Глава 3. When September Ends (1/2)
Глава 3. When September Ends
Wake me up when September ends.
Пробуждение оказалось довольно болезненным. Лежать было неудобно – лежал я на животе – подушка влажная от крови, видно, сказалось перенапряжение на глазах. Мне даже, вроде, удалось вчера что-то увидеть. Твоя рука лежит у меня на спине, да и ко всему прочему, мне до безумия жарко. Лопатка чешется. Чуть поворачиваю голову влево – ты сладко спишь, выражение лица свидетельствует о полнейшем умиротворении. Никакой бдительности. Хм. Несмотря на все неудобства, не могу разбудить тебя.
Проваливаясь в темноту, сломившись под тяжестью ещё не утихшей усталости, вдруг вспоминаю, что сегодня впервые за очень долгое время мне ничего не снилось.
Спасибо, Изуна.
***
На этот раз моё пробуждение вызвано тем, что на меня кто-то смотрит. Ну да, кто-то. Ты и смотришь, внимательно так, по-доброму, с нежностью. Наверное, ведь не могу знать наверняка, потому что я ослеп.
— Доброе утро, ниисан, — откуда ты интересно знаешь, что я проснулся? – Да что тут думать, у тебя выражение лица тут же изменилось, — отвечаешь ты на мой беззвучный вопрос.
— Доброе, отото.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно, — честно признаюсь я. Слышу изумлённый вздох, ты-то надеялся, что я начну уверять тебя, что всё в порядке. – Я скоро умру, Изуна. После такой физической нагрузки моё тело долго не протянет, тем более это так мучительно для меня не видеть тебя в такие моменты, — не стану рассказывать тебе про моё секундное прозрение, зачем внушать ложную надежду, — только не волнуйся и не вини себя, ты ни в чём не виноват. Намного лучше, если я уйду быстро, успев насладиться тобой, чем испытаю всю прелесть мучительной смерти, при этом продолжая каждую минуту думать о тебе.
— Ниисан, — ты целуешь меня в приоткрытые губы, а потом нежно трёшься о мою щёку.
— Ну, ты у меня самый настоящий котик, — нежно улыбаюсь я.
***
В последнее время наши отношения почти вернулись в прежнее русло. Ты целыми днями пропадаешь на миссиях и собраниях клана, всё реже приходишь и почти никогда не спрашиваешь советов. Ты вырос, отото. Бесполезный и беспомощный старший брат тебе больше не нужен. И самое ужасное, что это было жутко обидно. Я жил для тебя, старался, терпел жуткие боли, понимая, что без твоего внимания и ласки я угасаю. Несколько дней после той памятной ночи ты был со мной предельно внимателен, нежен, откликался на малейшую просьбу, а потом стал отдаляться, что и послужило причиной ссоры, когда я думал, что этот бесконечный сентябрь никогда не кончится.
Холодным утром ты зашёл ко мне попрощаться перед отправлением на миссию, которая должна была продолжаться несколько дней.
— Мадара, — так ты стал теперь ко мне обращаться, — до свидания.
Пожалуй, на сегодня я достиг своего предела. Могу и я, наконец, высказать, что думаю?
— Изуна, что случилось?
— Случилось? Да так, мелкая стычка на границе…
— Я не об этом, ты же знаешь, — начинаю медленно выходить из себя. Кровь Учиха сказывается.
— Не понимаю, о чём ты, — невинным голоском отвечаешь ты. Не отвертишься.
— Я о том, что после того, как ты, извини за выражение, трахнул меня, ты что-то быстро всё забыл! — от такой прямоты ты просто опешил.
— А тебе не приходило в голову, что это неправильно? – нашёл выход. Решил упереться в банальные моральные нормы.
— Ничего более оригинального ты придумать не мог? – елейным голоском интересуюсь я. – По-моему, во время самого процесса ты как-то об этом не задумывался!
— Ну… ну и что?! Ты же знаешь, как оно бывает! – пытаешься придумать очередное глупое оправдание? Не выйдет, отото.
— Это ты меня извращенцем назвал тогда? Да ты сам поиграл, понял, что игрушка сломана и забыл? — тянусь к катане, которая по моей просьбе всегда лежала рядом с футоном, бессильно рассекаю воздух.
— Ты идиот! – кричит он, — ты порезал мне волосы, — значит, не растерял ещё сноровку. – Если тебе плевать, кто что скажет, то мне нет! Я, к твоему сведению, теперь глава клана Учиха! А ты просто глупый, беспомощный, слепой котёнок!
Я замираю.
— Изуна, братик… — такого оскорбления от тебя я никогда не ожидал услышать. Как же больно. – За что?..
Но сёзди уже хлопает, раздаются громкие шаги. Ровно одиннадцать.
***
Эти пять дней стали для меня роковыми. Я больше не вставал, просто лежал на футоне, вдыхая запах, сохранившийся в его складках – простыни стирать я так и не отдал. Сил не было даже для ?ручной работы?, а хотелось безумно. Я уже чувствовал дыхание смерти у себя за спиной, но надеялся ещё услышать твой голос.
Когда, наконец, ты вернулся, я вздохнул с облегчением. Ко мне ты не заходил, просто прошёл одиннадцать шагов до своей комнаты. Ночью мне снова снились кошмары, бог Цукиёми преследовал меня, шепча что-то про Сентябрь. Я ненавидел это месяц. Безумный месяц, который построил между нами мост и тут же сломал его. Наверное, я кричал, потому что кто-то настойчиво, но аккуратно тряс меня за плечо, вытягивая из пустоты.
— Изуна? – хрипло спросил я. В последнее время часто бывало, что кто-то из клана будил меня в такие моменты, а я принимал его за брата, но сейчас это действительно он, склонился надо мной.
— Ниисан… — о, да это и есть сон. Может он продлится чуть дольше?
— Хороший сон, — констатирую я, проведя кончиками пальцев по твоей щеке.
— Это не сон, ниисан, — шепчешь ты. Ха, не верю. И такое бывало. – Я пришёл вымаливать твоё прощение.
— Главное, такой реальный, — замечаю невзначай.
— Да уж, не сладко тут тебе было без меня, такие жуткие сны…
— Изуна, единственная ночь без кошмаров с того момента, как я ослеп, была, сам догадайся какая, — я уже верю, что это не сон, но осознание реальности не приходит.
— Прости… я знаю, что не достоин даже прикасаться к тебе, что…
— Прощаю, — улыбаюсь я.
— Но я сказал тебе нечто ужасное.
— Прощаю, Изуна. Поцелуй меня, если тебя действительно больше не волнует ничьё мнение, — и ты наклоняешься и приникаешь к моим губам. Кажется, что вся жизнь, которая ещё оставалась в измученном теле, сосредоточилась в точке нашего соприкосновения. Ты как магнит удерживал меня от обморока – за все эти пять дней я почти ничего не ел.
— Люблю тебя, — улыбаешься в раскрытые губы, и осторожно опрокидываешь меня на спину.
***
Не знаю, как мне хватило сил выдержать эту ночь, впускать его раз за разом в себя, хотя мне казалось, что я специально создан для него – настоящие братья… Не знаю, как после всего произошедшего я нашёл возможность с остервенением целовать его губы и гладить бледно-фарфоровую кожу…
Потому что наутро я понял, что сегодня умру.
Я лежал на футоне на спине, раскинув руки в стороны. Сил едва хватало, чтобы говорить. Губы дрожали, а глаза ежесекундно пронзала жуткая боль.
Ты сидел рядом, не отходя целый день, и что-то читал, не говоря ни слова, и за это я был тебе благодарен. Несколько неуклюжих поцелуев, когда мы стукались зубами, но этого было достаточно.
Просто будь рядом до последнего, Изуна.
Я порывисто вздыхаю. Лёгкие наливаются свинцом.
— Ниисан… — произносишь ты, словно что-то решая, — я отдам тебе свои глаза.
Моя рука, тянувшаяся к тебе, чтобы потрепать по волосам, безвольно падает, замерев на полпути.
— Что ты сказал, Изуна?
— В секретных архивах клана я прочитал, что если я отдам тебе свои глаза, то зрение вернётся к тебе.
— Ах, это. Я уже и забыл, надеялся, что мы надёжно спрятали манускрипты.
— Так ты согласен?
— Конечно, нет, — просто и без раздумий отвечаю я. Какой любящий старший брат согласится обрести младшего на те мучения, которые недавно перенёс сам?
— Мадара, пожалуйста, давай сделаем это, — умоляюще просишь ты. – Если ты не согласишься, я вырву у себя это чёртово проклятье и истеку кровью у твоей кровати. Давай сделаем это! Не только ради тебя, ради клана, из меня плохой лидер, а в такое неспокойное время только ты сможешь привести их к победе. Пожалуйста, ниисан. Пожалуйста, давай сделаем это!
— Изуна, я не могу причинить тебе боль, — обречённо шепчу я. Что же ты делаешь, братишка. Зачем так настойчиво просишь обрести тебя на безумные страдания и скитания в бесконечной тьме, — ты просто не понимаешь, какого это…
— Мне всё равно, — перебиваешь ты, — я знаю, на что иду.