17. Глупые поступки (1/2)

8 октября 1871 г.Таймли, Долина ДумаКладбище рядом с церковьюЖенщина, которую он когда-то называл мамой, одна из тех, что работали в детском доме, всегда говорила ему, что никогда не поздно навещать усопших. Будучи ребенком, он не понимал всего смысла, спрятанного за простыми словами. Не то чтобы когда-то его вообще интересовали покинувшие этот свет люди, если это не касалось работы, но сегодня, пожалуй, был повод вспомнить об этом.Сколько времени, он не знал, бутылка бурбона уже наполовину опустела, а он все сидел на голой земле, прислонившись спиной к памятному камню и беспомощно мотал головой. За то время, что он провел здесь, он не произнес ни слова, хотя мыслей было много. Обращаться к могильному камню ужасно дико, и ничто не заставит его думать иначе, но сейчас ему жизненно необходимо с кем-то поговорить, а во всем Таймли нет ни души, с которой можно было бы поделиться теми сокровенными переживаниями, которые мешали спать.За последние полгода это был его первый визит на могилу жены. Совесть мучила только в первые три месяца, а потом работа и жизнь закрутили его так, что на совесть просто не оставалось времени. Он не нашел свежих цветов, но вместо них захватил бурбон. Наташа обожала бурбон, так что он решил почтить память бывшей жены и запить горе, свалившееся на его плечи и на его возлюбленного, одним и тем же напитком.Его поступок — крайне эгоистичный. Видел бы Стив, где он сидит и что делает, знал бы, чем он собирается поделиться с могильным камнем, оттащил бы его за шкирку самолично и прочитал целую лекцию об уважении к покойникам. Но сегодня ночью он вспомнил отнюдь не Стива, он вспомнил женщину, воспитавшую его.— Наверное, стоит уже хоть что-то сказать, — Баки поднял взгляд к усыпанному звездами небу. — Иначе зачем я здесь, верно? Ты никогда не любила, когда кто-то тянул со своими просьбами. Или прикрывался чем-то, вместо того, чтобы прямо сказать, что нужно. Так вот. Знаешь, я полюбил одного человека. Помню, как говорил тебе, что это невозможно, но жизнь — штука непредсказуемая.Он замолчал, сделал глоток бурбона, поморщившись от горечи напитка, и вздохнул. Одиночество вдруг нахлынуло волной. Неужели ему не с кем поделиться переживаниями, кроме как с надгробием своей жены? Есть ещё Стив. Конечно, у него всегда был Стив и всегда будет Стив, но пока что Баки не готов к разговору с ним. Роджерс — самый лучший друг, который у него мог бы быть, но к решениям проблем он подходит слишком рационально, со своей военной выправкой и любовью к правилам, а, значит, что поддержки от него будет не больше, чем от камня.— Думаешь, терять того, кого любишь всей душой, второй раз будет так же больно, как и в первый? — спросил Баки, прикрыв глаза, и сжал губы, сдерживая подступающий вздох-стон.

Господи, насколько же глупа это идея — сидеть на холодной земле и болтать с тем, кто давно умер; раскрывать душу ночной пустоте и сковывающему движения холоду, вместо того, чтобы болтать в участке со Стивом или греться дома возле печи. Но вот она реальность — такая же бессердечная, как люди вокруг, такая же непредсказуемая, идущая своим путём, не обращая внимания на то, в чём так нуждался Баки.

— Надо было возвращаться к Стиву, — Баки шмыгнул носом, почесал его и заткнул бутылку деревянной пробкой. — Кажется, я в шаге от того, чтобы наделать глупостей. Ты бы не оценила то, чем я сейчас занимаюсь. Хотя я, признаться, в восторге. Пробраться ночью на кладбище, мимо вечно за всеми следящего отца Фрэнка… Я проделал грандиозную работу. Я не верю в призраков, ты знаешь, но если вдруг ты где-то рядом, то дай знать, а? Спокойней будет.

Но ничего. Тишина и одиночество, песок под ногами, деревянная пробка под пальцем. Мир — всё тот же, ночь по-прежнему темна. А он так надеялся на чудо. И уже не понимал на какое именно: на появление полупрозрачной Наташи на кладбище или на то, что помолвку Питера и Мэри Джейн отменят.— Всегда казалось, что любовь какое-то тонкое, душевное чувство, а на деле — она приходит, когда не ждешь.Вздохнув, Баки попытался подняться, упершись бутылкой в землю, но не смог удержать равновесия и повалился назад, шумно плюхнувшись. Хорошо, хоть не ударился головой. Вторая попытка оказалась удачнее, и он все-таки смог встать и даже сделал несколько шагов в сторону выхода, но потом вдруг повернулся.Он смотрел прямо на могильный камень, кусал губы, а внутри что-то вот-вот норовило лопнуть. Чувства, эмоции, накипевшие сожаления — всё, что так долго пряталось под маской безразличности, которую он оправдывал собственной должностью. Но правда была в том, что он просто боялся показать своё истинное лицо, натуру, которая не так сильна и не так храбра, он боялся показать человека, который ослабел после всех потерь.— Ты всегда знала, какой я, — вдруг заговорил Баки. Его собственный голос отдавался в ушах эхом, страшно раздражая. — Знала, во что превратила меня война. Но ведь всё равно любила. Все ли так могут?В лицо подул ветер, на небе появились облака, скрывая яркие звезды и луну. Баки стоял и не двигался, как будто чего-то ждал. К горлу подступали слезы обиды и жалости к себе, но он всё ещё притворялся стойким как оловянный солдатик. Вдалеке слышались раскаты грома, вот-вот и его настигнет сильный дождь, но почему-то сейчас это его не волновало. Может, после всего он простынет настолько, что однажды, закашлявшись, выплюнет свои легкие и умрет, не заставляя Питера делать выбор. Или так он сбережет только себя?Жалость… Как он ненавидит это чувство. Если бы смог, врезал бы себе сам, дабы выбить эту ересь из головы, но даже при всей своей боевой подготовке, в таком состоянии он вряд ли сможет ударить даже дерево. И слава богу, он это понимал.— Мистер, мистер, — послышался чей-то голос. Сначала Баки подумал, что кто-то говорит в его голове, потому что вероятность встретить кого-то на кладбище в такое время, достаточно мала. — Вы, случаем, не заблудились?— Я не… заблудился, — ответил Баки. Его язык заплетался, но говорил он с трудом отнюдь не поэтому. — Просто не могу идти.— Сержант Барнс, это вы? Что вы делаете на кладбище в такой час?Баки нахмурился, затем пальцем разгладил морщинку между бровей и прищурился, глядя вдаль. Небольшой огонек приближался к нему, и тот, кто нес его, наверняка торопился. Огонек то был ближе к земле, то освещал нелепую одежду хозяина, и в какой-то момент, Баки подумал, что он и вовсе погаснет.— Часы посещения у вас нигде не указаны, — ответил он, разглядев в бегущем к нему отца Фрэнка. — А мне стало одиноко.— И много собеседников нашли? — отец Фрэнк остановился совсем рядом. Теперь свет от его лампы падал так, что Баки смог разглядеть ночную сорочку, поверх которой тот накинул кожаную куртку, и смешной белый колпак на голове.— Мне захотелось поговорить с женой.— У вас что-то случилось, сержант?Как Барнсу в силу службы приходилось скрывать эмоции, так и отцу Фрэнку приходилось быть не только тем, кто отпевает отошедших в мир иной и прощает все грехи, но ещё и хорошим слушателем и психологом. У него каким-то магическим образом получалось успокаивать убитых горем людей, но Баки не думал, что тот сможет помочь ему.

— Не ваше дело.— Пойдемте, я налью вам чаю, — сказал отец Фрэнк, похлопав его по плечу. — Что предпочитаете, мяту или ромашку?— Лёд и виски, — бросил Барнс, не думая. Отец Фрэнк добродушно улыбнулся.— Рад, что и в таком состоянии вы можете шутить, сержант.Отец Фрэнк пригласил Баки в свой дом, заставил разуться у порога и забрал бутылку бурбона, из которой тот то и дело пытался сделать глоток. Усадив ночного гостя за стол, он засуетился, поставил воду на огонь, достал чашки и алюминиевую банку с какими-то травами. Барнс наблюдал за этим, но в то же время думал о том, что было на кладбище, о своем глупом поступке, который свидетельствовал об очевидном: он пал ниже, чем был когда-либо.Он пал на самое дно, раз решил, что мертвые ему помогут. И всё, о чём он мог сейчас думать, так это Питер. И Питер не должен узнать о том, что случилось.— Простите, что потревожил ваш сон, отец Фрэнк, — ему показалось, что начать разговор с извинений, это правильный подход.— О, нет, что вы, я бы даже не проснулся, если бы мистер Мёрдок не заметил вас.— Мне не стоило приходить сюда сегодня. Сам не помню, как решил, что…— Не извиняйтесь, сержант. У всех в душе есть бунтарский дух, и иногда он проявляется необычным образом. В вашем случае, это поход на кладбище в три часа ночи.— А я думал, это глупость, — буркнул Баки себе под нос.— Вас что-то тревожит. Не хотите поговорить об этом?— Не хочу.Но он хотел. Потому что, когда он молчал, мысли путались и жалость к самому себе росла в неприличных темпах. И он терпел, думал и думал, пока отец Фрэнк готовил чай. Он смешал какие-то травы: положив несколько сухих листиков на тонкую, полупрозрачную ткань, он раздавил их маленькой ложкой, а потом завязал ткань в узелок. Когда закипела вода, он наполнил маленький заварочный чайник кипятком и опустил туда узелок с листиками.Когда на столе появилась чашка, Баки почувствовал тепло, запах мяты и чего-то цитрусовое, а потом защипало глаза. Он потер нос, фыркнул, опустив взгляд к чашке. Судя по цвету, это был самый обычный чай, но вот запах всё ещё смущал Барнса. Он повел носом, надеясь учуять что-то такое, что точно не позволило бы ему даже попробовать этот чай.— Липовый чай с мятой, — отец Фрэнк улыбнулся, сев напротив Барнса. Он снял тот нелепый колпак, но всё ещё ходил в сорочке. Ну, кто Барнс такой, чтобы ради него наряжаться? — Не бойтесь. Попробуйте. Станет легче.— Я не думаю, что это поможет, — прошептал Баки.— Один глоток вас не убьёт.— Значит, убьют два?— Если бы я хотел вас убить, сделал бы это прямо на кладбище.— Но почему тогда вы не сводите с меня взгляд?— Просто хочу, чтобы вы знали, что я могу выслушать вас.Баки поморщился. Ну вот, очередная ловушка, да какая ловкая! Интересно, на чьей стороне отец Фрэнк? Работает ли он на Фиска или ему действительно можно доверять?

Больше он ничего сказал, просто стал молча пить чай, и напиток оказался достаточно вкусным. Хотя, может быть, это только потому что он пьяный. Мысли путались и без этого, накатывала усталость, и Баки винил во всем чай, но в душе понимал, что всё дело только в нём самом.

Когда он почувствовал, что глаза вот-вот закроются, помотал головой, прогоняя дрему. Отец Фрэнк оживился, заметив это, и улыбнулся, вновь предложив свою помощь.— У меня есть гостевая комната, — сказал он, помогая Баки подняться с места. — На вот такой случай. Оставайтесь, сержант.Баки плохо помнил, как они дошли до той самой комнаты, но холод, окутавший его, и запах оружейной смазки напомнили о войне. Отец Фрэнк мелькал перед глазами. Сжимая в руке керосиновую лампу, он ставил свечки в подсвечник, когда Баки вдруг решил немного поговорить.— За что нас любят, отец Фрэнк? — спросил он, подкладывая под щеку руку. — За что близкие люди любят нас?— За заботу, — спокойно ответил отец Фрэнк, — за помощь, за веру в них. У каждого своя причина любить того или иного человека. Но каждый без исключения любит нас за то, кто мы есть.Кажется, это именно то, что он хотел услышать. Отец Фрэнк больше ничего не сказал, оставил спички и поспешил выйти из комнаты, но Баки его остановил, в самый последний момент решив задать ещё один вопрос.— Признаться, я не очень верю в бога, уж простите, война убивает веру наповал, — начал Баки, переворачиваясь на спину, — но вы… Это ваша стихия, так сказать.— Вы хотите узнать что-то о боге?— Нет, не совсем, — Баки сглотнул. — Я потревожил души умерших сегодня…— Покойникам всё равно, во сколько вы к ним приходите. Не травите свою, ещё живую душу. И советую вам поспать. До утра всего ничего.— Спасибо, — прошептал Баки и быстро провалился в сон.***8 октября 1871 г.Таймли, Долина ДумаПолицейский участокСтив с нетерпением ждал, когда рабочая смена подойдет к концу. Он сможет выпустить Сэма, а потом пойдет к Тони, и они разделят завтрак на двоих. Он опять уснёт у Старка и проснётся только после обеда, тогда-то и придёт время решать насущные проблемы.

Или лучше начать с проблем?

Но он думать об этом забыл, когда на пороге появился Дональд Блэйк с широкой улыбкой на лице. В этом, впрочем, не было ничего необычного. Блэйк всегда сиял улыбался и никогда не фальшивил.

— Слышали новость, шериф? — довольно спросил он, сняв куртку. — Строительство железной дороги возобновляют.— Что? — удивился Стив, следом нахмурившись. — Как возобновляют? Кто дал разрешение?

— Насколько мне известно, мэр взял все расходы на себя, — Блэйк пожал плечами, не зная, что ответить. — Это преступление?

— Конечно, нет, — шериф помотал головой. — Но кто знает, какими будут последствия.У Стива об этих последствиях мнение давно сложилось. Фиск всегда делает только то, что выгодно ему и вряд ли в этот раз позаботился о простых людях. Железная дорога даст ему свободу передвижения и отличный план побега на случай непредвиденной ситуации. А всяких головорезов, что стоят за ним, провозить будет еще проще.Быстро порывшись в бумагах, сваленных на его столе, Стив нашел календарь, который сам же нарисовал, и отметил сегодняшний день в календаре, оставив внизу примечание. Если что-то пойдет не так, он должен знать, откуда начать.Блэйк потерял к нему всякий интерес, сел за свой стол и для вида стал разгребать бумажки, косо поглядывая на шерифа. Стив, в общем-то, не собирался задерживаться, но всё никак не мог решить, к кому первому ему стоит наведаться: к Тони или к Баки? И пока он размышлял, прикидывал все ?за? и ?против?, покой полицейского участка нарушил внезапно появившийся служитель церкви. Стив окинул его взглядом, совершенно не понимая, что тот здесь забыл.Отец второй, как он себя величал, немного запыхался, его лицо покраснело, а низ штанов весь измазан в грязи. Бледный, словно сама смерть, он кинулся к шерифу, схватил за плечи и на эмоциях заговорил.— Шериф, — прервался он, сделав глубокий вдох, — там сержант Барнс. Он… Что-то у него случилось, говорить не хотел и…— Тише-тише, — Стив попытался звучать спокойно, хотя всё тело дрожало. — Где сейчас Баки?— В домике у отца Фрэнка. Вы не волнуйтесь так, он спит пока, но вчера…— Спасибо, — прервал его Стив и вылетел из участка. Он слышал, как Сэм кричал ему вслед, но решил, что это дело может подождать.— Шериф, — отец второй быстро догнал его, — парень в камере был очень возмущен вашим скорым уходом.— Что с Баки?— Не знаю, — он пожал плечами, — пришел на кладбище ночью. Сказал, с женой поговорить хотел. То ли просто напился, то ли умом тронулся, но мы решили сначала вам доложить, чтобы лишнего шума не поднимать.Стив благодарно кивнул.Он так торопился, так переживал за Баки, что даже не смотрел по сторонам, и когда Старк окликнул его, не сразу понял, что это происходит наяву. Сказав отцу второму, что догонит его, шериф остановился у крыльца дома. Тони стоял на самой верхней ступеньке и курил, не скрывая собственного наслаждения.— Ты чего, как ошпаренный? Случилось что?— Баки, — Стив нахмурился, понимая, что совершенно не знает, что сказать. — Ночью гулял по кладбищу.— Что-то с Джеймсом? — Питер выглянул откуда-то из-под локтя Тони, прижавшись к ограде.— Нет, я… Я пока еще не знаю, — Стив покачал головой. — Но думаю, что мне лучше поторопиться.— Можно мне с вами, шериф? — тут же закопошился Питер.

Стив смотрел на него и думал, каким прямо сейчас паренька видит Тони. Роджерс видел, как тот переживает, как сглатывает и с трудом говорит без дрожи в голосе, и вспоминал слова друга о том, что тот, кто знает, всегда видит больше. Тони не выглядел заинтересованным в судьбе Барнса и не удивился проснувшемуся вдруг желанию Питера узнать об этом побольше, так что это правило работало.— Думаю, ты нужнее здесь, — сказал Стив. Питер, кажется, с ним не согласился, но принял такое решение и скрылся в доме Старка. — Когда он успел прийти к тебе? Я думал, мы планировали завтрак.— Ну, так понимаю, ты меняешь меня на Барнса, так что не я один испортил это утро, — съязвил Тони, прищурившись.

— Я ему нужен, — прошептал Стив. Чувство долга или просто дружеская взаимовыручка? Тони не знал, но, как и Питер, просто принял решение Стива. — Увидимся позже.— Иди уже, я не злюсь, честно, — сказал Тони, когда понял, что Стив чего-то ждет.Получив одобрение, Стив поторопился и уже через двадцать минут был в домике отца Фрэнка. Баки мирно спал на старой кровати, выглядел вполне здоровым и даже не храпел. На столе рядом стояла наполовину початая бутылка бурбона. Горлышко всё ещё было обвязано подарочной лентой.— Давно он так? — спросил Стив тихо, как будто боялся разбудить.— Часа четыре, — отец Фрэнк пожал плечами. — Плюс-минус. Я не будил его, ждал вас.— Стоит попробовать.Шериф пододвинул стул к кровати, сел и легко потрепал Баки за плечо. Тот даже не шелохнулся, но нахмурил лоб. Сжав руку на предплечье, Стив позвал его по имени, но и это не помогло. Он повторил эти действия, как настоящий ритуал, раза три или четыре, но потом решил просто поколотить по щекам. Этот метод сработал.Баки медленно открыл глаза, непонимающе посмотрел по сторонам,с трудом смог сфокусировать взгляд на Стиве, когда вдруг поднялся, сел почти прямо и спрятал стыдливый взгляд в пол. Его покачивало, несмотря на то, что он сильно стиснул рукой край скамьи. Шериф так и тянул руки, желая помочь.— Кажется, я всё ещё пьян, — наконец сказал Баки. — Как неудобно.— Пошли домой, потом всё расскажешь, — прошептал Стив.— Что я натворил?— Ничего незаконного. Пошли.Он медленно кивнул, а затем попросил стакан воды и опустошил его за секунду. Отец Фрэнк и его помощник внимательно наблюдали за каждым движением Барнса — неприятное ощущение, ему всё казалось, что он совершил что-то страшно постыдное, иначе как еще он попал в этот маленький домик проповедника?Когда они со Стивом вышли на улицу, стало легче дышать. Ветер трепал волосы, в нос попадал песок. Несмотря на затянутое облаками небо, Баки щурился так, словно в глаза светило яркое солнце.

— Не надо, я сам, — сказал он, когда Стив предложил помощь. — Я не настолько пьян, чтобы не дойти до дома.Стив ухмыльнулся, подняв брови.— Но ты всё равно подстрахуй, мало ли что, — добавил Баки.— Разумеется.Спустившись по ступенькам, Баки оглянулся на кладбище. Все могилы показались ему одинаковыми, и он уже не мог вспомнить возле какой из них вчера сидел. Стив не торопил его, терпеливо ждал, когда друг сдвинется с места. Барнсу потребовалось больше времени, чем он ожидал.***8 октября 1871 г.Таймли, Долина ДумаДом сержанта БарнсаПо дороге к дому Барнса, никто не проронил ни слова. Баки, кажется, пытался переваривать то, что помнил о вчерашней ночи, а Стив просто хотел его поддержать. Однако стоило им перешагнуть порог скромного жилища, как шериф засыпал его вопросами, ужасно раздражая Баки. ?Что ты делал на кладбище??, ?Зачем пошел туда??, ?Я для таких разговоров не гожусь??— Не знаю, Стив, — нервно ответил Баки, сидя на краю кровати. Со вчерашней ночи здесь ничего не изменилось, на подушке еще остался след от головы Питера, на полу стоял пустой стакан. Баки задел его ногой, когда садился. — Я не знаю. Боже, мне правда так стыдно. Надеюсь, Питер не узнает об этом и…Стив тут же изменился в лице, виновато отвел взгляд и облизал губы.