16. Ангел с глазами дьявола (1/2)

После долгого и обстоятельного монолога Гокудеры в палате повисла тишина. Каждый пытался понять, что же ему делать дальше. Сам Цуна молча разглядывал каждого, ожидая самого худшего. Да, можно бесконечно говорить о преданности, дружбе и тому подобной ерунде, но когда настает время сделать решительный шаг, рядом может не оказаться того, кто тебе все это говорил. Дино явно был ошеломлен происходящим. Еще бы! Вместо обещанного тихого ?дожить до выпуска? задача поменялась кардинально. Не дожить – выжить! Драка за первенство точно не входила в его планы. И как защитить любимую при таком раскладе? Каваллоне не знал. С другой же стороны, его положение сулило ему немало возможностей, о которых преемник маленького клана даже и мечтать не мог. Возможно, даже жизнь с Киоко станет в будущем проще, если он останется с Цуной.У Луссурии на лице было написано все, о чем он думал. Находиться сейчас рядом с врачом – все равно, что спать в обнимку с нитроглицерином: рванет, не рванет? Да, парень сам был виноват в том, что так сблизился с напарником. Но находиться всю жизнь в коконе, ни с кем не контактируя, не заведя себе хотя бы одного друга, просто невозможно! Да и Цуна был заботливым, добрым и верным товарищем. Выбор предстоял не из легких, и потому Лус сейчас старательно размышлял, морща лоб и закусывая ноготь большого пальца на правой руке.Ямамото остался равнодушен. Хотя уж его-то точно должны были задеть слова Правой руки. Новое положение врача обещало ему, как минимум интересную жизнь, вместо разборок с якудза за какой-то стрип-бар. Но Ласточка был невозмутим, даже инертнен. Будто сейчас не наступил его шанс распрощаться с унылой судьбой.Гокудера также оглядывал всех. Он знал эту тайну, он уже принял решение. И он собирался дойти до самого конца. Останется ли кто-то с его Королем в этой комнате после раскрытия секрета или нет, но сам он будет верен Цуне, пока не сдохнет. Пойдет за ним, какую бы себе судьбу не выбрал сам Савада. Исполнит любой каприз, выполнит любой приказ. Без сожалений. Не слепо преклоняясь, а рационально обдумывая каждое свое действие. Сейчас Хаято понимал: если что-то покажется ему излишним, то он может отказаться, он может возразить своему хозяину. Да и хозяином-то Цуну теперь назвать нельзя. Они – партнеры, равные. Пусть Хаято и подчиняется врачу, но остается наравне с ним. Поддерживает его. А большего парень и желать не мог.- Да, - протянул Такеши. – Придется всем идти на Совет, раз уж у нас тут выяснились такие обстоятельства. Хотя… с чего ты решил, что другие об этом узнают?- Сам посуди. Везде камеры и ?жучки?. Шершни точно знают. А вероятность того, что они продали уже кому-то эту информацию – сто процентов, - голос Хаято звучал словно похоронный марш в тишине комнаты.- Тоже верно, - удивительно быстро согласился якудза. Взгляд его перестал выражать скуку и теперь был сосредоточен.- Ну раз все всё решили, то предлагаю на сегодня закончить обсуждение. Цуне спать пора. Если только вы не хотите, чтобы он снова в обморок грохнулся, - замахал руками Луссурия и погнал всех из комнаты. Дино вздохнул с облегчением: у него все еще есть время, чтобы принять решение.***Ямамото немного задержался у выхода. Здесь он перехватил Хаято, желавшего немного дольше остаться рядом с врачом. Но подгонявший его Лус желания парня вовсе не разделял: Цуне нужен был отдых. Во всяком случае, после всех событий тяжелого дня. Такеши же легко перехватил зазевавшегося Шакала и отвел того в сторонку.- Что думаешь делать с Шершнями? – задал он в лоб вопрос. Да и не нужно было ходить вокруг да около: наверняка, Гокудера думал сейчас о том же.- С Шершнями – ничего. У нас ничего на них нет. А вот с Джинни придется поговорить, - также прямо ответил Хаято.- И как же ты собираешься с ним разговаривать?- А то сам не знаешь, - недобро улыбнулся Ураган. – Кстати, с одной рукой мне будет как-то неудобно говорить с нашим малышом. Не хочешь помочь?- Только собирался предложить свою помощь, - ответил не менее ?приветливой? улыбкой Ласточка.Джинни они нашли довольно быстро. Тот даже не удивился приходу подчиненных самого Короля-Учителя. Кабинет все еще стоял на ?прослушке?, а потому Джинджер знал обо всем, что происходит. И даже то, что рано или поздно к нему заявятся, тоже знал. Наверное, именно по этой причине в комнате он сейчас был один. Комнатка, как и положено ученику средней школы, была скромно, даже по-спартански обставлена. Казалось, что малыш не привез с собой ничего, что могло бы украсить голые стены, лаконично заставленный школьными принадлежностями стол, аккуратно заправленную кровать. Ни фотографий, ни игрушек, ни книг, кроме самых необходимых учебников, не говоря уже о технике. Все в крайней степени просто. Одет ребенок также был неброско: свитер из тонкой шерсти, мягкие домашние брюки. Светлые волосы его были немного взъерошены, как будто со сна. Но глаза ясные, светлые, какие-то обреченно-покорные…- Разрешишь? – спросил Гокудера и бесцеремонно вошел в комнату Бреда. Ямамото тут же шмыгнул вслед за ним. Мальчишка лишь пожал плечами и закрыл дверь за незванными гостями.- Даже не спросишь, зачем? – продолжал задавать вопросы Хаято, осматривая бедное убранство комнаты.- Вы и так все знаете, так чему же удивляться? – вновь пожал плечами Джинни. – Я следил за вами, прослушивал вас, так что знаю, к чему мне готовиться.- Действительно знаешь? – Гокудера обошел всю спальню и плюхнулся на кровать. Такеши встал позади Шершня, облокотившись о стену. Но расслабленная поза его могла обмануть лишь тех, кто не знаком с его репутацией: по первому же знаку Хаято Ласточка готов был начать действовать молниеносно. Как ни странно, почему-то преемник якудза сейчас не чувствовал себя оскорбленным этой необходимостью подчиняться какому-то ?итальяшке?. Хаято перед Цуной и Хаято во время задания – совершенно два разных человека. Это чувствовалось по ауре Урагана, ставшей агрессивной, кроваво-красной, обжигающей и… пугающей видавшего виды бойца. Такую же ауру Такеши ощущал лишь раз в своей жизни: в тот день, когда он дрался против Скуало. Но тогда он победил и заставил преклониться перед собой монстра, несущего в себе ненависть, способную задушить весь мир. А сейчас Ямамото чуял, что, случись им соперничать в драке, преклониться перед победителем пришлось бы самому Ласточке. Потому что кроме ненависти, от Гокудеры исходил ледяной холод расчетливой жажды крови.- Ну, могу предположить, - меж тем продолжал беседу Джинни. Хрупкий, маленький, на фоне двух Шакалов он казался еще меньше, еще беззащитнее. И то, что его ждало впереди, оттого казалось еще ужаснее.- Ты ведь знаешь, что если будешь с нами абсолютно честен, то тебе не будет очень больно. Может быть.- И что мне надо вам сказать?

- Для начала, покажи, где ты прячешь мониторы. И достань все записи, которые вел. Я знаю, что где-то у тебя должно быть что-то типа журнала.Джинни медленно подошел к кровати, опустился на колени, не сводя глаз с Урагана, щелкнул едва заметным тумблером, и с тихим жужжанием стена, рядом с которой стояла кровать, поддалась вперед, а затем раздвинулась, являя миру содержимое своей утробы. Внутри своеобразной ниши висело четыре экрана: две камеры были прикреплены в кабинете Цуны, одна – в приемной, одна – в душе.

- Что, - усмехнулся Хаято, щелкая по монитору, отражавшему душевую кабинку и унитаз, - дрочишь на него?- Нет, - съязвил Бред. – В отличие от некоторых у меня желания заниматься сексом с мужиками нет. Зато просмотр душещипательной картины превращения душевой кабинки в исповедальню… Было круто! Особенно та часть, когда Цуна сказал тебе…На тоненькой шейке мальчишки сжались руки Ласточки. Хаято же и бровью не повел, но жажда убийства, что исходила от него, возросла настолько, что у Такеши начали подгибаться колени.

- Сажай его на стул, - неопределенно махнул рукой Гокудера, пристально что-то высматривая под мониторами. Действительно, там лежали груды тетрадей, исписанных ровным ученическим почерком.- ?ХХ.ХХ.ХХХХ г. Сегодня объект вел себя немного странно. Но это не из-за препаратов, а оттого, что ночью ему не удалось поспать. Ни с того, ни с сего он притащил с собой Пса Бьякурана и Энму?… ?ХХ.ХХ.ХХХХ г. объект начал поддаваться действию наркотика. Такой медленный эффект наступил, скорее всего, из-за малой дозировки. Увеличивать ее опасно, т.к. помимо него кофе пьет еще и Изгой с ирокезом. Очень высока вероятность раскрытия?… ?ХХ.ХХ.ХХХХ г. Временно увеличил дозировку. Эффект уже после второй чашки. Объект начал видеть привидений и разговаривать с ними?… Что за черт? Я-то думал, тут действительно будут научные исследования. А здесь так, записки малолетки, что решил подглядеть в ванной за старшей сестрой. Да даже там и то больше информации. Не густо, не густо.- Какой ты наивный, - покачал головой Джинни. – Это всего лишь дневник ежедневных наблюдений. Это так, для души.- Что ж, раз ты разговорился, - развернулся лицом к будущей жертве Хаято, - тогда продолжим. Где же тогда отчетность, которую ты составлял?- Отчетность? Никогда об этом не слышал. В отличие от вас, я ни перед кем не отчитываюсь. И на коленях не ползаю.Рука Ямамото быстро скользнула к ямочке у правой ключицы Шершня. Джинни застонал, зажмурился от боли. Он сидел на жестком стуле, связанный своими же галстуками и ремнями из выпотрошенного Ласточкой шкафа. Никто не спасет его. Никто не придет на помощь. А если Бред будет много болтать, то ему не жить. Нет, его не убьют. Есть более интересные способы использования его тела. Например, превратить в абсолютного, обдолбанного синтетическими наркотиками идиота, пускающего слюни и ходящего под себя. И он будет жить так до конца своей жизни, и мучиться от приступов ломки или от внезапных перепадов температуры тела. Или сидеть в ?психушке? из-за бесконечных видений, сплетенных из прошлого и реальности. Или… Он многих повидал и знал доподлинно, что ему грозит, если вдруг он ?сдаст? кого-то из Шершней. Вернее, из верхушки группы. Сломанные кости, израненное тело – игрушки, по сравнению с тем, что может с ним сделать палач Шершней.- Можете убить меня, но я не знаю, о чем вы. Мне некуда было отчитываться, - гнул свою линию мальчишка.- Предложение заманчивое, но вот на Суд Учителей не хочется попадать, - Хаято закурил. – Кто дал тебе задание следить за господином Цуной?- Никто, - не задумываясь, ответил Джинни, захлебываясь стонами. – Я сделал это по собственному почину.- Кто дал тебе наркоту?- Никто.- Кто тебе помогал?- Никто.Допрос заходил в тупик. Требовались более жесткие методы, более эффективные. Хаято достал нож. Лицо его не выражало ни единой эмоции. Медленно подошел он к жертве, вытащил из кармана зажигалку, щелкнул кнопкой и поставил ее на стол. Длинный язычок сине-оранжевого огня, получив неожиданно свободу, весело плясал, извиваясь в такт неизвестному ритму. Гокудера поднес к нему лезвие ножа, и тот с жадностью начал лизать холодный метал. Постепенно узенькая серебряная полоска лезвия стала оранжево-красной.- Такеши, сними с него штаны. И белье не забудь стянуть.- Что… - мальчишка закинул голову. Боль накрыла его, как только Ямамото выпустил его плечо из хватки. Болезненно не давление, а приток крови после него. Балансируя на грани сознания, Джинни все же пришел в себя и после секундного отдыха вновь спросил: - Что ты будешь делать?- Я же говорил. Если ответишь честно, то тебе не будет очень больно. Я бы сломал тебе пару ребер, ты бы извинился перед господином Цуной, и на этом дело бы закончилось. Но ты решил все усложнить. Знаешь, среди пыток пытки гениталий занимают особое место. Не потому что там находится особенно много нервных точек, что тоже важно. В этом нечто сакральное. Лишая человека гениталий, ты лишаешь его возможности выхода его самого главного инстинкта – инстинкта размножения. Но если честно, я, как и мой учитель, против того, чтобы совсем лишать человека его половых органов. Ведь намного лучше, когда они есть, но ты просто не можешь ими воспользоваться. Когда у тебя есть член, а тебе приходится ссать через катетер. Всю твою жизнь ссать через катетер. Тебе придется искусственно осеменить свою шлюху, когда придет время обзаводиться детишками. И они всегда будут спрашивать: ?Папа, а почему все ссут нормально, а у тебя торчит какая-то хрень из хуя?? И каждый раз ты будет вспоминать меня, и будешь придумывать новые отговорки. Потому что ты не сможешь сказать своим детишкам: ?Потому что я гнида?. Верно? Что ж, - Хаято одобрительно посмотрел на раскаленную сталь, - начнем. Такеши, зажми ему чем-нибудь рот, а то вся общага сюда сбежится.

Ласточка подобрал валяющиеся на полу носки и запихнул импровизированный кляп едва не в глотку ребенку. Хаято опустился на колени перед Джинни, поднял его маленький, сморщенный, по-детски розовый членик и медленно провел по стволу раскаленным железом. Мальчишка завизжал. В глазах проступили слезы. Он запрокинул голову и кричал, шумно вдыхая воздух. Кляп не давал ему возможности крикнуть во все горло, и от этого становилось еще больнее. Но Хаято не собирался останавливаться. Он вытащил второй нож и отдал его Такеши со словами:- Нагрей еще.А сам тем временем перевернул лезвие другой стороной и провел им по неистерзанному еще кусочку кожи по соседству.

- Ну что? Теперь начал вспоминать? Или тебе еще добавить? – со смехом спросил Хаято. Бред не мог двинуться. Все его существо сейчас сконцентрировалось на прожигаемом металлом члене. Потому мальчик лишь слабо мотнул головой в сторону. – Да ты у нас мазохист? Наверное, любишь, когда тебя так? Тогда я тебе расскажу об этой пытке немного больше. Цель ее – в сожжении кожи твоих гениталий. Когда твой член станет похож на запеченный кусок мяса, она будет закончена. Но им ты никогда не воспользуешься. Нет в мире такого врача, который смог бы тебе помочь. А если и есть, то не переживай. После того, как мы закончим с кожей, мы пойдем дальше. Тебе нравится то, что я делаю, правда? Поэтому мы пойдем с тобой до конца. Ну, или ты раньше начнешь говорить. Ах да, что же это я. Ты же не можешь говорить из-за своих вонючих носков в глотке. Жаль, - Хаято притворно вздохнул, - ведь тебе придется испытать все прелести общения со мной. Тебе ведь нравится, когда я выражаю свои эмоции? Смотри, я снова на коленях. И я снова дрожу от переполняющих меня чувств. Только в этот раз это предвкушение твоих криков. Так что давай, кричи! Это единственное, что я хочу услышать от тебя сейчас.Разгоряченный металл вновь коснулся нежно-розовой кожи, оставляя после себя безобразный пунцово-красный след. Эта пытка длится часами. Она требует терпения не только от жертвы, но и от палача. Хаято знал об этом. И он прекрасно исполнял ее. Обучение Шамала давало о себе знать. Ведь наиболее сложный материал талантливый гувернер закреплял на практике…Джинни зажмурился до кровавых пятен перед глазами. Он боялся поднять веки. Боялся наткнуться на бледное лицо Ямамото. Боялся, что увидев перед собой Урагана, он потеряет контроль и станет просить, нет, умолять выслушать его. Боялся открыть рот и предать Шершней. Сам Бред уже и не помнил, когда попал в ?дурную? компанию. Вроде это было забавно. Как будто Верде подошел к нему однажды и сказал что-то вроде: ?Малыш, хочешь попробовать что-то интереснее, чем наблюдение за взрывающимися от воды мухами? Пойдем, я дам тебе кое-что получше, чем водопроводная вода и шприцы?. И он сдержал обещание. Джинни получил так много инструментов, что глаза разбегались. А главное, он получил тех, на ком эти инструменты можно было использовать. Без ограничений. А потом Бред узнал про наркотики. Древние игрушки такой же древней инквизиции давно уже надоели. Хотелось чего-то экстримально нового. И мальчик вновь получил желаемое. Препараты, подопытные крысы – у него было все, чего бы он пожелал. Единственное, что от него требовалось – выполнение приказов Верде. А сейчас пришла расплата за бесплатный сыр.- Хаято, может, вытащить кляп? Он ведь ничего не может сказать, - предложил Такеши. Хаято начинал его пугать. Его речи были наполнены ядом, хотя лицо оставалось застывшей маской, не выражавшей ничего.- Такеши, ты просто не понимаешь всей прелести нашего веселья. Верно, Джинни? Мы ведь только разогрелись. Даже один круг не прошли. Кстати, дай-ка мне свой нож. А то мой совсем уже остыл. Видишь, одни порезы от него.Парень получил новое, пышущее жаром лезвие и собирался продолжить, как Ласточка быстрым движением вытащил носки изо рта пленника, похлопал по щекам, чтобы немного привести в чувство, и спросил:- Говори, кто тебе приказал следить за господином Савадой?- Н… ник… то… - еле ворочая языком, пролепетал мальчик. Он желал сейчас уснуть, потерять сознание. Пусть с его телом делают все, что угодно. Но он знал, по своему огромному опыту знал: человеческий организм на редкость вынослив. Особенно в экстримальных ситуациях. Поэтому о том, чтобы забыться в спасительной тьме, мальчик и мечтать не осмеливался.- Такеши! – ровным голосом произнес Гокудера. – Ты понимаешь, что своими выходками только мешаешь процессу?- Слушай, как он сможет говорить, если ему рот заткнули? Может, будешь пытать его, не затыкая?Хаято посмотрел долгим задумчивым взглядом на Ласточку.- А я и не знал, что ты настолько жесток, - проговорил он после минутного молчания. – Хорошо. Твоя взяла. Хотя, я и рассчитывал, что так оно и будет. Не зря же захватил ее с собой.Ураган выхватил из-за пояса короткую ножовку.

- Держи его за голову. Слегка запрокинь. Вот так. А теперь, - Хаято подошел к едва живому мальчишке и надавил на скулы. Губы мгновенно разомкнулись, и палач приставил к идеально белым, жемчужным зубкам ребристую поверхность металла.

- Я буду спиливать каждый зуб по миллиметру. После каждого зуба буду делать остановку. Если пропустишь момент и не успеешь сказать, то ты в пролете.Ножовка с усилием проехалась по краю переднего зуба и врезалась, раня, в язык. Джинни завизжал. С запрокинутой головой, он захлебывался в слюне, обильной текущей прямо ему в глотку. К ней примешивались проступившие первые капельки крови и железный привкус импровизированного пыточного инструмента. Шаг за шагом Хаято выпиливал зубы. Бред не мог вырваться из хватки Такеши, не мог закрыть рот. Скулы свело, и Ласточке теперь не надо было даже надавливать на челюсть. Дышать становилось все труднее. Сопли забили нос, а дышать через рот становилось все опаснее и больнее: слюна, попадавшая в горло, обжигала от холодного дыхания.

- Так, теперь следующий, - азартно предложил Хаято. Но Джинни больше не мог уже выдерживать боль. Сделав над собой усилие, он выдавил из себя:- Ха схаху…- Что-что? Я не понял? Ты на каком языке говоришь? А, ясно.Ты же не можешь теперь рот закрыть. Так как же ты решил нам поведать о своих грехах?Ямамото молча развязал пленнику руки, подтащил его к столу и кинул на стол чистые листы бумаги и ручку. Трясущимися одеревенелыми пальцами Джинни подхватил ручку и нагнулся над столом, в ожидании вопроса.- Кто тебе приказал следить за господином Цуной? – тут же продолжил допрос Гокудера.?Верде?, - криво вывел Бред.- Для чего??Наркота?.- Это и так понятно. Для чего конкретно??Подсадить. Проверить?. Последняя фраза далась мальчишке особенно трудно, и он уронил ручку на пол. Такеши поднял ее и всунул в руку Бреду.- Что проверить??Не знаю?.- Я спрашиваю, что проверить??Не сказали?.- Что ты делал??Смотрел?.- Что еще?Ослабшие ноги подкосились, и подросток едва не рухнул на пол. Ямамото поддержал паренька и вновь поставил его на ноги.- Хорошо. Кто тебе помогал? Ты же не сам подсыпал наркотики. Так кто?

И тут произошло то, о чем мальчик даже и не мечтал. Он начал старательно выводить каракули и даже написал первую букву имени, но силы покинули его. Он рухнул на пол, больно стукнувшись головой о столешницу. А после он очнулся уже в медкабинете.***Рядом стоял источник всех его бед: Савада Цунаеши. Он был выше, чем казался на экране, кожа его была на тон темнее. Но глаза так же, как и всегда внимательно рассматривали карточку больного. Даже немного наморщил лоб. Как обычно. Бред знал все привычки врача, все его маленькие секреты, все то, чем он занимается, когда остается один. Он знал, что, прикладываясь к бутылке, мужчина делает сразу несколько больших глотков, а кофе, наоборот, предпочитает тянуть маленькими глоточками. Знал, что в гардеробе у Цуны висят в основном белые рубашки, а из ?неофициальной одежды? всего лишь пара футболок: желтая с большими белыми цифрами ?27? на ней и коричневая с эмблемой какой-то команды. Что в душе он сначала намыливает левое плечо, а вытираться начинает, закинув полотенце за спину. Джинджер наблюдал за ним каждый день: утром перед уроками, днем, решая очередную задачу, ночью пока сон окончательно не слипал парнишке глаза. Но вот так, воочию, школьник видел врача впервые. И не испытывал никаких эмоций. Это даже разочаровывало. Но страх после пережитых пыток прошел. Конфузливость, неудобство – о таком мальчишка и не слыхивал. Осталась лишь апатия. Покорное ожидание неизбежного. Вместе с сознанием вернулась и память. О том, что он сделал, и что ждет его в будущем. Живой мертвец. Лишь так можно было назвать Джинни. Вот и вся его судьба.- Привет. Как себя чувствуешь? Где-нибудь болит? – Было удивительно, но в голосе Цуны слышалась… забота?- Спасибо, терпимо, - едва слышно пролепетал Бред.- Вечером прибудет ?скорая? за тобой. Тебе срочно надо к дантисту. Или к зубному хирургу… - врач задумался. Он никогда не сталкивался с челюстными травмами, поэтому понятия не имел, что с ними надо делать. – Одним словом, тебе надо подлечить зубы, а я лечить такое не умею, да и оборудования у меня нет. Так что придется тебе ехать в город.Большинство школьников, заслышав, что их повезут в город, обрадовались бы. Но у Джинни это не вызвало ничего, кроме страха. Если бы было можно, парень уже плакал и умолял не отдавать его другим врачам. Но перед ним стоял Савада – человек, которого он едва не свел с ума. Человек, подчиненный которого пытал его. Человек, на жалость которого не стоило рассчитывать.- Ты не рад? – Цуна был удивлен. Вместо ожидаемой радости врач увидел на глазах у пациента слезы. Покинуть стены Школы, лечиться у врача, которого не ненавидишь столь же сильно, как его – что еще необходимо для такого, как Бред? – Или все-таки что-то болит?- Нет, все в порядке, - усилием воли подавив истерику, ответил Джинни, – Ничего не болит. Вы ведь только что сделали мне обезболивающее, так?Ответ врачу не понравился. Не потому, что школьник отгадал его действия: они были очевидны. Джинни что-то скрывал, что-то важное, что хотел бы показать, но не мог. Мужчина вздохнул. Как же все непросто в этой Школе! Приходится с каждым учеником проводить ?серьезные? разговоры.- Джинджер, могу я тебя так называть? – Цуна дождался согласного кивка и продолжил, – Джинджер, давай договоримся вот о чем. Я вовсе не сержусь на тебя. Я зол, но не на тебя, а на кое-кого другого, - мужчина сдвинул брови, немного задумался, но тут же сказал: - То, что ты подсыпал мне что-то в кофе, еще не дает мне права издеваться над тобой. Если уж я не смог ничего заметить, не смог увидеть, что меня ?подсаживают? на наркоту, то грош мне цена как врачу. Поэтому злиться на тебя у меня причин нет. А раз так, то хватит вести себя, словно ты в плену у врага. Ты можешь покинуть этот кабинет, когда захочешь. Никто, поверь мне, никто не тронет тебя ни в кабинете, ни за его пределами. Что скажешь?- Вы действительно думаете, что мне страшны вы? Хаято, конечно, мастерски пытает людей, но даже его не стоит бояться. Без приказа он никогда не убьет меня. Есть кое-что пострашнее. То, чего мне не избежать.

- И что же это? Расскажи, - тихо попросил Савада, присаживаясь на кровати в ногах у пациента.- Рассказать? Вам? Зачем? Зачем вам слушать того, кто едва не убил вас? А, точно! Хотите побольше узнать о Шершнях. Вы же хотели объявить кому-то там войну.- Нет, мне вовсе не интересна война. Да и не война это будет, а всего лишь разгон кучки идиотов, решивших поклоняться очередному божку, - Цуна махнул рукой. – Что важнее, мне нужно узнать, как помочь моему пациенту. Как уберечь его и вылечить. Вот что важно для меня. А судя по твоему виду, ты вовсе не жаждешь попасть в город. Боишься, что не вернешься обратно?Джинни затравленно взглянул на врача. Верить или нет? Рискнуть или терпеливо ждать, когда тебя настигнет кара сильных мира сего? Мальчишка все понимал. Убить его могут всегда. Это то, что уже определено. А потому лучше попытаться сделать хоть что-то, чем покорно идти на бойню.- Боюсь, - честно ответил он. – Потому что я действительно не вернусь. Меня просто не станет, как только я выйду за порог Школы. Я предал Шершней. Я сдал их. А Шершни такого не прощают никому. Я уже труп. Вернее, свинка, на которой они дальше будут испытывать свои ?лекарства?.- Но Шершни – это всего лишь кучка школьников!- Как наивно! Хотя ничего другого от вас и ожидать было нечего! Конечно же, за ними кто-то стоит. И не просто кто-то, а военные. Шершни испытывают для них всякую химическую дрянь и подбирают наиболее эффективные методы пыток. Как думаете, сколько проживет тот, кто предаст такую компанию?- Недолго.- Ну, хоть это до вас дошло. Все же вы такой наивный!- Пусть так, - согласился Цуна. – Но это еще не означает, что я позволю хоть пальцем тронуть моего пациента.- Как? Снабдите меня телохранителем?- Неплохая идея.- Бесполезно с вами разговаривать, - вздохнул школьник. Зубы болели нещадно из-за долгого разговора. Джинни и сам понимал, что обезболивающие – не панацея, но все же надеялся, что эффект от них продлится чуть дольше.- Бесполезно? А я думаю, наоборот, - возразил Цуна. – Я ведь вижу, что умирать ты совсем не торопишься. Хотя и я не горю желанием видеть тебя рядом. Скажу лишь одно. Я не отдам тебя Шершням. Вот и все. Но в город тебе съездить в любом случае надо. Не думаете же вы, что я умею лечить все, что угодно. Если для этого нужен телохранитель, то он у тебя будет. Так что сейчас отдыхай.- Вы же не надеетесь, что я тут же расклеюсь, заплачу, как Хаято, и поклянусь вам в верности до гроба?- Нет. Думаю, что сейчас ты начнешь язвить, чтобы защитить свою гордость.- Вы… Черт! Слушайте сюда, - Джинни сдержался от крепкого словца,- Шершни объединились с какой-то сектой. Кто там у них главный, не знаю. Знаю лишь, что на следующий Совет Королей они что-то задумали. Вот! Теперь мы в расчете. Жду вашего телохранителя.- По рукам, - улыбнулся Цуна. Дети все же остаются детьми. Как бы они не хотели побыстрее войти во взрослый мир.***

- Вы меня звали? – робко спросил Гокудера, просачиваясь в кабинет.- Да, Хаято, - ответил Цуна, не отрываясь от карточек пациентов. – Входи, входи. Думаю, ты и так знаешь, зачем. Правда?- Насчет Бреда?- Да, насчет Бреда, - врач задумчиво покрутил в пальцах ручку и, чтобы оттянуть неприятный момент, спросил: - Что там слышно о Совете Королей?- Все в порядке, - немного невнятно произнес Хаято. Вопрос явно сбил его с толку. – Приглашения всем разнес, подтверждение получил почти от всех.- Вот оно как, оказывается, делается. А я думал, вы просто звоните друг другу или еще чего.- Мы стараемся, если это возможно, соблюсти все традиции взрослых, чтобы потом не было сложно.- Надо же, как предусмотрительно.- Господин Цуна, я знаю, вы злитесь из-за Джинни, но я обязан был. Это для вашей же пользы! – принял оборону школьник.- Знаю, поэтому ничего и не говорю. Не думай, что я ничего не понимаю. Теперь я Король, и мне больше нельзя спускать с рук подобные выходки даже такому малышу, как Джинджер. Я злюсь на тебя совершенно по другой причине. В мире профессионалов это называется некомпетентностью.Хаято боялся шелохнуться. Из всех возможных причин для злости, даже ненависти мужчины, его некомпетентность – та самая, что не могла даже в голову прийти подростку. Шакала до этого дня никто никогда не обвинял в том, что он не умеет выполнить свою работу. Наоборот, всех пугала способность выполнять ее слишком хорошо. А теперь, для нового босса он стал второсортным отребьем. Гордость убийцы была уязвлена. И потому Хаято не знал, как на это реагировать.- Что смотришь на меня так? – Цуна сдвинул брови. – Я сказал: некомпетентность. Я осмотрел Джинджер. Ты спалил ему кожу на гениталиях и весьма интересным способом решил подправить ему улыбку. Не могу сказать, что выполнено это плохо. Просто… - он запнулся, пытаясь подобрать правильные слова. - Если бы ты делал это просто ради того, чтобы наказать его, то я бы тебе слова не сказал. Но то, как ты его пытал… Это было сделано ради того, чтобы выбить из малыша информацию. Простое наказание и пытки ради получения сведений – разные вещи. И в последней ты полностью провалился.Хаято молчал. Он жадно слушал критику в свой адрес, понимая, что, возможно, такого разговора больше никогда не повторится. Он поклялся сделать все, чтобы Саваде жилось спокойно, чтобы его владетелю не в чем было его упрекнуть. А теперь его обвиняют в том, что не знает своего ремесла. Как ни больно было осознавать свой провал, но с Цуной не поспоришь…- Я хочу сказать, что если ты не можешь надавить на такого слабого противника, как Джинджер, без применения столь жутких пыток, то тебе еще учиться и учиться. Одним словом, я разочарован в тебе, - закончил свой монолог врач.- Господин Цуна, простите меня, но я не могу согласиться с вами в одной вещи, - дрожа всем телом, глухо произнес Хаято. Он не решался даже голову поднять, но все же гордость не позволяла ему тихонько проглотить такие горькие обвинения. – Джинни отнюдь не слабый противник, он смог выдержать мои пытки. Но вы правы, мне все еще есть, куда расти. Поэтому спасибо большое, что помогаете мне найти верное решение, - Хаято поклонился в пояс, но руки его все еще были сжаты в кулаки, а голос дрожал.- Хаято, я не это хотел сказать… - попытался взять под контроль ситуацию врач.- Господин Цуна, спасибо вам большое…- Смотри, будешь долго так стоять, спина переломится, - развязно протянул Скуало. Он стоял в дверях, облокотившись плечом о косяк, и наблюдал умильную картину: его брат извиняется перед новым боссом. Сколько бы ни прошло лет, а ничего не меняется: Хаято всегда найдет, кому служить и будет делать это яростно, даже если оно никому не будет нужно.- Чего здесь забыл, озабоченный? – недобро взглянул на брата Шакал.- Если чего и забыл, то это явно не твое дело. Брысь, шавка!- ?Брысь? обычно кошкам говорят, - решил вступиться за подчиненного Цуна.- Для вас он будет хоть кошкой, хоть хомячком, - Скуало равнодушно пожал плечами и, покачивая бедрами, прошел к стулу напротив стола и развалился на нем, – Думаю, вы и так об этом знаете. Так что давайте поговорим о том, что вы не знаете, - акцентируя слово ?не?, продолжил он.- И что же ты такого знаешь, о чем можешь нам поведать? – едко спросил Хаято.- Например, о том, что забыл в этой Школе Бьякуран.- Считаешь меня идиотом?- Не думаю, что во время траха он тебе о своих планах рассказывал. В отличие от меня, ты для него был нужен лишь, чтобы время от времени в тебя спускать.