6 : Темнота (1/1)

Вечер. Оберкофлер лежит на диване в гостиной и листает книгу – решает, читать её или нет. Пандура сидит в кухне и курит. Тишина. Даже с улицы не доносится ни звука.Вдруг в квартирке резко стемнело, буквально в мгновение ока – это свет погас. Оберкофлер испугался, что умер. Пандура замер от неожиданности, а его сигарета все так же безразлично дымилась. Оберкофлер в панике. Он вскакивает с дивана, как ужаленный, и отчаянно пытается разглядеть в застелившей взор темноте хоть что-нибудь. И он видит Пандуру. Тот сидит себе за столом, спокойный и невозмутимый – Оберкофлеру это кажется странным – и дым от его сигареты похож на сияющую разноцветную алмазную россыпь звезд в ночном небе. Нетвердыми, пробными шагами, точно ему предстоит преодолеть болото, Георг ступает вперед, недалеко вытянув перед собой руки. Он наугад огибает в темноте журнальный столик возле дивана и шагает в кухню.Пандуру нетрудно отыскать в темноте – он сидит на стуле вполоборота и смотрит на Оберкофлера странным, жутким – аж до дрожи! – взглядом, точно сама Смерть, которая смотрит и ждет, когда мужчина по неосторожности столкнется с ней, и лунный свет льется на него через незанавешенное окно, и сам Франц весь будто светится. Оберкофлер кладет ладони Пандуре на плечи и тут же расслабляется – наконец-то, нашел!Франц поднял голову и круглая, как тарелка, луна, солнце мертвых, отразилась в его глазах, точно в зеркале.- Франц, - дрожащим голосом зовет его Георг и испуганно смотрит в его хорошо знакомое, но почему-то сейчас такое чужое, далекое лицо.Теперь, в мирное время, Оберкофлер может позволить себе бояться таких пустяков, как темнота. Пандура поднимается на ноги и берет Оберкофлера за локоть. Франц ведет Георга в гостиную. Они идут опасливо, точно по канату, высоко над землей. Вместе они садятся на софу. Оберкофлер тут же прильнул к груди Пандуры. Франц обнял его за плечи.После долгого холодного молчания Георг вдруг промолвил:- А помнишь?..… Оберкофлер не успел вывести своих солдат из леса до наступления ночи. Они бродили среди высоких, почерневших от темноты деревьев, затянувших небо над их головами. Темно внизу было – хоть глаз выколи!Георг идет впереди и говорит солдатам взяться за руки, чтобы – не дай Бог! – никто не потерялся. Солдаты послушались. Пандура шел в середине цепочки. Они вышли к реке. Течение было столь медленным, что поверхность воды была гладкой и сверкающей, точно зеркало. Необыкновенно ясной лунной ночью – луна в черном и гладком, точно крышка гроба, небе была отчетливо видна – река блестела и переливалась, подобно мишуре на новогодней елке. Возле реки Оберкофлер приметил невысокое дерево с пышной раскидистой кроной и широким стволом. Солдаты расселись вокруг этого дерева, как бы облепили его.Поздняя осень, холодно. Оберкофлер смотрит на противоположный берег реки и замечает, что изо рта у него идет пар.- Озяб? – заботливо и как-то по-дружески-ласково спрашивает Георг у одного из своих солдат – у того, который ближе всех сидит. - Угу, - кивает солдат, юноша с красивым вытянутым лицом и большим носом. Оберкофлер говорит солдатам теснее прижаться друг к другу, чтобы уж совсем не околеть. Подчиненные без пререканий сделали то, что офицер сказал им сделать.Оберкофлер проводит перекличку – чтобы проверить, все ли на месте, не потерялся ли кто-нибудь в пути?Негромко, но отчетливо Георг называет первое имя:- Анико!- Здесь! – отзывается из-за дерева низкий голос.Затем следующее имя и так далее. Среди солдат были и молодые парни, и зрелые мужчины – Оберкофлер знает каждого в лицо и по имени!Георг закончил перекличку и прислонился затылком к стволу дерева. Он задрал голову, и звезды, сверкнув, отразились в его синих, как река, глазах. Солдаты заснули под деревом возле молчаливой реки – вот один положил голову на плечо соседа, а другой обнял рукой товарища за талию…Георг горько, с болью и скорбью в голосе, воскликнул:- Они все погибли, Франц!В их квартирке все еще темно, как на морском дне. Свет до сих пор не горит.Помолчав немного, Оберкофлер с искренней, неподдельной злобой добавляет:- Я ненавижу войну!И беззвучно плачет обжигающе-ледяными слезами, зарывшись носом в теплую сорочку Пандуры.05. 10. 18