Часть 5. Ваш друг, Копатыч (1/1)

—?Леди и джентльмены,?— прозвучал голос из громкоговорителя?— четкий, спокойно-неумолимый мужской голос, совсем непохожий на тот, что звучал из Копатыча уже много лет.Нюша распахнула глаза, не веря своим ушам.—?Смешарики! —?услышала она. —?С вами говорит тот, кто отдал вам годы труда. Тот, кто сеял. Тот, кто пахал. Тот, кто растил фрукты и овощи ради общего счастья. И тот, кто понял, что несчастен сам.С вами говорю я, ваш друг?— Копатыч.Вы убеждаете меня?— и, верно, убеждены сами,?— в том, что цените мой труд. Но что это значит? Разве вы приходите смотреть, как я копаю грядки, как пропалываю сорняки? Нет. Разве спорите со мной об удобрениях и времени посева? Нет. Быть может, пишете в стенгазету о битве с паразитами? И снова нет. Всё то, что составляет самую суть моей работы,?— всё это вам не интересно.А интересно вам другое. Интересен вам, нужен вам и важен результат моего труда, а именно?— продукт питания. И это правильно. Ведь смысл любой работы заключен в том продукте, который она создаёт.И очень даже правильно оценивать всю работу по ее результатам, как плотника оценивают по крепкой скамейке, а поэта?— по крепкому словцу. Вот почему ценить чужой труд?— значит уважать его результат.Так что же, уважаете вы его?—?Конечно, уважаем! —?закричала Нюша, которая очень уважала возможность покушать. Другие поддакнули: кто нехотя, кто энергично. —?Твои яблоки?— самые вкусные!—?Возможно,?— продолжил Копатыч,?— что мои яблоки?— и впрямь самые вкусные. Но будьте честны: они ведь всего-навсего вкуснее других яблок. Однако, как оказалось, они не вкуснее туфель Нюши или телескопа Лосяша. Иначе почему вы отказываетесь сменять ваши туфли на мои яблоки? Или хотя бы на мёд, который и вовсе лежит без дела? Я понимаю это так: туфли и прочие свои богатства вы цените больше, чем продукт моего труда. А значит?— больше, чем мой труд. Получается, что вы вовсе не цените мою работу. И, следовательно не цените меня.Все растерялись. Действительно, выходило так, словно Копатыча никто не ценит.Смешарики безмолвно переглядывались. Чувствовалась неуютная недосказанность?— будто всех обвели вокруг пальца, но эдак мягко, под руку, как пионер бабушку.—?Получается, так… —?задумчиво пробурчал Лосяш.—?Какие глупости! —?сказал Карыч. —?Это же классический эффект эн-дау-мен-та!Его никто не слушал, потому что он говорил на птичьем языке. Совунья и Пин, конечно, поняли, что имелось в виду. Но у них были свои причины не отвечать.Достигнув нужного эффекта, Копатыч приступил к завершению своей речи.—?Мой голос звучит с другой стороны стены. Но не стена разделяет нас. Не она, и не мёд, и не чья-то злая воля. Между нами пропасть иного рода. Это?— пропасть между теми, кто берет жизнь в свои руки, и теми, кто пустил её на самотёк, ожидая от моря погоды. Присоединяйтесь ко мне! Вместе мы принесём справедливость для нашей страны. Все блага будут распределены сообразно их реальной ценности для каждого. А мерилом ценности будет всеобщий эквивалент?— мёд.Покуда же доступ к мёду блокирован, приносите мне свои любимые вещи. И когда всё наладится, я верну их вам в обмен на мёд. Потому что я?— не злодей и не жадина. Я?— это всё ещё я. Я?— ваш друг. Копатыч.Крош закричал ?ура?. Он был воодушевлён не столько самими словами, в которых мало что понял, сколько пылкостью и неумолимой настойчивостью медведя, уверенного в своей правоте. Ёжика, однако, эта настойчивость озадачила. Он помнил Копатыча совсем другим: добрым, податливым, отзывчивым.Совунья, доселе молчавшая, подошла к Кар-Карычу.—?Не делай этого,?— сказала она. —?Я знаю, что ты чувствуешь. Я слышу жаркий стук твоего сердца. Но я прошу тебя, не делай этого.—?Ты не понимаешь,?— ответил Карыч,?— он же всё сломает, всё, что мы так долго строили, он же…—?Я многого не понимаю. Но я понимаю тебя,?— Совунья тронула Карыча крылом. Она предчувствовала, что ее слова не помогут, но должна была попытаться. Она продолжила смиренно и тихо, глядя Карычу в глаза. —?Не делай этого. Если только ты дашь приказ, мир сдвинется с места. И ничто не будет прежним.—?Именно это я и предотвращу. Я остановлю его,?— сказал Карыч и отбросил крыло Совуньи.Он взмахнул крыльями и, подняв клуб пыли, воспарил над полем. Восходящее солнце, для остальных ещё сокрытое за горизонтом, опрыскало рыжими искрами перья. Величественно раскинув крылья, Карыч грянул:—?Каррр! Каррр! Каррраул! —?и эхо разнесло его клич по всей стране Смешариков.