоскутное одеяльце?— Да полноте! — Всеотец рассмеялся, внимательно посмотрел на собеседника и мгновенно посерьезнел. — Уж Вам-то мне, видимо, не стоит объяснять, что грамотная рука и мудрое верховное правление куда продуктивнее, нежели разброд?— Ключевые слова: ?грамотная?, ?мудрое? и, пожалуй, ?рука?, — проронил Вэл’ас, подымая тяжелый взгляд на Бога.— Ну… — более сдержанный Малекит улыбнулся, встал с места, медленно пошел по зале. — Я соглашусь с вами. То, что мне удалось узреть в районе Иггдрасиля, действительно удручающее зрелище. Взгляд у половины дурной, сердце недоброе, разум — темный.— Вот-вот! — поддакнул Всеотец, заметно расслабляясь, — дай им волю, что же это будет дальше-то? В грядущем?!— А благоверная Ваша, которая регулярно ясновидит не с Вами, об этом, стало быть, Вам не рассказывает? — Але’ррет, тем временем зашедший за спину Бога, сверху вниз уставился прямо в макушку мужчины.— Не может она, не положено, — расстроенно поведал ас.— Прискорбно, — расплывшись в широкой улыбке, невидимый для собеседника, грустно кивнул головой Царь Свартальфхейма. — Очень жаль.— Да я и так и эдак! — пожаловался Один. — Но женщины эти… Сами знаете… Вы, кстати, не женаты? — он завертелся в кресле, пытаясь взглянуть на зависшего над ним мужика. С каждой секундой ему становилось все неуютнее и неуютнее.— Я? К большому моему несчастью, нет… — Малекит одним шагом обошел кресло, встал по левую от Одина сторону и тяжело вздохнул. — Так теперь ведь еще и боязно. Вдруг и мне ничего рассказывать не будет суженая-то? А я страсть какой любознательный и дотошный.— Оне могут, оне запросто! — закивал Бог.— Буду иметь в виду, — Темный отвернулся. — Так и Вы предполагаете в самом деле, что способны взять на себя эдакую моральную ответственность, — он на ходу через плечо глянул на аса, — поджать всех к ногтю?Алые глаза, впившиеся в лицо Бога, сузились, воздух у снежно-белого лица дроу заребрился теплом.— Я… — Один кашлянул. — Долго думал на этот счет. Надеюсь провернуть это по всеобщему одобрению и согласию. Надеюсь, что и вы… раз… так все сложилось… поспособствуете… я вижу… вы очень предметны и… справедливы. Деловая жилка в вас развита очень… явно.До’ррет только отрицательно покачал головой и возвел очи к потолку.— Насколько я успел понять, Вы, Всеотец, уже в хорошем таком процессе. Без моей помощи. Свартальфхейм был узурпирован, поставлен на колени; Ванахейм — считай, дача, где у вас абрикосы мальчишки подворовывают, Муспельхейм лишь из-за своей природной дикости и врожденной неадекватности бродит мустангом по периметру. Ётунхейм — зимний погребок. Про Юсальфхейм и Мидгард промолчу.— Зря-зря вы! В Юсальфхейме совершенно-таки приятный Король! — воскликнул Один. — Очень лояльный и вдумчивый…— …тормоз? — рявкнув, окончил описание Халлаона Малекит.— Мнэ-э… — ас помолчал. — Ну почему-э…— Почему?! — холодно процедил Малекит. — Вэл!!!Свет дневной иссяк — Кипелов— Объясняю, — До’ррет тут же встал. — Наши выводы основаны не на пустом месте. Месяц назад я специально явился в Юсальфхейм. Вошел в дворцовые конюшни. Беспрепятственно вывел оттуда всех коней. Стража остановила меня лишь в конце, попросила подождать, вызвала Короля. Который спустился в конюшни сам. На его вопрос: ?Что Вы делаете?? я ответил: ?Забираю всех Ваших коней?. ?Зачем?? — спросил меня Халлаон. ?Один приказал. На нужды войны?, — ответил я. ?Тогда конечно!? — всплеснул руками Король и отдал мне сверху овса на год. У него даже мысли не возникло, что воевать я могу и с ним.— У нас тут все очень дружно, миры тихие, покорные… — Один широко заулыбался. — Пока не идут поперек Асгарду? — Нарушил молчание Але’ррет. — Пока не скажут слова против, исправно несут в казну непомерные налоги? А что будет, когда в каждом из миров взбунтуется народ?— Понимаю, боитесь бунта черни, — Бог улыбнулся, взялся руками за подлокотники, склонился вперед. — Так заведено. Сильный берет, слабый отдает. Демонстрация силы…— Согласен, — на глазах изумленного Вэла Малекит кивнул асу. — Всеобщее негодование нам ни к чему.— Господин… — До’ррет приоткрыл было рот.— Вэл’ас, оставь нас с Царем Асгарда на минуточку, — Але’ррет нежно поглядел на товарища, — и этого… — он стрельнул насмешливыми очами в слугу у дверей, — забери.— Понял, — дроу поклонился и незамедлительно исчез из залы, прихватив пискнувшего аса за шкирку.Двери закрылись.— Достойно уважения, — Один просиял. — Дрессура — основа основ. Будут бояться — будут слушаться. Псы-то место свое знать должны! Я тем, если начистоту, и держу власть. Хорошо встретить родную душу! Отступников да еретиков нужно жечь огнем, а то пи*дец!Малекит, подошедший к окну, свысока глянул во внутренний двор. На ветру с легким скрипом пошатывались казненные великаны Ётунхейма, рядом, ярко выделяясь на фоне страшных чудищ, висел повешенный маленький мальчик, смуглолицый, черноволосый… с прибитыми к стопам лошадиными подковами.Але’ррет не мигая смотрел на окровавленные ноги, ржавые гвозди, торчащие из непомерно больших подков, на вязкие, густо-темные капли крови, еле-еле срывающиеся с грязных пальчиков ребенка.— Затруднение состоит в том, что не все ваши ?псы? — псы, — спокойным, ровным, бархатно-мягким голосом молвил дроу. — И потом, поверьте, вы понятия не имеете, что есть такое — псарня. Там действительно свои законы. Локальные войны неизбежны, это в крови всего живого. Но в рамках, предположим, чего-то масштабного… Ну, наверное, выгоднее иметь за спиной объединенные духом товарищества и чего-то общего миры, миры с неуязвленной гордостью, с собственной цветущей Родиной, но никак не гонимых страхом, поджавших хвост дворняг? Много ль вы навыигрываете глобальных войн с визжащим голодным войском? Предлагаю, впрочем, компромисс, — Царь через плечо пристально посмотрел на Бога. — Я называю это компромиссом. И иду вам на уступки.— Ба! — Всеотец оскалился. — Подозреваю, речь пойдет о том, что Вы готовы склонить голову передо мной? Что ж, в таком случае, я дам дроу власти и денег столько, что вы и не унесете. Под моим покровительством нужды и страха испытывать Ваш народ не будет никогда. Разумеется, с вашей стороны потребуется… — С этого дня Миры будут вновь равны, — оборвал усмешкой Але’ррет. — Равные пошлины, налоги, равные права для торговли. Равное наказание при нарушении общепринятых законов. Которые, как и прежде, будут приниматься, повторяю, общо. Все сложные вопросы решаются коллегиально, у каждого представителя Девяти Миров полноценное слово в этих собраниях. Назовем это… ?Совет?? — Малекит развернулся к Богу.— Кха! — Один, не поверив, рассмеялся, рассмеялся во весь голос. — Кха-ха! И на каком основании? Я — Верховный Бог Асгарда. Из династии древних Осгоров. Сын мой — громовержец, жена — Богиня!!!— Ну… — одиноко стоявший у окна Але’ррет опустил взгляд под ноги. — Жены у меня нет. Сына тоже. Я далеко не бог, — он поднял ядовито-колючие глаза на аса, — однако у меня есть аргумент, который заставит Вас согласиться на эти условия.— Очень интересно послушать! — обозленное лицо Одина исказила нехорошая улыбка.— Лучше раз показать, чем десять проговорить, — Малекит сделал легкий шаг от окна. — Попрошу Вас встать и подготовиться к бою.— Ч-чего? — вылупившись на безоружного сумасшедшего, просипел Бог, но все же начал подыматься с места. — Н-не п-понял… — в руке Всеотца уже оказалось призванное волшебное копье.— Благодарю! — мяукнул Але’ррет.Мелькнула тень. А через мгновение Малекит уже стоял позади Бога; из вывернутой под страшным углом руки Верховного падал на пол Гунгнир. Самого аса, крепко ухватив за шею, с размаху и чудовищной силой ударили лицом о вскинутое колено, затем раз о угол стола, бросили на пол рядом с копьем. Почему-то ни встать, ни вздохнуть он не мог. Хлынувшая горлом кровь кипятком булькала за раздробленными зубами, сломанный нос, скулы, осколками вошедшие в глаза, причиняли почти невыносимую боль.— Не удивляйся. Когда-то давно я решил сделать ставку на скорость, — присев рядом со Всеотцом на корточки, тихо проговорил Але’ррет. — А по делу: сильный берет, слабый отдает. Демонстрация силы вместо тысячи слов, — повторил он. — Я согласен. А ты, Один, согласен на мои условия? — добившись храпящего кивка, дроу встал, оправил рукава халата.— Эти миры принадлежат не тебе и не мне, — он указал рукой в окно. — Они будут принадлежать твоим детям, твоим внукам, детям Свартальфхейма, детям Юсальфхейма, мелким отморозкам Ётума. Что ты хотел оставить им? Мрак во мраке, гнусный, гнетущий, опасный, словно кошмарный сон? Хотя бы здесь не устраивай, пожалуйста, оголодавшую псарню, Верховный! Я попросил тебя вежливо и с уважением. На твоем языке. Давай не будем переводить беседу на язык дроу. Я внятен?Убрав упавшую на лицо прядь волос, Але’ррет оставил стонущее тело и вновь подошел к окну, широко распахнутыми слезящимися глазами уставился в ярко-желтый, слепящий диск Солнца.— Как ты думаешь, — непонятно к кому обращаясь, промолвил дроу, — увижу ли я те времена, когда к власти в Пустом Мире начнут приходить настоящие Цари?— Не увидишь… Малекит медленно повернул гордую голову, взглянул через правое плечо. Один, шатаясь, держась за лицо, падал в свое кресло.— Не увидишь. Ты силен, но непроходимо глуп, — гнусаво выплевывал слова ас. — Ты думаешь, ты им сегодня принес справедливость? Добро принес? Посмотрим, как тебя отблагодарят! Хапнут они этого добра и забудут. И тебя сочтут слабым. И все равно наступит хаос, потому что кто-то решит: ?А ему добра досталось больше!?. И возьмешь ты в руки меч. И станешь отступником, изгоем. Чужим для всех!!!— Не жил хорошо, нечего и начинать, — пожал плечами Але’ррет. — Ничего нового. Даже если ты прав, — он направился к дверям, — а ты, вероятнее всего, прав, Бог, я должен был попытаться, — уже у выхода Царь Свартальфхейма обернулся вновь, — если не сможете жить в мире и законе, я готов стать для вас тем, против кого вы все же объединитесь и станете ?дружить?. Лучше восемь слаженных Миров, чем девять гибнущих. Отчего притих ты, Царь Один? Когда Совет? — взявшись за дверную ручку, очаровательно улыбнулся дроу.— З-завтра... — прошипел ас. — Ждем тебя в гости!— Не ждите. Я не приду, — Але’ррет чуть заметно склонил голову в прощальном жесте, — До’ррета сильно не пугайте там. Он молодой и нервный, — многообещающе улыбнувшись еще раз, Темный Царь покинул парадную залу Асгардского Дворца.***?Ночь Крови? — традиционный ритуальный праздник дроу. Раз в год на главной площади Мензоберранзана собиралась вся знать города, чтобы с размахом отпраздновать лишение девственности дочерей именитых Домов. Считалось, что девственность — единственное светлое и чистое, чем наказан народ илитиири. И силой, что способна противостоять этой чистоте, обладают только самые достойные и жестокие мужчины.