Часть 2 (1/1)

.. Горячо.. О, горячо так, что холодная стена пустынного коридора кажется теплой и вязкой, как разогретый мед.. И такой же медовый аромат чудится в воздухе Кену Мориоке, когда в пульсирующем, мигающем свете неисправного светильника вспыхивает запрокинутое лицо Рё, его приоткрытый нежный рот.. и Фуджи, накрывающий его сухими жаждущими губами, пьющий дыхание Эндо, как пустынный житель, добравшийся наконец, до спасительного источника. Мигает, мигает светильник.. Руки гитариста обвивают поясницу Рёичи, жадно скользят по обнаженной, перламутрово мерцающей в неверном свете коже, узкие бедра прижимаются к паху Эндо, где под тонкой тканью свободных штанов рвется наружу бесстыдное возбуждение , такое же естественное и неудержимое , как ветер или огонь. О, этот бешеный темперамент Рё!.. Это совершенное тело, вспыхивающее смоляным факелом от малейшего намека на ласку, эти его глаза, безумные, затененные темными ресницами и нарастающей страстью, его шелковые губы, не скупясь дарящие свою сладость вздрагивающему от возбуждения Маки… И ему, ему тоже!... Кен скрипнул зубами, прижимаясь пылающей щекой к холодной стене и продолжал смотреть, как длинные пальцы Фуджи подцепили резинку на талии Эндо, как съехала вниз серебристая шелковая ткань, являя взору твердое прямое копье, тотчас же перехваченное горячей ладонью гитариста и как инстинктивно, мягким и гибким движением Рёичи качнул бедрами, толкаясь навстречу долгожданной грубоватой ласке…

Мориока почувствовал острую боль и теплые капли крови, стекающие по подбородку из прокушенной нижней губы, но не мог оторвать взгляда от прекрасного лица своего Эндо, самозабвенно отдающегося ласкам Фуджи, который, опустившись на колени и закрыв от наслаждения глаза, едва касаясь губами и языком, нежил подрагивающий член вокалиста. Тихий стон.. ЕГО стон, этот низкий голос с хрипотцой, так похожий на довольное урчание сытой пантеры,- и резкое движение, заставившее губы Фуджи податливо раскрыться, до основания принимая весь жар и нетерпеливое пламя, разбуженное им самим… Не отрываясь, смотрел Кен Мориока , как Рёичи с короткими резкими вскриками трахает покорный рот гитариста, на месте которого сейчас так желал оказаться он сам… Обнимать жаркие стройные бедра, разводить в стороны крепкие нежные ягодицы, проникать тонкими, умелыми пальцами в отзывчивое тело, заставляя Эндо на пике страсти все сильнее вбиваться в свое горло и как прекраснейшую музыку, слушать его низкие, гортанные выкрики, сам захлебываясь полнотой обладания, забывая себя… Прикрыв на секунду полные слез глаза, Кен пропустил тот момент, когда Фуджи отстранился от Эндо и резко толкнул его на диван. Тихий смех Рё поднял целую бурю в раненой душе Мориоки, когда, широко разведя колени и бесстыдно облизав два пальца, вокалист ввел их глубоко в себя, дразня , доводя до сумасшествия своего партнера,- и заодно Кена, которого захлестывало дикое возбуждение пополам с испепеляющей ревностью… Фуджи с рычанием, как на пойманную жертву, набросился на распластанное под ним совершенное тело, входя одним движением, преодолевая сопротивление упругих мышц, не обращая внимания на боль, сходя с ума от глубоких стонов Рёичи, обхватившего ногами его поясницу и развратно подающемуся ему навстречу.

?…Больно!.. Любимый мой, как же мне больно…? Кен, не в силах справиться с собой, в каком-то угаре дернул молнию узких кожаных брюк и сжал в ладони собственную горячую плоть, двигаясь, как в трансе, в такт движениям тех двоих на диване… Два голоса слились в один, когда Фуджи с яростным, птичьим каким-то криком излился в тело Эндо, и Рё, как натянутый до отказа лук, выгнулся под ним, издав низкий протяжный стон. Недалеко от них отстал Мориока, сползая в болезненном экстазе по стене, не отрывая взгляда от волос вокалиста, рассыпавшихся, подобно змеям Медузы Горгоны, по диванным подушкам… Сердце его обращалось в камень.