Ива (1/1)

В тени старой ивы, у реки, легко дышится даже жарким летним днём. Геллерт оставляет в учебнике закладку, откладывает в сторону конспект и с мечтательной улыбкой любуется на лес за рекой. Учиться в Годриковой Впадине — одно удовольствие. Можно посидеть у воды, не отморозив лицо и спину — в Дурмстранге валуны у озера леденее ветра. Можно выйти на улицу и просто отдохнуть, не отпрашиваясь ни у учителя, ни у отца, как это приходилось делать дома. Можно прогуляться с очаровательным соседом тётушки Батильды. Не это ли счастье. Иногда даже удаётся забыть, что Геллерта исключили из Дурмстранга и лишили палочки по решению магического суда. Альбус Дамблдор — самый интересный собеседник и самый красивый юноша, которого Геллерт когда-либо видел. А магический суд пусть провалится со своими решениями вместе. Палочкой Грин-де-Вальд всё равно будет пользоваться, а учебников он в отцовской библиотеке украл достаточно, чтобы научиться всему и без Дурмстранга.Вот только Альбусу этот чудесный день, похоже, не нравится. Грин-де-Вальд прислоняется спиной к стволу ивы и поднимает голову, заглядывая в хмурое лицо сидящего рядом Дамблдора. Тот вздыхает ещё тяжелее, недовольно скрещивает руки на груди, а когда замечает вопросительный взгляд Грин-де-Вальда, удручённо произносит:— Не таким я представлял себе первое лето после школы! Элфиас ездит по миру один и хвастается открытками. Аберфорт ругает меня, как сварливая жена, за каждое отлучение из дома. И так каждый день! Сегодня снова. Сказал, что если я не вернусь домой до обеда, меня ждёт серьёзный разговор. Кто из нас старший брат — я или он?Теперь вздыхает уже Геллерт. Кладёт руку на плечи Альбуса и прислоняет его к себе:— Может, вместе пойдём? Что ты обычно делаешь дома, готовишь?Его не хочется никуда отпускать, а ещё меньше хочется позволять Аберфорту указывать ему. Что в самом деле этот мелкий гадёныш о себе возомнил?— Я дома всё делаю, — цедит Альбус и прячет лицо в отросших золотистых волосах Геллерта, — я у них с детства как домработница. Будто Аберфорта с Арианой родил я, потому что мне так захотелось, а наши родители вообще не при делах! — Дамблдор резко выпрямляется и со злостью пинает каблуком траву. — Можно подумать, это я создал всем заботы и теперь обязан компенсировать причиняемые мной неудобства!Геллерт успокаивающе перебирает его рыжие пряди и ухмыляется про себя. Кузен Джакоб старше его на три года, как и Альбус — Аберфорта. Хотел бы Грин-де-Вальд посмотреть на ненавистного Джакоба в роли прислуги.— Давай сходим к тебе домой, приготовим твоим обед и опять уйдём. Мне нужно попрактиковаться в бытовой магии, — предлагает Геллерт, пряча за обманчивой мягкостью голоса ревность. Если Альбус и пойдёт делать скучные дела, то только потому что Геллерт так сказал. А не по указке Аберфорта.— Не пойду, — капризно вздёргивает нос Альбус, — хватит с меня. Я ему не раб, чтобы угрожать мне.— Правильно, — поддерживает Геллерт и опускает ладони на его напряжённые плечи.Надо говорить сейчас. Сложно подобрать момент ещё удачнее. Внутри всё холодеет, как от пронизывающего ветра. И небо, кажется, сереет. Грин-де-Вальд проводит пальцами по шее Дамблдора, глубоко вдыхает и резко выдыхает. Надо говорить. Тогда всё станет понятнее. А если Дамблдор откажет, то можно будет искать Дары Смерти по ночам, будучи невидимым и не пересекаясь с ним, а потом навсегда уехать из Англии.— Тебе надо отдохнуть, — с напускным спокойствием произносит Геллерт, — забыть обо всём. Я привяжу тебя к дереву, и ты посидишь, расслабишься.И целует его в шею под волосами, стараясь сделать это как можно невозмутимее, будто они друг другу не просто приятные собеседники.Дамблдор вздрагивает от поцелуя и замирает, мелко и часто дыша. Но не спрашивает, зачем Грин-де-Вальд вдруг его поцеловал.— Давай, — тихо и решительно отвечает Альбус в сторону, а уголки его губ подрагивают в смущённой улыбке.Значит, не показалось. В Дамблдоре в самом деле есть стремление к подчинению. Только подчиняться он будет не родственникам. Грин-де-Вальд снимает свой шейный платок и завязывает Альбусу глаза. Власть уже щекочет пальцы. Знакомое чувство могущества, обладания чужой свободой и нарушения чужого личного пространства с Дамблдором по-новому прекрасно. Пальцы затягивают узел чёрного платка на затылке Альбуса и поправляют его мягкие рыжие волосы, сверкающие в тонкой полоске света, падающего сквозь ветви ивы. Альбус не сопротивляется, сидит, опустив голову. Резко вдыхает и запрокидывает лицо кверху, когда Геллерт прижимает его спиной к стволу дерева. И ждёт, опираясь ладонями на землю по бокам. Готовность, с которой он вручает себя Геллерту, даже не спрашивая, что с ним будут творить, делает его словно вдвое красивее. Геллерт задумывается, не желая отвлекаться от этого волшебного создания на школьную магию, и находит решение: вместо того, чтобы сотворять верёвку, можно вытащить ремень из его брюк. Альбус не сопротивляется и этому, только пытается вжаться в дерево. Над его неловкостью так и тянет поиздеваться, и Геллерт якобы случайно, якобы поправляя его брюки, ощупывает его пах. Дамблдор тихо стонет сквозь закушенную губу, скребёт землю пальцами и рывком сгибает ноги, но в следующее мгновение заставляет себя расслабиться. Грин-де-Вальд ухмыляется и гладит его по щеке. Вот Альбус и сдался. Признал свою беззащитность ещё до того, как его привязали. Он будет терпеть всё, остаётся столкнуть его с этим фактом ещё острее и доходчивее.Грин-де-Вальд обходит иву, бесцеремонно заводит его руки за ствол дерева и связывает запястья так, чтобы ремень жёстче врезался в кожу. А после снимает шейный платок уже с Альбуса, сворачивает жгутом и завязывает между пересохших распахнутых губ Дамблдора на манер кляпа.?Вот и всё, Альбус. Несколько минут назад ты ещё мог считать себя не более чем моим компаньоном. Теперь ты будешь моим рабом и ничего с этим не сделаешь?.Поднявшись на ноги, Грин-де-Вальд обходит иву и рассматривает Дамблдора, похоже, совершенно утонувшего в своей эйфории. Альбус сначала пытается выпрямить руки и подёргать связанными запястьями, но после умиротворённо обмякает, будто задремал и видит счастливый сон. Только пальцы иногда подрагивают. Геллерт целует его в плечо, садится на бревно неподалёку и снова открывает свой учебник. Солнце немного слепит глаза, зато на расстоянии удобнее рассматривать Альбуса. Это совсем не то же самое, что связывать бывшего парня из Дурмстранга, который только выглядит угрожающим, а на деле готов прогнуться под любого, кто надавит посильнее. Геллерт подпирает голову рукой и улыбается своим мыслям, не замечая, как лёгкий ветерок перелистывает страницы учебника. Нет, Альбус гораздо лучше. Он по-настоящему силён как волшебник и как личность, и оттого его покорность так обжигает душу. Рядом с Альбусом и учёба идёт легче, несмотря на то, что Геллерт едва ли не после каждого абзаца на несколько минут откладывает перо и медитирует, глядя на Дамблдора, привязанного к дереву. Чёртова рыжая вейла то выгибается и напрягает руки, вдавливая ремень сильнее, то, будто сдавшись, откидывается обратно на иву.Геллерт дописывает последнее предложение в свой конспект, откладывает записи, возвращается к Альбусу и убирает влажную от пота прядь с его разгорячённого лба. Дамблдор порывисто прижимается к его ладони, затаив дыхание. Представляет ли Альбус, насколько его жизнь в эти минуты зависит от Грин-де-Вальда? До палочки Дамблдор со связанными руками не дотянется, зато Грин-де-Вальд может сделать с ним абсолютно всё, что в голову придёт. Полуденное солнце печёт всё жарче. Геллерт развязывает платок, зажатый между зубами Альбуса, и проводит пальцем по его губе:— Ты хочешь пить?— Немного, — хрипло отвечает Альбус. — Не могли бы Вы дать мне палочку?Отчего-то верится, что он хочет сотворить воду и только. Геллерт достаёт из кармана Дамблдора палочку и кладёт ему в руку. Альбус поудобнее поворачивает кисть, сосредотачивается и прямо-таки виртуозным взмахом сотворяет два стакана воды. И отдаёт палочку обратно, наклонившись вперёд и согнув руки так, что натянувшийся ремень явно болезненно впивается в натёртые запястья. А после так же безмятежно, как прежде, устраивается у дерева. Грин-де-Вальд вертит в руках его магический инструмент, усмехается и убирает уже в свой карман. Альбус Дамблдор, самый восхитительный волшебник в мире, будет принадлежать ему.***Ветви рододендронов темнеют в синеве ранних сумерек. Дорога от реки к дому Дамблдоров окончена, а пьяного от счастья Альбуса всё ещё пошатывает. Геллерт с размаху бьёт его по щеке, а после протягивает ему палочку. На свой собственный магический инструмент Альбус так растерянно смотрит распахнутыми голубыми глазами, будто совершенно не узнаёт.— Бери, — смеётся Геллерт и крепче сжимает пальцы Дамблдора на гладком дереве палочки. А после подтягивает манжеты его рубашки, чтобы закрывали красные следы от ремня на запястьях. — Придёшь ко мне завтра утром.— Конечно, — шепчет Альбус, опускает взгляд, зажмуривается и, склонившись, целует руку Геллерта.Грин-де-Вальд думал, что за день он успел привыкнуть к ощущению власти. Нет. Сейчас оно прошибает с новой силой. Такой, что сердце, кажется, на несколько секунд перестаёт биться.