Первая капля (1/1)

О, дорогой мой,если мне сужденопринять смерть от чьей-либо руки,то пусть это будет рука того,кто любит меня сильнее всех.*Сейчас…Я сижу в VIP-ложе аукционного дома ?Бонэмс?, который в 1793 году основал мой старый друг, Томас Додд (тогда я ещё осмеливался заводить друзей среди простых людей, да…). В настоящее время ?Бонэмс??— один из самых растущих аукционных домов в мире. Ежегодно он осуществляет более семисот продаж по семидесяти категориям (ах, шельмы, видимо, уважают нумерологию, исходя из которой, цифра 7 приносит удачу), которые включают в себя ювелирные изделия, фарфор, мебель, различные виды оружия, вино, живопись и тому подобное.Мой сын вышел побродить по залам (ведь здесь вы словно в музее), посмотреть на экспонаты, которые только предполагается выставить на продажу, почитать каталоги и послушать сплетни, ибо никто так хорошо не порождает и не разносит сплетни, как сливки высшего общества. Им же скучно! И надо как-то тратить богатства, которые их пра-пра-дедушки с огромным трудом нажили, ведя постоянные войны и расхищая гробницы в Египте, Индии и других странах Востока. Вот и порхают теперь их потомки с одного аукциона на другой, чтобы схватить что-то ценное, что-то, чего нет у их друзей-врагов.Куда катится наш бренный мир?!О, вот и сын вернулся! Я смотрю на этого черноволосого, красивого, молчаливого парня и вспоминаю тот день, когда спас его от смерти и одновременно убил, отняв простое человеческое счастье постепенно стареть и умереть естественной смертью… ***Тогда…В 1855 году, когда я безжалостно расправился с очередной своей любовницей из-за ее постоянного нытья, что ей нечего надеть из украшений, хотя в ее комнате стояло аж три сундука и пять шкафов со всевозможными драгоценными и полудрагоценными камнями, вправленными в золото, серебро и платину, я заскучал и запил (ясное дело, что не вино, а кровушку).В округе стало пропадать слишком много людей, и, придя в себя на очередном рассвете, я понял, что пора слинять куда-нибудь из замка на неопределенное время, пока озлобленные крестьяне не пришли с пылающими факелами к воротам моего замка и не сожгли меня в нём, как дрова в печке. А многие мои сотоварищи-кровососы погибли именно так, от рук, так сказать, своих же вассалов и крестьян, о чём повествуют многочисленные хроники временных лет и литературные труды знаменитых авторов вампирских хроник.И, подумав на досуге о своей бессмертной жизни, я превратился в летучую мышь и вылетел из окон родного замка в ночь. (Какой стиль! Пора книгу стихов выпускать!) Летел я долго, куда глядели глаза. И таким образом оказался в Китае. Да! А там в это время свирепствовала бубонная чума.Ужас, просто кошмар. Но… я не голодал… хотя…Приятнее запустить свои клыки в горло хорошенькой пастушке, параллельно срывая с её невинных губ первый поцелуй, и слышать, как она, разомлев от моих ласок и эндорфинов от укуса, сама раздвигает ножки и шепчет:?— Господин, я твоя! Возьми же меня!А я что? Одинокий древний забытый всеми вампир. Конечно, брал и даже не убивал таких доверчивых девушек. После кровопускания и страстной ночи любви они засыпали, а, проснувшись, ничего не помнили. Вопрос об их невинности возникал, когда они собирались идти к алтарю. Но меня уже нельзя было обвинить ни в чём, ибо никто ничего не видел и не помнил. А значит?— я невиновен. Вот так!Ах, да, Китай! Чума, горы трупов, костры, вонь, бегающие полчища крыс. Словом, не вовремя меня туда принесло.И вот в один из дней, шатаясь по бедняцким районам, на земле перед каким-то кому-то построенным храмом я увидел юношу. Он лежал на земле полуголый. На нем остались только штаны и какая-то обувь. На теле ярко горела голубым цветом странная татуировка. Присмотревшись, я узнал килина или цилина, который являлся своего рода химерой и символизировал долговечность и благополучие. В фэн-шуе же этот зверь символизировал долгую жизнь, празднество, великолепие, радость, знаменитых потомков и мудрость.Короче, с одного взгляда было видно, что парень не жилец. И на шее с двух сторон, и под мышками уже надулись огромные бубоны. Ещё немного, и они взорвутся, отравляя организм и приводя к общему сепсису. Парнишка был так болен, так красив и одинок (ну, прямо вылитый я в молодости), что я не сдержался и, наклонившись, осушил его полностью в считанные минуты, а потом острым ногтём вскрыл свою вену и напоил молодого человека своей кровью. Взвалил его на плечо, я поспешил с ним в гостиницу. Незачем окружающим видеть, как человек перевоплощается в вампира: как загораются алым голодным блеском глаза, как вылезают клыки в поисках жертвы, как ногти превращаются в черные когти, как человек становится монстром.Мне предстояло многому научить его, моего названного сына. Я даже расхохотался в предчувствии приключений. Теперь я был не один.***Из Китая мы уехали вместе. Но сначала не в мой замок, ибо там ещё все велось расследование многочисленных убийств. Я решил показать новоиспеченному сыну страны Европы и Африки. Прикинувшись туристами, было легче натаскивать его на разнообразные способы кормежки, сокрытия своей сущности, умения выживать и господствовать в мире людей.Поначалу всё шло хорошо. Чжан Цилин меня слушался во всём, с благоговением заглядывая в рот и на лету хватая все мои слова и фразы. Если я говорил, мол, того человека надо выпить досуха, а этого?— нет, он внимал и не задавал вопросов.Но однажды я сам сплоховал и попытался заставить его, ещё не огрубевшего душой, выпить младенца. Сын взбрыкнул и исчез из комнаты. Я тоже не стал убивать ребёнка почему-то, а решил вернуться в гостиницу и строго поговорить с Чжаном. Но его в номере не было, как и его чемодана с одеждой.Тогда мы потеряли друг друга из виду на шесть лет.Позже я совершенно случайно узнал, что Цилин зарабатывал тем, что сопровождал либо археологов, либо расхитителей гробниц в качестве охранника или проводника. Видимо, так ему было проще удовлетворять свою жажду крови: леса и горы, да, даже пустыни кишели зверьем, птицами и змеями. Сын перестал питаться людьми раз и навсегда, и в этом я винил себя, ведь и со мной он наотрез отказывался общаться. Хотя я пытался при редких встречах, которые организовывал сам по стратегии, которой мог бы позавидовать Александр Македонский, объясниться и даже (вот до чего дошёл!) попросить прощения.Так мы встречались и снова расходились до 2020 годов. И вдруг сын без предупреждения и телеграммы, мол, папа собирай на стол, я выехал, буду к ужину, нарисовался в номере моей гостиницы в Лондоне, мол, тоже прибыл на аукцион, так как там планировалось продать какую-то очень редкую, ценности неимоверной штукенцию.Кто я такой, чтобы отказать вновь обретенному сыну, пусть и бунтарю. Конечно, я тут же заказал специальный фонарик, который планировал повесить в своей ложе, показывая всем, что во сколько бы ни была оценена та вещь, которая заинтересовала моего Цилина, я куплю ему её.Как там у великих: ?Вы не думаете, что существуют вещи, которых вы не понимаете, но которые тем не менее существуют, что есть люди, которые видят то, чего другой не может видеть; но имейте в виду, существуют вещи, которых просто так не увидишь. В том-то и ошибка нашей науки, она всё хочет разъяснить, а если это не удаётся, утверждает, что это вообще не поддаётся объяснению.?****Сейчас…Чжан Цилин возвращается в мою ложу, и я вижу по его глазам, по осанке, по неторопливому движению рук, что он очень доволен тем, что увидел. И это вижу только я, потому что для многих мой сын?— безэмоциональная ледышка, от которой не дождёшься лишних слов или движений. Они просто не знают его так, как знаю я. Это надо чувствовать на клеточном (как сейчас говорят) уровне.Так что же так его заинтересовало? Какой лот он жаждет получить?Я внимательно и осторожно слежу за ним. Вот он поворачивается налево, взгляд опускается вниз к разношёрстной вычурно одетой толпе. Он словно ищет глазами кого-то. Стоп! Так он… жаждет не вещь, а человека?!Ну-ка, ну-ка! А вот это уже чертовски захватывающе.Я тоже смотрю вниз и вдруг… понимаю, на кого смотрит Чжан, потому что я бы выбрал этого юношу и сам. Я осознаю, что уже хочу обладать этим человеком во всех смыслах. И… О… Я даже знаю, кто это. Это молодой господин У Се, который прославился у себя на родине тем, что возвращает украденные предметы старины в музеи Китая.Так, выходит, это его жаждет мой сын? И что же нам теперь делать?Опять же вспоминая изречение великих: ?Видимо, так устроен человек?— несмотря ни на что, он надеется на благополучный исход.? * Но я-то и сын мой не люди, и что благополучно для нас, не всегда является таковым для людей!Ах, сын, сын! Не к добру ты вновь вернулся в мою жизнь!