?Потерянная принцесса? (1/1)
Приготовления к параду марди-гра шли полным ходом. Это была такая особенная церемония, к которой готовились едва ли не за полгода до её начала – что и говорить, господин Ла Бафф был весьма обстоятельным господином и ко всему готовился заранее. Именно он тщательно следил за работой всех подчинённых ему отделов, читал и правил сценарии, выбирал вместе с матушкой Эодорой (чудная женщина, вот так бы и женился, не будь она замужем!) подходящие костюмы для себя и своей семьи – дочь самого Ла Баффа должна была быть самой привлекательной на этом празднике жизни!Вот и сейчас работа кипела вовсю. В то время, пока Ла Бафф занимался проверкой машинерии к фестивалю, Эодора в это время сидела с его дочерью, прелестной Шарлоттой, и шила ей платье. Она очень любила девочку, и радовалась тому, что её собственная дочка, Тиана, дружила с ней очень и очень крепко. Вот и сейчас девочки играли с несчастным котиком Шарлотты (о, бедное животное!), пока Эодора рассказывала им какие-то истории и занималась своим делом.Внезапно Шарлотта, не переставая хохотать над своим котёнком, спросила:- Тётушка Эодора, а почему папа каждый год пускает на небо фонарики?- Да, мам, почему? – поддержала вопрос Тиана, вырезая из остатков ткани кружочки на платье.
Этот вопрос сбил с толку Эодору: она на мгновение замерла и лихорадочно придумывала историю, которую она могла бы рассказать любопытствующим детям: ведь до правды они ещё не доросли, да и господин Ла Бафф очень расстроится, если он снова вспомнит про эту историю…Наконец она нашла выход:
- Девочки, послушайте сказку…Это был очень тяжелый год и для них, и для Ла Баффа. Мужу Эодоры, Йорку, приходилось перебиваться аж на семи работах, пока его беременная жена мучала себя и свои руки на ткацкой фабрике; всякий раз, когда она вспоминала этот кошмар, она вздрагивала от боли в руках. У Ла Баффов тоже было всё не так уж хорошо: господин Ла Бафф, тогда только начинающий предприниматель и хороший друг Тома, пришёл к ним домой помятый и с растерянным лицом.- Жюльеточка заболела, - растерянно заговорил он и расплакался: громко, по-богатырски, с искренним надрывом в голосе.Тогда Эодора ушла со своей работы и принялась ухаживать за Жюльеттой, женой Ла Баффа. Она и в самом деле чувствовала себя ужасно, силы её иссякали прямо на глазах; и вопрос уже тогда стоял не о том, как сохранить ей жизнь, а – как спасти её близняшек, которых она вынашивала. Ла Бафф подключал всех врачей, всех ученых, но они были не в силах хоть как-то помочь им и спасти её с детьми.Однажды – летом, это она хорошо помнила, - в дом к Ла Баффам постучалась старушка. Старушка была слепой и чёрной, одетая в белые просторные тряпки: на вид ей было лет сто, и никак не меньше. В одной руке она держала криво вырезанную из дерева трость, в другой – горшок с прекрасным золотым цветком, а вокруг её шеи был обмотан питон.- Вы хотите милостыню? – сразу же спросила Эодора: уж не ей ли было знать, как голодают чёрные на улицах Нового Орлеана!- Не надо, девочка, не надо, - прошамкала бабушка. – Я семь сандалий истоптала не для того, чтоб есть, имей в виду. Вот, - она протянула ошарашенной Эодоре горшок с цветком, - еле выхватила у одной ведьмы. Заваришь больной госпоже и сразу же дай отпить. Настой потом спрячь не трать его понапрасну.- Простите, но…- Всё, некогда мне тебя слушать! До скорого, девочка!И старуха словно испарилась в воздухе.Эодора была человеком трезвомыслящим, но при этом глубоко религиозным: она никогда не отменяла существования ведьм, духов и прочей нечисти, и относилась к ним как к почтальонам. Но ведь ей никогда прежде не доводилось с ними общаться, это и было для неё поразительным…Она сделала всё, как и говорила ей старуха, и сваренный золотисто-душистый настой не только вылечил мадам Ла Бафф, но и так же способствовал благополучным родам. Тогда супруг Ла Бафф лично встал перед ней на колени и обещался помогать их семье из всех своих сил. Том его помощь принял не полностью: если Эодора с радостью сменила работу на фабрике на собственное дело, то он по-прежнему много работал именно в тех местах, которые выбирал он лично. Он всегда был очень гордым, Том. К тому же почему-то слегка ревновал Эодору к Ла Баффу: ей этого было не понять.Близняшки родились прекрасными: две девочки с золотистыми волосами. Но только у одной они были простые, а у другой – длинные, как моток дешевых ниток, и невероятно пышные для такой малютки, к тому же отсвечивали золотым светом солнечного цветка. Они были прекрасными девочками, обе, и Эодора никак не могла на них нарадоваться. Ощущение праздника создавал тогда и прошедший парад марди-гра, впервые устроенным именно господином Ла Баффом. Это было что-то потрясающее, Эодора хорошо запомнила это.Но в ту же ночь случилась страшная беда: самый большой кошмар из всех, что когда-либо случались в её жизни.
Она, Том и Ла Бафф возвращались домой: они шутили, смеялись, подпевали утихающим вдали песням, которые уходили вместе с людьми из парада марди-гра, Том и Ла Бафф даже тогда о чём-то спорили…
Но когда они подошли к дому Ла Баффа, раздался истошный женский крик. Они все трое едва не поседели от ужаса: в этом крике они узнали голос Жюльетты Ла Бафф.Её муж кинулся к дому первым; Эодора чуть помедлила, и благодаря этому она увидела женский силуэт в тёмном плаще, державшем на руках младенца с длинными золотыми волосами.Время для Эодоры остановилось: она громко закричала, показывая на фигуру –- Скорее, Том, скорее! Она похитила девочку! ОНА ПОХИТИЛА ДЕВОЧКУ!Она побежала вслед за похитительницей, но упала на дороге, вывихнув об мостовую ногу; Том догнал её и помог подняться, но преступницу они уже никак не могли догнать.Когда они вернулись, их поразила ещё одна, более ужасная новость: эта злодейка, кем бы она не была, проткнула Жюльетту кинжалом. Та умерла незадолго до того, как они пришли; и вовсю плакала оставшаяся одна Шарлотта…Это была настоящая трагедия в доме Ла Бафф. С тех пор Эодора, чувствуя невероятную вину перед несчастным Ла Баффом, никогда больше не оставляла их дом, а Ла Бафф, всё ещё мечтавший вернуть свою дочь домой, каждый год во время парада марди-гра обязательно пускал вместе с остальными летающие фонарики в небо…- …и вот король загрустил, и…- Хватит! Тётя Эодора, не надо больше!Маленькая Шарлотта сидела заплаканная, рядом с ней сидела растерянная Тиана, внимательно слушавшая рассказ мамы. Эодоре вновь стало стыдно: она подошла к плачущей девочке, взяла её на руки и тихонько произнесла:- Нунуну, тише, Шарлотта, тише, принцесса. Разве принцессы плачут? О нет, принцессы никогда не должны плакать… Хотите я расскажу вам сказку о принце-лягушке?- Хотим! Хотим! – хором воскликнули девочки.
Эодора облегченно вздохнула: вот теперь она могла избежать такой опасной темы, как фонарики во время парада марди-гра.- Так вот, жила-была принцесса…