Глава 9. (1/1)

Удивительно, с каким равнодушием люди воспринимают любовь к себе, если она не входит в их планы. Эта любовь настолько тягостна для них, что они меняют дверные замки или уходят без предупреждения.Нина Георге. ?Лавандовая комната ?Жизнь Эрика сложно было назвать удачно сложившейся. Вообще сложно было что-либо судить о человеке, который жил в холодных сырых подвалах Гранд Опера. В своей совершенной каменной клетке, в изоляторе.Каждый день его начинался приблизительно одинаково. Он иногда неделями не спал, а затем без сил валился в открытый гроб, сокрытый балдахином, и забывался на несколько дней. Призрак не боялся, что кто-то заявится к нему домой, широкими шагами обойдёт всю подземную квартиру и наткнётся на подобие человека в комнате, больше напоминавшей склеп.Да, именно не на человека, а лишь на подобие. На жалкую пародию. Неудачную шутку природы. Потому что-то, что можно было увидеть в зеркале (единственном, которое было занавешено чёрной плотной тканью), сложно было назвать человеком. Зеркало было достаточно высоким, но всё же рост Эрика не позволял до конца насладиться этим уродливым зрелищем.Иногда он в особо тяжёлые периоды подвальной жизни резко вскакивал на ноги, подходил к зеркальной поверхности, срывал ткань и в исступлении смотрел на своё отражение, чуть склонившись, чтобы видеть своё лицо. Каким же оно было уродливым. Словно вместо головы у него был немного иссушенный от времени череп, обтянутый желтовато-серой, словно пергамент, кожей. Скулы были острыми, что придавало голове ещё больше уродливости. Гротескно тонкие губы, практически прозрачные, немного обнажали верхние зубы. Глубоко запавшие глаза, которые при нормальном освещении, казалось, вовсе отсутствовали. И эта неудачная шутка с носом. Это и носом было сложно назвать.После детального осмотра своего лица Эрик обычно отворачивался и занавешивал зеркало, едва воздерживаясь от того, чтобы не разбить его. В такие минуты мужчина вспоминал самые неприятные моменты из своего детства. Однако это заставляло Призрака резко избавиться либо от лёгкой дрёмы, либо от посторонних мечтах о Кристине.Но в последнее время он не проделывал таких занимательных сеансов с зеркалом. Он тешил себя слепой надеждой на то, что его прелестная муза останется с ним навсегда. Он уже негласно окрестил её своей невестой. Эрик и мечтать о большем не желал, не то, чтобы хотел. Призрак уже грезил, что у него будет своя собственная живая жена, с которой он будет гулять по воскресениям в парке. Но всё же затаившаяся где-то в потаённых уголках души ревность иногда сжигала Эрика изнутри, сжигала его тело, разъедая сердце. Или уже вернее то, что от него осталось.Но чувство безмерного желания и любви периодически побеждало мрачные мысли в извращенном и воспалённом сознании. Эрик просто грезил наяву тем, что однажды он сможет жить, как нормальный, обыкновенный человек. Хотя, всё равно он будет всегда белой вороной среди остальных.Дни проходили за днями. Эрик всё больше с нетерпением ждал отбытия виконта де Шаньи в экспедицию. Кристина останется с ним, и они будут проводить больше времени. И одно ничем не примечательное утро (мужчина толком и не понимал, солнечно на улице сейчас или пасмурно) омрачилось приходом Надира.Надир. Эрик ничего толком не мог о нём сказать. Он не мог назвать перса другом, не мог назвать и врагом. Они пережили трудности и неприятности, однако Призрак всё никак не мог расценить их отношения. Надир представлял собой вечно эдакую няньку-тюремщика, которая приходила только лишь для того, чтобы убедиться, что буйный пациент не сбежал и не натворил бед.Это ужасно раздражало Эрика, он терпеть не мог, когда за каждым его шагом наблюдали. Перс, возможно, считал ?Короля иллюзий? своим другом, но всё же придерживался гуманной дистанции.В это утро Айеша стала активно скрестись о дверь. Эрик иногда выпускал её побродить вокруг дома, ведь дальше она не могла самостоятельно уйти?— путь преграждало озеро. Призрак, отложив чашку с чёрным кофе и поспешно надев чёрную маску (Эрик позволял себе ходить без маски только в полном одиночестве), подошёл к двери и тихо, с лёгкой улыбкой произнёс.—?Айеша, нагулялась уже? —?он открыл дверь. Возле его ног пробежала кошка. Проводив её любящим взглядом, Эрик уже собрался закрыть дверь, как вдруг его глаза встретились с глазами дароги.—?А,?— помрачнел тут же мужчина,?— ты снова пришёл. Что на этот раз тебе нужно? Я же тебя ясно дал понять уже много раз, что не хочу тебя видеть.—?Эрик, мне нужно с тобой поговорить,?— спокойно отозвался перс.—?Ты же знаешь, Эрик не хочет с тобой разговаривать,?— с наигранной вежливостью произнёс Призрак.Он прекрасно знал, о чём хочет поговорить Надир. О Кристине. Эрика раздражали подобные разговоры, в которых дарога упоминал его уродливое лицо и то, что юная семнадцатилетняя красавица не сможет полюбить уродливого мужчину, да к тому же ещё и такого безумного шантажиста. Однако Призрак всеми силами старался быть безмерно кротким со своей возлюбленной, дабы не оттолкнуть её ещё больше от себя.Эрик шумно вздохнул и скрестил руки.—?Я знаю, о чём ты хочешь поговорить. Эрик просит Надира уйти. Уйти по хорошему.—?Я хочу, чтобы ты одумался,?— парировал перс. —?Оставь девушку в покое, хватит её шантажировать и принуждать. Она не любит тебя.—?Вовсе нет. Она любит меня, дарога. Видишь, она вернулась после маскарада ко мне. Она любит меня! —?повысил он голос. —?Мы будем счастливы, вот увидишь.—?Да, но, видимо, одной Кристины тебе мало,?— хмыкнул Надир. —?А та девушка, что была рядом с тобой на маскараде? Кто она? Ещё одна твоя жертва?Эрик на минуту замолчал. Перс говорил о Джаннет. Призрак моргнул и немного отвернул голову. Дарога заметил это замешательство и решил воспользоваться моментом.—?Она похожа на мадемуазель Дае, но это не она. Я уверен в этом. Я видел её с виконтом. Эрик, скажи мне честно, кто та девушка? Ты тоже принуждаешь её быть возле тебя?Призрак не знал, что сказать. Джаннет… Девушка в маске, которая неизвестно откуда взялась в его жизни. С таким же прелестным голосом, как у Кристины… Но было что-то в ней иное. Эрик никак не мог понять, что именно. То ли та же самая загадка маски, то ли сама девушка, то ли мужчина просто страдал от одиночества. Однако он ничего толком о Джаннет не знал и даже знавать не желал. Ему было достаточно его скандинавской музы. Лишь бы она была рядом.Эрик нервно мотнул головой и прошипел.—?Дела Эрика не касаются никого другого, кроме самого Эрика.Надир, тяжело вздохнув, подошёл чуть ли не вплотную к Призраку и с вызовом посмотрел своими глазами цвета ореха в эти жуткие прорези маски. Несмотря на то, что перс был не маленького роста, он всё равно смотрел на своего ?старого приятеля? снизу вверх. Коридор, где стояли мужчины, был освещён и дверные проёмы в стенах, которые вели в другие комнаты, казались бесконечными чёрными тоннелями. Из-за мало-мальского освещения глаза Призрака совсем не выделялись и казалось, будто у него и вовсе нет глаз. Надир, продолжая смотреть в эти чёрные пустые глазницы, спокойно сказал.—?Послушай меня, Эрик. Оставь девушек в покое. Особенно мадемуазель Дае. Она не виновата в том, что ты влюбился в неё…—?Она любит меня,?— процедил Фантом.—?Не перебивай меня. Дай сказать. Я знаю, на что ты способен. Я слишком много с тобой прошёл. Фигляр, убийца… Ты угрожаешь жизни мадемуазель Дае. А вторую девушку вообще не смей в это втягивать. Не порти им жизнь.—?Поздно.—?Почему же поздно? Ничего ещё не потеряно.—?Я обещал ей, что помогу ей покорить сцены Парижа,?— холодно ответил Призрак.—?Ты слишком много всего и всем обещаешь, тебе не кажется? —?спросил перс, подбоченившись.—?Эрик никогда не держит своих слов, ты же знаешь, дарога. Клятвы приносят только дураки. А разве я похож на дурака? —?усмехнулся мужчина. —?Я не собираюсь помогать ей в покорении всего города. Я хочу, чтобы только Кристина была примой. А с этой… Эрик решил, пусть девочка поверит, что Эрик ей помогает. Потом же я от неё избавлюсь. Сейчас я не хочу убивать девушку. И так смерть этого идиота Буке подняла много шума,?— произнёс Призрак таким тоном, словно прочитал только что составленный распорядок своего дня.Надир прошептал что-то на арабском, медленно покачав головой и отведя взгляд в сторону. Эрик же возвышался над ним, словно статуя, ожидая реакции на свои слова. Перс тихо кашлянул и, нахмурившись, посмотрел на собеседника.—?Ты не сделаешь этого,?— серьёзно сказал он.—?Да, конечно, ведь бывший начальник полиции непременно мне помешает. Особенно когда он со своего поста опустился до персональной няньки,?— Эрик зло засмеялся. Надир нервно дёрнулся. Смех у Призрака был ужасный. Раскатистый, каркающий, словно бы не принадлежавший человеку с самым прекрасным голосом в мире.Фантом перестал смеяться и, продолжая скалиться, как хищник в клетке, уставился на перса.—?Дарога… Глупый дарога. Ты действительно считаешь, что остановишь меня? Ты же знаешь, что Эрик не любит, когда посторонние лезут в его дела.—?Но я не посторонний, Эрик! —?повысил голос Надир. —?Неужели тебе так важно избавиться от одной девушки и вынудить другую стать твоей женой? Столько лет прошло с той поры, как я встретил тебя на ярмарке… Столько лет прошло, а ты всё такой же лжец. Да к тому же и убийца. Что ж, я тебя предупредил, Эрик,?— перс коротко откланялся и открыл входную дверь. Оказавшись на пороге, он повернулся. —?Как бы это тебе боком не вышло.Закрыв дверь за собой, дарога пошёл по каменному причалу к лодке, которую освещал тусклый фонарь. А Эрик так и остался стоять в коридоре, смотря на дверной проём и прислушиваясь к слабому плеску воды. Вдруг тишину прервало громкое урчание. Айеша неслышно, словно подражая своему хозяину, вышла к Эрику из темноты и стала тереться о его ноги. Призрак шумно вздохнул, отчего по дому прокатилось небольшое эхо, и снял маску. Повертев её в руках, он произнёс:—?Да, моя дорогая… Нас недооценивают. Но не переживай, Кристина нас полюбит. Она ещё захочет остаться навсегда здесь. Уверен, всё получится, ведь мой план практически воплощён.***Дни для Эрика тянулись мучительно, как и для любого человека, который жаждет получить что-то сию же минуту. Все эти часы ожидания, когда Кристина придёт к нему, когда уже закончатся все эти интриги и он сможет жить с ней нормальной жизнью.Мужчина не мог уже больше ждать. В один из зимних вечеров Эрик сидел в большом кресле возле разожженного камина. Мадемуазель Дае была сегодня в подвалах, что не могло не радовать Призрака. Мужчина сидел в кресле, вперившись взглядом золотых глаз в пламя, которое разъедало поленья своим разрушительным жаром. Позади послышался шорох юбок.—?Ты что-то хотела, Кристина? —?спросил Эрик, нарушив тишину. Он прекрасно знал, что в дверном проёме стоит его ?скандинавский соловей? и смотрит на спинку кресла своими синими глазами. Такая непорочная, милая… Настоящий ангел! —?Эрик может чем-то помочь?Девушка нерешительно сделала шаг к камину, оправив складки платья.—?Вы ещё не занимались со мной, Эрик. Вы сегодня не особо разговорчивы. Может, Вас что-то тревожит? —?Кристина сделала несколько шагов к соседнему креслу и положила свою точёную кисть на бархатную спинку.Призрак неподвижно сидел, боясь сделать неверное движение. Одно движение и его пташка упорхнёт навсегда, что заставит его бесконечно страдать в этой темнице. Мужчина быстро кинул взгляд на Кристину и тихо произнёс:—?Присаживайся.Она послушно села в кресло, однако в каждом её жесте выдавалось волнение. Девушка боялась Призрака. Она теперь знала, что настроение у него меняется быстро, и он вскоре из доброжелательного и учтивого может стать вдруг безумным и безжалостным.Кристина выпрямила спину и положила руки на колени. Взглянув на чёрную маску, она тут же отвернулась, вспомнив о том, что скрывает этот кусок атласа и папье-маше.—?Тебе нездоровится? —?вдруг спросил Эрик, решившись посмотреть на мадемуазель Дае. —?Ты не улыбаешься. Может быть, Эрик может что-то сделать для своей любимой музы?—?Вы так хотите помочь?—?Безумно,?— шёпотом произнёс мужчина, отворачиваясь. —?Я хочу, чтобы моя будущая живая жена улыбалась только мне… А не этому глупому мальчишке,?— со злобой прошипел он.—?Эрик, перестаньте! —?взмолилась Кристина. —?Вы безумно ревнивы. Я же сказала, что останусь с Вами и только с Вами. Виконт в прошлом.—?В прошлом? —?издевательски переспросил Призрак, вцепляясь тонкими пальцами в подлокотники. —?Не думай, что Эрик совсем идиот. Даже и не смей думать об этом! Ты думаешь, моя дорогая, что Эрик ничего не знает? Эрик не слепой! Или ты думаешь, что я не знаю, как ты бегаешь за своим виконтом и признаёшься ему в любви? —?мужчина вскочил с кресла и в два шага очутился возле девушки, которая испугано вжалась в кресло. —?Лживая девчонка! —?Призрак яростно замахнулся на Кристину и…Не смог ударить её. При виде этого испуганного личика, этих выступивших слёз на прекрасных глазах цвета озера весь мгновенно вспыхнувший гнев мужчины улетучился. Рука медленно опустилась. Эрик опустился на колени и закрыл прорези для глаз руками. Кристина молча смотрела на Призрака. Ей было жалко его, безумно жалко. Одинокий, гениальный, уродливый… Совсем один в этих ужасных подвалах.Девушка одновременно хотела, чтобы Эрик сам чувствовал себя счастливым, но и в то же время не желала быть пленницей подвалов. Она протянула слегка дрожащую от волнения руку к мужчине. Он же сидел на полу, сгорбившись и изо всех сил сдерживая всхлипы.—?Эрик,?— тихо позвала его Кристина. —?Эрик, сколько можно Вам говорить, что я останусь с Вами. Вы же мне верите? —?девушка натянуто улыбнулась. —?Ваше воображение играет с Вами плохую шутку. Перестаньте, я же обещала Вам.Эрик покачал головой. Он вдруг встал на ноги, продолжая закрывать свои глаза ладонями. Он поплёлся прочь из комнаты, пошатываясь, словно бы он только что выпил с десяток бутылок Токайского. Кристина вскочила на ноги, прижав руки к груди. Возле порога донеслись слова.?Кристина никогда не полюбит Эрика, потому что Эрик?— омерзительное чудовище. ?***После этой сцены прошло несколько дней. Призрак со временем сделал вид, что этого не было, и вёл себя очень любезно с Кристиной, которая в свою очередь (на удивление!) была очень покладиста. Она всячески пыталась ослабить внимание мужчины и внушить доверие. И однажды девушка решилась на отчаянный шаг.—?Эрик, позвольте мне сегодня покинуть Ваш дом,?— тихо проговорила она, смотря на Призрака, который сидел за арфой в гостиной и перебирал пальцами по струнам. Он не обратил внимания на просьбу. —?Маэстро, Вы меня слышите?—?Да, Кристина, я всё слышал,?— тихо отозвался он. —?Ты знаешь ответ Эрика.—?Прошу Вас! Я ведь… Я ведь просто навещу матушку Валериус и Мэг. Я вернусь к Вам, Вы ведь знаете, я вернусь. Обещаю!—?Ты видела моё лицо, а значит ты знаешь мою тайну. Я уже предупреждал, что не оставлю тебя в покое, раз ты сняла с меня маску,?— мужчина продолжал перебирать пальцами. —?Мы оба знаем, чем это чревато.—?Я и не подумаю обмануть Вас, Эрик. Если хотите, то мы можем прогуляться в Вами после того, как я освобожусь от дел. Хотите?—?Эрик ничего не хочет,?— Призрак перестал играть. —?Я хочу только одного. Ты знаешь, чего я хочу.—?Чем я могу доказать Вам, что я вернусь? —?произнесла девушка.—?Ничем, Кристина. У тебя есть всего лишь выбор, моя дорогая. Либо ты возвращаешься ко мне, либо я найду тебя где угодно и убью твоего дражайшего виконта.Эрик неспешно поднялся и посмотрел на мадемуазель Дае. Та стояла перед ним в синем платье, что так чудно шло к её глазам, ссутулив плечи, отчего она казалась ещё меньше. Девушка опустила взгляд, задумавшись над словами мужчины. Тот же стоял неподвижно перед ней.Он безумно не хотел отпускать Кристину, ведь он прекрасно понимал, что она поспешит встретиться с тем мальчишкой. Однако Эрик очень хотел верить в то, что его муза всего лишь хочет навестить свою подругу и мадам Валериус. Призрак желал обмануться, лишь бы ощутить счастье от того, что Кристина останется с ним и однажды станет его живой женой, с которой он не будет чувствовать себя ущербным и с которой он сможет гулять по понедельникам. О, это была грандиозная мечта! Которая, увы, грозила провалом. Эрик тихо вздохнул и отвернулся от робеющей перед ним девушки.—?Обещай мне, что вернёшься.—?Я обещаю! —?воскликнула Кристина. —?Обещаю! —?слабо улыбнулась она.—?Поклянись, что вернёшься,?— прошептал он. —?Прошу…Кристину разжалобили эти слова. Она боялась Эрика и в то же время жалела его. Сейчас он стоял перед ней такой одинокий среди этой великолепной гостиной комнаты, заполненной розами и музыкальными инструментами. Такой потерянный. Ненавидящий себя и безумно любящий её, свою музу, свой маленький лучик солнца. Девушка нервно закусила нижнюю губу и прошептала:—?Я клянусь.Она ушла. И словно бы маленький мир опустел без неё. Эрик тщетно пытался отвлечь себя музыкой. Он не мог просто сосредоточиться на нотах, он постоянно сбивался, стоило только подумать о мадемуазель Дае. Призрак не хотел шпионить за девушкой, да и потом, он пытался заверить самого себя в том, что все её слова чистая правда.—?Ты становишься параноиком,?— пробормотал он, в очередной раз сбившись и оборвав игру. —?Совсем спятил в своих подвалах,?— в тишине раздался тихий смешок. —?И зачем я только отпустил её?Вдруг сзади послышался шорох. Айеша запрыгнула на колени мужчины и громко мяукнула. Эрик нервно дёрнулся и заторможенно погладил кошку по голове, смотря куда-то прямо перед собой.—?Хоть ты меня никогда не оставишь, Айеша. Но всё же, я очень беспокоюсь за неё. За неё? Нет. За себя. Я ненавижу быть в неведении, оно вечно играет со мной злую шутку. Как знать, может Надир уже уговорил её сбежать с этим виконтом де Шаньи. Я же не хочу, чтобы мою любовь растоптали,?— Призрак посмотрел на кошку, которая благодарно тёрлась об руку своего хозяина. —?Как думаешь, мне стоит проследить за ней? Не могу просто так сидеть и надеяться.Айеша испытывающие посмотрела на хозяина и громко мяукнула. Эрик наклонил голову на бок и усмехнулся.—?Ты всегда меня поддерживаешь.Он аккуратно опустил кошку на пол и встал из-за органа. Кинув взгляд на открытую партитуру, он немного поморщился и пошёл за плащом. Кошка попутно следовала за Призраком, словно его собственная тень. Накинув чёрное полотно с алым подбоем на широкие худые плечи, Эрик поправил узел на шёлковых лентах, которые крепились к маске.—?Жди меня, дорогая, я постараюсь скоро вернуться,?— произнёс он на ходу кошке и исчез в дверном проёме.***Эрик, признаться, понятия не имел, где искать Кристину. Он обошёл все здание Оперы, исследуя каждый закоулок и каждую комнату. Здание было пусто, рабочий день уже окончился. Только на первом этаже сидели рабочие, из-за чего Призрак не рискнул спуститься в холл.Проходя под всеми этими великолепными сводами, он ощущал себя, как дома. Он не чувствовал себя здесь чужим, ведь в конце концов он работал вместе с мсье Гарнье над этим высочайшим зданием Парижа. Призрак заглянул в танцевальное фойе, где недавно был на маскараде. Он вспомнил, как увидел Джаннет, как пытался прикинуться любезным по отношению к её старшему брату… Эрик даже не помнил, как звали того молодого человека. Но эти лёгкие касания во время танца были приятным воспоминанием.И она не испугалась его лица, хотя, если честно, все приняли его за маску. Глупцы. Мужчина тоскливо взглянул на пустой зал и закрыл дверь.Мест, где не был бы Эрик, не осталось. По крайней мере, внутри здания. Оставалась только крыша. Призрак нашёл лестницу и стал взбираться по ней наверх. Выше, ещё выше. И вот он добрался до двери. Взломав замок, мужчина распахнул её и тут же зажмурился, немного попятившись назад на парапете. Солнце ярко светило, освещая всю крышу оранжевым светом. Глаза Эрика отвыкли от подобного и солнечные лучи всегда вначале ослепляли.Собравшись с силами, Призрак шагнул на крышу и медленно открыл глаза. Было пусто и тихо. Неслышно ступая по гранитным и железным бульварам, Эрик прошел до края крыши. Под его ногами открывалась целая панорама вечернего Парижа, освещенного золотым светом Солнца. Снег на улицах дружелюбно и завораживающие поблёскивал. Отсюда было видно абсолютно все улицы и все достопримечательности. Внизу едва-едва уловим был гул людей. Или ему казалось, что это был гул людей?Всё это великолепие так и манило туда, вниз, на эти заснеженные улицы и скользкие мостовые. Эрик с придыханием завороженно смотрел на Париж, который расстилался под его ногами. Словно весь этот город принадлежал ему одному.Вдохнув морозный воздух, Призрак вдруг обернулся. Он услышал чьи-то голоса, которые донёс до него слабый ветер. Мужчина поспешил скрыться из виду, спрятавшись за статуей Аполлона с лирой. Эрик, встав за изваянием, услышал лёгкие и быстрые шаги, стук каблучков. Мужчина поспешил спрятаться за баками с водой, в которых мальчишки из балета в жаркие летние деньки учились плавать.Бросив взгляд на крышу, Эрик побледнел под маской ещё сильнее, чем был. Он увидел Кристину. Его Кристину! Она порхала по крыше лёгкая, словно ласточка. Она взволнованно дышала, глядя на панораму Парижа, которая простиралась перед ней. Её светлые распущенные волосы локонами слабо развивались на ветру. Она в этот миг была такой прекрасной. Эрик невольно залюбовался ей и с восхищением прошептал.—?Кристина…—?Рауль, подойдите сюда! Взгляните, какой чудесный вид! —?крикнула мадемуазель Дае.К ней подошёл виконт. Одно его только появление заставило Эрика напрячь желваки и неслышно двинуться за влюблёнными. Его чёрная тень отображалась на цинковых проспектах, меж баков и куполов. Вскоре пара остановилась под статуей Аполлона.Призрак решил проследить за ними с самого изваяния, забравшись на него. Сняв перчатки, чтобы удобнее держаться за металл, мужчина влез на могучего древнегреческого бога, покровителя искусств и муз.—?Скоро мы пойдем дальше и быстрее этих облаков к концу мира,?— сказала Кристина,?— а затем Вы оставите меня, Рауль. Но если я откажусь поехать с Вами, когда Вы захотите забрать меня, Вы должны будете заставить меня уехать.—?Вы боитесь, что можете изменить свое решение, Кристина? —?спросил виконт.—?Не знаю,?— ответила она, покачав головой. —?Он демон! —?Кристина вся дрожала и трепетала в объятиях Рауля. —?Я боюсь возвращаться и жить с ним под землей.Эрик, словно большой чёрный кот, бесшумно взобрался на статую. Надев обратно на руки перчатки, Призрак стал прислушиваться к разговору.—?Почему Вы должны возвращаться?—?Если я не вернусь, может произойти ужасное. Но я не могу больше выносить этого. Знаю: мы должны сочувствовать людям, живущим под землей, но он ужасен. У меня остается всего один день, и, если я не приду к нему, он сам придет ко мне со своим голосом. Я должна буду спуститься в его подземный дом. Он встанет передо мной на колени со своей головой мертвеца. И он скажет, что любит меня! И будет плакать! О, эти слезы, Рауль! Эти слезы в двух черных отверстиях головы мертвеца! Я не могу видеть, как льются эти слезы!Голова мертвеца… Эрик посмотрел на предзакатное небо, которое уже стало покрываться сумерками.—?Нет, нет, Вы никогда больше не услышите, как он говорит Вам о любви! Никогда больше не увидите его слезы! Мы убежим, Кристина! Сейчас же! Пойдемте!—?Нет,?— она печально покачала головой. —?Не сейчас. Это слишком жестоко… Пусть он услышит меня завтра вечером в последний раз, и затем мы уйдем. В полночь Вы придете за мной в артистическую комнату?— ровно в полночь. Он будет ждать меня в это время в доме у озера. Мы будем свободны, и Вы заберете меня, даже если я откажусь. Обещайте мне это, Рауль, я чувствую, что если вернусь к нему на этот раз, то уже никогда не смогу уйти. —?И она добавила:?— Вы можете понять?Эрик тихо вздохнул от этих слов. В его сердце вдруг стало тоскливо. Его драгоценный ангел хочет сбежать от него. Почему? За что?—?Вы слышали что-нибудь? —?спросила тревожно девушка. Ее зубы стучали.—?Нет, ничего,?— заверил ее Рауль.—?Это ужасно,?— сказала она,?— всегда дрожать, вот так, как сейчас. Но здесь мы вне опасности. Здесь мы дома, у меня дома, в небе, на воздухе, при дневном свете. Солнце пылает, а ночные птицы не любят смотреть на солнце. Я никогда не видела его при дневном свете. Это. это, должно быть, отвратительно. —?Она запнулась, обращая обезумевший взор к Раулю. —?О, первый раз, когда я увидела его… Я думала, он умрет!Эрик вдруг стиснул зубы. Отвратительно… Она думала, что он умрёт. О, да, она была бы рада, если бы он умер! Призрак приподнялся на локте, нащупав второй рукой лассо под сюртуком.—?Но почему? —?спросил Рауль, по-настоящему напуганный тоном ее странного и тревожного признания. —?Почему Вы думали, что он умрет?—?Почему? Потому что я увидела его!С губ Призрака сорвался стон боли. Испугавшись, что его заметят, Эрик поспешно закрыл рот свободной рукой.—?Здесь кто-то стонет от боли! —?воскликнул Рауль. —?Может быть, кто-то ранен. Вы слышали?—?Не могу сказать, потому что, когда я не с ним, в моих ушах постоянно стоят его стоны… Но если Вы слышали…—?Когда вы впервые увидели его? —?спросил виконт.—?Три месяца я слышала его, так ни разу и не увидев. Впервые я услышала его прекрасный голос, когда он вдруг запел где-то рядом. Я подумала, так же как и Вы, что он находится в другой комнате. Я вышла и посмотрела везде, но моя артистическая комната, как Вы знаете, изолирована. Голос продолжал петь внутри. Затем он не только пел, но и говорил со мной, отвечал на мои вопросы. У него был настоящий мужской голос, но такой красивый, как голос ангела. Как я должна была объяснить все это? Я никогда не забывала об Ангеле музыки, которого мой бедный отец обещал послать ко мне после своей смерти. Я не боюсь говорить с вами о таком ребячестве, Рауль, потому что Вы знали моего отца, и он любил Вас. Вы ведь тоже верили в Ангела музыки, когда были маленьким мальчиком, и потому, я уверена, не будете смеяться надо мной. У меня по-прежнему такая же любящая, доверчивая душа, как у маленькой Лотти, и то, что я жила с мадам Валериус, нисколько не изменило ее. Я держала эту маленькую, наивную душу в моих наивных руках и наивно предложила ее Голосу, думая, что предлагаю ее Ангелу. Отчасти виновата в этом и мадам Валериус. Я рассказала ей о необъяснимом инциденте, и она воскликнула: ?Это Ангел! Во всяком случае, ты всегда можешь спросить его?.Я спросила, и Голос ответил, что он действительно тот, кого я ждала, тот, кого отец обещал прислать после смерти. С тех пор Голос и я стали часто встречаться, я доверяла ему полностью. Он сказал, что сошел на землю, чтобы помочь мне постигнуть высшую радость вечного искусства, и попросил разрешения давать мне каждый день уроки пения. Я с радостью согласилась, наши встречи проходили в моей артистической комнате в то время, когда эта часть Оперы была безлюдной. Как описать Вам эти уроки? Вы не можете себе представить, какими они были, хотя и слышали сам Голос.—?Конечно, мне трудно представить, какими они были,?— согласился Рауль. —?А аккомпанемент?—?Какая-то музыка, незнакомая мне. Она проникала с другой стороны стены и была чудесной. Голос, оказалось, точно знал, в каком месте мой отец приостановил обучение, когда умер, и каким методом он пользовался. —?Я?— или, скорее, мой голос?— помнила все мои прошлые уроки. Извлекая пользу из них, а также из уроков, которые я теперь брала, я достигла удивительного прогресса, на который при других условиях потребовались бы годы! Вы знаете, я довольно деликатна, и сначала моему голосу не хватало характера: его нижний регистр был не развит, верхний регистр?— слегка резковат, а среднему регистру недоставало чистоты. Мой отец боролся с этими недостатками и за короткое время достиг успеха. Голос помог мне преодолеть их навсегда.Я постепенно увеличивала силу своего голоса до такой степени, на которую раньше даже не позволяла себе надеяться. Я научилась давать дыханию самую большую из всех возможных амплитуд. Но самое главное?— Голос раскрыл мне секрет грудных звуков сопрано. И он окутал наши уроки святым огнем вдохновения, пробудил во мне страстную, жадную, возвышенную жизнь. Он обладал способностью поднимать меня до своего уровня, поставил меня в унисон со своими великолепными, парящими звуками. Его душа жила в моем голосе и дышала гармонией.Через несколько недель я уже не узнавала себя, когда пела! Это даже пугало меня: не скрывается ли за этим какое-то колдовство? Но мадам Валериус успокоила меня, сказав, что такой чистой девушкой, как я, дьявол завладеть не в состоянии.По приказу Голоса мои успехи были секретом, известным только мне и мадам Валериус. По какой-то причине за пределами своей артистической комнаты я пела своим обычным голосом, и никто не замечал каких-то изменений. Я все делала так, как хотел Голос. Он сказал мне: ?Вы должны подождать. Увидите, мы поразим Париж!? И я ждала, живя в каком-то восторженном сне, где главенствовал Голос.Затем однажды я увидела в зале Вас, Рауль. Я была вне себя от радости и не пыталась скрывать ее, вернувшись в свою артистическую комнату. К сожалению для нас обоих, Голос был уже там и сразу понял по моему лицу, что случилось что-то новое. Когда он спросил меня об этом, я не видела причины не сказать ему о Вас и месте, которое Вы все еще занимали в моем сердце. Когда я закончила, Голос, казалось, не отреагировал. Я позвала его?— он не ответил. Я просила его?— напрасно. Мне пришла в голову мысль, что он, возможно, ушел навсегда. Я молила Бога, чтобы Голос не ушел, Рауль…В тот вечер я вернулась домой в отчаянном состоянии. Я обняла мадам Валериус и сказала: ?Голос ушел! Наверное, он не вернется никогда!? Она испугалась так же, как я, и попросила меня объяснить, что произошло. После моего рассказа она констатировала: ?Конечно, Голос ревнив!? И это, Рауль, заставило меня понять, что я люблю Вас…Эрик выглянул из-за статуи и его тень накрыла влюблённых, которые ничего не замечали. Призрак внимал каждому слову, которое произносила его Кристина. О, Кристина!—?На следующий день,?— продолжала Кристина с глубоким вздохом,?— когда я пришла в свою артистическую, Голос был там. О Рауль, он говорил со мной так печально. Он прямо сказал мне, что, если я отдам свое сердце кому-то на земле, он, Голос, вернется на небеса. Он сказал это таким горестным тоном, что мне в душу вкралось подозрение: я начала понимать, что мой разум ввел меня в заблуждение. Но я все еще верила этому видению. Голосу, который так тесно соединился с мыслью о моем отце. Больше всего на свете я боялась, что не услышу его никогда. К тому же, думая о своих чувствах к Вам, я стала понимать их возможную тщетность; я даже не знала, помнили ли Вы еще меня. Кроме того, ваше социальное положение делало наш брак невозможным. Я поклялась Голосу, что Вы были для меня только братом и никогда не будете кем-либо еще и что мое сердце не откликнется на земную любовь.Это было тогда, Рауль, когда я отворачивалась от Вас, когда Вы пытались привлечь мое внимание на сцене или в коридорах. Вот почему я делала вид, что не узнавала Вас. Тем временем мои уроки с Голосом приводили меня в божественный восторг. Никогда раньше я не была так одержима красотой звука. И однажды Голос сказал мне: ?Теперь идите, Кристина Дае: Вы можете дать человеческим существам немного небесной музыки!? В тот вечер состоялось гала-представление. Почему Карлотта не пришла тогда в Оперу, не знаю. Как бы то ни было, я пела, пела в таком приподнятом настроении, какого не знала раньше. Я чувствовала в себе такую легкость, как будто мне дали крылья. Моя душа была словно в огне, и в какой-то момент я даже думала, что она покинула тело.***Джаннет спешила в Оперу. Сегодня у неё был выходной день и она не хотела опаздывать на занятия с Эриком. Ворвавшись в холл, девушка, немного отдышавшись, огляделась и поспешила к месту встречи. Она не хотела, чтобы мужчина её ждал. Хотя, не будет он её ждать, он ведь ей ничем не обязан.***—?Я не думала о той ужасной ситуации, в которой оказалась, я не хотела знать, что случится со мной, какая темная сила привела меня сюда, чтобы быть запертой в этой гостиной, как заключенная в камере или рабыня в гареме,?— произнесла Кристина. —?Нет, сказала я себе. Голос?— мужчина! Я стала плакать. Мужчина, все еще стоявший на коленях, очевидно, понял причину моих слез, потому что он произнес: ?Это правда, Кристина. Я не ангел, дух или привидение. Я?— Эрик?.Призрак тихо повторил своё имя. Было безумно больно и в то же время приятно, что его возлюбленная произносит это имя своими губами. Мужчина готов был молиться, чтобы она повторяла это снова и снова. Наступила ночь.—?Останьтесь,?— сказала она,?— я хочу закончить свой рассказ здесь.—?Почему здесь? Я боюсь, что ночью здесь слишком холодно.—?Нам нечего бояться, кроме люков. Мне не разрешено видеться с Вами вне Оперы. Сейчас не время раздражать его. Мы не должны возбуждать у него подозрений.—?Кристина! Кристина! Что-то говорит мне, что мы делаем ошибку, дожидаясь завтрашней ночи, мы должны бежать сейчас же.—?Если Эрик не услышит меня завтра, это причинит ему сильную боль.—?Будет трудно уйти от него навсегда, не причинив ему боли.—?Вы правы, Рауль, я уверена, мое бегство убьет его. —?Помолчав, она добавила приглушенным голосом:?— Но, по крайней мере, это равная игра: есть шанс, что он убьет нас.—?Тогда он действительно любит Вас?—?Да, достаточно, чтобы не остановиться ни перед чем, даже перед убийством.—?А возможно ли найти место, где он живет, и пойти туда? Поскольку он не призрак, ведь можно с ним поговорить и даже заставить его ответить.Кристина покачала головой:—?Нет, против Эрика ничего нельзя сделать. От него можно только убежать!—?Тогда почему, если Вы могли убежать от него, Вы вернулись обратно?—?Потому что должна была сделать это. Вы поймете это, узнав, как я покинула его дом.—?О, я ненавижу его! —?закричал Рауль. —?А Вы, Кристина? Скажите мне… Скажите мне это, чтобы я смог дослушать конец этой невероятной истории. Вы его тоже ненавидите?Эрик скрылся за спиной Аполлона, ожидая услышать от своего ?скандинавского соловья? слово ?ненавижу?. Но этого не последовало.—?Нет,?— ответила она просто.—?Тогда почему вы говорите все это? Вы, очевидно, любите его, и Ваш страх, Ваш ужас?— все это любовь особого рода. Рода, которого Вы не допускаете,?— с горечью произнес Рауль. —?Любовь, которая вызывает нервную дрожь, когда Вы думаете о ней. Можно представить?— мужчина, который живет в подземном дворце. —?И он засмеялся презрительно.—?Вы хотите, чтобы я вернулась? —?спросила она резко. —?Будьте осторожны, Рауль. Я уже сказала, что если опять окажусь там, то обратно не вернусь никогда.Воцарилась напряженная тишина.—?Прежде чем я отвечу,?— сказал наконец Рауль медленно,?— я хотел бы знать, какие чувства Вы испытываете к нему, поскольку Вы не ненавидите его.***Джаннет ворвалась в артистическую и с порога крикнула.—?Простите, Эрик, я опоздала! О, простите меня!Комнатка была пуста. Свет не горел, было тихо. Девушка зашла внутрь и тихо позвала.—?Мсье Эрик? Вы здесь?В ответ была тишина. Джаннет поправила маску, которую она повязала наспех, и тяжело вздохнула. Всмотревшись в темноту, она прошептала себе под нос.—?Ну где же он… Неужели он ещё не приходил?***—?Теперь, когда Вы узнаете секрет,?— ответила Кристина,?— и Ваш слух будет полон горестных жалоб, так же как и мой. —?Она взяла его руки в свои и ощутила их дрожь. —?О, если даже я доживу до ста лет, то и тогда буду слышать почти нечеловеческий крик, который издал Эрик, крик боли и дьявольского гнева, когда я увидела его лицо. Мои глаза широко раскрылись от ужаса, как и мой рот, хотя я не издала ни одного звука.О Рауль, это был ужасный вид! Что мне сделать, чтобы забыть его? Мой слух будет всегда наполнен его криками, а перед глазами будет стоять его лицо. Какой образ. Как я могу остановить это видение? Как мне описать его Вам, чтобы Вы представили себе? Вы видели черепа, которые высохли от времени, видели, если не были жертвой ужасного кошмара, голову мертвеца в ту ночь в Перросе, видели Красную смерть на маскараде. Но все те черепа были неподвижны, и их безмолвный ужас не был живым. Представьте, если можете, маску смерти, неожиданно оживающую, с ее четырьмя темными дырами?— для глаз, носа и рта,?— выражающую гнев, доведенный до последней степени, высшую ярость демона, и никаких глаз в глазницах, потому что, как я узнала позже, его горящие глаза можно видеть только в темноте… Я стояла, прижавшись спиной к стене, и, вероятно, выглядела олицетворенным ужасом, тогда как он был воплощением отвращения.Затем он подошел ко мне, скрежеща зубами рта, у которого не было губ. Я упала на колени. Тоном лютой ненависти он говорил мне безумные вещи, бессвязные слова, проклятия, какой-то бешеный бред. Наконец, он склонился ко мне и закричал: ?Смотрите! Вы хотели видеть это! Теперь смотрите! Любуйтесь, насыщайте свою душу моим проклятым уродством! Смотрите на лицо Эрика! Теперь Вы знаете лицо Голоса. Вам было недостаточно слышать меня, не так ли? Вы хотели знать, как я выгляжу. Вы, женщины, так любопытны!? Он залился неприятным, грохочущим смехом и повторил: ?Вы, женщины, так любопытны!? Он говорил такие вещи, например: ?Вы удовлетворены? Вы должны признать: я красив. Женщина, увидевшая меня, обычно принадлежит мне. Она любит меня вечно! Я человек такого же типа, как Дон Жуан?.Эрик вытянулся во весь рост, положил руку на бедро, наклонил то отвратительное, что было его головой, и прогремел: ?Смотрите на меня! Я?— торжествующий Дон Жуан!? И когда я отвернулась, умоляя пощадить, он схватил меня за волосы своими мертвыми пальцами и грубо повернул мою голову к себе.Эрик сидел, вжав голову в плечи и сдерживая рыдания. Он не мог это слушать. Его чудесный ангел, его девочка так жестоко отзывалась о нём. И это после того, как он положил к её ногам всю свою огромную любовь, всю свою прогнившую душу. Призрак не верил в то, что Кристина говорила это всё Раулю. Он отказывался верить, он тщетно пытался сделать иллюзию в своей голове того рая, той идиллии, о которой он грезил в последнее время. Мужчина почувствовал, что его щёки стали мокрыми под маской.—?Довольно, довольно! —?прервал Рауль. —?Я убью его! Во имя неба, Кристина, скажите мне, где это ?место у озера?. Я должен убить Эрика!—?Тише, Рауль, если Вы хотите узнать!—?Да, я хочу знать, как и почему Вы вернулись туда! Пусть это секрет! Но в любом случае, я убью его!—?Послушайте меня, Рауль! Послушайте! Он тащил меня за волосы, а затем, затем… О, это было еще более ужасно!—?Говорите сейчас же,?— воскликнул Рауль неистово. —?Быстро!—?Затем он сказал мне: ?Что? Вы боитесь меня? Возможно, Вы думаете, что я все еще в маске? Хорошо, тогда,?— заорал он,?— снимите ее, так же как Вы сняли первую! Давайте, снимите! Я хочу, чтобы Вы сделали это вашими руками, давайте мне ваши руки! Если они сами не могут сделать этого, мы сорвем маску вместе?.Я пыталась отстраниться от него, но он схватил мои руки и погрузил их в свое ужасное лицо. Моими ногтями он разрывал свое тело, свое бледное, мертвое тело!?Вы должны знать,?— кричал Эрик гортанным голосом, грохоча, как топка,?— что я полностью соткан из смерти, от головы до ног, и этот труп любит Вас, обожает и никогда не покинет Вас, никогда! Я хочу сделать гроб больше, Кристина, но позже, когда мы придем к концу нашей любви. Посмотрите, я больше не смеюсь. Я плачу! Я плачу о Вас, Вы сняли мою маску и поэтому никогда не сможете покинуть меня. Пока Вы думали, что я красив, Вы могли вернуться. Уверен, Вы вернулись бы. Но теперь, когда Вы знаете, как я ужасен, Вы убежите навсегда. Я задержу Вас! Зачем Вы захотели увидеть меня? Это было безрассудно глупо с вашей стороны желать видеть меня, когда даже отец никогда не видел меня, и моя плачущая мать дала мне первую маску, чтобы больше не видеть моего лица?.Наконец, он позволил мне отойти и с рыданиями корчился на полу. Затем уполз из комнаты, как змея, закрыв за собой дверь. Я осталась наедине со своими мыслями. Невероятная тишина, тишина могилы последовала за этой бурей, и я смогла подумать об ужасных последствиях происшедшего. Монстр обрисовал, что ждет меня. Я была заключена навечно, и причиной всех моих несчастий стало любопытство. Он честно предупредил меня, он сказал, что я вне опасности, пока не прикоснусь к его маске, а я к ней прикоснулась.Я проклинала свою стремительность, но вместе в тем поняла с содроганием, что рассуждения чудовища были логичными. Да, я вернулась бы, если бы не видела его лица. Он уже в достаточной степени заинтересовал меня, вызвав жалость своими слезами, и сделал невозможным для меня сопротивление его просьбе. И наконец, мне чужда неблагодарность: его отталкивающая внешность не могла заставить меня забыть, что это был Голос и что он окрылил меня своим гением. Я пришла бы обратно! Но теперь, если я когда-либо выберусь из этих катакомб, я, конечно же, не вернусь. Вы же не вернетесь в могилу с трупом, который любит Вас!Во время последней сцены я имела возможность оценить жестокость его страсти по тому бешеному взгляду, каким он смотрел на меня, или, скорее, по бешеному движению двух черных отверстий в невидимых глазах. Поскольку монстр не обнял меня, воспользовавшись моим состоянием, может быть, он был также ангелом; может быть, в какой-то степени, он действительно был Ангелом музыки и стал бы им в полной мере, если бы Бог одел его душу в красоту, а не в вызывающее отвращение гниение.Безумная от мыслей о будущем, напуганная тем, что в любой момент дверь спальни с гробом может открыться и появится лицо монстра без маски, я схватила ножницы, которые могли положить конец моей ужасной судьбе, и вдруг я услышала звуки органа.Вот тогда-то я начала понимать, что чувствовал Эрик, говоря об ?оперной музыке? с презрением, которое удивило меня. Музыка, которую я слышала сейчас, не имела ничего общего с той, что приводила меня в восхищение раньше. Его ?Торжествующий Дон Жуан??— я была уверена, что он погрузился в свой шедевр, чтобы забыть ужас настоящего момента,?— показался мне вначале только ужасным и одновременно изумительным рыданием, в которое бедный Эрик вложил все свое страдание.Я вспомнила ноты с красными пометками на них и легко представила, что эта музыка написана кровью. Я поняла всю глубину его мученичества и бездны, в которую попал этот отталкивающий человек; я словно увидела Эрика, ударявшегося своей бедной отвратительной головой о мрачные стены ада и избегавшего людских взглядов из боязни напугать их. Задыхаясь, подавленная и полная сострадания, я слушала усиливающиеся звуки грандиозных аккордов, в которых скорбь становилась божественной. Затем, все звуки из бездны слились воедино в невероятном, угрожающем полете (кружащаяся в водовороте толпа, которая, казалось, поднималась в небо, как орел, взмывший к солнцу) и переросли в триумфальную симфонию, и я поняла, что произведение заканчивается и что уродство, поднятое на крыльях любви, осмелилось смотреть в лицо красоте.Я чувствовала себя, как будто была пьяна. Я открыла дверь, которая отделяла меня от Эрика. Он встал, услышав меня, но боялся повернуться. ?Эрик,?— сказала я,?— покажите мне ваше лицо без страха. Клянусь, что Вы самый великий человек в мире, и, если я когда-либо вздрогну, посмотрев на Вас, то только потому, что подумаю о блеске вашего таланта?.Он повернулся, потому что верил мне, и я тоже, к несчастью, верила в себя. Он поднял свои бестелесные руки навстречу судьбе и упал на колени со словами любви. Со словами любви из своего мертвого рта, и музыка прекратилась… Он поцеловал кромку моего платья и не видел, что я закрыла глаза.Что еще я могу добавить, Рауль? Теперь Вы знаете о трагедии. Она продолжалась две недели, две недели, во время которых я, лгала ему. Моя ложь была такой же отвратительной, как монстр, который вдохновлял ее. Такой ценой я вернула себе свободу. Я сожгла его маску и вела себя настолько убедительно, что, даже когда он не пел, он осмеливался заставлять меня смотреть на него, как кроткая собака, стоящая рядом со своим хозяином. Он вел себя, как преданный раб, окружая меня всяческой заботой.Постепенно он стал доверять мне до такой степени, что брал меня на прогулки вдоль берега озера Аверне и в поездки в лодке через его серые воды. К концу моего пленения он повел меня ночью через ворота, которые закрывают подземный проход на улицу Скриба. Там нас ждал экипаж, и мы поехали в уединенную часть Булонского леса. Ночь, когда мы встретили Вас, была для меня почти катастрофой, потому что Эрик очень ревнив. Я смогла успокоить его, сказав, что Вы скоро покинете страну.В конце концов, после этого отвратительного пленения, в котором я испытывала то сострадание и энтузиазм, то отчаяние и ужас, он уже верил мне, когда я говорила ему, что вернусь.Эрик обхватил голову руками. Как? Как она посмела рассказать все эти интимные подробности об их уединении? Мужчина сдавленно взвыл, стараясь подавить в своей душе негодование и боль.—?И Вы вернулись,?— произнес Рауль удрученно.—?Да, я вернулась, но не угрозы помогли мне сдержать слово, а его рыдания на пороге своей могилы. —?Кристина печально покачала головой. —?Эти рыдания расположили меня к нему больше, чем я думала, когда сказала ему: ?До свидания?. Бедный Эрик!—?Кристина,?— сказал Рауль, вставая,?— Вы говорите, что любите меня, и все же ушли обратно к Эрику через несколько часов после того, как он освободил Вас! Вспомните маскарад!—?Таково было наше соглашение. Но Вы, Рауль, помните, что эти несколько часов я провела с Вами?— и подвергла нас обоих большой опасности.—?Все это время я сомневался, любите ли Вы меня.—?А сейчас Вы по-прежнему сомневаетесь в этом? Если так, то позвольте сказать Вам, что каждый мой визит к Эрику усиливал ужас, каждый визит вместо того, чтобы успокоить его, как я надеялась, еще больше усиливал его любовь ко мне. И я боюсь! Боюсь!—?Вы боитесь, но любите ли Вы меня? Если бы Эрик был красив, любили бы Вы меня?—?Зачем искушать судьбу, Рауль? Зачем спрашивать о вещах, которые я скрываю в глубине моего разума, как грех? —?Кристина тоже встала и обвила своими красивыми дрожащими руками его шею. —?О мой жених, если бы я не любила Вас, я не позволила бы Вам поцеловать меня в первый и последний раз. Я разрешаю Вам это.Рауль прильнул к ее губам, но окружавшая их ночь вдруг была разорвана на части так страшно, что он и Кристина бросились бежать, как от приближающейся грозы, и, прежде чем они исчезли в лесу бревенчатых балок на крыше, их глаза, полные страха, увидели высоко над собой огромную ночную птицу, пристально смотревшую на них светящимися глазами и которая, казалось, трогала струны лиры Аполлона.Эрик стоял на статуе и смотрел вслед беглецам.***Джаннет бродила по зданию Оперы. Никого уже не было из рабочих, кроме сторожил на первом этаже. Девушка обошла все коридоры, тихо зовя Эрика и надеясь, что он выйдет из какой-нибудь двери и извинится за своё отсутствие. Но этого не происходило. Мадемуазель Обье стала уже волноваться, тревога терзала её сердце. Дойдя до крыши, она увидела удаляющиеся по лестнице две тени. Мужская и женская.—?А это ещё кто? —?удивлённо шепнула девушка. Вдруг она заметила ещё одну фигуру у стены. Поежившись, Джаннет поспешила на крышу. Больше Эрика искать негде.***Душераздирающий вопль отчаяния, злобы и боли раздался над ночным Парижем, эхом отозвавшись по всей крыше Гранд Опера. Вопль, похожий на вой раненого животного. Эрик стоял возле статуи Аполлона, запрокинув голову и смотря на звёздное небо. Морозный воздух наполнял лёгкие и колол где-то в глубине. Впрочем, это мог быть и не воздух. Прерывистое и хриплое дыхание нарушало тишину. Золотые глаза не знали, в какую точку впериться, куда смотреть. Эрику казалось, что он в одно мгновение ослеп и оглох. Вдруг в груди всё заклокотало и крышу вновь огласил крик. Призрак чувствовал, как горячие слёзы текут из глаз. Она не любит его, считает монстром…Не любит!Послышался скрип где-то вдалеке. Но мужчина не обратил на это никакого внимания. Он обессиленно рухнул на колени и обхватил голову руками, вздрагивая от рыданий. Проклятия теснились в голове вместе с клятвами в вечной любви. Как он мог поверить в то, что такая прелесная девушка сможет полюбить такое уродливое создание как он? Кристина, его ангел, его муза…Подняв глаза, полные слёз, Эрик увидел невдалеке от себя какой-то маленький предмет. Судорожно вдыхая воздух, он приподнялся и подошёл к объекту его внимания. Это было кольцо. Рухнув на колени и не заметив боли, он осторожно поднял кольцо трясущимися руками. Она его выбросила, наверное… Или, быть может, обронила. Эрик решил, что она его выбросила, так же как и его самого из своей жизни. Глупая лживая девчонка! Но и в то же время единственная и любимая. Мужчина сжал ладонь, в которой находилось кольцо, в кулак с такой силой, что ткань на перчатках неприятно хрустнула. Слёзы не желали останавливаться и скатывались под маской градом. Вдруг на кулак упало какое-то белое пятнышко, которое начало таять. Затем ещё одно. Начинался снегопад.Где-то совсем рядом вдруг раздались шаги. Эрик только сейчас их услышал. Лёгкие шаги, женские… Кристина! Она вернулась!Моргнув и подняв голову, мужчина увидел силуэт, который обеспокоенно прижал руки к груди. Моргнув ещё раз и прогнав ещё какую-то часть слёз, Эрик разглядел контур маски. Нет, это не Кристина. Его соловей упорхнул из гнезда и больше не вернётся к своему мучителю.Джаннет стояла на месте, боясь подойти. Она слышала эти душераздирающие крики, которые так напугали её. Девушка смотрела на Эрика, который, в свою очередь, молча смотрел на неё. Она уже протянула руку к нему и что-то собралась сказать, приоткрыв рот, но потом так и не решилась. Мужчина встал, держа в руке кольцо. Снегопад усилился и снежинки в лунном свете немного поблескивали на чёрном плаще Эрика. Призрак медленно посмотрел на небо и поплёлся к лестнице. Остановившись возле Джаннет, посмотрел ей в глаза. Девушка заметила, что они как-то странно блеснули. Что-то злое и печальное было в этом блеске. Она сделала к нему шаг, но мужчина пошёл дальше, смотря куда-то вдаль, словно бы идя на ощупь. Джаннет осталась в одиночестве на крыше, смотря ему вслед. Позже раздался скрип двери. Девушка приложила ладонь ко рту и задумчиво посмотрела на панораму ночного Парижа, укрывшегося в одеяле из снежинок.