13. Атрей. (1/1)

По возвращению в Пеллу я несколько дней никуда не выходил, подчиняясь Павсанию ждал распоряжений Филиппа и тот, неумолимый как Крон, нагрянул в один из вечеров. Немного под хмельком, но не утративший здравый рассудок, ввалился со свитой в тихий дом и заполнил его истошными криками, визгом гетер, лаем охотничьих псов. Предупреждённый слугой, я до времени скрылся в отдалённом покое, нечасто посещаемым хозяином и челядью, не забыв захватить внушительного объёма труд Пифагора. Павсаний принимал царя со всей доступной ему роскошью, рабы дома сбились с ног снуя с кухни в пиршественный зал и обратно, из погреба подняли лучшие вина, из сада сплетённые наспех цветочные гирлянды. Стараясь не обращать внимания на громкие звуки музыки, доносящиеся даже в уединённое убежище, развернул первый тяжёлый свиток и погрузился в чтение. Где-то ближе к ночи, приполз Павсаний, пьяный до нельзя, едва стоящий на ногах.- Царь требует тебя! Хочет наградить!- За что? Я ничего не сделал!- Не рассуждай! Повинуйся!Теряясь в неведении, полный дурных предчувствии спустился в зал и поразился царившей в ней пустоте, только несколько минут назад здесь гремели цимбалы и свистели флейты, некоторые инструменты до сих пор валялись на ложах и под ними. От запаха выпитого вина кружилась голова.- Он там! - Павсаний указал рукой на стоящее в отдалении ложе, скрывающиеся под тяжёлым занавесом. - Иди! Ждёт!Неслышно я приблизился, боясь даже вздохом оскорбить покой македонского повелителя. Отодвинул драпировку. Филип казалось спал, уронив голову на одну из пуховых подушек, и, только заслышав шорох ткани, быстро вскинулся. Хватаясь за кинжал у пояса.- Кто здесь?- Гефестион! - Ах да, садись.Промассировав виски, чтобы сбросить остатки хмеля, царь серьёзно посмотрел на меня.- Тебя следовало распять за дерзость. Не дрожи, я поступлю иначе; чего ты хочешь, говори, исполню.Не понимая хода мыслей Филиппа, осторожно попросил.- Отпусти меня царь, разреши уйти и жить, подобно простому македонцу. Я могу дать клятву молчания, переменю имя ...- Закрой рот, - рявкнул Филипп, глаза его сверкнули гневом. - Только глупец не ценит милость богов! Александр, к моему горю, полностью в твоей власти, знаешь ли ты визгливый щенок шакала, что он вернулся домой?! Отменил сватовство и даже помирился со мной! Извинялся, унижался, признавал ошибки и все ради чего? Точнее кого? Человека, оставившему ему прядь волос. Ты с ним знаком?Запираться и лгать не имело смысла, Павсаний доложил о нашей авантюре ещё в первый день по приезде, недаром, сидел в царском дворце до утра.- Это был я.- Вот именно, - задумчиво протянул Филипп, мгновенно меняясь в лице, - юный любовник ради которого сын смирил свою неуёмную гордость! Одни боги знают, на какие ещё жертвы он готов пойти ради этих стройных бёдер и нежных губ. Ты страшный человек Гефестион и безумный, раз хочешь отказаться от власти!Пожав плечами, не стал разубеждать Филиппа, пусть считает меня слабаком, трусом, идиотом в конце концов, мне все равно. Я не шлюха, не продаюсь как Павсаний.- Да неужели? Голос царя не предвещал мирного окончания беседы, оказывается, задумавшись я не заметил, как произнёс последнюю фразу вслух. А когда понял чем может грозить роковая фраза, было поздно. В ту ночь, Филипп изнасиловал меня, да, вот так просто я могу сейчас об этом говорить.Связанные поясом запястья, притянутые к изголовью ложа. Рука Павсания, держащая мою голову, чтобы я не засветил царю лбом в челюсть; ноги, повисшие на лодыжках, рабы, умоляющие не сопротивляться. Твой отец не был грубым, скорее, он преследовал очередную цель и в неё входило моё бесчестие. Молча ломал меня. Не было в том соитии ничего любовного, но и на насилие не походило, скорее, как я и говорил раньше, царь продумал действия заранее и сейчас, просто исполнял задуманное. Отвернувшись, чтобы не видеть заросшее чёрной бородой лицо царя, я закрыл глаза и расслабился. Не хотел получить травм, не хотел страдать из-за смердящей падали, которой являлся твой отец. Понадобилось много времени, прежде чем он сумел кончить, и встав с меня, потрепал по взмокшей от пота, голове.- Не понимаю, что находит в тебе Александр, по мне так ничего особенного.Павсаний распорядись тут, и жду тебя завтра, после полудня с отчётом о его состоянии. Если Гефестион покончит с собой, казню. Он нужен мне живым.И не оглядываясь, не интересуясь более ничем, исчез.Я не вскрыл вены и не сделал попыток броситься на меч, хотя Павсаний и велел убрать все оружие из покоев; как ни в чем не бывало, ел подаваемые блюда, пил разбавленное сладкое вино и улыбался. Возможно, именно эта улыбка и пугала рабов, они старались подолгу не задерживаться в комнатах, и выполнив необходимое, бежали со всех ног. Павсаний каждое утро посвящал узнику немного времени, участливо спрашивая о здоровье, интересуясь, не надо ли мне чего.- Все просто замечательно, - неизменно получал ответы на все тревожные вопросы. - Я всем доволен.Через две декады пришёл приказ из дворца, там готовились к грандиозным мистериях в честь Зевса Ликийского. Украшенные залы с всевозможной роскошью, должны были показать и нашим врагам, и союзникам, мощь Македонии, для того, чтобы пустить пыль в глаза Филипп не жалел средств. Впервые за год размолвки, на этом пиру отец и сын должны были появиться вместе, тем самым доказывая, что конфликт в семье погашен и царствующий дом вновь един. Приглашённые по случаю музыканты, даже сложили хвалебные гимны, славя обоих. Девушки с оливковыми ветвями встречали торжественную процессию у дверей. Задействованный в предстоящих празднествах Павсаний, с ног сбился, ведь на него возложили всю охрану, кроме того, следил за желаниями гостей и должен был в случае опасности применить спрятанное под одеждой оружие.- Твоё дело подавать царю килик с вином. Запомни Гефестион, ни одного лишнего движения, только почтительный поклон и улыбка. Впрочем, в последнем ты неплохо преуспел.Не желая слушать мои возражения, дал необходимые инструкции и хотел выйти, как вдруг я схватил его за руку.- Умоляю, избавь от позора! Скажи заболел! Придумай что-нибудь!?Наивный, в те годы я ещё верил в человеческую, если не доброту, то хотя бы жалость, и получил новый жестокий урок?. Павсаний отцепил мои пальцы, намертво впившиеся в предплечье и криво усмехнулся.- Подчиняйся, иначе Александр узнает, что произошло в этом зале!- Угрожаешь?- Ну что ты! Как я могу угрожать сердцу наследника Филиппа, я просто обрисовываю возможные последствия твоего неповиновения. Будь благоразумен и пойми, твои желания ничто перед волей царя.Не желая продолжать и без того бессмысленный диалог, Павсаний тяжело вздохнул, похлопал меня по плечу. Одежда царского виночерпия: темно-синий длинный хитон, с золотыми фибулами на плечах, надушенный восточными тяжёлыми ароматами лежал перед мною. Вошедшие рабы тихонько попросили соизволения облачить пленника в наряд царского любимца. Я позволил, подготовленный к пиру, с мокрыми после ванны локонами, возложил на голову золотой веночек, завершая образ и повернулся к бронзовому зеркалу. В гладко отшлифованной поверхности отразился красивый юноша с правильными чертами лица. Филипп хочет повеливать сыном, угрожая ему мной? Раб напомнил, что время вышло и пора отправляться во дворец. Придерживая длинные полы хитона, я вышел на крыльцо, в сопровождении пятерых вооружённых охранников. Оглянулся, убедившись в близости солдат, ударил стоящего ближе всех македонца. Не имея оружия, действовал кулаком, в глаз, по рёбрам, там, где панцирь немного расходился закреплённый тугими кожаными шнурками. В пах, ногой. Второй, третий охранник, рукопашный бой начавшийся столь стремительно, так же быстро прекратился, как только я почувствовал лезвие меча на шее.- Что на тебя нашло, Гефестион? Я лишь победоносно ухмыльнулся разбитыми в кровь губами, чувствуя, как наливается тяжестью разбитая голова и хочется прилечь.- Несите его обратно и передайте царю Филиппу, виночерпий не придёт на пир.Отлично, значит я выиграл немного времени и пока хозяин дома суетился не зная кого послать во дворец, решился на побег. Выслав всех из спальных покоев, быстренько скинул роскошный одежды, вытащил из тайника давно припрятанное платье раба. Грубую дерюжную тунику, полученную в результате долгих уговоров одного из слуг, по лицу отчаянного плута, согласившегося за деньги промолчать о желании гостя. Накрыв голову шапкой, вылез из окна. Пригибаясь, пробежал по портику и далеко в саду спрыгнул со стены. Выбраться даже через запертую калитку не представляло труда, впервые за длительное время я был свободен и мог рассчитывать только на себя. Много лет спустя, Неарх, напившись рассказал мне то, чему был свидетелем в Фивах. Да, я вспоминаю тот эпизод, когда ты получил мой подарок и долго вертел в пальцах заветную прядь. Неарх спросил, не следует ли отыскать обладателя пряди, на что ты с улыбкой покачал головой.- Нет, друг. Я думаю он найдётся сам, а пока давай уважать его волю.- Прости царь, но, я не понимаю.- Конечно не понимаешь, как и все остальные. Почему я, не допускавший к ложу никого, даже обольстительную Таис, сорвался. - Да, это волнует многих, но мы не в праве требовать откровений.- Вот именно, Неарх. Вот именно.Ты долго молчал, а потом просто так сказал.- Это был Гефестион.Неарх едва усидел на стуле, не веря ушам, осмелился переспросить.- Гефестион? Разве он не умер в горах?- Мой филэ? Клянусь Ахиллесом, он бы не пропал и в пасти немейского льва, избежал бы яда химеры и оседлал Пегаса, о мой благородный друг Неарх, Гефестион гораздо сильнее любого из нас.- Тогда почему ты не сорвал с него маску, не увёл с собой? Может, ты понял это слишком поздно и потому позволил ему сбежать?- И опять ты неправ Неарх, скажи, ты сможешь узнать возлюбленную по крошечному островку открытой кожи на запястье, по голубой жилке, единственной в своём роде, по аромату исходящему от тела?- Не знаю, вряд ли.- Значит ты ещё не любил, поверь, когда ты найдёшь человека предназначенного тебе богами, ты узнаешь его, даже объятого облаком. Зевс, закрывшись туманом познал Ио, я взял Гефестиона скрытого театральными одеждами. Уверен, в тот момент мы оба хотели этого и получили желаемое.За эти откровения Неарх был вознаграждён десятком амфор с лучшим критским оливковым маслом и красивой рабыней, он был большой охотник до молоденьких девушек.А пока…Я бежал, бежал так словно за мной гнались крылатые братья, спутники славного Ясона, не выбирая направления стремился убраться из дворца, причинившего столько горя. Я не знал где скрывался Феликс и Гестия, а даже если бы и знал, к ним не завернул, ведь друзей первых будут пытать, выспрашивая о моём исчезновении. Город кончился, там и тут запестрели крыши хижин пастухов, а вскоре и они оставались позади, не чувствуя усталости я нёсся, едва касаясь дороги и только убедившись в полном одиночестве, упал у придорожного камня и перевёл дух. Свободен!Через несколько дней набрёл на рабочих строящих дорогу, прямо передо мной одна из телег гружёная камнем, жалобно заскрипела и развалилась. Груз с глухим стуком вывалился на землю. Возница принялся орать, проклиная мастера, я дождался окончания его обличительной речи и только тогда, попросил разрешения поправить ось. Мужчина хмуро взглянул на меня, смачно сплюнул в песок и неожиданно позволил приблизиться. После узнал, как мне повезло, ведь Эртниус, был не простым погонщиком, а принадлежал к инженерной знати, который и без меня наладил бы некстати испорченный механизм, но заметив голодный взгляд бродяги милостиво дал шанс заработать хлеб честно. Наблюдая, прикидывал и когда работа бывала сделана, вынул из заплечной сумы кусок заветренного овечьего сыра и половину лепёшки.- Звать как?- Филандер. - Назвался именем погибшего брата, - Филандер Аминтид.- Учёный, как я заметил, чего ещё умеешь?Пришлось рассказать, а большей частью придумать судьбу полную злоключений, не верю, чтобы сумел вызвать жалость Эртниуса, скорее, он смотрел на меня глазами прагматика. Искусно прилаженные детали и скорость, с которой я в одиночку починил довольно сложную поломку сказали больше, нежели слезливые выдумки. На середине рассказа он махнул рукой, указывая на вторую повозку.- Будет придумывать, поехали. Дам тебе занятие, но и ты не подведи, будешь лодырничать прибью.Первым делом, пришлось расстаться с длинными локонами, чтобы не мешали таскать камни, безжалостно отхватил тупым ножом, оставив только кривые, точно обкусанные края. Отсутствие благовоний и недостаток масла, огрубили кожу, я загорел, чего отродясь не было, проводя ночи у костра пропах дымом и землёй на которой спал. Поначалу мне поручали самую простую работу, сравнимую только с рабской участью, не возражая, по несколько часов на солнце укладывал камни, трамбовал галечную подушку, резал грунт специальной косой. Время от времени Эртниус спрашивал совета. Проверял и настал тот день, когда подойдя к группе отдыхающих вольнонаёмных рабочих, позвал.- Эй Аминтид, встань и перейди в палатку инженеров.Теперь мне поручали более ответственные задания, наравне с известными строителями я вымерял стадии, планировал дренажные каналы. Однажды начертив схему укладки сложного участка пути, привёл в восторг заказчика, простотой и изяществом решения. - Этот Аминтид просто золото, - воскликнул толстый Атрей, - я если ты и в движущих статуях смыслишь, то будешь полезен мне в столице, хочешь небось полюбоваться на Пеллу? Я поеду в Пеллу? К тебе?! Так скоро!- О это будет грандиозное зрелище Филандер, нашему содружеству заказаны пять передвижных статуй богов: одна из них будет даже изображать нашего славного царя Филиппа, в тридцать локтей высотой с сложным механизмом внутри. По задумкам главного распорядителя все фигуры должны двигать руками и поводить глазами. Мы спрячем внутрь деревянного каркаса человека, который станет дёргать за ручки, создавая иллюзию живого божества. Спрашиваю ещё раз, хочешь поучаствовать, клянусь Артемидой это будет существенным вкладом в будущую карьеру, тебя как инженера и строителя. Возможно, мы представим тебя царю, он благоволит к молодым людям имеющим мозги в голове.На языке вертелось нечто резкое и неприличное, но я смолчал, сейчас передо мной открывалась блестящая возможность вернуться и спасти свою честь, шанс которого ждал с первой минуты побега, и потому не стал раздумывать.- Благодарю, считаете, я с вами.Пришлось оставить почти завершённую стройку и в спешном порядке, на трёх телегах в сопровождении рабочих, отправиться назад, в наш маленький строительный дворик при царском дворце. Где меня очевидно уже искали и не раз, а значит более безопасного укрытия вряд ли найдётся. На вьезде заметил Фаддея, друга и талантливого механика, тот признал меня.- Гефестион! Что б мне в Тартар провалиться, а говорили ты умер. Вот дела! Александр знает, что ты здесь?- Нет и прошу не выдавай меня, настанет время, я возвращусь ко двору, но только не сегодня.- Как скажешь, а ты подрос и загорел, плечи расширились. Совсем красавец стал, девчонки небось стадами вокруг бегают?!Договорившись с Фаддеем, я тем не менее понимал, что тайна может раскрыться в любое мгновение, слишком много людей знало меня в лицо, потому предпочитал работать скрытно, не выходя во двор до наступления темноты. Совместно с инженерами, людьми, сведущими в потешных истуканах, разработал и начертил механизмы взаимодействия тяжёлых, вырезанных из дуба рук Зевса с закреплёнными в ладонях золочёными молниями. Для статуи Посейдона, мы придумали лежащего у ног толстого дельфина. Зверь шевелил хвостом и раскрывал пасть. Афина, третья фигура, имела самую сложную конструкцию, ведь ей приходилось потрясать копьём, издавая хриплый воинственный клич. Крошечные усилители звука, пришлось маскировать в лохмотьях её козлиной эгиды. Аполлон степенно кивал головой, изредка шевеля губами, словно изрекая пророчества. Хотели соорудить ещё и Диониса, но Филипп, просмотрев сметы решительно вычеркнул из них бога веселья. - Ему и возлияний будет достаточно. Можно подумать, я Дарий и черпаю золотые статиры корзинами. Обойдёмся без Диониса.Зря, как только я узнал о непочтении выказанном этому прекрасному богу, а в бытность в Миезе, я изображал его на одной из мистерий, то сразу принялся горячо ему молиться, прося стать союзником в борьбе с Филиппом и помочь мне отомстить.Беспокоясь за судьбу страны и дочери, выдаваемой за родного дядю, царь испросил пророчество у Дельфийского оракула и пифия, восседавшая на медном треножнике, дала весьма расплывчатый, но в целом благоприятный ответ. - Жертва украшена и приведена на заклание.И ещё, она сказала, но тише, так чтобы расслышали только ближние жрецы.- Нож в руках Диониса.Побоявшись гнева царя, ему не передали вторую часть, решив, что это не существенная подробность. Мне рассказал о ней один из рабов, присутствующий в храме и заработал тетрадрахму. Теперь я был уверен: замысел исполниться, и мы воссоединимся с тобой, мой Александр, уже как свободные любовники. Без оглядки на мнение окружающих.Утром, за день до празднества, надев широкий плащ придворного инженера, и закрыв лицо полою, нашёл Павсания. Тот крутиться возле законченных торжественных статуй осматривая и проверяя надёжность крепления к платформам. - Значит, вот здесь будет сидеть мальчик и приводить в вращение систему блоков? Интересно. Надеюсь, малыши не подведут, после прохождения процессии каждый из них получит неплохие деньги. За пять тетрадрахм, право, стоит постараться! В целом я доволен! Павсаний хотел уйти, как вдруг кто-то мягко взял его за руку. Он не испугался и не отдёрнул ладонь, послушно двинулся за мною уединение место: на склад дерева и слоновой кости. Здесь расположившись на ящиках, мы повели непростой разговор.- Зачем ты вернулся? Или лучше спросить зачем сбежал?- Я испугался той роли которую Филипп хотел мне предложить, теперь все изменилось.- Что именно, Гефестион?- Здесь все зовут меня Филандер.- Меня не интересует твои выдумки, что ты хочешь от меня и нашего царя?- Прощения! Прощения своей глупости, я много думал и согласен…- Он согласен, - громко засмеялся Павсаний, - да кому интересно твоё согласие! За те полгода, пока ты шлялся неизвестно где, многое изменилось. Филипп и Александр больше не враги, напротив они денно и нощно готовятся к вторжению в Азию, засланы уже первые отряды на земли за проливом. Пехота полностью перевооружена, конница усилена тяжёлыми всадниками. Ещё никогда Македония не была так сильна и могущественна! Так вот, царь считает, что немалую роль в этом сыграло твоё исчезновение. Александр все энергию направил на завоевание авторитета в армии, закончилась недолгая эпоха пиров и гулянок, гетеры изгнаны и их место заступили ратные заботы.- Выходит, Филипп хотел моего побега?- Не знаю, но оно сыграло ему на руку. Я же предупреждал, царь ничего не делает просто так и твоё изнасилование он прибережет до подходящего момента. Накануне похода, Александру не нужны лишние волнения. Поэтому, ты зря вернулся, шанс быть рядом с наследником упущен, Филипп не допустит тебя до Александра, только ты покажешься рядом, как он выдаст все подробности, присовокупив к ним свою ложь и кому поверит твой возлюбленный? Это ещё вопрос.- Устрой мне встречу с царём! Обещаю, не выходить из его воли!- Невозможно!- Тайно. В одной из фигур есть полость, совершено на первый взгляд ненужная, но туда может поместиться один человек. Я сам проектировал её и могу незаметно проехать в место где будут собираться знатные гости. Уверен у нас все получиться!Павсаний задумался. Щипля узкую редкую бородёнку, пристально изучил моё лицо, и не смог найти в нем ничего подозрительного, я лишь глупо улыбался. Возможно, в ту страшную ночь изнасилования, Филипп невольно научил меня улыбаться, нежным оскалом зверя готового к броску.- Хорошо. У царя будет несколько минут на общение с тобой, перед входом под торжественною арку. Я предупрежу.Пока все шло как и задумывалось, помня неудачу с Караном, я больше не доверял рабам, как впрочем и всем остальным. Теперь полагаясь только на знания и собственную удачливость спланировал месть. Торжественая арка, увитая свежим плющом и имевшая на верхушке изображение Геркулеса в два человеческих роста, как нельзя кстати подходила под задуманное действие. В меру глубокая, два десятка шагов, с толстыми стенами и узкими арками. Пользуясь правом инженера, я осмотрел всю конструкцию очень тщательно и выискал небольшие технические углубления в стенах для размещения крепёжных болтов. И вот настал день, сделавший тебя царём, а меня хилиархом, величайшей империи. По устоявшейся привычке я встал очень рано, умывшись и умастив тело маслом настоянном на укропе и лаванде, расчесал отрастающие пряди и в последний раз осмотрел статуи. Все механизмы находились в надлежащем состоянии, и за их работу можно было не беспокоится. Атрей, тоже раняя птичка окликнул, мы обменялись соображениями по поводу сегодняшнего события и разошлись, чтобы встретиться через несколько часов уже на процессии. Само действо помню не слишком хорошо, да и что говорить, в тот момент я скрыто стоял в тени торжественной арки, в длинных чёрных одеждах, имея на голове закрывающую лицо, полу. Сжимая меч телохранителя. Основное празднество шло мимо меня, только отголоски музыки долетали до глубин роскошной арки, по ним я мог ориентироваться, судить насколько близко приблизилась жертва к алтарю Диониса. Всевозрастающие крики, стоящих снаружи людей, указали на приближение шествия, того момента, о котором мы условились с Павсанием, тех минут, в течении которых я останусь один на один с Филиппом. Положив руку на тёплую рукоять, застыл. Глупец Павсаний будет искать меня у фигуры Посейдона, и не найдя, двинется сюда, значит на все у меня не более нескольких мгновений. Раздумывать некогда! У входа в арку движение застопорилось, очевидно, не только Павсаний, но и другие не хотели оставлять Филиппа одного, даже ради двух десятков шагов в полной темноте.- Да бросьте, - довольно гоготал царь македонский, - идите в обход и встретьте меня с другой стороны.Это он отдавал распоряжение тебе, и новому зятю, тому самому эпирцу с отвислым брюшком. Короткая перебранка и звуки удаляющихся шагов! Отлично, значит царь один, и то, о чем я думал долгими ночами на дороге, вот-вот осуществиться. Затаив дыхание, стал подобен ожившей фигуре, случись непредвиденное и окажись Филипп не один, не двинул бы ни одним членом тела и вся масса приглашённых прошла бы мимо ничего не замечая, но… "жертва украшена и нож в руках Диониса". Он приближался, впервые я услышал, как царь натужно дышит сквозь зубы, здесь, Филипп мог не притворяться. Твой отец был болен, не знаю, чтобы свело бы его в могилу, не наткнись он на меч, но поверь, жить ему оставалось недолго, раны или лихорадка, дурная болезнь подцепленная от проститутки, иной рок, но мойры уже держали ножницы над нитью его жизни. Как и предполагалось, Павсаний замешкался, метнувшись к Посейдону, думая найти меня там, и упустил из виду царственного любовника.- Ты?Как разглядел своего убийцу, Филипп, до сих пор не понимаю, возможно перед смертью мы обретает ранее не свойственные черты, но в тот момент, последний в жизни, царь узнал меня. И понял.- Зачем?- Ты мне мешаешь.Чётко, почти по слогам, произнёс я, последние слова для жертвы. Не раздумывал. Филипп стал для меня - откормленным бычком, не человеком, не повелителем, даже не твоим отцом, он стал мясом, гнилым смердящим куском мяса. Я ударил его, коротко и глубоко, в бок, повернул, разрывая клинком внутренности. Он всхрапнул как усталый конь и медленно откликнулся назад, падая на спину. С толстых губ скрывающихся в густой бороде, потекла густая кровь.- Проклятие!Было последним его словом, кого именно Филипп проклинал я не хотел знать, потому что в эту минуту рядом оказался Павсаний. Не найдя меня, верный любовник в ужасе бросился к повелителю, и заметил тень, скользнувшую к стене, почти слившуюся со мраком арки. Ещё не веря произошедшему, Павсаний склонился над Филиппом, не понимая, не принимая реальности и только мой тихий вкрадчивый голос над ухом, вернул его в действительность.- Ты убил царя, Павсаний!- Нет, это не я!- А кто поверит? Павсаний в отчаянье схватился за меч, его движения выверенные годами службы, оказались стремительны. Лишь темнота, вбежавшему со света, застилала глаза и отдавала преимущество мне. Несмотря на длинный до пола плащ, я ловко уходил от ударов, хотя некоторые выпады попали в плотную ткань, разрезав её в нескольких местах. Снаружи гости недоумевали, с чего бы царь так замешкался и ты был первым, кто не дождавшись, бросился в напоенную борьбой темноту. Став свидетелем короткого сражения и победы. За тобой, по пятам, следовали верные гетайры, и только углубившись в темноту, едва не упав через тяжелораненого Павсания, ты увидел мёртвого отца. Опустившись на колени, принялся ощупывать его, словно искра жизни ещё теплилась в одеждах, слушал остановившееся дыхание, тёр ладони, как делают наши женщины чтобы привести в чувство. Не желая верить очевидному, горестно взвыл, оглашая пространство арки громким воплем. Я стоял всего в паре шагов, слившийся с мраком, и это были наши последние часы порознь, отныне никто не мог разъединить наш союз. Только мы сами.