Глава 22, в которой Кай оказывается по ту сторону Зеркала (1/1)

Все вокруг белым-бело.Мне кажется, что я зависаю в этом ?белым-бело? ненадолго, в каком-то непонятном вакууме из густой молочной пустоты. Вокруг нет ничего?— ни запахов, ни звуков?— только вязкое, тяжелое и легкое в то же время нечто.Потом нечто начинает приобретать форму. Оно переливается, блестит, перетекает лужицами жидкой ртути.Я остаюсь на месте, пока пространство вокруг меня заполняется тысячами зеркал. В каждом из них?— мое собственное отражение, где я стою в замке Холта, прикасаясь к невидимой стеклянной преграде и закрыв глаза, как еще несколько секунд назад.У меня нет времени удивляться. Нет времени задавать вопросы, на которые некому ответить.Я спрошу потом.Спрошу у Холта.Я оборачиваюсь. Тысячи зеркал вокруг отражают меня в замке, и я скольжу по ним взглядом, пока он не цепляется за кое-что, что не так. Кое-что, что выбивается из общей картины.Пустое зеркало.Невзрачное и блеклое даже какое-то, оно выбивается из череды других?— словно пустой холст на стене, заполненной яркими картинами. Я иду к нему?— иду секунду или минуту, час или целые сутки?— пока не останавливаюсь прямо перед.Зеркало пустое и какое-то… густое? В раме передо мной?— просто молочно-белая ровная поверхность, внутри которой нет вообще ничего, ни намека на какую-либо форму, тень или фигуру. Оно будто бы поглощает свет, а не отражает его.Мне почему-то кажется, что если я дотронусь до поверхности, она окажется мягкой.Это я и решаю сделать.Какой-то частью своего сознания я понимаю, что мне должно быть страшно, чертовски страшно?— до крика страшно, если уж на то пошло. Но внутри Зеркала все как-то… спокойно?Будто бы я должна быть здесь.Будто бы какая-то часть меня, целый год внутри противно нывшая, наконец-то утихла.Я могла бы остаться здесь, могла бы смотреть в отражения на стенах, пока не останется больше ничего, пока не…Стой.Кай.Я смаргиваю с век внезапную мягкую тяжесть, откуда-то взявшуюся.Помни, зачем ты здесь. Помни, ради чего пришла.Холт. Он стоит там?— безмолвный, парализованный, бессознательно уставившийся в пустоту.Я вдыхаю.Выдыхаю.И касаюсь кончиками пальцев поверхности пустого зеркала.Она теплая.—?Кай.Сначала я не понимаю, откуда доносится ровный, высокий голос?— он будто бы везде сразу?— и сверху, и снизу, и по сторонам, но не снаружи, а внутри?— прямо в моей голове. Что-то подобное проделывал Король Теней, заставляя меня в одиночку корежиться от шипящего голоса в голове, но этот голос не вызывает во мне страха или отвращения.Спустя два удара сердца понимаю, почему.Это мой голос.—?Кай,?— произносит кто-то так же ровно, на этот раз чуть настойчивее. Поверхность под моими пальцами вибрирует.—?Да,?— произношу на выдохе. Страх отказывается приходить?— только чистое удивление,?— кто это?—?Разве не ясно? —?голос звучит мягко и обволакивает меня, словно мягкий ватный кокон,?— Я?— это ты. А ты?— это я… точнее, часть меня.По коже бегут мурашки от осознания чего-то такого простого, но такого огромного в то же время.—?Зеркало,?— произношу тихо, скорее утверждая, чем спрашивая. Поверхность под моими пальцами согласно, тепло вибрирует,?— ты… живое?—?Это важно? —?голос проникает, кажется, в каждую мою клетку, в каждую, даже самую маленькую, часть меня,?— Ты пришла не за этим.Точно.Выдыхаю, собираясь с силами.—?Душа Холта,?— произношу вникуда, стараясь говорить так же ровно, так же спокойно, и пальцами свободной руки впиваясь в ладонь,?— она у тебя?Несколько секунд ничего не происходит, а потом мягкий голос наполняет меня изнутри:—?Мальчик пытался меня уничтожить. Он разбил меня на крошечные кусочки и развеял по свету. Поэтому его кусочек?— мой по праву.—?Последний осколок находится во мне,?— качаю головой, стараясь в голос вложить больше уверенности, чем слепого отчаяния,?— и теперь я отдаю тебе его?— добровольно. Ты снова будешь целым, как раньше, и никто тебя не потревожит.Молочно-белая поверхность под моими пальцами колеблется.—?Нет,?— голос звучит ровно и равнодушно,?— его душа?— моя по праву.—?Тебя создал его отец,?— произношу почти умоляюще,?— ведь сначала все было иначе, правда? Тебе не нужны были души, ты должно было отражать истину.—?Люди проклинали меня, ненавидели и пытались уничтожить,?— голос тянется вокруг меня, как патока,?— Ненависть?— это все, что осталось в людях. Другой истины у меня нет.—?Я не хочу тебя уничтожить,?— улыбаюсь в пустоту,?— я вижу тебя изнутри, потому что я?— это часть тебя, а ты?— часть меня, разве ты не говорило этого чуть раньше?—?Верно,?— произносит Зеркало.Я прикрываю глаза.Внутри меня вдруг нарастает странная решимость?— что-то спокойное, но твердое, что-то искрящееся и горячее, что-то из далекого-далекого прошлого. Впервые за долгое-долгое время я знаю, что нужно делать?— и знаю, что все будет хорошо.Я не уйду отсюда без Холта.—?У Короля всем, что ты видело, были злость, ненависть и жадность, ложь и гнев. Но я не смогу соврать тебе,?— произношу, открывая глаза наконец-то,?— не смогу утаить что-то или обмануть тебя, пока я?— это часть тебя. Я смотрю на тебя изнутри, потому что ты мне разрешаешь?— и я прошу тебя сделать то же самое. Я хочу тебе кое-что показать, посмотри и вспомни, что люди?— это не только ненависть.Зеркало не отвечает ничего. Я чувствую, как поверхность мягко, едва-едва ощутимо вибрирует под моими пальцами, словно бы спрашивая разрешения на что-то.Я знаю, что я хочу показать?— самое лучшее, самое теплое и самое тайное, что-то, к чему я возвращаюсь, когда мне плохо, когда хочется удавиться от безысходности и пронзающей насквозь боли. Что-то, что было запечатано в прошлом так долго, что сейчас само как-то на свободу вырывается.Видения приходят мягко?— совсем не так, как было, когда их насылал Король Теней или даже Холт. Они рождаются внутри меня, с каждым выдохом сменяя друг друга, словно в калейдоскопе.Мне четыре. Мама с папой ведут меня к озеру?— кататься на коньках. Я смеюсь, и папа подхватывает меня на руки, издает шуточный рык: ?Я?— злой медведь, и сейчас съем вашу маленькую девочку!?. Я визжу сквозь смех, а мама подыгрывает папе?— выставляет руку с зажатой в ней палкой, с земли подобранной, и грозно брови хмурит, улыбку сдерживая: ?Я?— храбрый рыцарь, и я не дам эту красавицу в обиду!?.Мне пять лет. Мы с родителями гостим у бабушки с Герхардом и вышли посмотреть на фейерверки. Я увлеченно дергаю маму за руку: ?Мам! Это что, волшебство??. Мама улыбается как-то странно, и я замечаю слезы в уголках её глаз.?Кай, это ты?— маленькое волшебство?.Я гордо надуваюсь.Да, я?— волшебство.Я зло суплюсь на книгу. Читать не хочется. Хочется гулять и разбивать лужи, только что свежим льдом взявшиеся. Хочется с друзьями побегать по площади и погладить маленьких лошадок по мягким и теплым носам. Папа заходит в комнату. Подходит ко мне и картинно руку ко лбу прикладывает: ?Ой, как же мне плохо… Единственное, что мне поможет?— это сказка из волшебной книжки от какой-то маленькой девочки!?.Папа улыбается, поглядывая на меня одним глазом. ?Ну ладно!??— я беру книгу со стола и начинаю читать, краем глаза замечая маму в дверном проеме.?С Днем рождения, Кай!??Я люблю тебя, Кай. И папа тоже, правда???Мам, смотри, звезда упала! А если я побегу, то успею поймать??Лица родителей?— настоящих, таких, какими я их запомнила?много-много лет назад?— заполняют сознание. Внутри что-то щемит непередаваемо, горько и сладко одновременно.Когда я открываю глаза, понимаю, что по щекам текут слезы?— даже не пытаюсь стереть их.—?Хорошо,?— голос Зеркала заполняет моё сознание,?— мне нравится…Я улыбаюсь сквозь слезы.—?…подари мне их все, и я позволю тебе забрать душу Холта,?— слова звучат в голове монотонно и ровно.—?Что? —?замираю, чувствуя, как улыбка медленно исчезает с губ,?— Подарить?—?Твои воспоминания о родителях,?— терпеливо поясняет Зеркало,?— отдай их мне?— навсегда?— и забирай его душу.Впервые за все время моего пребывания по ту сторону Зеркала я чувствую, как внутри колет иголочка неправильности. Так не должно быть, разве может оно просить у меня…—?У всего есть цена, Кай,?— мягко почти произносит Зеркало,?— и цена души Холта такова.Внутри что-то предательски, болезненно переворачивается. Прикусываю губу до боли, сдерживая рвущиеся наружу возражения.Воспоминания о родителях?— это все, что от них осталось.Мама больше никогда не пожелает мне доброго утра, а отец никогда не попросит прочитать ему сказку на ночь. Память о них?— та невинно-теплая, нетронутая часть меня, которая…Которая, возможно, была и останется лучшей частью меня вообще.—?Ты можешь уйти сейчас,?— произносит Зеркало, и мне так хочется на секунду поверить ему, так хочется сделать именно это?— уйти и оставить родителей себе,?— но Холт останется здесь.Имя ударяет туго, болезненно под дых.Холт.Бесцветные, внимательные глаза. Кривая полуулыбка. Обеспокоенный взгляд. Ровный, обманчиво безразличный голос. То, как он произносит мое имя?— мягко и уверенно одновременно, так, что мурашки по коже идут.Льдинки на столике?— когда, полчаса назад? —?собрались вместо вечности в любовь.Как и моё заключение в замке Снежного Короля.Я знаю?— если откажусь сейчас, то пожалею в тот же миг, когда увижу его безжизненное, лишенное эмоций лицо там, снаружи. Знаю, что буду жалеть дольше, чем могу себе представить сейчас.Если терять?— то лучше прошлое, чем будущее, правда?Родители?— это мягкий и светлый, безусловно дорогой мне островок в прошлом. Это?— безусловная любовь, которой больше не будет.Никогда.Но мои воспоминания не воскресят их?— и никто не воскресит. Бабушка будет помнить, Герхард будет помнить тоже.Мои родители умерли. Их убил Король Теней.А потом Холт убил его.И еще одной смерти эта сказка не выдержит.Я выдыхаю. Успокаиваю сердце, бьющееся слишком часто, но оно колотится так же заполошно, так же болезненно почти что.Мне хочется извиниться, и я делаю это?— мысленно, хотя знаю, что Зеркало слышит.Надеюсь, что родители слышат тоже.—?Хорошо,?— произношу почти через силу,?— хорошо, забирай.Я чувствую, как Зеркало ликует?— вибрирует, поет несколько невероятно длинных мгновений будто бы какую-то давно знакомую мне песню?— а затем все кончено.Я закрываю глаза.Пусто.Родителей нет.Я панически пытаюсь вызвать их лица в памяти?— знаю, что не получится, но все же?— и нахожу только пустоту. И эта пустота болит и ноет, словно свежая рана, словно… Горло перехватывает болезненный спазм.Я вернусь к этому позже. Потом, все потом. А сейчас…—?Иди,?— голос Зеркала звенит в голове,?— найди его и забери с собой.Что?..Я открываю глаза и пугаюсь даже немного. Вокруг меня?— уже не молочно-белая пустота, а старый деревянный дом. Оглядываюсь?— обстановка кажется мне абсолютно незнакомой. Похоже на лавку или магазин…А затем я замечаю зеркала.Не белые и пустые, как до этого, а обычные?— какие-то мутнее, какие-то чище. Большие и маленькие, вычурные и попроще, настольные, карманные и огромные, почти во всю стену.Я отражаюсь в каждом из них?— испуганная, бледная, с тяжело вздымающейся грудью.Лавка с зеркалами… догадка мягко всплывает в памяти.Отец Холта был мастером зеркальных дел. Стало быть, это?— его лавка, и душа Холта где-то здесь?— затерялась в месте, где он был хотя бы относительно счастлив когда-то.Пока я рассматриваю зеркала, ноги сами несут меня к невзрачной двери в конце комнаты. Замираю на несколько секунд, а затем толкаю её решительно.Первое, что замечаю?— кучу инструментов. Деревянные рамы, листы стекла, несколько огромных осколков в углу, доски и…—?Кто ты? —?голос из противоположного угла отрезвляет, заставляет вздрогнуть от неожиданности. Разворачиваюсь на каблуках.В углу, среди осколков зеркал, сидит мальчик?— юноша? —?лет четырнадцати-пятнадцати. Светло-русые волосы аккуратно подстрижены, а красивые темно-серые глаза смотрят настороженно?— огромные и глубокие.Он выглядит совсем по-другому?— но в то же время так же.Сердце колотится в груди?— раз, два, три?— и я делаю шаг вперед.?— Холт,?— несмело улыбаюсь, чувствуя, как внутри дрожит что-то,?— это ты?Парень смотрит внимательно. Кивает.Протягиваю руку?— она зависает в воздухе вместе с частичками пыли, которую я подняла, дверь распахнув. Только сейчас замечаю, что солнце светит сквозь огромные окна и отражается от десятков зеркал так, что по комнате солнечные зайчики танцуют.Красиво.—?Не бойся, пойдём со мной,?— мягко говорю,?— пора уходить.Парень смотрит на меня, не двигаясь с места. Переводит взгляд с моего лица на протянутую руку.Я улыбаюсь уверенно?— знаю, что он согласится. Я не знаю, как это работает, но знаю, что он пойдет со мной. Должен пойти.Потому что когда я встретила Холта четырнадцать лет назад почти?— на заснеженной поляне, вместе с Лидией и Королем Теней?— я знала, что все будет хорошо.И он знает.Протягивает руку нерешительно через исчерченное солнечными зайчиками пространство.За секунду до того, как кончики его пальцев касаются моих, я вскидываю взгляд.Холт улыбается.***—?Кай! Кай, да проснись же…Голос Герхарда возвращает меня в чувство.Я открываю глаза и смотрю на свое отражение в Зеркале. На пальцы, к поверхности прижатые.Зеркало идеально целое.Мое отражение смотрит на меня в ответ спокойно и уверенно.Все осколки на месте.Я выдыхаю, словно бы от глубокого сна очнувшись.—?Кай, ты меня слышишь? —?Герхард требовательно мое плечо сжимает.—?Да, я… —?бормочу неуверенно. Голова кружится слегка?— будто бы я только что слишком резко приняла сидячее положение. Оглядываюсь пораженно?— я снова в зале в замке Холта, как будто бы…Холт!Я резко поворачиваюсь, руку Герхарда с плеча сбрасывая.Холт стоит там же, где я его оставила?— секунды, минуты, часы назад? Сколько времени прошло?Потом, все потом.А пока что…—?Я сейчас,?— произношу тихо, кивая бледному, взволнованному Герхарду,?— все хорошо, не переживай.Не дожидаюсь ответа?— иду, бегу почти к Холту.Сердце колотится, словно сумасшедшее?— мне явно не помешало бы успокоиться немного, в самом-то деле. Самое страшное уже позади, Кай, и все должно сработать, должно…Останавливаюсь напротив Холта. Он все такой же безжизненный, безразлично-холодный, но теперь я не боюсь.Все будет хорошо.Я поднимаю руку и касаюсь щеки мужчины?— легко провожу кончиками пальцев по бледной коже. Он не открывает глаза, но я знаю, что он уже здесь, должен быть здесь?— по тому, как легко дрожат его ресницы, а мерное раньше дыхание чуть сбивается.Воздух, срываясь с его губ, касается тыльной стороны моей ладони?— едва ощутимо.—?Проснись, Холт,?— произношу я, приподнимаясь на носочки.А затем я целую его в бледные губы, чувствуя, как тысячи мягких иголочек вонзаются, кажется, в самое сердце.