Дуэль (1/1)

Утро Альбуса обещало быть прекрасным: после ночной переписки о психологии маглов Грин-де-Вальд пообещал наконец рассказать о деталях своей новой идеологии. И пригласил на весь день в дом миссис Бэгшот. Прошло три недели с первого разговора о революции, когда Альбус попросил у Грин-де-Вальда позволения служить ему. Геллерт сказал, что хочет доказательства преданности. Неужели доказать наконец удалось?Радостное предвкушение посвящения в тайну не оставляет от сонливости и следа. Альбус начинает готовиться к встрече за два часа до выхода, но отражение в коридорном зеркале его до сих пор не устраивает. Всё кажется, что можно лучше. Получше уложить волосы, получше почистить жилет, расправить манжет...Белая ткань рубашки мнётся в пальцах, открывая запястье, и воспоминания окутывают разум облаком эйфории. Всякий раз, когда Геллерт приглашает на весь день, это кончается просто замечательно. Дамблдор опускает ресницы, улыбается и трёт пальцами кожу под ладонью. С рук так быстро сходят следы от верёвок. Вот если бы Геллерт связывал его чаще…В мечты самым наглым образом врываются шаги Аберфорта. Альбус с досадой морщится и рывком выпрямляет руку. Умеет же брат появляться не вовремя!— Куда ты собрался? — спрашивает Аберфорт с таким строгим лицом, будто глава семьи он, а не Альбус.— Я прогуляюсь с Геллертом. Он ждёт меня в саду. Я говорил тебе вчера, что нам нужно встретиться, — Альбус поправляет у зеркала шейный платок, пытаясь отвлечься и успокоиться.Ещё несколько минут, и Альбус останется с Геллертом наедине. И никто. Никто. Не будет лезть с глупыми разговорами.— Вы с мистером Грин-де-Вальдом, — с неприязнью произносит Аберфорт, — обменивались письмами всю ночь. Его чёртова сова не давала Ариане спать. Теперь Ариана капризничает. Ты должен остаться дома. Никуда твой друг не денется.— Присмотри ты за ней, — фыркает Альбус и ещё раз проверяет, достаточно ли чистые у него туфли, — у тебя это хорошо получается. Тебя она слушается.Альбусу всё труднее выносить то, что после смерти матери они с братом постоянно ссорятся, словно надоевшие друг другу супруги, не способные договориться, чья пришла очередь сидеть с ребёнком. Аберфорт прекрасно ладит с Арианой многие годы. К чему что-то менять? Из такого дома хочется просто убежать. И Альбус сбегает: в дом Батильды Бэгшот — к Геллерту, к реке — с Геллертом, куда угодно, лишь бы с ним. С ним тревоги забываются. Как можно думать о насущных заботах, когда рядом тот, за чей взгляд можно отдать жизнь!Как можно думать о чём-то, кроме желания служить ему, в те прекрасные моменты, когда Геллерт позволяет стоять перед ним на коленях и целовать его руки? Аберфорт никогда не сможет понять, что чувствует Альбус. Слишком мал и глуп.Кулаки чешутся разбить Аберфорту физиономию. Наконец по-настоящему, а не только на словах. Выбить пару зубов, чтобы плевался кровью, а не чепуху молол. — Она бы и тебя слушалась, если бы ты иногда с ней разговаривал, — Аберфорт недовольно хмурится и встаёт между братом и входной дверью.— Я с ней разговаривал вечером, спросил, как прошёл день, — Альбус с раздражением скрещивает руки на груди, — она ответила, что играла с тобой и всем довольна.— Альбус, это и твоя сестра тоже! Врезать бы тебе по лицу, чтобы ты прекратил прихорашиваться и задумался о чём-то, кроме пустой болтовни с Грин-де-Вальдом! — Аберфорт краснеет и топает ногой, но заставляет себя успокоиться. — Если ты не забыл, ты взрослый. Ты самый старший из нас. Мне сегодня нужно в Лондон, купить книги, чтобы сделать домашнее задание на лето. Я не могу взять Ариану с собой. Ты обязан, — это слово Аберфорт выделил прямо-таки менторским тоном, — остаться здесь. Я передам твоему приятелю, что ты занят.— Не смей! — цедит Альбус с такой злостью, что на мгновение самому от себя становится не по себе. — Отправляйся в Лондон. Мы с Геллертом останемся с Арианой и поговорим дома.Понадобилось же Аберфорту уезжать именно сегодня! В день, когда Грин-де-Вальд поверил Альбусу настолько, чтобы говорить об идеологии! Он точно будет недоволен. А прощение за дурную голову брата придётся вымаливать Альбусу.Аберфорт дождётся, и драка в самом деле будет. Сколько лет Альбус успокаивал свой гнев тем, что младших трогать нельзя! Но если Аберфорт хочет быть, как старший, пусть отвечает за свои слова!— Ещё чего! — сжимает кулаки Аберфорт. — Этот гнусный тип…Дверь бесшумно распахивается, чуть-чуть не долетев до стены, и Грин-де-Вальд невозмутимо переступает через порог. Безукоризненно аристократичный в своём приталенном чёрном жителе и такой же тёмной рубашке. Альбус смущённо улыбается и прислоняется к туалетному столику, пытаясь закрыть собой бардак. Сердце малодушно радуется, что Геллерт всё-таки пришёл за ним сам. В присутствии Геллерта проще быть решительным. А за ?гнусного типа? брату потом здорово влетит.— Всё в порядке, — Геллерт по-светски улыбается Аберфорту, — мы присмотрим за ней. Ты можешь провести в Лондоне столько времени, сколько потребуется.Альбус несмело поднимает глаза и всматривается в лицо Геллерта. Неужели он в самом деле не злится и не против побыть с Арианой?— Не вмешивайтесь, мистер, как вас там… — рука Аберфорта на кой-то чёрт нащупывает в кармане палочку. — Это наши семейные дела. Они вас не касаются. Прошу больше не врываться в наш дом без приглашения.— То, что мы с Геллертом хотим обсудить, касается и тебя, и Арианы, — в голосе Альбуса помимо недовольства появляется угроза. — И запомни: Геллерт мой близкий друг. Ты не имеешь права разговаривать с ним в таком тоне. Я всё расскажу, когда ты вернёшься в Годрикову Впадину. Ступай и не мешай нам.Блеф. Почти ложь. Альбус может только догадываться, решил ли что-то Геллерт насчёт него. Но, может, хотя бы теперь Аберфорт поймёт, кто здесь за всё отвечает, и закроет рот?— Расскажи сейчас, — разрешает Грин-де-Вальд и вальяжно прислоняется к дверному косяку, — так у него будет больше времени подумать о собственных планах.И смотрит. Ободряюще смотрит в самые глаза Альбуса. Огонёк надежды вспыхивает в груди, рассеивая чёрную тучу злости. Грин-де-Вальд принял решение? Он хочет видеть Альбуса своим соратником? Хочет забрать с собой, когда отправится в путь?— Мы уезжаем в конце лета, — сообщает Альбус официальным тоном, гордо вздёрнув подбородок. — Я продам дом здесь и куплю в Хогсмиде. Ариана будет жить там с миссис Бэгшот. Ты сможешь навещать её каждую неделю во время учебного года и проводить с ней все каникулы. А мы с Геллертом будем путешествовать.— Ты не имеешь права придумывать такое, не посоветовавшись со мной! — глаза Аберфорта наливаются кровью, и он мечется взглядом то к Альбусу, то к Геллерту, словно не зная, кому первому вцепиться в глотку. — Ты не можешь бросить нас! Ты подумал о ком-то, кроме себя? Ариана боится незнакомых людей, она не знает миссис Бэгшот, в Хогсмиде постоянно ходят толпы зевак, там то и дело запускают фейерверки!— Как ты справедливо заметил, Аберфорт, старший — я, — Альбус забывает про неухоженный вид туалетного столика, встаёт и приближается к брату, сверля его взглядом. — Это мой дом, а тебя и Ариану я опекаю как несовершеннолетних. Я буду поступать так, как сам посчитаю нужным.Как давно Альбус мечтал произнести эти слова! Показать наконец всем, что он в этом доме не прислуга и не клоун для младших. Он — тот, кто принимает решения и заставляет других считаться с ними.— Может быть, так, как посчитает нужным недоучка, которого выгнали из школы? — начинает терять терпение Аберфорт. — Он сам ещё ребёнок! Миссис Бэгшот сказала, ему шестнадцать, я правильно помню?— Бабушка говорила о многом, — Геллерт выпрямляется и с ехидством прищуривается. — О том, что ты стыдишься своей сестры и не разрешаешь ей выходить на улицу. О том, что, быть может, именно из-за этого у неё случилась неуправляемая вспышка магии, которая убила твою мать. Если бы не твоё упущение, она была бы жива, и за Арианой было бы, кому ухаживать. — Закрой свой рот, Грин-де-Вальд! — Аберфорт отталкивает брата и решительно достаёт волшебную палочку. — Ешь сл…— Круцио!Альбус застывает на месте.В голове всё переворачивается, взметается ввысь и разбивается на осколоки.Непростительное. Заклинание.Грин-де-Вальд, использующий новую палочку, которую подарил Альбус, для непростительного заклинания.Решительный смертоносный, особенно бледный в своём чёрном костюме, похожий на демона Геллерт Грин-де-Вальд. В самом деле жестокий, в самом деле тёмный волшебник, использующий непростительное заклинание. Неотразимый в своей откровенной жестокости. Залюбовавшись, Альбус даже не сразу замечает вопли Аберфорта, катающегося по полу. И ещё медленнее вспоминает, что за Круциатус Геллерту может грозить Азкабан.— Герр, прошу Вас, не надо, — мягко просит Альбус и несмело кладёт ладонь на его руку. — Это непростительное заклинание. Я не переживу, если Вас отправят в тюрьму.Грин-де-Вальд довольно ухмыляется и снимает заклятие. Аберфорт подскакивает на ноги и хватает брата за воротник:— Ты на чьей стороне, Альбус?! — кричит он так, что в соседней комнате просыпается Ариана. — Очнись! Этот мерзавец напал на члена твоей семьи! — Эверте Статум! — Геллерт отталкивает Аберфорта в сторону от Альбуса следующим заклинанием.— Брахиам Эмендо! — не растерявшись, отвечает тот. — Посмотрим, красив ли ты без костей!— Протего! — отражает его атаку Геллерт и тут же посылает свою. — Ohne Luft!Аберфорт заходится в удушающем кашле, хватается за стену, пытаясь не рухнуть на пол. А синие глаза Грин-де-Вальда сверкают злым, хищным ликованием. Альбус не должен стоять и смотреть, ничего не делая, — а всё равно стоит и любуется, не в силах отвести восхищённый взгляд. Как Геллерта можно судить за его тёмную силу? Ему хочется вручить оружие и принести жертву.Оружие Альбус уже подарил.Заклинание перестаёт душить Аберфорта, и тот таращится перед собой безумными глазами, жадно ловя воздух посиневшими губами. Его не жаль. А в самом дальнем уголке души мелькает досада: и почему не насмерть?— Аберфорт, извинись немедленно, — требует Альбус, хватает брата за плечи и разворачивает лицом к себе.— Он, — тыкает Аберфорт пальцем в Грин-де-Вальда, — входит в наш дом, как в свой собственный, оскорбляет меня, применяет ко мне Круциатус, а ты говоришь, я должен извиниться?! Нет уж, позволь нам разобраться между собой без твоих ценных советов.— Нам давно пора выяснить, кто из нас должен умереть, — заявляет Геллерт с холодной решимостью и кивает в сторону сада. — Идём, убей меня, если ревнуешь брата ко мне. Или я убью тебя, с дуэлью или без. Меня утомило твоё брюзжание.— Аберфорт! Я не позволю… — хочет вмешаться Альбус, закипающий от гнева, но его голос будто исчезает, пропадает из ушей.Из комнаты Арианы грохочет взрыв.Дверь вылетает, а следом в коридор вырывается гарь. Падают шкафы и звенят стёкла, оглушая Альбуса настолько, что он и мыслей своих не слышит.Первым приходит в себя Аберфорт. Бросается в комнату и через несколько секунд выбегает чумазый и в соплях, размазанных по чёрному от сажи лицу.— Ах ты, немецкая свинья! — взбешённый Аберфорт целится кулаком в челюсть Грин-де-Вальда. — Она мертва, сукин ты сын!Следующие мгновения выпадают из памяти Альбуса. Он обнаруживает себя сидящем на животе брата, распластавшегося на полу. Пальцы правой руки ноют, а по костяшкам стекает кровь. Аберфорт ещё дышит, но лежит без чувств. А в груди у Альбуса тихо и ясно. И до странного легко. Словно груз гнева, сжимавший душу столько лет, истаял.— Не знал, что ты его так ненавидишь, — улыбается Геллерт, подходит ближе и приподнимает лицо Альбуса кончиками пальцев. — Я восхищён.Его слова звенят эхом в опустевшей голове.?Я восхищён?.Геллерт в самом деле это сказал? Про него, Альбуса? Разве такое бывает?Невесомое, будто призрачное тело Альбуса само поднимается на ноги, берёт такую же лёгкую, как пёрышко, палочку и нацеливается. У них с Грин-де-Вальдом никто не встанет на пути. Никто. Больше никогда. Дамблдор уничтожит каждого.— Авада Кедавра!