Убей, если осмелишься (1/1)

Мы останавливаемся на поляне где-то за школой. Вокруг высокие деревья, своими верхушками заслоняющие небо. Трава мягкая и стоптанная, видимо, и здесь маги проводят свои тренировки.Мне нравится этот лес. Надеюсь, что Нанами Кенто он тоже придётся по душе, потому что она?— его душа?— имеет все шансы навсегда упокоиться здесь.Сатору опирается спиной на массивный ствол японской сосны. Его руки в карманах, на губах всё ещё играет легкомысленная улыбка. Он даже не снял повязки. Мне хочется вскрыть его череп и заглянуть внутрь?— кажется, только так можно понять, о чём он думает.—?Вы знаете, кто я?Спрашиваю из вежливости. Ответ очевиден, но если Кенто хватит ума, он ответит ?нет? и поспешит отсюда убраться. У шаманов должна быть хорошая интуиция, которую не обманешь тем, как сложно почувствовать мою проклятую энергию.—?Да.Нанами стоит ко мне боком, лицом развернувшись к Сатору. В этом жесте я снова читаю то, насколько же он пренебрегает мной.—?Годжо, почему оно ещё в школе?Я, не выдержав, тоже поворачиваюсь к Сатору. Хочу, чтобы он сказал Нанами, что я не ?оно?, что я до сих пор здесь, потому что он, Годжо Сатору, этого хочет. Я устал врать самому себе: мне сейчас нужна защита. Ведь это он?— Шестиглазый, Сильнейший?— сделал меня слабым. Сначала контрактом, потом тем, что дал ощутить пьянящий вкус человеческой жизни. Он привёл меня сюда, заставил почувствовать себя ?своим??— учителем для молодых шаманов, неотъемлемой частью этой дурацкой школы, кем-то важным для него самого. Годжо Сатору целовал меня, прижимал к себе, называл своим личным проклятием. Поэтому мне сейчас так тяжело смотреть в глаза правде, которую бескомпромиссно показывает мне Нанами.Но Сатору только пожимает плечами.Он действительно никогда не забывал о том, что я демон.Нанами брезгливо дёргает уголком рта. Наверняка в его глазах это выглядит очередной выходкой Годжо-сана, который всегда творит, что хочет. И вот?— немного заигрался.—?Ты подвергаешь опасности детей. Я поверил в тебя и понадеялся, что ты сможешь быстро с этим разобраться. Но это уже не смешно, Сатору. Если оно правда настолько сильное, то шутки про любовь и свидания совершенно не к месту. Чёрт, Годжо, я даже не могу почувствовать его энергию! Это настоящее чудовище.Почти забавно, что за неделю в токийской школе я забыл о многих веках опыта общения с адекватными магами. Каким-то образом из моей головы вылетело: они все до ужаса, до озлобления и разрыва сосудов в глазных яблоках меня боятся. Демон, чью силу никак нельзя оценить. Проклятие, которого опасается сам Король. Злобное божество, пусть пока безучастное, но кто может предсказать, когда оно решит вмешаться в миропорядок?Кривлю губы усмешкой. Сатору поднимает голову и смотрит в небо.—?Нанами, я контролирую ситуацию.Теперь я хотя бы знаю, как называется всё произошедшее между нами. Мой член в его рту?— контроль ситуации. ?Ты моё личное проклятие??— контроль ёбаной ситуации. Моё разорванное сердце?— это контроль, мать его, ситуации.К глазам подступают злые слёзы.—?Ты думал о том, что случится, если они сговорятся с Сукуной? Пусть оно и связано контрактом, запрещающим вредить живым существам, но кто мешает ему придумать, как освободить Рёмена? Доставить ему разом все пальцы? Затолкать Юджи в самый угол его собственного тела? —?спокойно и размеренно хлещет словами Кенто.Ох, прекратите подавать мне идеи, Нанами-сан. Я прекрасно справлюсь с коварными планами сам.Всё моё тело бьёт мелкая дрожь. Проклятая энергия поёт внутри, умоляя выпустить её бесконечной волной без формы и техники?— просто уничтожить всё, что есть в этом мире. Чтобы сидеть на обломках и качать на руках разбитое сердце. Никакие другие страдания, которые обещает нарушение контракта, не смогут сравниться с этим жжением в груди.—?Но он ведь ничего этого не сделал.Годжо всё ещё смотрит в небо. Голос звучит отстранённо и тихо. Кенто озвучил мысли, преследующие Сатору.—?Я до сих пор здесь.Нанами поворачивается ко мне. Читаю решимость по точёной линии сжатой челюсти.—?Попробую это изменить. Но учти, Годжо,?— он снова оглядывается на Сатору,?— это должно было быть твоей работой. Поэтому всё дальнейшее считается за сверхурочные.В руках мага появляется тесак, обёрнутый леопардовой тканью. Какая безрассудная решимость. Никакие техники шамана первого ранга не смогут со мной справиться. Но я позволю убедиться тебе в этом самостоятельно, Нанами.Шаман вскидывает руку с оружием. Его проклятая энергия касается меня, исследуя каждую часть тела. Она проводит линию, принимая в расчёт длину и ширину. Удар приходится ровно по той точке, которая делит меня в соотношении семь к трём. Очень интересно.Нанами оказывается за моей спиной. Тяжело дышит. ?Поглощение территорий? заставило его потратить в десять раз больше сил, чем он рассчитывал.—?Это всё?Снова моя вежливость. Всё равно, что бы ни попытался придумать Нанами?— ничего не изменится. Меня просто не существует для его магии. Всю математическую сторону критических ударов можно в итоге поделить на ноль. Результатом будет ошибка. Техника сделает своё дело, вот только в момент столкновения тесака с телом окажется, что на его месте?— пустота.—?Грохот,?— сквозь зубы цедит Кенто.Я разворачиваюсь к нему, как раз когда тесак чертит по воздуху полукруг. Вековые деревья трещат, в их стволах огромные разломы. Они падают вниз, путаясь в ветвях друг друга и осыпая землю сорванной листвой. Нанами зарядил каждое проклятой энергией?— любой кусок свалившейся древесины может стать гробницей для тех, кто окажется под ним.—?Это умно?— использовать окружение.Дождь из сухих веток и молодых листков не заканчивается, но тяжёлых стволов больше не существует. Они поглощены и сейчас отдают проклятую энергию моей идеальной ловушке.Теперь у Кенто едва хватает сил на дыхание. Грудь под костюмом судорожно вздымается и опускается. Нанами приходится нагнуться, чтобы воткнуть в землю оружие и опереться на него. Короткий кашель?— между носков дорогих ботинок две крошечные капельки крови.—?Чудовище,?— выплёвывает Кенто, поднимая на меня испуганный взгляд.Даже сквозь мутные стёкла очков я вижу тот ужас, который парализует тело мага. Он понимает, что пустота смотрит прямо на него, по причудливой случайности заключённая в человеческое тело.Те чувства, которые испытывает Нанами, отдаются эхом у меня в груди. Оно резонирует с воспоминаниями тысячелетней давности. Непобедимые шаманы замирают как мыши в моём присутствии. Подхватывают полы своих кимоно, чтобы шуршание парчи не выдало их, задерживают дыхание. Сукуне они падают в ноги, моля о пощаде; передо мной не могут даже пошевелиться.Нанами умён. Он не тешит себя надеждами на ?связывающий? контракт. Мне не нужно ?причинять вред?, чтобы убить. Моя духовная сила олицетворяет естественный порядок вещей, в котором смерть лишь одна из ступеней; новый поворот тела бесконечного змея, пожирающего собственный хвост; тонкая пелена века, на миг закрывающая взор перед тем, как в него снова ударит свет.Двумя пальцами подхватываю нить судьбы Нанами. Она прочная и жёсткая. Натянута невероятными волевыми усилиями, чередой вовремя принятых правильных решений. Грудь Кенто подаётся мне навстречу, маг падает на колени.—?Ты строил догадки, как же можно обойти данное мной обещание. Я расскажу. По условиям контракта, мне нельзя причинять смертным вред, но я способен изменять судьбы.Кручу в руках толстую нить. Пытаюсь сосредоточить на ней взгляд, но он проходит насквозь. У меня перед глазами всё плывёт от слёз. Наверно мой голос скачет и срывается, переходя с шипения на визг, но сам я себя не слышу.—?Я могу отдать тебе жизнь человека, который через секунду умрёт от сердечного приступа. Судьбу того, кто сам перережет себе глотку. Или хочешь, я свяжу твою нить с тем концом, где проклятие умирает от рук Годжо Сатору?Давлюсь именем, оно застревает в горле, выходит по слогам, будто я пытаюсь выплюнуть кость, изранившую в кровь мою глотку. Пальцы сдавливают волокно нити; оно легко может порваться.У меня внутри война. Такая, какими они стали в этом тысячелетии. Гремят взрывы, всё черным-черно от пепла и дыма, мрак озаряют редкие алые вспышки. Крики и суета. Непонятно, где добро, где зло. Всё смешалось в кровавую кашу, сдобренную страданиями и жестокостью.Нанами хрипит, стоя на коленях. За его спиной клубком ядовитых змей шевелится плотно судеб. ?Выбирай, мучай, истязай?,?— шипят мне они. Ты?— царь и бог. Ты волен делать, что пожелаешь. Ты рождён дьяволом, так будь им.Какая-то часть меня ищет повод остановиться. Упрямые чёрные глаза и липкое от крови тёмное кимоно. Внутри натянутое будто поворотом колеса колодца нарастает напряжение. Но этого мало. К нити судьбы Нанами приближается другая?— её владелец через несколько минут умрёт на операционном столе. Я сдаюсь.Ладони ложатся мне на плечи. Тёплые и широкие. Они ничего от меня не требуют и ничего не обещают взамен. Но от их тяжести ком подступает к горлу. Если я сейчас убью Нанами?— потеряю их навсегда. Они больше не будут растирать между пальцев мои волосы, не станут поворачивать к себе моё заплаканное лицо, не обхватят шею перед поцелуем. Я не увижу, как они исчезают в карманах чёрных брюк, как спускают вниз повязку, открывая необыкновенные глаза, обещающие небо, под которым есть место даже мне.Но они не выбирают за меня. Не умоляют остановиться, не удерживают и не приказывают. Эти ладони признáют свою ошибку, отпустят меня, если я решу остаться демоном. Но их тепло?— совершенно точно надежда на то, что всё-таки я тот, кого они смогут и захотят касаться. В их тепле отчаяние, сравнимое с моим. Эти ладони одни против всего мира, против здравого смысла и собственных убеждений. Но в них всё равно остаётся граничащая с безумием вера: дьявола изменит любовь.Я отпускаю нить.Ладони разворачивают моё тело словно куклу. Неловко утыкаюсь лицом в шею. Руки обхватывают меня в плотное кольцо, теперь готовые защищать до последней капли крови. Захожусь в судорожных рыданиях.***Мы с Нанами сидим на полу и пьём виски из пластиковых стаканчиков. У меня на плечах плед, потому что тело до сих пор периодически пробирает озноб. Перед нами стоит тарелка с хлебом: для Нанами соломка с кунжутом, для меня паровые булочки. Бутылку открыли недавно?— когда Годжо ушёл объясняться директору. Кенто переживал, что Сатору не одобрит из-за того, что мы в школе, я?— потому что при виде меня рядом с алкоголем Годжо может хватить удар.Первый стакан пьём молча. Лучше, чем водка, но всё равно противно.В лесу всё закончилось тем, что я лишился чувств в объятиях Сатору. Нанами?— цел и невредим, даже костюм в порядке. Только придётся недельку отдохнуть, восстанавливая запасы проклятой энергии.Очнулся я уже в комнате, туго завёрнутый в тёплый полосатый плед. Сознание вернулось раньше, чем способность двигаться, поэтому я застал часть разговора Сатору и Кенто.—?Он пугает,?— произнёс Нанами, упираясь спиной в стену комнаты.—?Но ведь теперь ты меня понял,?— в уставшем жесте приложив руку ко лбу, ответил Сатору.—?Нет, Годжо, я не смогу понять, как можно полюбить проклятие.Голос Нанами звучал жёстко, но уже без былой брезгливости и неприязни.—?Когда ты звал меня с утра сюда, то говорил, что он особенный и не такой, как другие разумные духи.—?Будешь с этим спорить?Сатору стоял ко мне спиной, но по тону легко можно было понять, что он улыбается. Я мог только представить себе выражение его лица, потому что раньше такого не видел: в моих мыслях оно выглядело мечтательным.—?Нет. То, что он остановился и не убил меня, неоспоримый факт. Но если думать об этом как о рабочем отчёте, то я указал бы и то, что он всё-таки хотел это сделать.—?Кенто, даже у Сукуны не хватит пальцев сосчитать, сколько раз меня хотели убить другие шаманы.Нанами устало сполз по стене и снял очки, чтобы растереть переносицу.—?Зачем тебе тогда моё мнение, раз ты сам всё давно решил?—?О, нет, ты очень помог.—?Тем, что чуть не умер? Годжо, твои планы всегда просто отвратительно непрофессиональны.—?Это была импровизация!Годжо несколько раз легонько хлопнул себя по щекам и вышел из комнаты, сказав, что ему нужно объяснить всплеск проклятой энергии рядом со школой Масамичи-сану.Я долго не мог найти в себе сил встать с кровати. Это очень сложно, начинать диалог с магом, которого чуть не убил. И пока меня терзали мысли, что лучше: спросить, как здоровье, или сразу начать извиняться, Нанами заметил мою возню и просто предложил выпить.Вот мы сейчас и сидим перед бутылкой, которую я вытащил из ?поглощения?. Молчим.—?Почему ты остановился? —?нарушает тишину Кенто.—?Меня остановил Сатору.—?А если бы его не было?—?То и этой ситуации бы не было.Оба тяжело вздыхаем и делаем крупный глоток.—?Ты ведь слышал наш с Годжо разговор.Киваю. Все мои кости ломит дикая усталость. Сил на упрямство уже не остаётся. Да и вблизи Нанами не выглядит таким уж раздражающим. Или это я начинаю пьянеть.—?Меня удивило, что Сатору сказал вам, что я для него особенный. Это не вяжется с тем, что он делает.Виски развязывает язык. Всё-таки у меня странные способы искать поддержку: сначала сумасшедший Двуликий Призрак, теперь маг, которого я едва не убил.—?Дай ему время,?— спустя два глотка отвечает Нанами. —?Как бы он ни пытался казаться уверенным передо мной, думаю, ему самому сложно принять свои чувства к проклятию.Я опускаю взгляд на руки, сжимающие стаканчик. По зеленоватым венам бежит кровь, работают мышцы, обтягивающие кости. Кожа мягкая и тёплая. Ничем не отличаются от рук Кенто. Разве что у него они крупнее.—?Так несправедливо. Я ведь не выбирал, кем быть.—?Почему же, например, сегодня ты выбрал.С благодарностью смотрю на Нанами. Хороший всё-таки мужик. В следующий раз позову его на чаепитие вместо Сукуны. Мне кажется, что теперь наши пути с братиком Рёменом окончательно разошлись.