Глава 6. Семейные ценности (1/1)

Глава 6. Семейные ценностиСемья — это гавань в бессердечном мире.(Кристофер Лэш)Если Один Самый Свирепый Зверь лишится своего детёныша, он становится таким свирепым, как Два Самых Свирепых Зверя.(Алан Милн, ?Винни Пух и Все-Все-Все...?)Фирей не замолкал ни на секунду, даже отхлёбывая чай из чашки, он умудрялся невнятно бормотать; естественно, что речь беззубого старика от этого не становилась более разборчивой.— На этом вшо, миштер Поттер. Ешли у ваш не ошталош ко мне никаких вопрошов, то я, пожалуй, пойду.— Только один, — на самом деле вопросов у Карлуса было значительно больше, но по прошествии тридцати лет работы в Министерстве он смирился с тем, что не стоит ждать правдивых ответов от главы Департамента Тайн. — Вы уверены, что подобное никогда не повторится?— Да, шамо шобой. При воштановлении штены мы ижменили жаклинание, добавили кое-что в формулу… Теперь жащита абшолютна и шовершенна, — прошамкал невыразимец, оплёвывая бумаги, лежащие на столе аврора. Поттер ни секунды не сомневался, что делал он это специально — развлекался, гад, а потому угрызения совести его не мучили, когда старик снова принялся ёрзать в зачарованном кресле: чем дольше человек в нём сидел, тем менее комфортно себя чувствовал. Карлус, заняв свою нынешнюю должность, позаботился, чтобы его время не тратили впустую. В итоге даже самые настырные посетители не задерживались в кабинете надолго. — Жители Хогшмида могут шпать шпокойно, как и вы, миштер Поттер.— Едва ли, — негромко буркнул Карлус, давно уже позабывший, что такое безмятежный сон. Не особо заботясь о соблюдении элементарных правил этикета, желая лишь одного — поскорее избавиться от назойливого гостя, Поттер поспешил к двери и широко распахнул её. — Не смею вас более задерживать.Фирей понимающе хмыкнул и, неловко барахтаясь, словно пьянчужка, выбирающийся из глубокого сугроба, поднялся с кресла, не забывая при этом натужно пыхтеть, громко сопеть и жалобно кряхтеть.— И вшо-таки, ш вами приятно иметь дело, гошподин Главный аврор, — заметил невыразимец и, обнажив бледно-розовые дёсны в беззубой улыбке, побрёл к выходу.Проводив неприязненным взглядом сгорбленную фигуру Фирея, Карлус с нескрываемым облегчением захлопнул дверь и посмотрел на картину, занимавшую большую часть боковой стены. На громадном? полотне были изображены серые горы, Чёрное озеро, тёмные воды которого омывали пристань Хогвартса, сам замок, и небольшой участок Запретного леса. Пейзаж менялся в зависимости от погоды на улице, времени суток и сезона.Приложив руку к простой деревянной раме, он принялся наблюдать, как краски сначала исчезают, быстро впитываясь в грубые волокна холста, а затем проявляются в виде чёрных линий. Отступив, Карлус окинул взглядом образовавшуюся карту Хогсмида и его ближайших окрестностей. С наступлением комендантского часа суета на Хай-стрит стихла, а с приходом полнолуния даже жители Ветланда, привыкшие в ночи творить свои тёмные делишки, благоразумно затаились. Большинство авроров разошлись по домам, вторая и пятая группы продолжали патрулировать деревню и границы Запретного леса. Все анимаги, за исключением Геллера, недавно принёсшего подробный отчёт о случившемся, находились в Мунго — всё же без ранений не обошлось.Надеясь отследить перемещения Фирея, Поттер всматривался в многоуровневый план здания, в котором располагалось Министерство магии. Однако, вместо невыразимца, скрытого Проклятием Забвения, он увидел точку с именем министра, появившегося у входа в Департамент магического правопорядка.Взмахнув рукой, Карлус вернул карте прежний вид; тёмные краски затопили полотно, скользнув под раму в тот самый миг, когда двери распахнулись и на пороге возник Медоуз.?— Верно, Ферус, не к чему утруждать себя стуком.— О, брось! Я ещё вечером столкнулся в Атриуме с очаровательной мисс Саммерби, она так торопилась домой, что едва не сбила меня с ног... И поскольку твоей юной помощницы уже нет на рабочем месте, я решил, что невелик шанс застать тебя за каким-нибудь непотребством. — Поттер, которого изрядно раздражали все эти глупые сплетни, досадливо поморщился и отвернулся от министра, задумчиво разглядывающего крыши Хогвартса, что пе-рели-вались се-реб-ром в лун-ном све-те. — И все-таки как же сильно от неё фо-нит ма-ги-ей. Я ро-дил-ся и вы-рос в по-местье, где сте-ны завешены волшебными картинами, но это…??— Это всего-навсего альтернатива ок-ну. Я ведь должен знать какая на улице погода, или какой сегодня день лун-но-го цикла.??Ферус был прекрасным политиком, но довольно посредственным волшебником, потому и ощущал определённый дискомфорт рядом с источником сильной магии. В своё время Карлусу пришлось потратить много энергии и изрядно попотеть, чтобы не разрушить чары полотна, скрывая за ними план Хогсмида, о котором не знал никто, кроме Джеймса и Сириуса. Именно они со своей Картой Мародёров и натолкнули его на мысль о создании подобного артефакта. Они же помогли обойти местность, оставляя следящие метки в каждом переулке, на каждом доме, чуть ли не под каждым кустом и камнем. В то время Поттер ужасно гордился сыном, считая его невероятно талантливым и крайне одарённым парнем, которому уготовлены великие свершения. Но великими свершениями Джеймса стал лишь квиддич.?— Если я подарю тебе термоскоп и календарь, ты избавишься от неё?— Нет, но если ты подаришь мне кабинет с настоящим окном, то я подумаю над этим…— О-о, ты опять за своё, — протяжно застонал Медоуз, переводя усталый взгляд на Поттера. — В который раз повторяю: я не стану переносить Департамент магического правопорядка на верхний уровень из-за того, что кое-кому не хватает солнечного света! Пока я занимаю эту должность, Министерство не потратит ни галлеона на переустройство здания.— Значит, на следующих выборах я буду голосовать за Фаджа, — буркнул Карлус, полагавший, что живые люди не должны находиться под землёй, но разве объяснишь это слизеринцу, который провёл семь лет в подземельях.— Твоё право… Ладно, оставим это! Я рад, что застал тебя на месте — нам надо поговорить…— Только не в три часа ночи, отнюдь не самой тихой и спокойной, если ты не заметил…?— Заметил, как и всякий житель Хогсмида. Слушай, я бы с радостью отложил этот разговор до утра, но ситуация не терпит отлагательств.— Присаживайся, — после недолгих раздумий предложил Поттер и, возвращаясь на своё место, указал Медоузу на кресло для посетителей.?— Как только ты его расколдуешь… Хотя о чём это я? Прости, постоянно забываю, насколько ты ужасен в отменяющих чарах.— Вот как? А мне казалось, что ты запомнишь это на всю жизнь… Ну, после того случая в Хогвартсе, когда целый месяц шатался по школе, горлопаня непристойные песенки.— Я шатался, как ты выразился, по Хогвартсу всего неделю, — мрачно заметил Ферус, позабавив приятеля алым румянцем, проступившим сквозь седую щетину. — Меня отстранили от занятий и отправили домой дожидаться, пока твоё глупое заклятье развеется. О, моя бедная любимая матушка… Едва я открывал рот, дабы осчастливить мир очередным похабным куплетом, она бледнела от ужаса или же краснела от стыда.Карлус сконфуженно улыбнулся, беспомощно пожав плечами.— Знаешь, я довольно долго обдумывал план мести, — на серьёзном лице министра появилась лукавая улыбка, мгновенно превратившая его в мальчишку, каким тот был в Хогвартсе. Кивнув на кресло, он продолжил: — Однако, в итоге ты сам себя наказал, заколдовав учительский стул профессора Меррисот и, лишив Гриффиндор двух сотен баллов.— Н-да, я тогда лишь чудом избежал четвертования в стенах гостиной родного факультета. Как будто мало мне было всеобщего бойкота и синяка под глазом, так старая перечница ещё и настояла, чтобы я лично вручил Кубок школы старосте Слизерина.— Никогда не забуду выражения твоего лица в тот момент, — громко расхохотался Медоуз.Поттер давно не видел в глазах свата радости. В последнее время их семьям было сложно найти повод для веселья, и Карлус не мог не чувствовать в этом своей вины. Сейчас он не слишком-то гордился всеми теми глупостями, что творил в школьные годы, но, когда Джеймс с нетерпением ожидал письмо из Хогвартса, они всё ещё казались ему забавными шалостями. Невинным баловством, о котором можно было рассказать перед сном взволнованному сыну. Джеймс, устраивая с Мародёрами различные розыгрыши, всего лишь старался походить на отца, как и Чарли. Наверное.— Ладно, хватит об этом, — отсмеявшись, Ферус достал из кармана волшебную палочку и превратил кадку с пальмой в удобное на вид кресло. При других обстоятельствах Поттер не удержался бы от ехидных комментариев по поводу красно-золотой обивки. Его всегда забавляла нездоровая тяга слизеринца к гриффиндорским расцветкам. Чего только стоил сегодняшний наряд министра: бордовая мантия и шарф цвета жжёного апельсина. — К тебе заходил Фирей?— Да, — кивнул Карлус, осознавая, что уже и не помнит, как выглядит невыразимец; стоило потерять того из виду и Проклятие Забвения начинало действовать, стирая воспоминания о личности недавнего собеседника. Идеальная защита секретов, что хранил глава Департамента Тайн, огромная цена за знания и страшная плата за высокую должность. — Бессмысленная трата времени.— Согласен. Знаешь, меня порядком утомило его постоянное враньё… Возможно, Фирею пора в отставку.— В отставку? Стоит ли мне напоминать, что глава Департамента тайн уходит в отставку лишь после смерти?— Нет, — протянул Ферус, даже не потрудившись стереть со своего лица снисходительное выражение.— Тогда ты спятил. Ну, или просто забыл, с кем разговариваешь, — нахмурился Поттер, сдвинув седые брови.— Отнюдь, господин Главный аврор, я помню, с кем разговариваю… С одним из тех, кому не безразличен наш гибнущий мир.— Сомневаюсь, что смерть Фирея может предотвратить то, что на нас надвигается.— Мы это обязательно обсудим… Потом. Сейчас есть проблемы и поважнее. Пакс!— Заглушающее? В моём кабинете?— Ничего личного, друг мой, всего лишь меры предосторожности… Я не беспокоился, пока мы предавались ностальгии или же обсуждали смещение Фирея с должности, однако мне неохота рисковать, когда дело касается Снейпа. — Поттер заметно помрачнел, но ничего не сказал, ожидая продолжения. — Вопреки прогнозам колдомедиков мальчишка очнулся, и это сильно осложняет ситуацию. Что будем делать?— А что мы можем сделать, кроме как аппарировать в Мунго и шарахнуть в парня из двух палочек третьим Непростительным? — криво усмехнулся Карлус и устало откинулся на спинку кресла. — Убивающее заклятие в лоб, и никто больше не будет ничего усложнять.— Уверен, есть и иные варианты решения проблемы, — сухо отозвался Медоуз, поджав тонкие губы.— А может и нет никакой проблемы? Чарли утверждает, что ни он, ни Альфард не сделали ничего плохого. Всего-навсего заперли Снейпа в каморке для швабр... — Карлус, это была шутка... Согласен, крайне неудачная шутка, но...— Крайне неудачная шутка — это подушка-пердушка, но никак не сломанная волшебная палочка и свидание с дементором.— Все дети жестоки, не стоит драматизировать ситуацию, — поморщился Медоуз, — В конце концов, в чулане был боггарт. Кто же мог предположить, что парень боится именно дементоров?— Каждый, кто хоть поверхностно знаком с историей Снейпа, потерявшего мать в тот злосчастный Хэллоуин. Да и… Какая, к Мордреду, разница?! Боггартом Снейпа мог оказаться карликовый пушистик, распевающий рождественские гимны! Страх остаётся страхом, и не имеет значения, какую форму он принимает.— Тем не менее, это был всего лишь боггарт — привидение, что меняет свой образ, но не сущность. Я имею ввиду, душа мальчишки всё ещё при нём.— А что от этой души осталось?— По большому счёту, мне плевать, — твёрдым голосом произнёс Медоуз и перевёл равнодушный взгляд в сторону картины. На ребристой поверхности Чёрного озера отражалась лунная радуга — блёклая улыбка Луноликой, укутавшейся в шаль из дождливой мороси. — Я просто люблю своего внука и хочу быть уверен, что общественность не распнёт его.— Его? Или... Тебя? Это ведь будет тот ещё скандал... Полагаю, тёплое местечко, что занимает ваш высокопоставленный зад, вскоре раскалится, и вы, господин Министр, просто не сможете на нём усидеть.— О, конечно. Идиот, за которого ты собрался голосовать, не упустит возможности использовать сложившуюся ситуацию, и если этот никчёмный трактирщик со своим ублюдком не успокоятся, то у меня, безусловно, возникнут большие проблемы. Как и у тебя, впрочем. Уверен, что заместитель Скримджер — карьерист, каких ещё поискать, сделает всё, чтобы раскрутить это дело по максимуму и вынудить тебя подать в отставку.Поттер тяжело вздохнул, ненадолго прикрыв глаза. Его мало заботило кто и какой пост потеряет, но дальнейшая судьба Чарли... Мальчишка привык быть в центре внимания; мнение окружающих для него многое значило, и общественное порицание стало бы хорошим пинком под неугомонный зад. Пережив в своё время публичное унижение, Карлус, пусть и не сразу — понадобилось время, чтобы злость поутихла, и прошла обида, — осознал, что у любого поступка есть свои последствия. Чарли тоже пора взрослеть, но… Только не так. Не сейчас. Медоуз был прав. Это разрушит будущее Чарли.— Хорошо, — обреченно выдохнул он, — я сделаю всё возможное, чтобы защитить внука.— Великолепно, — немедленно отозвался Медоуз, а затем, неприятно улыбнувшись и чуть прищурив тёмные глаза, спросил: — Говоря о внуке, ты ведь имеешь в виду нашего Чарли?— Мерлин, а кого ещё?— Юного Снейпа, например. Ты не мог не слышать шепотки за своей спиной.— Меня не слишком интересует, о чём болтают в курилке авроры.— О, если бы только они… Слухи поползли шесть лет назад, сразу после пира в честь начала нового учебного года в Хогвартсе. Попечителям школы, присутствующим на церемонии распределения, внешность мальчика показалась крайне примечательной. О силе въедливости крови Поттеров ходят легенды, их правдивость, к моему великому сожалению, подтверждает Чарли — абсолютная копия Джеймса, который так похож на тебя.— Что за... Что за чушь ты несёшь?!— Ну, почему ?чушь?? Ромильда рассказывала, что в школе твой сын увивался за маглорожденной Лили Эванс. Не могу его за это осуждать, знаешь ли. Девочка, что работала в моём отделе производила хорошее впечатление: смазливая, довольно смышлёная и не слишком амбициозная, что только плюс, если учитывать её происхождение. Помню, как новоиспечённая миссис Снейп угощала меня тортиком со своей свадьбы, будучи при этом едва не на сносях, и…— Хватит! — сердито прервал его Поттер. Одно дело, когда подчинённые распускают сплетни, и совсем другое, когда его обсуждает семейство Медоуз и лично Ферус. Нет, это уже чересчур.— Не горячись, Карлус, я просто хотел убедиться, что в твоём нежном и трепетном сердце нет ни намёка на родственные чувства к ублюдку, который собирается испоганить Чарли жизнь.— Единственный, кто может испоганить жизнь Чарли — это сам Чарли. Не без нашей помощи, конечно же.— Да, тут ты прав. Мы… Мы явно где-то ошиблись и что-то упустили в его воспитании, но ещё не поздно всё исправить, — дождавшись от Поттера согласного кивка, пусть и не слишком уверенного, Ферус заметно приободрился. — Обещаю, мы всё исправим, Карлус, но сперва… Сперва нам необходимо спасти нашего бедового внука, и желательно при этом обойтись без вмешательства Гонта.