3 (1/1)

Степу разбудило птичье чириканье и щебетание — ощущение было, что вся птичья мелюзга с округи собралась на дереве за окном комнаты, где ночевал Степа, и теперь напропалую взахлеб сплетничала о чужаке.При ярком солнечном свете желание немедленно сесть в машину, уехать из деревни и забыть всё, как страшный сон, растаяло как дым. В конце концов, день вчера был тяжелым, на границе между сном и бодрствованием привидеться могло всякое — в том числе и дичь про волчий вой, и про то, что дед его не слышал, и то, что Степа вообще просыпался. Да и уезжать без информации, ради которой он оставался тут ночевать, было как-то глупо. На улице было свежо. И непривычно даже как-то — ни тебе привычного городского фонового шума, ни таких же привычных запахов. Тут пахло свежескошенной травой, дымом, еще чем-то, что Степа не мог определить. Деда Степа обнаружил за домом, в огороде, посреди гряд с картофельной ботвой.— Я уж хотел тебя идти будить, — сказал, выпрямляясь и упирая руки в поясницу,— время к обеду, а ты всё спишь.Степа мельком глянул на часы, показывающие начало девятого, но комментировать странное время для обеда не стал.— Я хочу на кладбище и развалины посмотреть, про которое вчера говорили. Вы мне дорогу не покажете? — А вон туда иди, — Трофимыч махнул рукой по направлению к лесу. — Дорога там одна, не заблудишься. Полчаса и как раз в кладбище упрешься. — На машине не проеду? Ответом на этот вопрос Степу не удостоили. Впрочем, по тому сборищу ям, что тут именовался дорогой, Степа и сам по здравому размышлению ехать не рискнул бы. Он шел по деревне, мимо по большей части заброшенных домов. редко когда видно было, что в доме живут — по дымку из трубы, развешанному белью рядом, выкошенному или засаженному участку рядом… Людей почти не видно было, а кого Степа замечал — те занимались своими делами и его не замечали. Ну или делали вид, что не замечают чужого. “И собак не слышно...” — от этой внезапной мысли Степа замер посреди улицы. Огляделся еще раз, прислушался. Либо собаки в этом странном месте были выдрессированы не реагировать на проходящих мимо незнакомых людей, либо собак тут почему-то не держали. Зачем в заброшенной деревеньке нужны псы, которые на чужаков вообще никак не реагируют, Степа при всей своей богатой фантазии представить не мог. Впрочем, как и жизнь в заброшенной деревне без такого сторожа и защитника тоже. Если бы Степе выпала судьба жить в таком жутковатом месте, он бы целую свору себе завел, да. И съебался бы отсюда при первой же возможности. То, что местные называют “дорогой” в лесу, Степа едва нашел, когда подошел к окраине леса. Да, вопрос про машину был очень смешным, признал Степа, идя по утоптанной тропинке, на которой двоим людям было не разойтись. Степа старался идти быстрее, уклоняясь от веток деревьев и кустов, росших рядом с тропинкой. Степа шел по тропинке, мельком вспоминая одну барышню, парфюмоманьячку, как она сама себя называла. У нее была идея фикс создать духи с ароматом леса, и Степе в свое время все уши прожужжали составными нотами. Что там было? Грибы, прелые листья, земля, мох, хвоя?… Он сейчас уже не помнил и сам бы никогда в жизни не смог бы ответить точно, чем вокруг пахнет. Лесом, чем еще. Старым лесом, который стоял тут задолго до рождения самого Степы, его родителей и дедов-прадедов, и будет стоять еще долго после того, как самого Степы не станет. Да, лес вокруг был старым и каким-то... недобрым. Ветки будто сами норовили больно хлестануть по лицу и плечам, цеплялись за руки, корни деревьев подставлялись под ноги. Как безмолвный шепот вокруг: Уходи, убирайся, ты здесь чужой, лишний, мы тебя ненавидим… И тяжелый, как свинцовая плита, внимательный взгляд на спине невидимого наблюдателя, который не отпускал, следил за каждым его движением, выжидая чего-то... Степа встряхнулся и раздраженно сказал вслух:— Ну вот что за чушь в голову лезет, а? Зашагал быстрее.Степа понял, что вышел к кладбищу, только когда больно стукнулся локтем о покосившийся крест. Вот тогда до него дошло, что заросшие жесткой травой кочки, по которым Степа последние пару минут прыгал — это могилы. На окраине кладбища крестов почти не было — большинство было повалено, если приглядеться, в траве можно было видеть их полусгнившие остатки. Видимо, ветром повалило. Степа медленно продвигался вперед, нервно оглядываясь в поисках развалин, куда, по чужим словам, приезжал Коля. Ощущение того, что за ним наблюдают, не оставляло. И незнакомые звуки вокруг заставляли вздрагивать. Где-то вспорхнула птица, где-то хрустнула ветка, в лесу не бывает тихо. И от этого Степе было сильно не по себе, что уж там. Когда-то посреди кладбища была выстроена часовня. Может, хотели и правда на века построить, может, закономерно боялись, что деревянная постройка тут, в этом болотистом влажном месте быстро сгниет. Кто-то возил сюда камни, вложил немерено сил, времени… Кусок души даже, чтобы её возвести. И потом кто-то привез взрывчатку, чтобы стереть часовню с лица земли. Не вышло — стены остались стоять, на них даже следы побелки еще сохранились.Степа добрел до часовни, то и дело запинаясь и болезненно морщась — ходить по могилам не хотелось, так что пришлось идти, цепляясь ногами о ветки и остатки крестов. Обошел вокруг часовни, рассматривая, фотографируя на телефон со всех сторон. Изломанный рисунок стен показался ему смутно знакомым, но сейчас ему не хотелось тратить время и стоять тут, вспоминая, где он его видел. Потом по фотографиям разберется, дома, а не невесть где. Через провалы окон было видно, что часовня пустая. Ни тебе остатков обвалившегося купола, крыши, ну или чего там — ощущение, что кто-то методично, обломок за обломком вынес всё… Только вот куда и зачем? Степа подошел к дверному проему, пройдя по остаткам деревянных дверей, заглянул внутрь. Пусто. Только один из обломков, большой, Степе по грудь, у дальней стены стоит. Степа сделал несколько фотографий, а затем, решившись, осторожно подошел к нему. Озадаченно нахмурился, рассматривая рисунок на каменной поверхности. С первого взгляда будто бы детский совсем, но ни один ребенок не смог бы в нескольких скупых штрихах так узнаваемо нарисовать зверя. Волк как живой смотрел на Степу с этого рисунка, пристально, внимательно. И глаза у него были человеческие. Степа торопливо сфотографировал рисунок, посмотрел фото на экране. Телефон прямо в руках обреченно пискнул и погас — аккумулятор разрядился в ноль. — Блин, засада, — обреченно сказал Степа, рассматривая временно ставший бесполезным мобильный в руках. Убрал его в карман и осмотрелся еще раз. Осторожно провел пальцами по будто бы теплой поверхности, оглядел кончики пальцев. Пыли не было. Ни на самом камне, ни вокруг. И плющ, вдруг подумал Степа. Часть стен была обвита плющом и еще какими-то растениями, он должен был прорасти и внутрь часовни, давным-давно, поглотив человеческое строение, будто его и не было… Но на полу из пригнанных каменных плит не было ни травинки, ни пыли, ни занесенной ветром грязи, растения словно замерли наверху стен, не решаясь идти дальше. Степа быстрым шагом покинул часовню — и замер на пороге, растерянно оглядываясь. С какой стороны он пришел? Вокруг всё было… Одинаковым. Там и сям торчащие покосившиеся кресты. Трава. Высокая, нигде не примятая. Никаких тропинок или указателей — Степа, ты находишься здесь. Ели, березы, осины, что тут еще растет, он же не биолог. И не лесник. И как выбираться-то. Он опять несколько раз обошел вокруг часовни, ускоряя движения, ища хоть что-то знакомое, помятую траву, дерево, но ничего не находил. На него накатывала паника. Глупо, конечно, сколько там до деревни? Полчаса? Наверное, если он будет кричать, его услышат, и придут, выведут из этого чертова леса… А если нет? Там все с какой-то припиздью, да еще этот волчий вой…Степа еще раз оглянулся, остановившись, и едва не заорал от ужаса при виде человека, уж больно тот неожиданно возник неподалеку. Как подошел, Степа даже не услышал — впрочем, неудивительно, Степа сейчас и себя бы не услышал, так бухала кровь в ушах. — Чувак, — выдохнул он, упираясь руками в колени, пытаясь отдышаться, сердце едва не выпрыгивало из груди, — как же ты меня напугал!Незнакомец, хмурый молодой мужик, ничего не ответил. Пристально рассматривал Степу, чуть склонив голову набок.— Слушай, ты местный? Выведи меня отсюда, пожалуйста. — Степа попытался улыбнуться. — Ну или хотя бы дорогу до деревни покажи, а?Опять нет ответа. У Степы даже волоски на всем теле от ужаса встали, в голову полезла всякая дичь про кладбища, оживших мертвецов и прочая крипи-хрень. — Ну, идем, — наконец, будто решив для себя что-то, кивнул странный чувак. Как-то ловко вывел Степу с кладбища, повел по лесу, Степа еле-еле давил в себе желание вцепиться этому чуваку в руку, а вдруг тот пропадет? И как тогда выбираться-то? Тем более, что вели его по какой-то другой тропинке, едва заметной, Степа даже не понимал, как так ориентироваться можно, не видно же ничего в траве и зарослях. Но странное дело, в этих зарослях и ветки по глазам не хлестали, и корни под ноги не лезли, идти было куда удобнее и проще, чем по той, утоптанной и широкой. — Я по другой тропинке сюда шел, — поделился Степа. — Эта короче, — коротко ответил незнакомец. Он был вроде бы Степиным ровесником, темноволосым и темноглазым, с едва заметными темными веснушками, и одет почти как Степа, в такую же футболку и джинсы, только потрепанные. И босиком шел, Степа даже поежился, глядя на то, как босые ступни спокойно наступают на всякие шишки.— Не больно босиком? — спросил, не выдержав он.— Нет. Я привык. — А ты… Я Степа, кстати. Ты тут живешь? В деревне? — Я Рома. Не в деревне, недалеко тут. — А занимаешься чем? — Степе стало по-настоящему любопытно, что вообще может в такой глуши делать молодой парень. — Пастух, — Рома обернулся, сверкнул зубами, улыбнувшись. Ловко наклонившись, нырнул под низко висящую узловатую ветку, Степа, попытавшись повторить, больно приложился к ветке лбом— Да ладно, — недоверчиво сказал Степа, потирая ушибленное место. — Ты на пастуха не очень похож.— А как пастухи должны выглядеть? — теперь заинтересовался Рома и Степа почувствовал себя глупо. Ну да, не ходят же они в костюмах и с бейджиками “Иванов Иван Иваныч, старший пастух, отдел по коровам”. — Волки не мешают? — перевел он разговор. — Я вчера ночью слышал… кажется.Рома еще раз обернулся, посмотрел с веселым удивлением.— Нет. Не мешают. — в голосе у него слышался смех. Приятный парень оказался. И вывел к деревне быстро, куда быстрее, чем Степа сам до кладбища добирался. От предложенных Степой в знак признательности сигарет отказался, усмехнулся на прощание, пожимая руку, и исчез в зарослях. Будто и не было. Старика дома не оказалось, Степа хотел расспросить его о рисунке в часовне, но не вышло. Походил вокруг дома туда-сюда, потом пожал плечами. Время поджимало, ночевать тут второй раз совершенно не улыбалось. Машина нагрелась на солнце, Степа распахнул водительскую дверь, выпуская нагретый воздух в попытке хоть немного проветрить, прежде чем садиться за руль. Бросил рюкзак на переднее сиденье, покопался в бардачке, ища автомобильную зарядку для сотового. — Ты же их слышал?Степа, вздрогнув, повернулся к говорившей. Вчерашняя тетка, он ее по голосу узнал, нелепо одетая, в каком-то засаленном байковом халате, шерстяных носках и резиновых калошах. И не скажешь, сколько лет - и 40 может быть, и 60...— Ты их слышал вчера? — в голосе ее росло отчаяние. — Я же не сумасшедшая! Ты их тоже слышал?! Она неожиданно подскочила к Степе, вцепилась в футболку, начала его трясти. Он с трудом вырвался, запрыгнул в машину. Уезжая, он видел в зеркало заднего вида, как сумасшедшая продолжает что-то кричать ему вслед.