18. Рассвет (1/2)

Всем привет!Как вы заметили, это последняя часть фанфика "Вглядываясь во тьму". Да и фанфиком сложно его назвать. Под конец все характеры канонических персонажей канули в Лету. Надеюсь, вы простите мне эту маленькую прихоть?Хотела сказать большое спасибо Стаси, которая написала такую чудную заявку и даже заставила меня ее исполнить! Спасибо моим бетам, пусть и не постоянным, но все же закончившим эту работу.

"Вглядываясь во тьму" - это та работа, которой я горжусь. Первая, занявшая у меня столько сил и воображения. Было довольно весело писать ее, как бы ни странно это не звучало. Но, думаю, ничего бы не случилось, если бы меня не поддерживали вы, мои читатели! Спасибо за отзывы и за подарки, за исправления моих бесчисленных ошибок и за мягкую критику! Без вас я не смогла бы написать ни строчки!Спасибо вам! С наступающим Новым Годом!Ваша Мяука_______________________________________________________________________Все, что бы ни делал Кике, он делал с расчетом. Депрессия и уныние, преследовавшие его после клеймения, были всего лишь недоразумением, временным помутнением рассудка. Жаль, что осознание этого пришло так поздно, да еще и после слов шестерки Беля. Но злиться или заниматься самобичеванием было не в характере Кике. Сейчас он наслаждался моментом. За ним, хищно блестя стилетами, словно когтями, гнался его враг. Гнался лишь за тем, чтобы угодить в тщательно рассчитанную ловушку. Карта проходов Школы, которой с ним столь любезно поделились фанатики, сейчас очень пригодилась. Принц несся прямо к своей погибели. И пока перед ним будет столь прекрасная наживка, он будет следовать за ней, не смотря под ноги. Это и станет его ошибкой.Неожиданно Дух скрылся за дверью кабинета. Бель пулей влетел за ним. Кике в панике остановился, осознав, что сам же загнал себя в угол. Судорожно стал он оглядываться в поисках выхода. Бель ликовал! Не снижая темпа, летел он на добычу, подобно волку, готового впиться в тушу загнанного животного. И тут же упал, потеряв равновесия. И взвыл от боли. Весь пол был усеян длинными гвоздями, закрепленными острием вверх. Принц, не удержавшись на ногах, упал на колено, и теперь он не мог двигать правой ногой. Он попытался подняться и тут же повредил себе руки. Снять пришпиленную ногу самостоятельно стало просто невыносимо больно.- Ублюдок! Трусливый ублюдок! Не можешь победить меня один на один? Так поступают лишь…- Трусливые ублюдки? – закончил за него фразу Кике. – Ты, наверное, не знаешь, но моя сила вовсе не как у Койо, бить всем морды. Я всего лишь оцениваю время и место и выбираю наилучший метод для достижения результата. Как тебе моя ловушка? Нравится? Чувствуешь себя беспомощным? А вспомни, как чувствовала себя она, когда ты над ней издевался! Вспомни и на собственной шкуре убедись, каково это, когда тебе некому помочь!

В воздухе что-то звонко щелкнуло, и плечо Беля прожгло от неожиданного удара. Кнут. Его бичевали.

- Сволочь! – в исступленном бешенстве заорал Принц. Вырывая с мясом ногу из плена гвоздей, он рванул по усеянному остриями полю. Лишь бы добраться до этого гада! Каждый шаг отдавался немыслимой болью, и уже через пару шагов школьник вновь замер.- Закончились силы? Что же вы так, Ваше Величество, себя надо беречь, - подливал масла в огонь Дух. Ему нравилось, нравилось смотреть на это зрелище. На борющегося с самим собой врага. На ползшего в его сторону противника, истекающего кровью, глотающего беззвучно слезы. Кике куражился. Стоя у окна, он нехотя опускал тонкий ремешок кнута на тело противника, вызывая в том жгучую ненависть. Воздух вновь прорезал свист, но вместодрожащей спины хвост кнута обвился вокруг руки Беля. Он поднял глаза. Кике отшатнулся. В ужасе он вжался всем телом в подоконник. Перед ним больше не было сумасшедшего Короля, наслаждающегося насилием и жестокостью. Тот превратился в демона, смотрящего на мир пустыми глазами. Зрачки его расширились, скрывая собой половину радужки. Но ни блика не было в его глазах. Лишь черная, беспросветная тьма. Не чувствуя боли Бель поднялся на ноги и пошел на врага. Кике задрожал. Темная аура подавляла его, не давала ему двигаться, даже мысли его она затмевала собой. Он мог лишь стоять и с восхищением наблюдать, как существо из ада приближается к нему, как берет он его за горло и тянет к себе. Краем глаза Дух заметил, как отразился лунный свет на клинке. А затем почувствовал, как впивается лезвие в его горло. Кике встрепенулся. Он попытался отбиться от хватки врага, но тот был сильнее. Ни на секунду Бельфегор не отпускал стилета, ни на секунду не останавливал он распил шеи строптивого Духа. Кике дернулся, и лезвие соскользнуло. Неожиданно оно глубоко впилось в плоть, вскрывая артерии. Кровь ручьем заструилась из вспоротой раны. Кике поднял руки в надежде остановить поток, прикрыть дыру с ободранными краями. Он пытался кричать о помощи, захлебываясь в крови. Но все бесполезно. Король, безумный Потрошитель, держал его за горло, не ослабляя хватки ни на секунду. Дух собрался с последними силами и оттолкнулся от окна. Потеряв равновесие, Бель рухнул на спину, на торчащие вверх длинные гвозди. Кике рухнул на него, вдавливая в стальные острия тело демона. Перед глазами плясали кровавые пятна. Тело деревенело, по ногам снизу вверх полз холод. Задергавшись в последней агонии, Кике затих. Прижимаясь всем телом к груди того, кого так яростно ненавидел.- Фран! Ты здесь?- Где же еще я могу быть, семпай? Забыли, что мы с вами помрем, если будем далеко друг от друга?- Сними с меня это дерьмо!- Семпай, ты просто свинья! Заставляешь меня убирать за тобой дерьмо! – Фран скинул с тела Беля окоченевшего Духа и потянул Короля за руку. – И это я просто ненавижу! Мне противна сама мысль о том, что я жил с тобой в одной комнате! Иногда я думал, что свихнусь! Я мечтал, пока ты трахал меня, я мечтал содрать с тебя кожу! Отрезать твой член и заставить тебя сожрать его! Нашпиговать тебя твоими долбанными стилетами и отправить в путешествие по океану! Но самое приятное во всем этом то, что сейчас я могу это сделать. Я могу убить тебя!- Ши-ши-ши, а ручки-то трясутся, Лягушка…- Вовсе нет, - улыбнулся Фран. Одним точным движением он рассек кожу на белоснежной шее своего Короля, тут же залившуюся багрянцем.- Я ненавижу тебя, семпай! Приятных тебе кошмаров!- Ши-ши-ши! Не переживай, Лягушка, я отдам их тебе! – прохрипел Бель, захлебываясь кровью. Медленно завалился он на бок, туда, где лежал труп Кике. Если бы Фран был художником, его бы восхитила картина двух застывших тел, слившихся красными пятнами крови. Если бы он только мог смотреть. Парень отвернулся. И постарался не замечать собственных слез.- Фран, в чем дело? Пора уже.- Да, Реборн. Иди уже, тебе надо к Директору.- Кстати, насчет обещанного за голову Беля места в Аркобалено. Оно твое.- И без тебя это знаю.Фран осторожно обошел поле с гвоздями, подобрал оброненный в битве перстень Короля и сунул его в карман. Нагрудный. Поближе к сердцу…***В коридорах Школы случился ад. Даже если бы сама земля разверзлась, выпустив весь свой гнев на никчемных людишек, вряд ли бы Савада испытывал такой страх. Повсюду сновали подростки с расширившимися или сузившимися до маленькой точки зрачками, пьяные и счастливые, ищущие тех, на ком можно выплеснуть свою боль и гнев. Оттого и бои были такими яростными, оттого сам воздух был наполнен запахом крови и сумасшествия. Цуна то и дело останавливался, чтобы отразить чей-то удар или увернуться от очередного снаряда, коими служили все подручные средства. От причудливых горшков и стильных столиков не осталось и следа. Ничего, что бы напомнило о высоком статусе Школы. Мужчина пробежал мимо воющего во всю глотку школьника, стоящего на коленях. Он зажимал уши руками и отчаянно жмурил глаза. ?Приход?, - тоскливо подумал Цуна. Но сейчас он не мог ничем ему помочь. Чтобы решить проблему, необходимо было выжечь ее корень, причину. А для этого ему необходимо найти зачинщика и… Кольца. Какие-то побрякушки, а сколько вокруг них зла! Внутри мужчины, словно что-то вызревало, что-то росло, делая знакомым каждый закуток этого жуткого здания. Нет, не так как прежде. Складывалось такое ощущение, что любой поворот он знает с детства, будто он жил здесь. И, отзываясь на его память, вдали появился неясный белый дымок. В лунном свете, проходящем сквозь огромные окна, он сплавился в до боли знакомую фигуру мальчика-привидения. Но на этот раз его взгляд не молил отчаянно о спасении. Он звал Цуну. Манил за собой. Показывал дорогу. Вряд ли бы мужчина смог бы объяснить это рационально. Скорее, он чувствовал это каждой клеточкой своего тела, чуял, как собаки, возвращающиеся к хозяину издалека. Не помня себя, Савада рванул, что есть духу, вслед за проводником. Так надо. Вот так и надо!Он поднимался по лестницам, бежал по коридорам, едва не падая, когда ему под ноги попадались тела вырубившихся подростков. Он летел вперед, отмечая, что дорога уж слишком знакома. И все понял лишь тогда, когда остановился перед дверьми в кабинет Директора. За ними кто-то отчаянно кричал, во весь голос, и Цуна с ужасом узнал Киоко. Разъяренным зверем вломился он в приемную и увидел, как двое школьников пытаются выбить дверь архива. Двигались они как-то угловато, словно не чувствовали собственного веса, бросались на дверь всем телом, не ощущая боли или неудобства, даже когда удар приходился на изогнутую тяжелую дверную ручку.

- Открывай. Сучка! Тебе же тоже хочется! Давай уже! Давай трахнемся!- Нет! Нет! Уйдите! Пошли прочь! Дино! Дино! Спаси меня!– истерически кричала им Киоко. От слез ее мягкий голосок огрубел, местами скатываясь на сип или визг. В голове Цуны раздался щелчок, и кровавая пелена скрыла все от его взора. Очнулся он только, когда один из насильников прокусил его руку до самого мяса. Тогда он уже добивал его об пол. Смотреть на второго ученика не было смысла. Кровавое месиво вместо лица намного лучше выражало то, что ему пришлось пережить под ударами мужчины.Врачу с трудом удалось восстановить контроль над собой. Он подошел к двери архива, из-за которой слышался надрывный плач девушки, и осторожно постучался.- Киоко? Киоко-чан! Слышишь меня? Это Савада. Открой мне, не бойся. Я уже разобрался с этими уродами. Ну же! Киоко-чан!- Нет! Пошли прочь! Уйдите! Уйдите!

- Тогда… тогда позвони Дино. Он обязательно ответит. Он же всегда носит с собой телефон. Это ведь потому что ты можешь ему позвонить, верно? Позвони ему. А я буду сторожить твою дверь до тех пор, пока он не придет за тобой.- Почему… почему я должна тебе верить? – переходя на японский, спросила Киоко.- Почему?.. Ну, мы же земляки. Сама говорила, что нам стоит держаться ближе. Не бойся. Я не буду взламывать дверь.В архиве послышался приглушенный всхлип, а затем Киоко, заревев в голос, молила прийти любимого. Цуна привалился к двери. Это была небольшая передышка. Поэтому стоило использовать ее для отдыха и приведения мыслей в порядок. Он снова не сдержался. Снова бил кого-то до полусмерти. По всей вероятности, это его проклятие. Его и его семьи. Вонгола… Всю жизнь для мужчины существовал только один дом, где его всегда ждали: дом Савады. И более нигде не было для него места, кроме этого маленького домика где-то на краю Намимори. А теперь нарисовалась Вонгола со всеми Кольцами, наследием и прочей гадостью, доставляющей всем неприятности. Цуне вовсе не хотелось оставлять все, как есть, брать на себя ответственность за тех, кто даже не попытался найти его и вернуть.

На пороге показался бледный подросток с красными глазами. Не понятно, почему он был такой бледный: от использованной пудры или от явного недосыпания. Ввалившиеся глаза и осунувшееся лицо явно свидетельствовали о переутомленности. А может, о какой-то хронической болезни. Но, насколько помнил врач, никого подобного в Школе не было, иначе школьник должен был бы проходить регулярные медосмотры. Парень остановился, посмотрел на рассевшегося на полу мужчину, посмотрел странно, чуть склонив голову на бок, отчего длинные иссиня-черные волосы скользнули ему на плечи, и растянул узкие губы в презрительной улыбке. А затем прошел мимо и без стука открыл дверь в кабинет Директора. В этот же миг в приемную вбежал запыхавшийся Дино. Даже не разобравшись что да как, он бросился в сторону архива и начал тарабанить в дверь. Совершенно игнорируя своего Короля.- Киоко! Это я! Слышишь? Открой, прошу, открой мне! Это я!

С тихим щелчком дверь открылась, являя миру заплаканную мордашку девушки. Они прильнули друг к другу в трогательном порыве. Киоко ревела в голос, навзрыд, и смеялась от счастья. Каваллоне, взяв ее лицо в ладони, осыпал ее поцелуями. Ее ноги подкосились, и он подхватил девушку на руки, вновь заходя в помещение архива. В последний момент он обернулся и, сверкая счастливыми глазами, произнес:- Господин Савада! Спасибо!Дверь захлопнулась, отгораживая двоих влюбленных от остального мира. От бушующего вокруг боя. От всего зла, что может их разлучить.***Хаято пытался найти пустую аудиторию. Сейчас, когда босса не было рядом, сошла бы любая, но Бьякуран был слишком горд, чтобы проиграть на глазах у других. Смешно, конечно, но даже сейчас, в такой ситуации Гокудера заботился о любимом. Смешно и грустно. Бьяку бешено сверкал глазами. Он пытался дотянуться до брата, пытался подчинить его. Но разница в силе и в мастерстве была налицо. Даже с одной рукой Хаято мог справиться с ним без особого труда. Лишь желание не навредить сдерживало его. И бесконечная забота о бывшем своем господине.

С треском провалилась дверь. Хаято оглянулся. И что же ему сегодня так не везет? Кабинет химии. Если он здесь что-нибудь взорвет, то мало не покажется. Даже при том, что это редко его останавливало. Бьякуран встал. Конечно, он не хочет показывать, но он устал. Для того, кто редко участвует в драке продержаться так долго – неплохой результат. Но Белому Королю все было мало. Он не смог бы успокоиться, пока не одолеет своего противника, пока вновь не почувствует власть над ним. Глупая идея, мания сумасшедшего, но все же… любовь…

Хаято догадывался, все будет не так просто, как с другими. Здесь нельзя быть слишком жестким, нельзя поставить жирную точку. Иначе и сам подросток сойдет с ума. От безумнейшего из своих желаний. От желания вновь извиваться под Бьякураном, бесстыдно раздвигая ноги. Лишь почувствовать его всего в себе, без остатка. Реветь, как малявка, от унижения и удовольствия. Заглатывать его целиком, осушая член любовника до последней капли. И плавиться под навалившимся на него оргазмом. Ничего, если будет грубо. Ничего, если будет больно. Ничего, если его вновь предложат кому-нибудь как последнюю шлюху. Зато его любимый вновь будет смотреть на него презрительно-насмешливо, задавать, собрав белоснежные волосы в кулак, ритм во время минета, иметь его, задушив даже мысли о сопротивлении. И это вовсе не предательство. Секс – это не служение. Если Хаято прикажут оставить семью, он выполнит приказ. И неважно, что вместе с ней он оставит и любимого. Гокудера знал и молился, чтобы Цуна никогда не попросил его об этом.

Движения Бьякурана замедлились. Он вновь пропустил хлесткий удар Хаято и полетел назад, ударяясь о лабораторный стол. Просто так его не победишь. Вот же гаденыш! Натренировали его – будь здоров! И что теперь делать? Напролом не пролезешь. Придется схитрить. Бьякуран не стал подниматься. Он затих на полу. Он ждал. Он вслушивался в шаги приближающегося противника. Для следующего хода требовалось терпение, а его у Белого Короля было в избытке. Может, он не был силен в драках, зато ждать подходящей возможности мог бесконечно. Хаято наклонился над ним и тихонько тронул за плечо. Бьяку издал стон. Не нужно было даже напрягаться: тело действительно очень болело. Гокудера опустился рядом на колени и попытался развернуть брата к себе. Сейчас! Бьякуран выхватил спрятанный в рукаве нож и со всей силы воткнул его в грудь противника, в область сердца. Уткнувшись взглядом куда-то в шею Хаято, он держал нож крепко, словно тот мог по волшебству сам выпасть из раны. А Гокудера лишь обнял его покрепче, насаживаясь всем телом на клинок. Это невероятно нежное объятие обрушило на старшего брата всю мерзость реальности, гнусность его порыва. Из глупой ревности, из неспособности отпустить он попытался убить того, без кого больше не будет ни мира, ни солнца, ни счастья. Испуганно Бьякурано поднял взгляд, встречаясь с мягкой и невероятно доброй улыбкой брата.- Хаято…Вслед за тихим щелчком последовала яркая вспышка. Она исходила откуда-то снизу. Взрывная волна вжала Бьякурана в стойку лабораторного стола, приложив со всей силы головой. Хаято же отлетел на несколько метров, впечатываясь в стол учителя. Тоненько зазвенела посуда в стеклянных шкафах. На полках попадали неприжатые пресс-папье книги. В ушах стоял гул, сквозь который изредка слышался стон Гокудеры.

- Хаято…Перед глазами плыло кровавое марево. Голова стала невероятно тяжелой, что и поднять ее было невозможно. Вот если бы… вот если бы только они упали рядом. Тогда бы он приложил все усилия, чтобы приподняться и обнять.

- Хаято…Глупец! Какой же глупец! Как наивно было думать, что попытка убить его останется безнаказанной. Хаято стал чужим рабом, чужим слугой. Он исполняет волю нового господина. Он носит чужую метку на шею. Он отрекся от всего прошлого, что связывало его с Бьякураном. Белый Король не почувствовал, как по его щекам потекли слезы. Он не знал, как ему больно, как ноют сломанные ребра, расшибленный затылок. Боль души, боль сердца затмевала сейчас все остальное. Едва различая предметы, он следил за силуэтом, что медленно приближался к нему. Бьякуран попытался усмехнуться, но даже это ему не удалось: он больше не ощущал своего тела, оттого усмешка напоминала печального клоуна, сошедшего с ума в тоске.- Хаято… убей меня уже…- Зачем? – пробился сквозь шум родной голос. – Ты хочешь умереть?- Нет! Черт возьми! Хаято! Клянусь, если ты меня сейчас не грохнешь, то я найду тебя и… Ты закончишь свои дни в борделе, ублажая гостей вместе со своим гребанным японцем!- Все сказал?- А тебе мало? Черт! Наверное, тебе нравится быть шлюхой, ложиться под каждого? Так я тебе это устрою!- Лучше побереги силы. Ты еле живой.- Так грохни меня уже!Хаято тяжело вздохнул. В отличие от Бьякурана, взрыв на нем почти не отразился. Он сам со всеми предосторожностями поставил на себя бомбочку, на случай если противник, превышающий его в весе, использует удержание. А пришлось использовать как средство от истерики брата. Вот уж действительно сложный характер. Бьякуран сыпал проклятьями и грозил всеми несчастьями, если Хаято вдруг проявит милосердие. Что ж, Ураган знал еще одно весьма эффективное средство для остановки истерики. Он нагнулся и впился в губы Белого Короля. Так, как никогда прежде себе не позволял. Он властвовал сейчас, он подчинял. Он ласкал язык и десна, он брал все, что ему хотелось.- Ну как? Успокоился? – спросил Гокудера, отстраняясь от брата, чтобы дать тому вдохнуть воздуха.- Что… ты…- Ничего. Просто захотелось. Это ведь нормально, целовать того, кого любишь.- Но ты…- Я люблю тебя, брат. Давно. Еще до того, как ты меня в первый раз изнасиловал. И все эти годы я тренировался только потому, что это было необходимо тебе. Думаешь, я стал бы терпеть все твои выходки, если бы не любил тебя? Глупый братик.

- Но ведь…- Что, теперь тебе стыдно? Неважно. Даже если ты самая подлая тварь на свете, я буду любить тебя. Потому что это мое решение. Даже если ты считаешь меня ничтожеством, недостойным быть рядом, я все равно буду любить тебя. Я люблю тебя, Бьяку!- Хаято… я… прости… прости меня… прости… - по щекам Белого Короля побежали слезы. Он потянул руки вперед в поисках его теплых рук. Гокудера перехватил их, прижал к губам, а затем осторожно, боясь потревожить раны, прижался всем телом к тому, кого любил так безнадежно.

– Я люблю тебя, Хаято…***Дверь захлопнулась, и Цуна остался один. Что делать дальше, он не представлял себе. Кике он давно потерял из виду, а призрак-проводник больше не показывался. Самым простым решением было бы отправиться в коридоры Школы, но что-то явно не давало ему покоя. А именно презрительная усмешка, которой его одарил наглый подросток. А если он пришел не с добрыми намерениями? А если прямо сейчас он пытается… Нет. Даже в самых смелых фантазиях он не смог бы себе представить сцену изнасилования Директора. Скорее, это она сделает из тебя анального раба, чем ты сможешь ее завалить. Любопытство охватило мужчину. Он осторожно подобрался к резной двери. Ведущей в кабинет Директора, и прислушался. Но ни единого звука не доносилось из комнаты. Савада прильнул всем телом, даже задержал дыхание. В такой позе и застал его высокий молодой человек с чуть загнутыми бакенбардами и в шляпе с оранжевой лентой.

- Господин Савада, можете проходить. Незачем тут прятаться, - сказал он будничным голосом, как будто ничего и не случилось. Мужчина чувствовал себя школьником, которого поймали за списыванием. Густо покраснев, вошел он в открытую перед ним дверь. И застал довольно странную картину. Директор все также сидела за столом, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу. Подросток, что зашел ранее уселся прямо на краешке стола, спихнув в сторону увесистую пачку документов. Молодой человек, что обнаружил слежку Цуны, встал за спиной врача.- Лар, Савада явился, - обратился он без всяких реверансов к женщине.- Спасибо, Реборн. Господин Савада, и почему же когда вы так необходимы, вы все время где-то шляетесь?- Э-э-э… А зачем нужен?- Чтобы представить вас этому молодому человеку. Хотя это абсурдно, представлять вас тому, кто знает всю вашу подноготную. Скорее наоборот. В любом случае знакомьтесь, это Рокудо Мукуро, человек, которому вы обязаны своим поступлением сюда. Мукуро, в свою очередь я хочу представить тебе Саваду Цунаеши, человека, который благодаря тебе унаследует Кольца Вонголы.- Что? Это такая шутка? Не знал, что у вас, госпожа Милч, такое чувство юмора.- Потому что я не шучу. Мы решили, что единственным, кто достоин такой чести и такой ответственности – это Савада. С тобой это не обсуждается.- Вы что-то путаете, - уголки губ подростка поползли вниз, не оставляя и следа от вежливой улыбки. – Хотите сказать, что он сделал что-то, чтобы создать весь этот хаос? Посмотрите в окно! Выйдите за дверь! Я потерял годы своей жизни, чтобы создать все это! А чего добился он?! Без меня он бы даже в эту школу никогда бы не попал! Да и вы бы о нем никогда не узнали бы!- А ты уверен, что ты кукловод, а не марионетка? – довольно оскалился Реборн. Ситуация начинала его забавлять. Особенно реакция врача. Тот сейчас напоминал каменное изваяние, застывшее на века, и лишь медленно сжимающиеся кулаки были доказательством, что он все еще живой человек.- Кукловод? Ты меня явно недооцениваешь, Реборн! Эй ты, Савада! Знаешь, кто я? Или нет. Не знаешь. Никто в этой Школе, за исключением этих двоих, не знает меня, Рокудо Мукуро. Как ты думаешь, почему? Просто чтобы мне никто не мешал. Никто не знал о моих планах, даже те, кто выполнял мои прихоти. И знаешь, Савада, - Мукуро встал со стола и медленно стал расхаживать по комнате, увлечено взмахивая руками в артистичных жестах, - все, что происходило до этого момента в Школе, все, абсолютно все, было тщательно выверено мной. Ты думаешь, Скалл просто так исчез без вести? Вот так просто взял и испарился?! Нет, нет, ты меня недооцениваешь! Было чертовски сложно подобраться к Шершням, но я это сделал. Они очень подозрительные, чтобы ?подбросить? им идею, нужно постараться. И я постарался. Довольно сложно было заставить Гло Ксинию вслушаться в мои слова насчет сбыта наркоты через доктора. Но я это сделал. Кто такой Гло Ксиния? Да никто. Просто тот, кого я сделал Духом задолго до твоего прихода. Этот идиот даже не додумался, кто его так подставил!