Глава 23. Принц душителей (1/1)

Дни после первого триумфа Джаннет пролетали один за другим. И, пока все восторгались её талантом, я же тоже не оставался в тени. К несчастью, я всегда был падок на лишнее внимание к себе. Я никогда не забываю о своём недостатке и прекрасно помню его. И пользуюсь им, чтобы вселить ужас и отвращение остальным. Или же, порой, удивление и восхищение. Всё зависит от того, как я себя преподношу перед родом человеческим, который по-разному относится к диковинкам.И, боже мой, мне всего лишь надо было забраться под самый потолок и сыграть на скрипке!Кстати, о том, что произошло после первого выступления Джаннет.Я вначале всё ещё злился на неё. И тем более на этого недоумка Надира, который в своё время укоризненно смотрел на меня. Поэтому, я его целый день даже близко к себе не подпускал. Позволял приходить только Дариусу, который всегда с опаской относился ко мне и обрабатывал ранения, оставленные мне его хозяином. Иногда появлялась и сама мадемуазель Обье, которая, почему-то, редко приходила ко мне. Конечно, я всегда мог и в одиночестве занять себя чем-нибудь. Но отчего-то в этот раз мне было тоскливо. Я порой ловил себя на мысли, что мне чего-то не хватает. И это чувство меня тяготило точно так же, как эта ноющая боль от пулевых ранений на моём теле. Хотя, к боли мне не привыкать.Но мне, на второй день, ближе к вечеру удалось провести время с Джаннет. В этот раз инициативу проявил именно я. Она вошла ко мне вечером именно тогда, когда я сидел на краю кровати и пытался припомнить, как играть на дотаре. Казалось, что тут ничего нет трудного, ведь инструмент всего-то двухструнный, но, признаться, я уже плохо помнил, как на нём играть. Столько лет прошло, что мой мозг предпочёл всё это забыть.Дверь тогда тихо открылась и на пороге показалась Джаннет в своей неизменной маске. Уж не знаю, что она там могла прятать, но я всегда замечал, что глаза у неё очень интересны. Последнюю черноглазую девушку я видел в Персии. Нужно поменьше думать об этом, как мне кажется.—?Простите, Эрик,?— тихо произнесла Джаннет,?— что отвлекаю Вас от игры на… —?она явно замешкалась, бросив заинтересованный взгляд на инструмент.—?Это дотар,?— простодушно дополнил я, неловко улыбнувшись. Какой же я болван, я всё время забываю, какая у меня ужасная улыбка, больше напоминающая оскал. Я тут же перестал скалиться и неловко перевёл взгляд с девушки на инструмент в своих руках. —?Это… музыкальный инструмент из Персии. Когда-то я любил в свободное время играть на нём.Передо мной тут же ярким пламенем вспыхнули воспоминания, которых я стыдился. Я только за них ненавидел Персию. Вся эта прекрасная страна с примитивными уклонами развития общества сделала из меня монстра. Не сказал бы, что я всегда был настоящим ангелом (а ведь так считала только Кристина), но раньше я был куда спокойнее и добрее к людям, чем тогда, когда я впервые заговорил с любимицей шаха. Младшей и любимейшей из всех жён. И только из-за этого весь тот восточный колорит опостылел мне. Ненавидел я всё это.—?Знаете, мой отец очень любил музыкальные инструменты,?— заметила Джаннет. Я поднял глаза и заметил в прорезях маски едва уловимую печаль.—?Правда?—?Да. Мой отец приучал нас с братом к музыке с детства. Шарль тоже в какой-то степени любит музыку, но, как видите, он избрал другой путь.—?Да,?— я почувствовал, как уголки моих тончайших губ снова полезли вверх, отчего я резко пресёк любую улыбку на своём лице,?— я заметил. И Вы, Джаннет, только поэтому захотели стать певицей?—?Да, именно так.—?Любопытно.Я снова опустил взгляд на свои тонкие пальцы. В последнее время они не были спрятаны под чёрными перчатками. И не потому, что Надир или Джаннет меня заставляли их не носить. Нет, я всего-то устал от этого. Устал вечно прятаться от всех. Почему мне не позволено находиться среди других людей? Чем я хуже? Ах, да… Я забыл, что я урод.За этими мыслями я не сразу заметил, как мадемуазель Обье стала ходить по комнате, с любопытством заглядывая на книжные полки. Она видимо почувствовала мой взгляд на себе, отчего тут же последовал ответ на мой немой вопрос.—?Мсье Кхан предложил мне прочесть одну любопытную книгу. Хочу ближе познакомиться с культурой востока. Кстати,?— она немного помедлила, поворачиваясь ко мне лицом. —?Вам нравится Персия?—?Нет,?— коротко и довольно скупо ответил я. —?Варварская и сумасшедшая страна, в которой царит тирания.—?Тогда, какая же страна смогла покорить Вас? Вы ведь много где бывали.—?Бывал. Но, признаюсь, что меня мало что смогло впечатлить.Почти с каждым местом, где я бывал, меня связывали неприятные воспоминания. Италия, Персия, Константинополь, Франция… Одно место отвратительнее другого. Но я нашёл в своей памяти именно то, что не вызывало у меня отторжения.—?Знаете, Джаннет, Россия не так уж плоха.—?Ох, эта холодная страна смогла Вас покорить? —?на её губах расцвела прекрасная улыбка. Немного насмешливая, но при этом такая красивая. Всё же во мне осталось ещё что-то такое, что заставляло меня радоваться таким простым жестам.Я кивком головы указал ей на свободное место на кровати, чтобы она смогла присоединиться ко мне. Мне удалось увлечь Джаннет рассказами о России. Я во всех подробностях описывал ей красивые лесные пейзажи, приукрашенные белым пушистым снегом. Рассказывал о диковинных праздниках и нарядах, присущим только русской культуре, описывал во всех подробностях ярмарки, на которых мне приходилось выступать. Всё это пленило и обескураживало девушку. Я видел по её глазам, что ей нравилось меня слушать. Не зря меня в Персии любили не только за архитектурные таланты и умения фокусника, но и за способность мастерски рассказывать о чём-то, описывая каждую мельчайшую деталь. Правда, это нисколько не исправляло мой ужасный характер и кривой почерк.Мы бы так с Джаннет ещё долго сидели, если бы не пришёл Дариус, чтобы перевязать мои раны. Именно так и проходили те дни после той страшной ночи.Но жизнь в богеме оказалась слишком приторной и опьяняющей. В ?Жиманазе? мы с мадемуазель Обье стали чуть ли не главными звёздами. Виктор искренне восхищался нашими триумфами. Признаюсь, что граф Клари оказался не плох. Я с ним особенно сошёлся, как бы это удивительно и странно не звучало.Друзей у меня было далеко не много, как и у него. Виктор производил на меня впечатление умного молодого человека, не обделённого деньгами, приятной внешностью и чувством юмора. Иногда я даже невольно ловил себя на мысли, что мы с ним слишком похожи. Правда, я был немного выше, худее и уродливее. Но, пока никто не видел меня без маски, все восхищались мной и тешили себя домыслами о том, что я какой-нибудь дворянин, который находится в театре инкогнито. Ах, если бы всё это было так…Когда прошло несколько недель, Виктор вдруг стал часто созывать в театре банкеты. Не сказал бы, что это мне не нравилось, однако на таких приёмах собиралась вся богема и прочие люди с огромным кошельком и множеством амбиций. Различные военные, получившие множество лент и орденов в своё время, представители знати, известные музыканты, певцы, певички, художники и прочее, и прочее.Нас с Джаннет особо приглашал Виктор. И, признаюсь, что сначала мы не очень хотели втягиваться в подобного рода развлечения. Мне как-то довелось быть приближенным к персидскому шаху и, скажу честно, это мне почти что стоило жизни. Сначала эта роскошь и богатство тебя пьянят, дурманя твой рассудок и развращая. А потом ты настолько втягиваешься во всё это, что уже совершенно не можешь жить без этого.Так вышло и с нами в этот раз.Если мадемуазель Обье ещё сохраняла присущий ей здравый смысл и рассудительность, то со мной было всё понятно с первого банкета. Виктор любезно подвёл меня тогда к какому-то незнакомому мне кругу людей и представил меня, как одного из гениальных музыкантов нашего века. Это меня немного смутило, но все мои сомнения рассеялись, когда одна из женщин, кажется, родом из Испании, с любопытством посмотрела на меня и спросила:—?О, это тот самый человек, о котором ты говорил нам, Виктор? —?я старался внешне ничем не выдать своего волнения. Мне всё ещё было непривычно стоять в гуще толпы и ловить на себе их любопытные взгляды. После моего детства, проведённого в кругу цыган, это вызывало определённую тревогу.—?Да, всё именно так,?— радостно улыбнулся Виктор, держа меня за плечи. —?Мсье Эрик может смело себя называть вторым Паганини.—?Вы преувеличиваете,?— всё же осмелился возразить я, взглянув на графа. —?Уверен, что…—?Ну, судя по его длинным пальцам,?— перебил меня генерал, которого, кажется, звали Карл Дюран,?— я бы посоветовал ему обратиться только к врачу. Один мой приятель превосходный хирург, он бы быстро разобрался с вашим синдромом*.—?Благодарю,?— сдержанно ответил я, натягивая на лицо скалящуюся улыбку. Я за свою жизнь столько слышал нелестных комментариев в адрес своей странной внешности, что это высказывание было просто неудачной шуткой. —?Но мне доктор не нужен. Боюсь, что если меня лишить моих странностей, то моя гениальность пропадёт.—?Ну, как хотите,?— пожал плечами мсье Дюран, беря фужер с шампанским.—?Между прочим, хочу предложить тост, господа,?— Виктор отпустил мои худые острые плечи, отойдя к принесённым каким-то юнцом напиткам. Руки графа быстро подхватили два фужера с игристым белым вином и элегантно протянули мне один из них. —?Господа, выпьем же за этого чудесного мсье. Он и его прекрасная спутница смогли оживить мой театр!И с тех самых пор я стал одним из членов в этой разношёрстой компании. Мной восхищались, меня уважали, здесь ценили мой талант. Мы выкуривали чудесные дорогие сигары, играли в карты и пили, знакомились с новыми людьми. Эта светская жизнь меня полностью поглотила, но своё жалование вместе с выигранными деньгами я бережно хранил. Но вся эта беззаботность исчезла практически так же быстро, как и появилась в моей жизни.Это произошло в середине февраля. Виктор снова организовал крупную встречу в ?Жиманазе? и, разумеется, я и Джаннет были приглашены туда. Мадемуазель, правда, не особо хотела идти. Но. когда я решился спросить у неё на пол пути к театру, пока мы ехали в фиакре, почему она не хочет, она ответила:—?У меня с самого утра дурное предчувствие.И я не мог с этим не согласиться. Она с самого начала была какой-то рассеянной, не собранной, много суетилась и выбирала платье. Мы, кстати, всё ещё жили вместе в её съёмной квартире. Отчего-то мне не особо хотелось возвращаться в подвалы, хоть расставание с Кристиной постепенно отпускало моё истерзанное сердце.—?Я это заметил,?— последовал мой ответ, пока я глядел в окно на мелькавшую мимо архитектуру Парижа, ставшую какой-то блеклой от этого серого февральского неба. —?Но я так и не пойму, отчего у Вас такое состояние ума. Вы ведь уже бывали на этих банкетах.—?Они меня всегда так выматывают,?— Джаннет неловко улыбнулась и, наконец обратив на неё свой взгляд, я заметил, что она слишком бледна, а её чёрные глаза в прорезях маски как-то странно и лихорадочно глядели то на меня, то на окно, будто она чего-то опасается.—?Что-то не так?—?Нет, всё в порядке,?— девушка старалась выглядеть спокойно и непринуждённого, но через минуту, она немного опустила голову и посмотрела на меня исподлобья. —?Нет, не в порядке. Зря я вас обманываю.Я выжидательно глядел на неё, проявляя искреннее беспокойство за свою подопечную. Пусть нас и связывал только обоюдный договор, который мы торжественно произнесли друг перед другом в ложе номер пять, но за проведённое время с Джаннет, я начал неприятно для себя осознавать, что я стал привязываться к ней. Может, мой характер и был несносен, но я очень любил те вечера, когда мы вместе с ней сидели в квартирке и о чём-нибудь тихо разговаривали. Мы могли болтать обо всём на свете и чувствовали себя совершенно спокойно. В такие моменты я чувствовал… Счастье? Да, кажется именно его ощущало моё сердце, когда я смотрел на девушку. А в её тёмных глазах я видел заинтересованность, доброту и сияние, которое будто шло изнутри. Поэтому, мне было важно знать то, что она чувствует. Мне казалось, что наше знакомство перерастает в дружбу.Джаннет закусила нижнюю губу, опустив взгляд на свои колени под юбкой красного платья. Между прочим, этот наряд подарил ей я. Просто так, мне захотелось это сделать. Она, правда, долго отказывалась, но я слишком упрям и горделив, чтобы принимать отказы в таком простом деле. Ей очень шёл красный цвет.—?Вот первая причина моей тревоги,?— произнесла девушка, доставая из своего ридикюля распечатанный конверт. Встретив мой озадаченный взгляд, она тихо вздохнула. —?Это письмо от моей матери. Она крайне недовольна моим поступком и наслышана о том, что я выступаю в ?Жиманазе?. Ей всё это не нравится.—?И что она требует? —?тихо спросил я, наклонив голову набок, узнав конверт, с которым девушка возилась всё утро.—?Она настаивает на том, чтобы я бросила всё это и не позорила семью. ?Непристойно порядочной девушке разгуливать по театрам и работать певичкой?. Глупо, не правда ли?Я никогда не вдавался в подробности о семье Джаннет. Я знал, что у неё есть брат, причём женатый и счастливый в браке. Отец, насколько я понял, либо покинул их семью, либо скончался. Но про мать я никогда ничего не слышал.—?Она хочет, чтобы я вышла за своего жениха… Я так не хочу, знали бы вы! Он такой… гадкий.Джаннет, представшая передо мной сейчас, была не такой, какой я её обычно знал и видел. Она была подавлена, расстроена и несчастна. Я видел в её глазах огонёк решимости, едва тлеющий в этих чёрных омутах. Мне было больно глядеть на это. Казалось, что девушка вот-вот разрыдается и разорвёт в ярости письмо, которое сжимали её аккуратные пальчики.Уж не знаю, чем я думал, но всё моё тело вдруг поддалось единому порыву. Я немного наклонился к своей спутнице, протянул руки вперёд и осторожно обхватил её бледное лицо своими ладонями. Джаннет тут же встрепенулась, подняв взгляд на меня. Только сейчас я понимаю, как смотрелся нелепо перед ней.—?А вторая причина? —?спросил я.—?Вторая… Ах, да, вторая есть. Мне не нравится, что вы слишком много времени проводите с Виктором,?— видимо, девушка углядела в моих золотых глазах насмешку, которую вызвала у меня эта фраза. —?Вы ничего не подумайте такого! Просто… Я не разделяю пристрастия к азартным играм и вину.—?Вы меня ревнуете? —?я не удержался от вопроса, который вызвал у меня только смех.—?Нет, нисколько!—?Джаннет,?— тихо призвал я её, заставив окончательно угомониться. Это имя давало мне душевное успокоение. И, мало того, я перешёл тут же на более близкое общение, отбросив все формальности и обращаясь к девушке, как к другу. —?Ты не должна переживать из-за всего этого. С картами и вином я тебе, увы, ничего обещать не могу, но, клянусь, мы с тобой что-нибудь придумаем насчёт письма. Я не позволю твоему таланту просто так пропасть.Это была самая пылкая и искренняя речь, которую я произнёс за последнее время. Понимаю, что Джаннет было со мной нелегко. Я часто пугал её своими выходками. Например, как тогда в доме Надира. В такие моменты мне самому от себя было страшно. Моё сознание не понимало, что я делаю, и в такие моменты я мог натворить страшные вещи. Я был ненормален, это точно. И Джаннет меня опасалась, я это видел и ощущал. Но сейчас мне искренне хотелось помочь. А душевные порывы подобного рода со мной происходят крайне редко и спонтанно.Но всё, что я произнёс, подействовало должным образом. Джаннет немного успокоилась. Казалось, что мои слова предали ей уверенности и сил и моим глазам открылась всё та же прежняя мадемуазель Обье, которая всегда имела свою точку зрения на любую ситуацию, которая видела свою цель и уверенно шла к ней. Меня всегда это восхищало в ней, потому что я сам был тем ещё трусом.—?Да… Да, всё верно,?— произнесла она, едва заметно кивнув головой, когда я неохотно опустил руки вниз. —?Вы правы, Эрик. Спасибо за поддержку.—?Никаких отныне ?вы?, Джаннет. Хватит с нас обоих этих формальностей.Прибыв к зданию театра, я помог девушке выбраться из фиакра и, заплатив извозчику, пошёл следом за своей протеже. Внутри собралось уже достаточно народу и не успел я перешагнуть порог большого зала, как почувствовал на своём правом локте чью-то руку, потянувшую меня в сторону. Я взглянул в сторону и увидел Виктора, который мне приветливо улыбался. Мы с ним в последнее время слишком сблизились и сдружились, чему я был немного рад и удивлён одновременно.—?Добрый вечер, Эрик,?— произнёс молодой граф, отводя меня в сторону.—?Добрый вечер.—?Очень рад, что вы с Джаннет снова здесь. Вы и представить оба не можете, как я рад, что нас так скоро свела судьба!—?Ну, разумеется,?— ответил я, следуя за молодым человеком. —?Ведь дела театра пошли в гору.—?Конечно,?— заторможено ответил Виктор, выводя меня в соседний коридор через боковой проход и наконец отпуская мой локоть. —?Но я хотел поговорить немного о другом.—?О чём же?Граф стал вести себя немного взволнованно. Его голубые глаза быстро глядели то на меня, то тёмные стены, то на масляные светильники. Наконец, он тихо вздохнул и обратился ко мне с таким предложением, которое я никогда ещё в своей жизни не получал.—?Я хотел бы обратиться к Вам. Знаю, что ?Жиманаз??— не самый большой и прославленный театр во Франции. А ваш необычный дуэт приносит ему небывалый успех. Мне будет не хватать вас обоих, когда вы решите пойти в более престижное заведение… Скажем, в Оперу?Мне показалось, что Виктор умеет предугадывать будущее. Он точно подметил, что мы именно этого с Джаннет и добиваемся. Ей нужны слава и влияние. А мне… Мне ничего не надо, лишь бы меня никто не беспокоил.—?Но я бы Оперу не рассматривал, если честно,?— искренне признался молодой человек.—?Почему?—?Все эти истории с Призраком… Его ведь ещё не поймали, верно? Этого преступника, который так вероломно пытается выжить половину труппы.Слова Виктора меня немного задели. Я никогда не считал себя хорошим человеком, как и вообще человеком. Но было неприятно слышать то, что я пытаюсь выжить половину труппы из Оперы. Это же мой дом и я, как полноправный владелец, имею право им распоряжаться… Правда, знал об этом только я. Джаннет я никогда об этом не говорил. Возможно, я боялся её осуждения.—?Но, я думаю,?— возразил я на слова графа,?— что Призрак нам не будет помехой.—?Да, верно,?— задумчиво произнёс он, неопределённо пожав плечами и немного нервно улыбнувшись мне. —?Мне кажется, что ему не будет до вас никакого дела. Он ведь, кажется, увлечён мадемуазель Дае.Эта фамилия меня будто подкосила. Мне показалось, что у меня зазвенело в ушах, но я всё так же твёрдо стоял на ногах. Кристина… Кажется, я её никогда не забуду. Мне с трудом давалось понимание того, что она мне отказала. Конечно, я изначально понимал, что мои шансы на её любовь ничтожно малы. Чем я мог очаровать её? Одним только голосом? Той самой адской насмешкой судьбы, что решила меня сделать страшным уродом, взамен отдав прекрасный голос? Вечно петь я ей не смог бы. Да и вечно обманывать Кристину я не мог… Я слишком её любил. Но я не учёл того факта, что существует на свете Рауль де Шаньи.—?Но, знаете, я бы хотел поговорить о другом,?— долетел до моего сознания голос Виктора, вернув в реальный мир. —?Понимаю, что вы с мадемуазель Обье всё равно покинете мой театр рано или поздно. Однако, пока никто из вас не ушёл, я хотел бы предложить вам обоим повышение жалования.Видимо, мои глаза, видневшиеся в прорезях маски, выдали меня с потрохами, раз граф так странно улыбнулся мне. Повышение жалования? Нет, деньги на меня всегда плохо влияли, но… как же Джаннет? Ей, наверняка нужны деньги.—?Неужели? —?мой голос сделался несколько приглушённым. Получив в ответ кивок головы, я немного нахмурился. —?И на сколько же?—?Думаю, вас устроит до двухсот франков за каждое выступление?Чёрт побери! Клянусь, что если бы мой рот был наполнен каким-либо напитком, то я бы тотчас подавился им. До двухсот франков! Кажется, граф был куда щедрее, чем я себе представлял. Такими темпами мы с Джаннет могли бы стать настоящими богачами. И только сейчас я понимаю, как же я жаден до денег.—?До двухсот франков… —?тихо повторил я, в то время, как моё воображение уже рисовало красочные картины невероятного богатства в будущем.—?Что, думаете, мало? —?спросил Виктор, взволнованно глядя на меня, будто боясь отказа с моей стороны.—?Это отличная сделка, что Вы,?— возразил я.—?Ох, чудесно! Значит, я могу попросить Вас подписать договор. Бланк на такие случаи находится у меня на столе, с правого краю, если точнее говорить.—?Но неужели будет достаточно только моей подписи?—?О, да, будет достаточно только согласия одного из вас,?— граф улыбнулся мне самой своей искренней и лучезарной улыбкой. —?Думаю, что мадемуазель Обье не будет против нашего маленького соглашения, ведь так?Я кивнул головой в знак согласия. Мне думалось, что нужно посоветоваться с Джаннет, сообщить ей эту радостную новость, но мерзкий зазывающий голосок алчности в моей душе не дал мне этого сделать. Чёрт, здесь же дело идёт о деньгах! Какие тут могут быть угрызения совести?—?Выходит, мне нужно сходить в Ваш кабинет? —?спросил я у Виктора, на что получил утвердительный ответ. —?Вы не пойдёте со мной?—?Я присоединюсь позже к Вам, Эрик. Сами понимаете, я должен пока остаться с гостями. Будет не хорошо, если я их совсем уж надолго покину. Кстати, возьмите ключ от двери, он вам пригодится.—?Да, я понимаю… Тогда, я не заставлю Вас долго меня ждать.После этих слов мы ненадолго распрощались, и я тотчас отправился в кабинет Виктора. Я старался держаться спокойно, но проблема была в том, что богатства и вообще любые материальные блага сводили меня с ума. Боже, если вспомнить о Персии… Нет, пожалуй, я не буду вдаваться в подробности. Не хочу вспоминать об этой стране с варварскими нравами.Мне пришлось пройти в зал, где было полно народу, чтобы выйти в другой коридор, ведущий прямо к кабинету графа. Я ни с кем не заговаривал и даже ни на кого не глядел, полностью уйдя в свои мысли. Правда, продлилось это не долго, потому что меня кто-то осторожно тронул за локоть. Обернувшись, я увидел Джаннет, которая с непониманием в глазах смотрела на меня.—?Эрик, что случилось? —?спросила она. —?Я тебя зову, а ты совершенно не отзываешься. Что-то случилось?Я мягко отстранил её руку от своего локтя, глядя на девушку с едва скрываемым волнением. Находиться в компании Джаннет мне становилось всё больше неловко. Даже странно было это подмечать за собой. Будто бы я какой-то юнец.—?Нет, всё в полном порядке,?— ответил я, приподняв уголки своих бледных губ. —?Даже очень. Прости, мне некогда с тобой разговаривать.—?Но… —?я понял по голосу, что девушка под маской нахмурилась.—?Я после тебе всё объясню,?— быстро перебил её я, после добавив. —?Это важно для нас обоих.И прежде, чем она успела что-либо мне сказать, я покинул светлый, теперь уже не такой просторный зал. Теперь мне оставалось только пройти по коридору, подняться по лестнице и свернуть в право, чтобы достигнуть заветной двери. Идя по тёмному коридору, в котором царил очень тусклый свет от ламп, нисколько не думая о дальнейших последствиях этого предложения графа, которые потом, как выяснилось, были просто ужасны. Я был твёрдо уверен, что поступаю правильно. Что буду богат не только я один, но и Джаннет, у которой не ладилось с матерью в последнее время.Вот и показалась впереди закрытая дверь, которую я бы тогда узнал из тысячи. НоСтоило мне только подойти к кабинету Виктора, как вдруг я услышал где-то внизу пронзительный женский крик, заставивший меня вздрогнуть всем телом. Затем, после него, последовала какая-то возня в зале и шум множества передвигающихся ног. Я уже почти открыл дверь кабинета, вставив ключ в замочную скважину, но после помедлил и тоже решил присоединиться к остальным, чтобы узнать, что же произошло. Всё же, я никогда не слышал, чтобы в этом театре кто-нибудь так кричал. Особенно, если учитывать, что я здесь был совершенно не при чём.Моим глазам предстало странное зрелище. Практически все, кто был приглашён графом, столпились внизу в тёмном закутке между комнатами артистов труппы. Я пришёл уже самым последним и пробрался сквозь толпу, слыша крики о том, чтобы позвали полицейских. Наконец я нашёл среди пёстрой толпы людей Джаннет, которая смотрела куда-то вверх. Но стоило мне только приблизиться к ней, как она тут же дёрнулась немного в сторону от меня, покосившись так, будто увидела не меня, а привидение. Такого взгляда с той ночи, когда я хотел расправиться с ней в доме Надира, я больше не видел. Да и то сейчас её глаза больше смотрели на меня не столько со страхом, сколько с неким осуждением и подозрением. Что же я мог такого натворить, находясь вообще в другом месте?Подняв голову, я наконец понял, что случилось. Под потолком висело тело девушки, с неестественно повёрнутой головой и посиневшим лицом, в котором навсегда отпечаталось выражение ужаса. Её глаза были навыкате и незряче глядели на собравшихся под ней людей. Но самое ужасное и поразившее моё сознание было то, что болталась несчастная на точно такой же удавке, которую я всегда бережно хранил при себе и которым я пользовался всегда так искусно и умело, как никто другой. Это оружие я узнаю где и когда угодно. Теперь я понимал, почему Джаннет так на меня посмотрела. Но ведь… Это сделал не я, это наверняка!Бегло осмотрев толпу, я заметил Виктора, стоявшего неподалёку от меня. Он был ужасно бледен и поражён не меньше остальных вмиг протрезвевших зевак, испуганно таращащихся на труп и перешёптывавшихся друг с другом. Кому-то даже стало дурно от этого зрелища.—?Кто нашёл труп? —?тихо спросил я у Джаннет, стараясь своим внешним видом убедить её, что я тут совсем ни при чём.—?Обнаружил её генерал Дюран,?— так же тихо последовал мне ответ. —?Никто не знает, сколько она тут уже висит.Когда, наконец, пришли полицейские с одним из местных парижских докторов и сняли убитую, мне удалось мельком взглянуть на удавку. Это, несомненно, было пенджабское лассо, сделанное из кишок какого-то животного. Я бы ещё дольше смотрел на неё, если бы на меня странно не покосился один из полицейских, а позади меня не раздался чей-то мужской голос.—?Глядите, из платья убитой что-то выпало!Виктор поднял записку, лежащую на полу и сложенную в несколько раз, быстро развернул её подрагивающими от волнения пальцами и несколько секунд молча стоял, хмурясь и пытаясь хоть что-то прочесть на ней.—?Что там такое? —?заинтересовался я, подойдя к нему и заглянув ему через плечо. У меня будто ком в горле застрял. Было написано всего несколько слов на персидском языке.—?Я не могу прочитать, что тут написано,?— признался граф, замечая, что на него направлены любопытные взгляды. —?Я не силён в восточных языках.—?Принц душителей, берегись,?— тихо прочитал я, понимая, что мне становится дурно от всего этого. К счастью, никто моего тихого шёпота не услышал.Всё оставшееся время я простоял возле стены, обняв себя за плечи и судорожно пытаясь понять, кто пытается меня такими знаками предупредить. Моё прошлое снова начинало меня преследовать. И меня это совершенно не радовало.