Секрет "Кровопийцы" (1/1)

Возможно ли изобразить дружбу? До этого момента Фариан думал, что у него получается. Но вопрос Зюджеса, заданный по дороге в залу Малого совета танов, застал его врасплох.– Как скоро ты снова меня отошлёшь? – спросил тот без улыбки, и в тёмно-серых, как мокрый пепел, глазах сквозь показное безразличие просочилась боль.Отношения с Зюджесом у него не заладились с самого начала.Лучший друг Талиана, он знал того с раннего детства и, как собака, чуял, что Фариан другой. Не внешне – выглядели они с покойным императором одинаково, и родная мать бы не отличила, – но где-то глубоко внутри.Сначала ?разницу? можно было списать на долгую разлуку, на войну, на потерю сестры, но годы шли, а он так и не сумел найти к Зюджесу подход.Фариану не хотелось этого признавать, но ему не хватало открытости Талиана, его умения принимать людей такими, какие они есть: без осуждения, жалости или намерений переделать.Рядом с покойным императором Зюджес наверняка расслаблялся и выбалтывал всё, что лежало на сердце. Рядом же с Фарианом – молчал. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем назначить Зюджеса главнокомандующим, отослать в Кюльхейм, на границу с Гердеином, где всегда было неспокойно, и призывать в столицу с докладом раз в год, чтобы затем десяток дней – его редко хватало надолго – изображать бурную радость от приезда ?старого друга?.– Точно не сегодня! После того как на мою голову обрушатся проклятья тана Анлетти и молчаливое презрение Демиона, я как никогда буду нуждаться в поддержке лучшего друга.– А я всё ещё лучший?– Зюджес! Да что с тобой сегодня? – Фариан натужно рассмеялся. – Для меня ты будешь лучшим всегда.– Хм.По лицу Зюджеса сложно было понять, о чём он думает. Загорелое, с узкими глазами-щёлочками и крохотным ртом, оно оставалось спокойным и непроницаемым.– Встретимся после совета. – Фариан потрепал Зюджеса по плечу и улыбнулся. – Только скажи, в постели какой красотки тебя искать?– Я буду в библиотеке.Зюджес церемонно поклонился, развернулся и ушёл – и притворная улыбка сползла у Фариана с лица. По-человечески его было жаль, но не настолько, чтобы рассказать правду. Ведь самозванцу на троне первым делом отрубили бы голову.Зала Малого совета танов встретила Фариана привычной тишиной и солнечным светом, который заливал овальную столешницу и разбросанные по ней документы, топя комнату в золотистых брызгах и завораживая кружением пыли.Тан Анлетти и тан Демион уже были на месте, и Фариану ничего не оставалось, как под их напряжёнными взглядами занять место во главе стола.– Что ж, приступим, – сказал он, отодвигая стул. – Вы ознакомились с новым законом?– Да, – ответил ему тан Анлетти. – И если вы наивно полагаете, ваше императорское величество, что кто-то из нас его подпишет, то поспешу вас уверить: этого не будет. Никогда. – А каково ваше мнение, тан Демион?Тот ничего не ответил, и в комнате повисло удушающее молчание.Тан Демион сидел, скрестив на груди руки, и хмуро смотрел на ?Кровопийцу?. Искусной работы меч, лежащий на столешнице среди бумаг, казался беззвучным собеседником в его споре с самим собой. А, может, тана Демиона просто успокаивало завораживающее мерцание золотистых искр в иссиня-чёрных камнях на рукояти? Кто знает…Когда они только познакомились, тан Демион казался ему нелюдимым, колким и язвительным юношей с лицом, изуродованным шрамом, и оттого ещё более отталкивающим. Однако годы и приёмная дочь Амайла заметно его смягчили. Он хмурился, но выглядел больше задумчивым, чем оскорблённым или разгневанным. Честно говоря, Фариан рассчитывал, что тан Демион станет тем, кто поймёт его и поддержит. – Вы осознаёте, к каким последствиям это приведёт? – наконец произнёс тот и посмотрел ему в глаза. – Вы собираетесь подорвать фундамент, на котором выстроена Морнийская империя. Это не пройдёт безболезненно.– Я считаю, что был рождён именно для этого. Судьба вела меня тернистым путём, но вот я здесь. С вами, и…– Замолчите! – оборвал его тан Анлетти с досадой. – Какая судьба? Какое предназначение? Мы знаем, кто вы на самом деле.Фариан стиснул зубы и медленно выдохнул. Тан Анлетти, балансирующий на грани между обычной стариковской нетерпимостью и безумием, довёл бы до срыва кого угодно. Практически единоличный правитель при прошлом императоре, сейчас он продолжал цепляться за власть, словно не понимая, что его время ушло.У Фариана не было ни тени сомнения: когда Талиане исполнится шестнадцать, тан Анлетти приложит все силы, чтобы избавиться от него, – пока же им обоим приходилось терпеть друг друга.– Я император Фариан Талиан Шакрисар, коронованный как Талиан Восьмой. Уже ли забыли? – Он жёстко усмехнулся. – И ваше согласие или несогласие, увы, ни на что повлиять неспособно. Когда я вынесу дело на Большой совет танов, поддержка будет единогласной. Я лишь соблюл традицию, ознакомив Малый совет танов с новым законом первым.– А это мы ещё посмотрим!Когда дверь за таном Анлетти с оглушительным грохотом захлопнулась, Фариан помрачнел: пусть тигр состарился, но его зубы и когти ещё оставались острыми.– Вот и первые последствия вашего решения, мой император. Всё ещё желаете, чтобы новый закон вступил в силу? – тихо спросил тан Демион, и под взглядом его больших тёмно-синих глаз вмиг сделалось неуютно.– Я устал бояться и жить в страхе, – ответил Фариан честно. – И я… кажется, впервые понимаю Талиана. Понимаю, почему он, даже получив предостережение от богов, всё равно пошёл в ту битву. Просто… есть вещи, за которые стоит драться. Для меня это новый закон.– Вот оно что.Тан Демион криво улыбнулся, так что на левой щеке появилась ямочка, и передвинул ?Кровопийцу? к нему через стол.– Я согласен подписать закон, но у меня будут два условия, – произнёс он, и от серьёзности тона по коже пронёсся озноб.– Что я должен буду сделать?– Во-первых, вы расскажете Зюджесу правду. Игра в лучшего друга подзатянулась. Согласны?Фариан медленно кивнул.– Ну а во-вторых, вы не будете расставаться с ?Кровопийцей? следующие три дня. Если после этого ваше желание останется неизменным, я подпишу закон. Тогда на Большом совете танов вам не потребуется единогласная поддержка – всё решит мнение большинства.– Где подвох? – Фариан ничего не понимал. – Ладно, Зюджес. Но что особенного в ношении меча?– Уверен, вы скоро всё поймёте, – многозначительно произнёс Демион, и лежащий на столе клинок, несомненно магический, перестал казаться игрушкой. Было что-то, чего Фариан не понимал. Но недосказанность, полунамёки и тайны утомляли ещё больше, чем схватка в неравном поединке. Решившись, он ответил:– Я согласен.Как и обещал, Зюджес ждал его в библиотеке. В огромной зале, высотой в три обычных этажа, было абсолютно пусто, и оттого одинокая фигура вызывающе бросалась в глаза.Зюджес бродил вдоль полок со свитками, задумчиво касался их пальцами, но брать ничего не брал.– Давно не виделись, дядя! – слова тана Демиона, усиленные размерами помещения и эхом, прозвучали слишком громко.Зюджес резко обернулся, но, увидев их двоих, расслабился.– И дальше бы тебя не видел, племянничек. Чего ради ты принёс сюда свою танскую задницу?По первости Фариан цепенел от ужаса, слыша подобные речи. Но со временем привык. В конечном счёте, дальше подколок и язвительных замечаний дело никогда не заходило.– Да так. Решил глянуть на твою рожу, когда Фариан расскажет новости.– Не сомневаюсь, это будет что-то плохое.Зюджес стоял, задрав голову из-за разницы в росте, и как никогда напоминал встопорщившего перья драчливого воробья.По зале пронеслась волна голубого магического свечения. Рукоять ?Кровопийцы? засияла ярче. В зрачках у тана Демиона полыхнуло синим огнём, и следом он коротко произнёс:– Можно говорить свободно. В следующие полчаса сюда никто не войдёт. Фариан виновато склонил голову и вздохнул. Не поддерживай он столько лет видимость дружбы, сейчас не было бы так неловко.– Талиан, которого ты знал, был смертельно ранен в Фроанхельской битве и вскоре умер. Я не он. Я всего лишь его единокровный брат. Прости, что…– Да вы шутите! – Зюджес рассмеялся. – Боги, а я то думал, мы уже выросли из этого.– Он не лжёт, – произнёс тан Демион и положил руку Зюджесу на плечо, но тот её скинул.– Это не может быть правдой! Фариан! Ты же никогда не был жестоким. Зачем же теперь?.. Если хочешь, чтобы я уехал… Если я мешаю… Если чем-то не угодил… Так просто скажи! Я тоже устал. Вижу, что ты на меня обижен, а в чём провинился перед тобой, никак не пойму…– Ни в чём. В том то и дело, что ни в чём. – Фариан поднял к нему глаза и почти обжёгся: лицо Зюджеса исказила безумная надежда. Увы, надежда на несбыточное. – Я другой человек, и всё. Не помню ничего из нашего ?общего? детства. Веду себя иначе. Не умею драться. Поэтому и вынужден был держать тебя так далеко, как это только возможно. Чтобы ты не заметил подмены.Зюджес закрыл глаза и словно окаменел. Не двигался. Ничего не говорил. Просто стоял в абсолютной тишине библиотечной залы и до изнеможения сжимал кулаки. – Ты всё знал, да? – наконец произнёс он тихо. – Знал и молчал? В следующую минуту Зюджес бросился на тана Демиона с кулаками. Они рухнули на пол и покатились. Заскрежетал сдвинутый с места деревянный стол. С него посыпались книги и свитки. Воздух наполнился звуками ударов, сопением и тяжёлым дыханием. На пол упали первые капли крови – кажется, из разбитого носа, – и за ними по белому мрамору потянулся тонкий кровяной след.Но не прошло и пары минут, как всё стихло. Тогда Фариан и очнулся от ступора, подошёл ближе и смог различить сдавленные рыдания. Тан Демион лежал на спине, прижимая Зюджеса к себе одной рукой. Второй он успокаивающе гладил жёсткие чёрные волосы, заплетённые на затылке в косицу, и узкие плечи.Когда они встретились взглядами, тот беззвучно прошептал: ?Уходи?. Выглядел он при этом изрядно побитым, но Фариан решил не вмешиваться.Недавнее кровотечение загнало Литану в постель. Она носила их двенадцатого по счёту ребёнка и выглядела утомлённой. Обычно беременности протекали почти незаметно, но в этот раз её сильно мучила утренняя тошнота.Фариан улыбнулся жене, присел рядом и, взяв её маленькую ладонь в руки, поцеловал кончики пальцев.– Как всё прошло? – прошептала она сонно и зевнула.– Отлично! Тан Демион обещал мне подумать. Но я уверен, дня через три, когда он убедится, что новый закон неизбежен, поставит свою подпись.– А тан Анлетти?– Безумен, как и всегда.Он пригладил рыжие пряди волос, поцеловал её в макушку и аккуратно прилёг рядом, крепко прижав к себе. Если судьба и подарила ему, сокровище, то этим сокровищем была она.– Ради всех богов, прошу тебя, не ссорься с ним. Талиана его любит. Ваша вражда разобьёт ей сердце.– Странно. Я бы проклял старика, который всё время таскается за мной, загружает уроками с утра до ночи и занудствует: ?будущей императрице следует прямее держать спину? или ?будущей императрице унизительно скакать, точно барашек, она должна ходить медленно и величаво?.Литана улыбнулась и погладила его по щеке.– Не забывай. У неё голубой магический дар. Она знает и чувствует гораздо больше, чем мы оба.Фариан на это только фыркнул – не хотелось спорить. Не сейчас, когда Литана была рядом, её мягкие волосы щекотали щёку, а от налитых грудей неуловимо тянуло молоком.– Она всегда любила тебя больше.Голос показался ему знакомым. Даже слишком. Но он принадлежал мертвецу, и Фариан отмахнулся. Мало ли, что может послышаться?– Поначалу смотреть на вас было больно, но со временем я привык и кое-что понял. Дело не в лице и не в короне. Меня она бы так не любила.– Ты слышала голос? – спросил Фариан обеспокоенно.– Какой голос? – Литана прижалась ближе, зевнула и закрыла глаза. – Ты вроде молчал.Но Фариан не мог просто взять и отмахнуться. Голос принадлежал покойному императору, чьё место он занял. Поцеловав Литану в лоб, он выбрался из кровати и вышел в смежную комнату. Захотелось побыть одному. Осмыслить. Не сходит ли он с ума, как тан Анлетти? Может, горе Зюджеса и вина перед ним так на него повлияли?Меч у пояса вдруг пришёл в движение и самопроизвольно полетел по воздуху. Фариан вытаращил глаза. Из украшенной камнями рукояти медленно вытянулся голубой полог, мерцающий золотистыми искрами, обрёл форму человеческой фигуры – и превратился в Талиана. Такого, каким Фариан его помнил.Пятнадцатилетний юноша. Копна отросших золотистых кудрей. Прямой взгляд голубых глаз. Крепкая фигура с налитыми от бесконечных тренировок с мечом мышцами. Вот только Талиан давно был мёртв… Он видел его смерть собственными глазами…– Я не Талиан. Я его нэвий, – произнёс двойник из меча голосом покойного императора. – Демион отдал тебе ?Кровопийцу?, чтобы мы смогли поговорить.Фариан в каком-то оторопелом оцепенении подошёл ближе и дотронулся до наваждение. Пальцы нащупали живую плоть. Холодную, как могильный камень, но гладкую и упругую. Вполне осязаемую.– Почему только сейчас? – прошептал он, заключая нэвия в объятия. Когда-то он гляделся в Талиана как в зеркало, а теперь они напоминали скорее отца и сына.– Решил, что откроюсь тебе в тот же день, когда ты сам откроешься Зюджесу.– Злишься на меня, да?– Он мой лучший друг. Видеть, как он пытается с тобой поговорить, а ты от него отмахиваешься, и не иметь возможности как-то на это повлиять было невыносимо.Фариан выпустил нэвия из объятий и нахмурился.– Так ты пришёл, чтобы меня отговорить? Тоже против нового закона?– Вот же дурень! – Талиан беззлобно фыркнул и улыбнулся. – Я пришёл убедиться, что ты не остановишься на половине пути. Что ты не струсишь.– Нет. Не в этот раз. – Фариан распрямился и заговорил почти торжественно. – Я хочу, чтобы каждый, кто рождён от морнийца, получил морнийское гражданство. Сейчас такие дети рабы, потому что их матери рабыни или не имеют гражданства. А быть рабом… Нет ничего хуже, чем быть рабом в Морнийской империи.От внезапно накативших воспоминаний вдруг сделалось тошно. Фариан столько раз терпел унижения и побои, ползал на коленях и лебезил. Он врал, предавал, подставлял других только, чтобы самому выжить. Но даже такую жизнь, с трудом вырванную из лап смерти, отправлял постоянный страх. Ведь ?завтра? для раба Фариана могло и не наступить.– Разве я многого хочу? – спросил он с грустью. – Я не пытаюсь освободить всех рабов и даже не всех детей. Только тех, что будут рождены после принятия нового закона.Талиан подошёл ближе и вложил ?Кровопийцу? ему в руку.– Это и значит ?быть императором?. Сражаться за то, что тебе дорого до самого конца. Тогда любые препятствия станут лишь ступенями для достижения цели.– Я… Боги! Талиан! Как же я по тебе скучал!– Три поединка из пяти. Ты же помнишь.Талиан улыбнулся. Фариан тоже.– Но я совсем не умею драться… – произнёс он, и в глазах заблестели слёзы.– С ?Кровопийцей? в руке – умеешь.Фигура покойного императора рассыпалась на тысячу искр, и те втянулись обратно в рукоять. Один из камней на ней сразу же погас. Затем клинок медленно поднялся, будто кто-то невидимый потянул Фариана за руку, и резко опустился.Простейший удар. Проще не бывает.Но все тревоги и волнения вдруг рассеялись. Фариан впервые до конца поверил, что справится. Что бывший раб сможет стать императором.