Часть 1 (1/1)

У всех нас бывают удачные дни, бывают так себе, а бывает и так, что полное днище. Я привыкла не жалеть о своих решениях, но на этот раз готова была отмотать время назад. Что мне стоило просто вколоть той девушке морфия и уйти из сарая? Но кто знал, что этот мамкин сынок Хольман устроит мне такую ловушку? Я-то конечно кое-как выкрутилась, но пережила в душе пару апокалипсисов, пока Вилли на пару со Штейнбреннером нас допрашивали. В довершении всех бед мы застряли в Алексеевке. После того, как партизаны прирезали ребяток Штейнбреннера, тот словно озверел. Практически каждый день рыскал в окрестностях, выискивая ?этих тварей?, а Вилли естественно оставили помогать навести порядок на опасном участке. Я старалась поменьше попадаться им обоим на глаза, чтобы лишний раз не напоминать о своих косяках. Хольмана отбуксовали в городскую комендатуру, но это ещё не значит, что я могу сидеть на расслабоне. Вдруг кто-то заинтересуется подробностями нашего конфликта. Достаточно сделать запрос мифическому герру Майеру с просьбой подтверждения моей личности. Я прекрасно понимала, что Вилли не примет на веру ещё одну легенду. Даже Фридхельм не поверит, узнав, что я уже год их всех обманываю. Вчера я вернулась пораньше и заметила, что он что-то ищет в ранце. Как я думала тогда, в его, но потом перепроверила и убедилась, что он что-то искал в моих вещах. Первая мысль была, что он заметил пропажу морфия, но разве в таком случае он не стал бы сразу выяснять что да как? Утром он как ни в чём ни бывало проводил меня до штаба, нежно поцеловав на прощание. Разве что во взгляде мелькнуло тенью что-то похожее на сомнение… или сожаление. Не знаю, наверное у меня паранойя, если я подозреваю даже синеглазку. Как всегда, когда на меня нападала хандра, я попробовала немного отвлечься. Хоть и не особо хотелось есть, но потопала в столовку.—?Фридхельм ещё не вернулся? —?спросил Кох, насыпая мне в тарелку рагу.Я покачала головой. Вилли обычно, если куда-то уезжал, предпочитал таскать водилой брата.—?Кребс говорил, нашего обер-лейтенанта вызвали по делу Хольмана,?— сказал Крейцер.—?Куда они денутся, скоро вернутся,?— подбодрил Каспер. Я была конечно благодарна им за поддержку, но перед глазами так и стояла картина?— изуродованные трупы эсэсовцев.—?Я слышал, Хольмана ждёт трибунал,?— Бартель бросил на меня осторожный взгляд. — И что на него нашло, девок что ли мало?— Да вы, мужики, все только членом и думаете,?— психанула я, развернувшись, чтобы уйти. Вот кто его просил напоминать мне о этом кретине?—?Хорош ругаться, давайте уже есть,?— вмешался Крейцер. — И ради Бога, хватит обсуждать этого идиота.Кох сжал мой локоть:—?Рени, ну не убегай, поешь.Я нехотя села и взяла ложку. Постепенно разговор перетёк в привычное русло.—?Рени, а где твой преданный поклонник? —?подколол меня Бартель, намекая на Конрада.—?А я почём знаю?Меня сейчас волновало другое?— какого хера Шнайдер на меня пялится. Нет, это в принципе не удивляет, он вечно бросает раздевающие взгляды, когда думает, что я этого не вижу, но сейчас он буквально следил за мной — пристально, внимательно, как снайпер за жертвой — и против обыкновения никак не комментировал подъёбы своего дружбана. Он вообще последние дни весь из себя загадочный, даже не позлорадствовал над моими ?приключениями?. Неужели стал вести себя в кои-то веки адекватно? Не, такие скоты обычно не меняются. Но как бы там ни было, от насилия спас меня именно он, и мне было как и в прошлый раз сложно расщедриться на слова благодарности. Конечно сказать ?спасибо? нетрудно, но я слишком хорошо помнила, сколько раз этот озабоченный олень пытался сделать тоже самое.Задерживаться я не стала. Пользуясь тем, что я одна, решила припрятать подальше аптечку. Пусть уже в пустой след, но мне так будет спокойнее. Мелькнула шальная мысль?— узнай Фридхельм о том, что я сделала, посчитал бы он это предательством? Или был бы в ужасе от того, что любимая девушка стала убийцей? Хотя это мы уже проходили, по молчаливому согласию никогда не вспоминая того полицая.Услышав скрип двери я испуганно вскинулась, тем более вошёл не Фридхельм, а Шнайдер.—?Что ты здесь делаешь? —?я нахмурилась, заметив, что он накинул крючок, запирая дверь.—?Да вот поговорить с тобой пришёл,?— нагло усмехнулся он.—?Не самая хорошая идея, учитывая, что Фридхельм вот-вот вернётся,?— я прикинула расстояние от стола до подоконника, где положила свой парабеллум, хотя надеюсь, до этого всё же не дойдёт.—?Я бы на твоём месте не ждал его так скоро,?— он прошёл ближе. — Я слышал, штурмбаннфюрер тоже поехал разбираться с этим мальчишкой. Пока пройдёт слушание дела, пока они пообщаются в неформальной обстановке, глядишь, к утру вернутся.—?А от меня тебе что надо? —?я закинула ранец под лавку, хотя в общем-то в том, что я копаюсь в шмотках, не было ничего криминального.—?Я же сказал, поговорить,?— Шнайдер вольготно развалился на стуле, явно не торопясь никуда уходить. — О твоём маленьком секрете.—?Да какие уж тут секреты? —?усмехнулась я. — Живём как в общаге, все про всех всё знают.—?Видимо не всё,?— Шнайдер выразительно приподнял бровь. — И не обо всех.—?Говори уже прямо, что ты мнёшься как институтская барышня.Включаем опцию??лучшая защита — это нападение?. Он не должен заподозрить, что я сейчас реально струхнула, иначе как любой хищник сожрёт и не подавится.—?Я тут пообщался с Хольманом, пока его не увезли, и узнал много интересного.—?Я уже всё объяснила обер-лейтенанту по поводу его подозрений. Это просто недоразумение,?— главное сохранять покер-фейс. У Хольмана не было никаких вещественных доказательств против меня, а провернуть операцию на уровне ФСБ Шнайдер бы за такое короткое время не успел.—?А штурмбаннфюреру ты тоже всё объяснила? —?хитро прищурился он.—?Естественно!—?М-м-м, как интересно. Да только я слышал, герр Штейнбреннер услышал немного другую версию, — я почувствовала, как сердце пропускает удар, но не отвела взгляда. —?Почему-то ты скрываешь от него, что наполовину русская.—?На четверть,?— машинально поправила я.—?Неважно. Главное он ведь этого не знает, так? Не хочешь объяснить, какого рожна морочишь голову штурмбаннфюеру СС?—?А разве непонятно? Ты что, не видишь, как у них партийных всё строго с чистотой крови. Я ведь строго говоря не русская, но узнай он, что у меня в роду была бабушка-эмигрантка, мало ли во что бы это вылилось. Ни в чём более серьёзном я его не обманула.Парни конечно относились к моим соотечественникам с долей высокомерного снисхождения, мол немцы более развитые и культурные, но это ни в какое сравнение не шло с джихадом, завязанным на чистоте крови, что исповедовали эсэсманы.—?Да я-то с тобой согласен,?— ?понимающе? кивнул Шнайдер. — Мне, как и парням, плевать на твою бабушку, но вот что бы сказал герр Штейнбреннер, узнав, что его посмели водить за нос как какого-то мальчишку?—?Ты сам прекрасно знаешь, что бы он сказал,?— вспылила я. — А точнее сделал.—?Дай подумать,?— с издевательским сочувствием протянул Шнайдер.?— Прежде всего он бы тебя допросил и уже наверное не по-отечески, как позавчера, а так, как это делается в гестапо. Ну, а потом… в самом лучшем случае тебя отправят в лагерь, ну, а в худшем…Ты же припёрся не это мне сказать, иначе бы я уже ?отдыхала? в сарае для допросов. Я молчала, понимая, что даже ради своего спасения не стану умолять его не сдавать меня Штейнбреннеру.—?На твоё счастье кроме меня пока никто не знает,?— тут бы только дебил не распознал жирный намёк.—?И что ты хочешь за молчание? Денег? —?у меня их конечно не бог весть как много, но надеюсь, откупиться хватит.Шнайдер покачал головой. Та-а-ак, думаем дальше. Мы же столько были в контрах, наверняка хочет отыграться за свои унижения в землянке.—?Ладно, поняла. Ты у нас злопамятный,?— он ухмыльнулся, показывая, что я на верном пути. — Ну так можешь отыграться. Естественно в разумных пределах.Какой-нибудь тупой розыгрыш и насмешки я уж как-нибудь переживу. Этот козёл снова помотал головой.—?А что тогда? —?вскипела я.—?Ты же умная девочка, догадайся сама.Некстати вспомнились его слова про задушить или выебать. Пожалуйста, пусть он скажет, что мечтает меня задушить.—?Я не собираюсь играть с тобой в угадайку.—?Игры закончены, принцесса,?— самодовольно усмехнулся он. — На этот раз расклад тебе выпал хреновый, да и ставки повыше дурацких желаний.Я конечно догадывалась, что он злопамятный мудак, но чтоб настолько…—?Что. Тебе. Надо? —?процедила я. В принципе и так уже понятно что, но пусть сам это скажет. Мало ли, вдруг я всё же ошиблась.—?Тебя,?— видимо прочитав красноречивый ответ в моих глазах, он небрежно добавил: — Можно подумать, ты удивлена. По-моему, я никогда не скрывал, что хочу тебя поиметь.—?Засунь свои хотелки знаешь куда? —?прошипела я. — Только и можешь что действовать шантажом и насиловать. Не пробовал найти себе бабу, чтоб всё было по согласию?—?Считай, нашёл,?— ухмыльнулся он. — Тебе придётся согласиться, раз уж я буду хранить твои секреты.—?А как же гражданский долг? —?насмешливо спросила я. — Тебя не смущает, что ты будешь покрывать мутную девицу, которая посмела лгать штурмбаннфюреру СС?Что мешает ему получить своё и потом преспокойно слить меня Штейнбреннеру?—?Мне, как я уже сказал, плевать, что у тебя в роду были русские, да и какая из тебя шпионка? Ты даже стрелять нормально не научилась, вечно умудряешься куда-нибудь встрять,?— снисходительно разглагольствовал Шнайдер. Да уж, на моё счастье, он малость тупой, иначе бы уже давно дотумкал, что как раз-таки потому, что я постоянно куда-нибудь влипаю, со мной уже не всё гладко по определению.— Говорю же, бабам не место на фронте.Я расчётливо прикинула?— при всех его ?достоинствах? притворяться он не умел. Уже давно выдал бы себя, если бы действительно подозревал меня в диверсии.—?Ну так что, мы договорились?—?Мне надо подумать,?— уклончиво ответила я. Надо как-то попробовать соскочить с крючка. Я не собираюсь спать с этим козлиной! Главное сейчас его выпроводить, а когда Вилли вернётся, я ему всё расскажу. Пусть он думает, как меня спасать.—?Думай, только быстро,?— жёстко ответил он. — Но учти, если откажешься, я утром доложу всё штурмбаннфюреру. И не тешь себя надеждой, что, если нажалуешься обер-лейтенанту, это тебя спасёт. Насколько я понимаю, он в курсе твоего маленького обмана. Так что если всё раскроется, ему будет не до твоих проблем, дай бог свою задницу спасти.—?Ты действительно подставишь своего командира? —?растерянно спросила я. Ладно меня не жалко, но Винтера парни любили. —?И всё из-за несчастного перепихона?—?Я тебя давно хочу и я тебя получу,?— небрежно пожал плечами Шнайдер. — Против обер-лейтенанта я ничего против не имею, так что только от тебя зависит, попадёт он под трибунал или нет.Пожалуй, никогда ещё я не ненавидела его с такой силой. Грохнула бы его сейчас и не поморщилась, да нельзя. Хотя почему нет? Сброшу труп в подвал, хрен кто найдёт. Вряд ли он растрепал в казарме, куда и зачем пошёл. Я медленно поднялась, отошла вроде как попить воды и удачно свернула к заветному подоконнику, сделав вид, что просматриваю двор. Пальцы коснулись холодного металла. А ведь его действительно придётся валить, припугнуть здесь не прокатит. Если уйдёт ни с чем, тут же донесёт на меня. Я вздрогнула, почувствовав, как на плечи легли чужие ладони.—?Так что ты решила?Я медленно повернулась, уперев ствол почти ему в грудь. Вот же олень брутальный, даже не испугался.—?Продолжаешь выпускать когти? —?его губы скривились в хищной усмешке. — Ну давай стреляй, если сможешь.Я чётко понимала, что это мой единственный шанс выкрутиться без потерь. Казалось, что в третий раз дело пойдёт легче, ведь я без колебаний выстрелила в того ублюдка. Истерить будем потом, в конце концов у меня сейчас нет другого выхода, но оказалось, выстрелить в упор в того, с кем прожил почти год бок о бок, не так-то легко. Шнайдер выжидающе смотрел мне прямо в глаза, и это здорово нервировало. Коснись он меня или скажи очередную гадость, и наверное я бы всё-таки нажала на курок, но эта бесконечная минута позволила ему понять, что я колеблюсь.—?Да пошёл ты,?— я почувствовала, как дрогнули пальцы, и в то же мгновение сильная рука сжала моё запястье, заставляя выпустить парабеллум.—?Раз не можешь шмальнуть, то и нечего храбриться,?— Шнайдер носком сапога отправил его в полёт куда-то под стол. Всё ещё сжимая мою руку, он потянул меня в сторону спальни.—?Наигралась? Пора перейти к другим играм.Вот же гад. Даже не сомневается в моём согласии. Знает, что качественно перекрыл кислород. Да ещё и я безбожно просрала единственный шанс. Вилли действительно вряд ли мне поможет, да и толкать Фридхельма на убийство я не буду, а пускать дело на самотёк тоже нельзя. В том, что Шнайдер выполнит свою угрозу, я не сомневаюсь. Противно конечно, когда тебя вот так нагибают, но в конце концов я не девственница викторианской эпохи, переживу. Трахнет меня и отстанет. Знаю я этих альфа-самцов доморощенных.—?Если об этом узнает Фридхельм, я тебя точно убью.Ну да, кого я хочу этим напугать, вон как нагло лыбится. Как детям, которые собирают в рюкзачок игрушки, угрожая ?навсегда? уйти из дома.—?Будешь хорошей девочкой?— не узнает.Его пальцы на моём запястье ощущались удавкой, а расстояние в несколько шагов показалось мне ?Зелёной милей?. Ощущение безвыходности спутало все мысли, оставив лишь страх и рвущийся протест. С момента, как неизвестная херь забросила меня сюда, я только и делала что гнулась и приспосабливалась к, мать его, обстоятельствам. Пусть я в полной мере не могу распоряжаться своей жизнью, но утратить ещё и право распоряжаться своим телом я не готова. ?Да кто же тебя спрашивает, принцесса?? — вылез ехидный внутренний голос.—?Что это с тобой? —?Шнайдер, заметив, что я встала на пороге растерянной ромашкой, снисходительно погладил меня по щеке, не обращая внимания, что я тут же отшатнулась. — Да брось, я не собираюсь делать с тобой ничего нового. Если не будешь брыкаться, я даже буду нежным.Какая разница, трахнет он меня нежно или в лучших традициях BDSM, это всё равно насилие. Самое лучшее сейчас?— абстрагироваться от ситуации, раз не можешь ничего изменить, и перетерпеть. Буду лежать брёвнышком, разглядывая потолок, как в старых анекдотах. Никакому мужику не понравится замороженная тушка в постели, так что бонусом пойдёт, что этот мудак особого удовольствия не получит.—?Сама разденешься или помочь? —?выдернул меня из раздумий насмешливый голос Шнайдера. А вот и не знаю. С одной стороны, ему надо пусть все делает сам, но с другой… Он же будет лишний раз трогать меня, так что…Я нехотя начала расстёгивать пуговицы на блузке, избегая сталкиваться с ним взглядом. Боюсь, если увижу торжествующую насмешку в его глазах, всё моё смирение пойдёт по одному месту. Я слышала шорох его одежды и поёжилась от осознания неотвратимости предстоящей экзекуции. Никогда не считала себя стесняшкой, но сейчас чувствовала себя по-дурацки. Кто же знал, что мне придётся вот так ложиться под кого-то? Не хочу, чтобы он смотрел на меня, лапал. Вообще ничего не хочу! Тяну время как могу, медленно расстёгивая крючки и молнии. Мысленно говорю аривидерчи последней детали?— трусам и выдыхаю, как перед прыжком в ледяную воду, прежде чем повернуться к нему.—?Иди сюда,?— Шнайдеру надоело любоваться на этот недостриптиз. Бесконечно прокручиваю в голове, что нужно просто перетерпеть, и стараюсь не вздрагивать как испуганная девственница, когда он ведёт ладонями по моим бокам, тянет к себе.— Давно хотел увидеть, что ты прячешь под этими тряпками.—?Можно подумать, ты девок голых не видел,?— фыркнула я. — Что у меня может быть? Стандартный комплект.—?Это мне в тебе и нравится. Даже загнанная в угол продолжаешь показывать зубки,?— Шнайдер подтолкнул меня к кровати. — Главное знать меру.Я отвернулась, решив придерживаться первоначального плана, хотя конечно отпустить ситуацию получалось не очень. Помню я, как он домогался в прошлый раз, так что вряд ли стоит рассчитывать на ванильную романтику. Трахнет как блядь распоследнюю, а то ещё и отыграется за все наши стычки. Главное, чтобы синяков не наставил, иначе придётся мне объясняться с Фридхельмом. Никогда не понимала женщин, которые ложатся с кем-то без чувств, а теперь вот не знаю, как перетерпеть чужие прикосновения. Шнайдер, вопреки моим опасениям, не стал кидаться на меня как просидевший на голодном пайке, но я инстинктивно напряглась, когда его пальцы скользнули по груди, слегка зажимая соски. Привыкнув к нежным чутким рукам Фридхельма, я с трудом заставила себя лежать спокойно. Шнайдер касался меня без грубости, но это ещё хуже. Уверенные чувственные ласки понемногу расслабляли. Твою же! Комкаю в пальцах одеяло, чувствуя, как он кусает и посасывает соски, играет с ними языком, облизывает, целует. Это какой-то изощрённый садизм. Я хочу сейчас оттолкнуть его и оказаться как можно дальше, но в тоже время сохранять неподвижность музейной статуи всё труднее и труднее. Инстинкты бунтовали?— я привыкла активно участвовать в процессе, но слава Богу ненависть не даёт забыть, что всё это со мной делает ублюдок, которого я бы никогда по своей воле не подпустила к себе. По крайней мере чисто физически отвращения он не вызывает. В другое время бы я оценила сильные мускулистые руки, да и всё остальное вполне себе. То, что у него смазливая мордаха, сейчас не имеет никакого значения, но если бы мне пришлось трахаться с мерзким уродом, воняющим потом и перегаром, я бы точно вздёрнулась.Он провёл ладонью по моему животу, спускаясь ниже, чуть поглаживая костяшками кожу. Не хочу, чтобы он трогал меня там. Перехватываю его ладонь, пытаясь убрать её, но он переплетает пальцы, сжимает их и отводит в сторону, прижимая к матрасу.—?Тебе же будет лучше, если расслабишься,?— прошептал Шнайдер, обдавая горячим дыханием моё ухо, а я пыталась не думать о том, что будет, если сейчас нас застанет Фридхельм. — Как ты хочешь?Шнайдер без особого усилия размыкает мои сомкнутые бёдра. Лениво поглаживает, безошибочно находя нужные точки, и меня обжигает горячая волна стыда, когда я понимаю, что тело предательски реагирует на эту ласку.—?Никак,?— резко выдыхаю, стараясь не выдать себя невольным движением бёдер. — Трахай уже, как собирался, а не еби мне мозги!—?Совсем не хочешь? —?большим пальцем давит на клитор, ещё двумя медленно проникая в меня.—?Представь себе,?— шиплю сквозь зубы, чувствуя, как жалящее, такое неправильное сейчас возбуждение растекается по венам.—?Уж не знаю, чем вы там с Винтером занимаетесь в койке, но я не сопливый мальчишка, я знаю, как сделать, чтобы девки стонали подо мной от удовольствия.—?Значит, я стану исключением, — ну нет, я уберу из его глаз это самодовольное выражение.—?Это вряд ли,?— он медленно дразняще двинул пальцами, проталкиваясь глубже. — Ты уже течёшь как мартовская кошка.Это просто физиология, идиот! Я как-то попала на плановый осмотр к гинекологу мужчине и, скажем так, слишком остро отреагировала на его манипуляции. Стыдно конечно, но что поделать, если он оказался таким красавчиком, а у меня полгода до этого не было секса? Это же не значит, что я хотела потрахаться с ним прямо в пыточном кресле.Шнайдер подмял меня, навалившись сверху:—?Поцелуй меня… сама…—?Обойдёшься,?— не собираюсь я ублажать его по полной программе.Шнайдер сжал мои волосы, немного отклоняя голову в бок, предоставляя себе доступ к шее. Губы жадно прильнули к коже, всасывая её. —?Что ты творишь? —?наплевав на ублюдочный договор, я отпихнула его. Не хватало ещё, чтобы он разукрасил меня засосами.—?Ну, раз целоваться ты не хочешь, значит, будем делать то, что нравится мне,?— хитро ухмыльнулся он. Ах так! Тщательно загоняемая внутрь ярость, просыпается с новой силой. Что-то мне больше не хочется быть послушной марионеткой, исполняющей прихоти хозяина. Поцелуев моих хочешь? Ладно! Резко притягиваю его за шею и практически впиваюсь в ненавистные губы далеко не нежным поцелуем. В глазах Шнайдера мелькнуло удивление, но мне плевать, я продолжаю яростно терзать его губы. Мстительно прикусываю, не со всей дури конечно, но так, чтобы он хоть немного ощутил границы, за которые заходить не стоит. Но он лишь слегка отстраняется, злорадно усмехаясь:—?Давно бы так…Его возбуждённый член давно упирается мне в живот, и я понимаю, прелюдии можно считать законченными.—?Без резинки не буду,?— категорично заявляю, втайне надеясь на чудо. Ну мало ли, использовал весь запас, потерял, проиграл. А с другой стороны у него уже такой стояк, что хрен он от меня отвяжется.—?Сейчас.Он встал, подняв с пола брюки и пошарив по карманам, вернулся обратно. Надеюсь, помощи моей требовать не станет, поди большой уже мальчик.—?Продолжай, мне нравится твоя инициатива,?— Шнайдер потянул меня за руку. Ну да, обычно всем мужикам нравится эта поза. Напрягаться особо не надо, да ещё и сиськи можно мацать сколько угодно. Бревном конечно уже не прикинешься, но хотя бы как-то контролировать процесс можно. Залезаю к нему на колени, обхватываю член ладонью и пытаюсь направить в себя, но Шнайдер перехватывает меня и насаживает на себя медленно, не отрывая взгляда от моего лица. Я замираю, наблюдая за тем, как приоткрываются его губы в рваном глубоком выдохе, а затем приходит спонтанное решение обломать ему весь кайф. Пропускаю его напряжённый член глубже, но не до конца и делаю всё, чтобы испохабить процесс. Двигаюсь в невнятно-сбитом ритме, ёрзаю, подбирая самый неудобный угол проникновения, словом, изображаю нулевую в постельных утехах девицу. Кончить-то он всё равно кончит, но будет ещё долго плеваться, вспоминая эти невнятные потрахушки.—?Нечестно играешь, малышка,?— Шнайдер резко притянул меня, впиваясь в губы жёстким поцелуем, затем властно обхватил мои бёдра. Я едва сдержала стон, почувствовав, как сжимаются его пальцы, направляя мои движения в размеренный быстрый горячий ритм. Меня устраивал секс с Фридхельмом, но естественно ждать брутальной властности от мальчика, который недавно расстался с невинностью, было бы глупо. Я даже не задумывалась, что мне чего-то не хватает в этом плане. Ну нет и ладно. Нежная чувственность тоже хороша. И вот пожалуйста?— этот мудак нагло шлёпает меня по заднице, а я чувствую одновременно со жгучей ненавистью, как сладко обрывается что-то внутри.—?Я же чувствую, что ты хочешь,?— хрипловато мурлыкнул он, слегка прикусывая мочку уха. — Давай, просто скажи это…Он дразняще начал ласкать языком напряжённый сосок, ещё больше распаляя меня. Я помотала головой, пытаясь сохранить остатки гордости. Задыхаюсь от его поцелуев, упрямо не отвечая, продолжая противиться, несмотря на то, что умелые движения его языка провоцируют на взаимность. Хочется выть от безысходности, от этого жгущего нервы контраста между разумом и похотью. Шнайдер резко переворачивается, меняя нас местами. Очередной выпад бёдер вжимает меня в матрас, я же пытаюсь сохранить хотя бы последнее, что могу отстоять. Не хочу, чтобы этот мудак самодовольно припоминал потом, что я кайфанула от этого принудительного траха.Ещё глубже…Ох, чёрт. Прикусываю свою ладонь в попытке сдержать стон.—?Ну нет, я хочу тебя слышать,?— Шнайдер вцепился в мои запястья, заводя их за голову.Ещё ближе…—?Сдавайся,?— чуть насмешливо шепчет он.Ещё жёстче…Выгибаюсь, впиваясь ногтями в его влажную от пота спину, уже не соображая, то ли в попытке оттолкнуть, то ли удержаться, пока мир вокруг штормит и качает. Кажется, что я схожу с ума. Каждый нерв натягивается струной под прикосновениями и поцелуями, под тем, как Шнайдер снова наклоняется к груди, как прикусывает шею, как накрывает мои губы?и как пронзает с каждым движением, так остро и сладко, что тело сдаётся этому издевательству. Меня прошивает сладкой судорогой, сотрясает так, словно это первый оргазм в моей жизни. Слишком остро, бурно, с рвущим горло утробным стоном. Шнайдер глухо стонет в мою шею и постепенно расслабляется, обнимая, стискивая в своих руках, опаляя горячим сбитым дыханием. Тупо пялюсь в потолок, пытаясь собрать себя после такого фееричного взрыва. Пиздец?по другому и не скажешь. Это надо умудриться словить оргазм с тем, кого ненавидишь настолько, что час назад хотела застрелить. Видимо адреналин ударил в голову не иначе.—?Слезь с меня.Я почувствовала щемящую душу пустоту, словно Шнайдер сейчас отнял что-то важное. Отчаянно захотелось вернуть всё как было, забыть этот вечер как страшный сон. Я резко вывернулась, не в силах оставаться сейчас рядом с ним.—?Куда это ты собралась? —?лениво спросил Шнайдер, утыкаясь губами в моё плечо.—?Отвали,?— пробормотала я, выуживая из кучки вещей свои трусы. Остальное одевать слишком долго, поэтому я натянула первое попавшееся под руку?— ?пиксельку? Фридхельма — и вышла на крыльцо. Сигареты лежали на привычном месте, и, подхватив пачку, я села на ступеньку. Дрожащими пальцами с третьей попытки зажгла спичку и нервно вдохнула сигаретный дым. В голове и теле полный бардак, а о том, что на душе, вообще промолчу. Я чувствовала себя морально раздавленной от этого насилия. Шнайдер ведь не просто меня трахнул, заставил получить удовольствие. Пусть это было принуждение, всё равно по факту получается измена. Это не невинный поцелуйчик с Вилли. Пусть я не святая, но до откровенного блядства никогда не опускалась. Чтоб вот так кувыркаться не пойми с кем, а потом как ни в чём ни бывало возвращаться к своему парню. Ненавижу этого ублюдка! Ради своей прихоти втоптал в грязь мои чувства. И себя ненавижу! Надо было валить его, пока была возможность, или всё-таки на свой страх и риск признаться Вилли, что меня шантажируют. Я отбросила догоревшую до фильтра сигарету и тут же потянулась за следующей. В любой момент вернётся Фридхельм, надо как-то взять себя в руки. Как же я буду смотреть ему в глаза, если до сих пор мысленно вижу довольную лыбу этой блондинистой сволочи?Дверь тихо скрипнула, и я услышала, как Шнайдер, не торопясь, вышел. Присел рядом и нагло потянул из моих пальцев сигарету.—?Да уж, — расслабленно протянул он, выпуская дым. — Ты у нас, оказывается, далеко не ледышка.—?Заткнись,?— прошипела я, вскакивая.?— А ещё лучше?уйди.Не хватало ещё чтобы кто-то нас увидел. Я повернулась, чтобы уйти в дом, и вдруг услышала небрежное.—?Послезавтра приходи к старой мельнице у моста.—?Да ты совсем охренел? —?рявкнула я. — Если ты думаешь, что уложил меня в койку и я теперь буду прыгать туда по первому требованию, я тебя расстрою. Это ни хера не так! Ты получил, что хотел, теперь держи своё слово, если ты мужик.Это конечно бред?— требовать какие-то гарантии. Не договор же с ним заключать. Ощущение захлопывающейся ловушки окатило меня настоящей паникой.—?Я сказал, что хочу тебя отыметь, но не говорил, что это будет один раз,?— Шнайдер тоже встал и медленно шагнул ко мне. Я отступила к двери, желая как можно быстрее оказаться за спасительной преградой.— Да не трясись ты так, я сдержу слово. Просто делай, что я говорю, и всё будет хорошо.—?Кому хорошо? Тебе? —?мне стало дурно от мысли, что рано или поздно кто-то спалит эти тайные свиданки. — А если Фридхельм об этом узнает?—?Значит, делай так, чтобы не узнал,?— Шнайдер небрежно упёрся плечом о дверь, перекрывая мне путь отступления.—?Знаешь что, а иди-ка ты на хер! Я больше не поведусь на твои угрозы, рассказывай кому хочешь! Мне всё равно терять нечего! С такими как ты вообще нельзя ни о чём договариваться! Когда тебе надоест меня трахать, ты же запросто меня сольёшь!—?Когда ты мне надоешь,?— на губах Шнайдера промелькнула нехорошая усмешка. — Я оставлю тебя в покое и забуду, что услышал от Хольмана. Даю тебе слово, никто не узнает. Хочешь верь, хочешь нет, дело твоё, но если послезавтра ты не придёшь, я буду считать, что наша сделка недействительна.—?Какой же ты мудак! —?меня вело от ощущения бессильной злости. — Мерзкий ублюдок, который по головам пройдёт, чтобы получить своё!—?Всё так, малышка,?— усмехнулся он и прижал пальцы к моим губам, вынуждая замолчать. — Но если ещё раз так меня назовёшь или пошлёшь, как ты любишь это делать, на хер, я найду чем заткнуть твой ротик.