король (1/1)

there's such a fooled heartbeating so fast in search of new dreamsa love that will lastwithin your hearti'll place the moon within your heart* зима в антверпене в этом году выдалась на удивление холодной и, самое главное, снежной, настоящее раздолье для мальчишек независимо от возраста. как и всегда в воскресенье, на гроте—маркт** было не протолкнуться, свобода от скучной школьной муштры и близость самого любимого и сладкого праздника на свете — рождества, кружила голову и развязывала руки. мальчики ведь никогда не взрослеют, до конца своих дней в душе оставаясь сорванцами с горящими глазами и розовыми яблочками щёк.мальчики посмелее, желая испытать себя и пощекотать нервишки, привязывали свои аккуратные и маленькие санки к проезжающим мимо набитым хворостом или провизией крестьянским саням, более крупным и быстрым, и с громким гиканьем катились далеко—далеко. брань и все обещанные на свете кары их не пугали — скоро ведь праздник, никто не возьмёт на себя грех и хворостину под взглядом иисуса. с детства все знают — под рождество все ужасно добрые, даже страшно становится.роббе чувствовал растерянность и злость. бритт вновь отчаянно цеплялась за него, надувая губы. ей совсем не хотелось валяться в снегу и морозить свои впалые щёчки, а отпускать его тем более – словно он одна из её бумажных кукол. лучше уж наслаждаться треском дров в печке и теплом, пробегающим по стенам скудно обставленного дома под тихий скрип половиц и бабушкиных спиц. роббе убегал от подруги, отмахиваясь от любых просьб и вопросов, словно ингельбрэкс — назойливая муха. ему просто хотелось веселиться, а не читать библию или слушать, как красиво цветут розы летом. розы он ненавидел. ***уже весь мокрый и извалявшийся в снегу до синих губ иэ пальцев, играясь с маленьким петтером***, роббе чувствал, будто его колят иголками в сердце и голову — смотри, смотри внимательно, сейчас произойдёт что—то, что навсегда тебя изменит. большие сани, выкрашенные в бело—голубой цвет, появились на площади в разгар всеобщего веселья, и никто не обратил внимание на это великолепие, так неожиданно это произошло. никто, кроме петтера.— робин, смотри, — мальчик настойчиво дёрнул отряхивающегося от снега брата за рукав пальто, — нашему отцу в жизни такие красивые не купить! а лошади, смотри, совсем белые, как из сказки! вот бы их погладить! – да, красиво, – роббе усмехнулся, прищуриваясь. даже сердце, наполовину холодное, забилось чуть сильнее в предвкушении.правил лошадьми кто—то высокий, укутанный в белую меховую шубу и такую же шапку. сани объехали вокруг площади два раза, каждый раз, казалось, замедляясь, подле братьев айзерманс, словно маня за собой. — смотри—ка, петтер, — роббе хлопнул мальчика по плечу. снег вновь начинал падать крупными хлопьями, пробуждая в душе полузабытый трепет, — что я сейчас сделаю. — но роббе, мама будет ругать, — сани вновь были совсем близко, приветствуя тихим скрипом и фырканьем лошадей, – нам уже пора домой. — пустяки, ты говоришь прямо как бритт! смотри, как я могу! подловив момент, робби привязал свои сани, и с громким свистом, покатил так быстро, насколько это возможно, казалось, ещё немного – и он воспарит над городом. сидевший в них человек приветливо кивал роббе, будто старому другу.петтер сжал рукавички, со страхом глядя на удаляющуюся фигуру брата. как же ему влетит от няни и родителей! и от господина или госпожи в санях тоже влетит.***кучер, как мысленно назвал роббе этого загадочного человека, катил, как по маслу, все дальше и дальше, умело перескакивая через канавы и сугробы. снег словно преклонялся перед ним, не встречая преград — ни камушка, ни сучка. солнечные лучи, бьющие в глаза своим холодным светом, вдруг исчезли, скрываясь в кронах высоких елей, стало совсем темно, хоть глаз выколи.роббе закричал, порываясь отвязать свои санки, умоляя повернуть назад, но метель, словно в усмешку, глушила его голос ветром. горячие слезы больно царапали его раскрасневшиеся щеки, в отчаяние, трясясь от холода, он с силой дёрнул верёвку, которой зацепился за большие сани, но они предали его, словно приросли к большим, как паразит, и неслись вихрем. снег вновь повалил хлопьями, больно попадая в глаза. казалось, что снежинки принимают очертания смутно знакомых фигур, обращаясь под конец в чудовищ.за что так с ним? он всего лишь хотел пошутить, он не желал никому плохого. сани, врезавшись в сугроб возле ели, с грохотом остановились. лошади громко заржали, стуча копытами ни то от усталости, ни то от боли. незнакомец встал, возвышаясь над ним и приветливо улыбаясь. это был ослепительно красивый, стройный мужчина, настолько прекрасный, что у роббе захватило дух. и шуба его, и шапка, и даже волосы — все было из снега. перед ним стоял сам снежный король, герой легенд его детства. — не глядите в окна по вечерам, — строго наставляла их бабушка, — а не то снежный король украдёт вашу душу, а потом и вас самих упрячет в свои чертоги. роббе помнил его.***это случилось прошлой зимой. мучаясь от бессонницы, ночами он развлекал себя рисованием на запотевшем от собственного горячего дыхания стекле, восхищаясь идеальной красотой кружащих за окном его спальни снежинок. ни одной неправильной черточки. красота не должна умирать так быстро, словно её никогда и не было. одна из них, побольше, упала на самый край подоконника и начала расти, расти, превратившись наконец в мужчину, прекраснее которого роббе не видел даже в старой книге с бабушкиными сказками. закутанный в тончайший белый костюм, сотканный будто из миллиона блестящих снежных звёздочек, он смотрел прямо в глаза, прожигая насквозь своими темнеющими изумрудами, блестящими, словно драгоценный камень, подзывая к себе рукой.раскрыв окно, роббе, полураздетый, потянулся к нему, чувствуя холодное прикосновение к щеке и боль в груди.отдать ему душу и всего себя он был совсем не против.наваждение растворилось в воздухе так же быстро, как и возникло, а мимо окна промелькнуло что-то похожее на полярную сову****.***роббе тогда убедил себя, что это бред, галлюцинация сонного мозга. так было правильно. ему нужно было жить так, будто ничего не случилось, будто ничего не было. — как славно мы с тобой проехались, — глубокий, вкрадчивый голос заставлял кровь быстрее бежать по телу, — но ты весь дрожишь, совсем замёрз! полезай ко мне в шубу! он напоминал ему о ледяных скульптурах, высекаемых на площади, и в тоже же время он был другой — хоть он и был из снега и льда, в нем была жизнь. мужчина, улыбаясь, покрепче прижал его к себе, руками обхватывая лицо, глубоко целуя его в губы. на минуту ему показалось, что он умрёт — незнакомец скользнул в его рот языком, сильнее надавливая на затылок, своими губами пронзая его в самое сердце, а ведь оно и так было на половину ледяным. а потом вдруг стало так хорошо и странно тепло, и роббе понял, что никогда не сможет от этого отказаться.никто и никогда его так не целовал. снежный король с неохотой оторвался от него, стягивая с головы меховую кепку, взъерошивая волосы. — больше я не буду целовать тебя, – он тихо рассмеялся, — а не то заморожу до смерти. хотя нет, ещё немножечко можно. он вновь прикоснулся к нему, по телу разлился приятный жар, и роббе сразу же позабыл обо всем на свете. больше ничего не имело значение, все в мире было таким глупым и неважным.— мои сани, — вдруг спохватился он, отрываясь от холодных губ под недовольный вздох, — не забудь мои сани!***санки привязали к спине одной из лошадей, и снова двинулись в путь — снежный король, сандер, как он просил теперь себя называть, обещал показать свой замок. роббе больше не боялся его, рассказывая обо всем, что слышал в школе и читал в книгах, в ответ получая улыбку и лёгкое поглаживание руки.и тогда ему показалось, что на самом деле он ничего не знает.