Пролог (1/1)

Мюнхен, Германия16 июня, 1992 годТы серьезна?— не по годам:Мало прожито. Много боли.Можно, я тебя не отдамНикому, заслонив собою?А.ИсаевГарри тихонько подошёл к палате, коснувшись ручки входной двери рукой. Ладони слегка потные от нервозности, а глубокие мешки под глазами цвета синего неба свидетельствуют о долгом отсутствии сна. Вид парня после очередной гонки довольно потрепан.Парень мнется возле входа, не решаясь войти, ещё некоторое время. Наконец, набравшись смелости, он нажимает на тугую ручку, и дверь открывается. Звенящий звук кардиомонитора заполняет большое пространство. Первой на глаза попадается прикроватная тумба белого цвета, поверх которой аккуратно выставлена хрустальная ваза со множеством букетов цветов, разнообразных по виду: роз, пионов, лилий. Но Гарри принёс ромашки. Она ведь так их любит. Ещё раз тяжело вдохнув, он, наконец, входит внутрь.Большие окна палаты полностью освещают комнату, позволяя тёплым лучам летнего солнца прыгать по помещению, создавая солнечных зайчиков.Лилиан, сложив руки в замок, еле слышно дышала. К хрупким рукам девушки осторожно подсоединена очередная капельница, установленная в катетере. Кожа приобрела белый, почти мертвецкий оттенок, отдающий нездоровой синевой.Парень осторожно положил шлем под койку, садясь на стул. Его движения сейчас кажутся настолько невесомыми и тихими, что, пожалуй, даже зверь бы не услышал, но Лили открыла глаза, с трудом разлепив ресницы.—?Гарри,?— прошептала она, одарив его слабой улыбкой,?— ты всё-таки пришёл.Сердце у парня сжалось с такой силой, словно кто-то нарочно сдавил его со всех сторон. Чувство непередаваемой жалости к девушке переполняло его, отражаясь печалью на его лице. Он знал, что Лилиан ненавидит жалость, тем более к её персоне, но он ничего не мог с собой поделать.—?Конечно, как я мог не прийти? —?спрашивает он, слегка усмехнувшись. Что-то странное смешалось в его чувствах, что так ярко проявляется в его словах. Его глаза надолго задерживаются на бледном лице девушки, на котором ярко проступают фиолетовые вены.Лилиан, разумеется, замечает пелену грусти в любимом, но старается промолчать и лишь снова и снова моргает. Ей уже давно не по себе рядом с ним, когда она в таком виде. Раньше помогала косметика, но сейчас сил совсем нет. Да и скрыть приближающуюся смерть не удастся ничем.Гарри кажется, что писк аппарата сведёт его с ума. Молчание, воцарившееся в палате, тяжелой нотой давит на него. Неужели Лилиан этого не замечает? Почему она всегда так спокойна?—?Ты снова у всех выиграл? —?проурчала Лили, еле дотягиваясь рукой до груди парня. Она лёгким движением погладила его яркую экипировку.—?Мне тошно от неё,?— шипит Гарри, стараясь держать себя в руках. Форма, надетая на парня, изрядно бесит его последние несколько месяцев.—?А мне она нравится, ты в ней, как принц на быстром спорткаре,?— смеётся она, заставляя сердце Гарри в очередной раз биться со скоростью света. —?Ты… —?она громко закашливается, от чего глаза наполняются кровью, словно вот-вот лопнут.—?Не говори ничего,?— Гарри подскочил со стула, подавая девушке небольшую металлическую тару для ?выбросов организма?, как её называет Лилиан.Воспоминания о чудном времени с Лилиан Клерфэ забивают его голову в очередной раз. Это были прекрасные мгновения, когда они вместе, держась за руки, выступали против социума. Когда она кричала на трибунах его имя, те моменты, когда он мог узнать её нежный голос среди тысячи. Когда держал её за руку при первом приступе… и теперь держит при, наверное, самом последнем.Ему казалось, что ?они? навечно вместе, что обречены бок о бок бежать всю жизнь. Всегда так казалось. Даже, когда он в очередной раз на неё срывался, когда не щадил голоса, крича на неё. Ему думалось, что им отведено ещё пару десятков лет. Но всё было не так.Глаза Лилиан по-прежнему светились ярким огнём, что зажег однажды в одиноком сердце пламя. Гарри знал, что именно она разожгла в нем костёр, благодаря ей, однажды он снова почувствовал радость жизни. И один из его страхов?— увидеть стеклянные, замороженные глаза.—?За-зачем тебе все эти трубки? —?запинаясь, спросил он, нервно поправляя слипшиеся от пота волосы. Впервые Гарри так переживал, искусал губы до крови и переломал ногти.Он в который раз пробегался глазами по бледному лицу любимой, различая на нем лишь отголоски апатии и бесконечной усталости. Она напоминала ему себя после многочасовой тренировки, только вот, он всегда мог восстановиться, а она уже никогда не встанет.—?Почему они прикрепили их к твоему лицу? —?Гарри понимал, что его вопросы кажутся глупыми, но ничего не мог поделать со своими эмоциями. Злость?— это единственная вещь, спасающая его от слез. Этому он научился в детстве.—?Гарри, нельзя сердиться на врачей, твоя злость здесь совсем неуместна,?— её голос, как всегда, очень спокойный, размеренный и тихий, словно музыка. Только чертов кардиомонитор систематично его прерывал.—?И этот гребанный аппарат… Я так хочу тебя поцеловать,?— срывается парень, сжимая ограничитель больничной кровати. —?Я это всё… ненавижу!—?Они поддерживают во мне жизнь,?— Лилиан бросает взгляд на гудящий аппарат, затем проводит пальцами по трубке.Гарри растерянно смотрит на Лили, позволяя эмоциям взять верх. Неудобная куртка, расшитая рекламными патчами и запонками, уже не отвлекает его. Ни аппарат, ни отвратительный запах свежей краски, ничто его не тревожит.—?И ты, ты поддерживаешь во мне жизнь,?— шепчет Лилиан, снимая на минутку трубки, подведённые к носу. Она, согнувшись пополам, тянется к Гарри, заключая парня в объятия.Холодные руки девушки и чудовищная худоба пугают Гарри, но, стараясь держать себя в руках, он слегка сжимает маленькое, почти безжизненное тело.Ему кажется, что сожми он сильней?— она сломается. От фигуристой красотки осталась маленькая девочка с огненными глазами, пламя в которых медленно угасает.—?Я хочу, чтобы это сделал ты, милый,?— шепчет она, срываясь на хрип. Вернув трубки на место, Лилиан поудобней устраивается на койке.Девушка ищет понимание в глазах парня, она знает, что он догадывается, о чем она.Дикий ужас охватывает Гарри, тело начинает бешено трясти, словно его сначала облили кипятком, а затем окунули в ледяную воду.—?Я не могу,?— Гарри также срывается на истерический шёпот, позволяя слезам катиться по щекам. Ему всё равно, как он сейчас выглядит. Мужик, не мужик?— сейчас он теряет единственного близкого человека.—?Я хочу, чтобы это сделал ты.Гарри перебивает Лили, мотая головой в разные стороны, при этом энергично размахивая руками:—?Ты сказала, что я поддерживаю в тебе жизнь, вдумайся, как я могу её забрать? —?Лилиан поднесла руку к заплаканному лицу парня, мягко стирая слезу с его лица, при этом лукаво улыбаясь.Она старалась показаться ему максимально живой и яркой, когда на самом деле, часть её уже давно умерла. Гарри всегда думал, что Лилиан слегка легкомысленна, но глубока. И сейчас он не понимает, как она может просить его отключить её от системы, тем самым лишая девушку жизни.—?Тебе нужно ещё побыть здесь,?— залепетал Гарри, мечась в разные стороны, то и дело стирая накатившие слезы.—?Гарри…—?Ещё немного побыть, понимаешь?—?Гарри…—?Мы тебя не отключим, слышишь?—?Мне тяжело…—?Ты ведь живёшь, ты дышишь, детка, всё будет хорошо,?— почти кричит он, сжимая белоснежное постельное белье, почти разрывая его на части.—?Мне плохо, Гарри. Я чувствую, как умираю,?— наконец она перебивает парня, вглядываясь в его изумрудные глаза.—?Но…—?Это больно, очень больно… И я хочу, чтобы ты сделал это ради меня.Холодной ладонью она слегка сжала щеку парня. Гарри хотел было лечь рядом, но когда он попытался это сделать, Лилиан издала немой крик боли, от чего он, отшатнувшись в сторону, замер в позе солдата.Когда теряешь близкого человека, тебе кажется, что жизнь на этом остановилась. Но когда у тебя есть возможность его спасти, а он не даёт тебе шанса это сделать, мир начинает рушиться именно в этот момент, и когда он, наконец, умрет, у тебя уже не останется мира, ведь нечему будет рушиться.Стены палаты начинают чудовищно давить, отчего в висках раздаётся неприятный писк. Гарри пытается сосредоточиться на девушке, но пикание кардиомонитора и глухие стоны Лили сводят его с ума, отчего мутнеет рассудок.—?Я не смогу, Лили… Я слишком слабый,?— напоследок говорит Гарри, после чего, оборачиваясь, выходит из палаты.Последнее, что он видит?— это тощее тело девушки, извивающееся в конвульсиях от боли на белой кровати, и стеклянные голубые глаза.В этот момент он разворачивается и во всё горло кричит:—?Доктора! Доктора!Его шлем так и остался лежать под койкой, в палате, в которую он больше не осмелился войти.