Глава пятнадцатая. Синдром осени (1/1)

Я абсолютно не представляю, как умудрилась накатать главу с новым рекордом слов за столь короткое время.Выражаю благодарность всем, кто меня подгонял — это чудесная стимуляция, особенно Соню и Лену (скайп-формспринг-товарищей), у которых просто пальма первенства по этому вопросу :)Несмотря на то, что глава создана в крайне короткие сроки, я ей очень довольна, даже больше, чем многими предыдущими, тем более, здесь не слишком много соплей, да и рейтинг не выше PG. Постараюсь также порадовать новой частью перед тем, как пойдёт школьное бесправие, вероятно, последней до начала серьёзных событий (сколько раз я уже так думала?), дальше, конечно, тяжелее пойдёт)Простите за столь долгое вступление. Приятного чтения!Часть пятнадцатаяСиндром осени

На Сочинском вокзале, как всегда, было шумно, жарко и грязно. Быкова и Кисегач провожали Саша и Дина, последняя, видимо, тешила себя надеждой на то, что Андрей скажет ей что-нибудь на прощание, но ему было не до этого. Ещё утром они с Настей затронули какую-то медицинскую проблему и вот уже два часа почти без перерыва переходили от спора к согласию и обратно.— Послушай, я говорю тебе, что вирусы развиваются вместе с нами. Чем более продвинутые вакцины мы изобретаем, тем устойчивее они к ним.— Этот миф стар, как мир, мышка! Люди уже много веков болеют и столбняком, и чумой, и бешенством, болезни от этого не поменялись. Просто сейчас мы научились их лечить.— Может, хватит? – Саша уже порядком устал от постоянных споров, пререканий и напряжённой атмосферы. Он единственный не был вовлечён в любовный треугольник, поэтому не испытывал никакого интереса, выслушивая ссоры Насти и Быков. Дина же, кажется, ловила с них настоящий кайф. Она смаковала каждое слово и с упоением ждала, когда же они разругаются до такой степени, что Андрей будет искать у неё утешения.Но время неумолимо вышло, и бедная Диана потеряла любой шанс заполучить Быкова. Кисегач залезла в поезд, Саша о чём-то разговаривал со знакомым проводником.— Ну, прощай, ящер, — едва шевеля губами сказала Дина. – Надеюсь, что у вас всё будет хорошо, и я больше никогда тебя не увижу.— Не ври. Ложь тебе не идёт, — покачал головой Андрей и даже позволил девушке легко поцеловать его в щёку.— Идёшь? – послышался из вагона голос Насти, и Быков неожиданно почувствовал какую-то неприязнь, словно он пёс на ошейнике, а хозяйка резко дёрнула поводок.?Вот глупости какие? — подумал он и отвернулся от прохода.— Да иду я, не кипятись!После довольно утомительного путешествия в плацкартном вагоне Настя с Андреем вернулись в Москву. Кисегач на несколько дней съездила к родителям, но гостить долго не захотела, и остаток лета провела с Быковым.Новый учебный год подкрался незаметно, просто однажды утром Андрей проснулся не в двенадцать часов дня от ленивого Настиного поцелуя, а в шесть тридцать от противного, неугомонного звонка будильника.Возобновление занятий означало встречу со всеми друзьями, девушками и тусовочными компаниями. Правда, многие за лето стали серьёзнее – студенты понимали, что последний курс значит очень многое, поэтому постарались максимально повзрослеть.Вновь попав в череду пьянок, Андрей отвык от размеренной жизни с Настей, тем более его стало всё чаще и чаще посещать беспокойное чувство того, что чего-то ему не хватает.Гром грянул девятого сентября, это был вечер вторника, на улице моросил дождь, Кисегач опять трудилась над каким-то своим кулинарным ?шедевром?. Быков зашёл на кухню и присел на стол. На его лице была написана решимость, кулаки сжимались и разжимались, словно он копил в себе силы для чего-то очень серьёзного.— Настя, надо поговорить, — девушка отвернулась от скворчащей сковородки, предварительно накрыв её крышкой, и подошла к Андрею вплотную.— О чём? – она улыбнулась и потянулась за поцелуем, но Быков остановил её.— Серьёзно, подожди минуту, — Кисегач наконец заметила выражение серьёзности на его лице и отошла к стене.— Ладно, давай поговорим.— Настя, я хочу, — Андрей замялся, отвёл взгляд, но потом совладал с собой и снова посмотрел на девушку, — сделать паузу.— Паузу?— Да. Паузу в наших… отношениях.— Паузу в наших отношениях? – Настина интонация неумолимо пошла вверх.— Чёрт, Кисегач, так и будешь повторять за мной или попробуешь вникнуть?— Что ты имеешь в виду? – сердце девушки ушло в пятки, и она затравленно посмотрела на Быкова. Ей в последнее время действительно казалось, что с Андреем творится что-то неладное: иногда он невольно отстранялся, отказывался делать то, что они раньше делали вместе, словно боялся какой-то чрезмерной близости.— Предлагаю пожить отдельно несколько дней… нет, пару недель или месяц. Вот так как-то, — неуверенно выдал Быков, но взгляда не отвёл, храбрец эдакий.

— Ты меня бросаешь? – спросила Настя на выдохе и вскинула брови. Но то, что творилось на её лице, было ничем по сравнению с внутренним состоянием. Нет, душа её не раскалывалась от боли, внутри была пустота и странное чувство равнодушия, словно ей действительно было всё равно, уйдёт Андрей или нет.— Я предлагаю сделать паузу, — попытался возразить Быков, но Кисегач вскинула руки, помотала головой и усмехнулась, зажмурив глаза.— Не надо. Я не маленькая. Хочешь порвать, так и скажи – будь мужиком!— Настя, я не хочу расставаться, не думай.— Так, слушай, не нужно мне парить мозг. Не хочешь ты, я хочу. Я тебя бросаю, доволен? – Кисегач оттолкнулась руками от стены и вернулась к сковородке, подняла крышку и отшатнулась от повалившего оттуда белёсого пара. – Тьфу ты, чуть не сожгла всё из-за тебя.— Ты что, серьёзно?— Вполне, — пожала плечами Настя. – Я не злюсь, не буду тебя преследовать или явно ревновать к другим, — Быков улыбнулся на слово ?явно?. – Просто ни капельки не хочу продолжать отношения, если у тебя появились мысли о какой-то там паузе.— Мне многое не даёт покоя, мышка. Ты так и не рассказала мне о разговоре с Диной. Я даже не могу доверять тебе.— У меня на заднице твои инициалы. Тебе что, мало? – Андрей улыбнулся. Татуировка уже была изучена им вдоль и поперёк ещё на море.— Не надо переходить к разборкам. Если хочешь, чтобы я ушёл, я ухожу.— Ты этого хотел, — зло перебила его Настя, бросая на стол грязную деревянную лопатку. – Не смей валить на меня.— Я предложил паузу, глухомань! Па-у-зу!

— Я не сторонница полумер, — выплюнула девушка и ушла с кухни, заперлась в ванной и не покидала её, пока Быков не собрал все свои вещи. Через пятнадцать минут она вышла оттуда и вынесла его банные принадлежности, которые сразу же перекочевали в боковой карман большой синей спортивной сумки.— Ну, прощай, любовничек, — как-то цинично буркнула она, мазнула щёку Андрея поцелуем и почти вытолкала его из квартиры.Дверь захлопнулась. Настя бессильно сползла спиной по стене.?Да что ж такое?Боль от расставания пришла далеко не сразу. Первый день Кисегач ещё бегала, ?как петух с отрубленной головой?. Когда утром девушка проснулась одна, мозг предложил ей вариант, что Быков ночевал у друзей.Когда Андрей показательно сел на последний ряд, а не на первый рядом с ней, как делал почти весь прошлый учебный год, она решила, что он просто пьян и не хочет оказаться в столь опасной близости от преподавателя.Когда Насте пришлось обедать одной, она объяснила это тем, что Андрею нужно задать пару вопросов по теме лекции, и он появится позже. Если, конечно, успеет. Не успел.Но когда Быков вечером не явился домой, Кисегач пришлось заставить себя открыть глаза. Они расстались. Он больше не придёт к ней. Они уже не пара. Сбылось предсказание Саши и Дины.Ей не хотелось думать о каждом из тех пунктов из совместной жизни, которых ей будет не хватать; она целый вечер показательно не думала о: потрясающем регулярном сексе, интересных долгих разговорах-спорах, дурацких, но отчаянно весёлых поступках, которые они совершали вдвоём, пошлых, но приятных шуточках. Она целый вечер не думала о Быкове.А к ночи чуть не загнулась от Быковонедостаточности. Настю ломало: сидеть в одиночестве в, оказывается, огромной, до боли залитой неестественным светом кухне, смотреть телевизор без язвительных комментариев, лежать одной на широком, разложенном диване.Она вспомнила свой кошмар, который видела во время переезда в Сочи.О-ди-но-чес-тво. Ооочень длинное слово.Подобно чудовищному змею Уроборосу, ухватившемуся за свой хвост, Настя ухватилась за прошлое и попыталась натянуть его на настоящее, но прошлое не поддавалось, тянулось, изгибалось до миллиметровой лески. Что бы Кисегач не делала, оно оставалось на месте.?Чёрт, чёрт, чёрт? — подумала она, когда вдруг почувствовала, что её щёки мокрые. Давно. Было четыре часа утра.Громко оповестил о наступлении нового дня побитый, но ещё живой будильник. Настя не сразу сообразила, что его нужно отключить самой. Обычно этой работой занимался Быков, звенело с его стороны, да и любил он по утрам изо всех сил шарахнуть по железному чудовищу.Кисегач со стоном перекатилась на половину Андрея, мысленно поправляя себя – на бывшую половину Андрея – и вырубила звонок.Девушка чувствовала себя ужасно разбитой из-за того, что легла очень поздно и в слезах. Собирая со стола нужные конспекты, Настя невольно искала, не оставил ли чего Быков. Почему-то ей хотелось думать хоть о какой-то возможности встретиться с ним, ещё хоть раз заговорить, даже если это будут всего лишь слова: ?Ты забыл?.Когда Кисегач уже выходила из дома, её неожиданно прошибло волнующим воспоминанием – сегодня у их группы был небольшой письменный зачёт по теме… Настя даже этого не смогла вспомнить. Они с Быковым собирались готовиться в прошедшие два дня, но за чередой произошедших событий это оказалось невозможным.?Ой, ой, ой? — с тревогой думала девушка, забирая у преподавателя два листка – чистый в клеточку и с заданиями. Вопросов было всего десять, из них два тестовых. Вопросы были очень сложными.— Уважаемы студенты, — начал говорить академик Таланов, вставая из-за своего стола. На его лице не было привычной лёгкости, его явно что-то угнетало, — у меня для вас неприятные новости. Вы знаете, правительство урезало финансирование университета, поэтому сократилось количество бюджетных мест, — Настя замерла на лестнице, ещё не успев занять место. – Нам приказано с каждого курса лишить привилегии одного из студентов. Мы рассмотрели множество тем, по которым вас следовало бы протестировать, и создали вот эту, — он поднял вверх лист с заданиями, — контрольную работу.

— Что?— Как?! – раздалось со всех сторон.— Подождите, — вскинул руку Таланов. – Мне очень жаль, что я не смог вас предупредить. Мы должны проверить ваши знания без подготовки, так что сейчас все в равных условиях – кто учил, тот получит соответственный балл. Студент, написавший тест хуже всех будет исключён, — он сделал паузу, — с бесплатного места. Он получит возможность заступить на платное отделение по возможности. Сейчас всё. Приступайте. У вас полтора часа. О результатах вы узнаете завтра утром.?Быков? — была первая адекватная Настина мысль после того, как Валерий Николаевич закончил. – ?Он провалит, и его исключат. Он же вообще не готовился!?— Сесть можете, — Таланов вздохнул, —по своему усмотрению, но хотя бы через одно место. Просьба избавить меня от необходимости делать замечания по поводу списывания. Я желаю вам удачи и очень надеюсь, что вы не подведёте. Если все напишут тест примерно на одном уровне, или если несколько учеников получат одинаковый балл, возможно, нам удастся избежать трагедии.Кисегач заметила, что студенты, обучавшиеся на платной основе, расслабились, зато среди остальных началась самая настоящая паника. После разрешения сесть где угодно многие, ранее обитавшие на последних рядах, переместились ближе к логову зазнаек и отличников. Но Настя понимала, что ей придётся изменить своей привычке и сесть дальше, потому что Быков, выглядевший абсолютно выбитым из колеи, не двигался со среднего ряда.С ним никто не сидел, а ближайший ?умник? обитал двумя рядами ближе. Кисегач сглотнула. Она, как и Андрей, прекрасно понимала, что он находится на дне группы риска. Хотя они и расстались, Настины чувства, природу которых им так и не удалось выяснить, конечно, никуда не делись за два дня. Девушка не сомневалась, что они не денутся никуда ещё как минимум год или даже больше, хотя бы потому что они так и останутся непонятными и неизведанными.— Анастасия, — прервал её мысли голос Таланова, — сядьте, пожалуйста, вы тратите своё время. Осталось восемьдесят семь минут.Кисегач зажмурилась, досчитала за трёх и пошла к ряду Быкова. Тот смотрел на неё во все глаза, пока она пробиралась к нему. Девушка опустилась через одно место рядом с ним и положила листочки на парту, отвернулась к сумке в поисках ручки, чтобы хоть как-то потянуть время и не встречаться с Андреем взглядом.— Что ты тут делаешь? – шёпотом спросил он, опуская голову и делая вид, что читает вопросы. Судя по выражению его лица, не было ни единого шанса, что он справился бы сам.— Спасаю твою шкуру, — так же тихо ответил Настя, наклоняясь, чтобы волосы скрыли её лицо от Таланова.— Ты же знаешь, что это ничего не изменит, — у Быкова был какой-то несчастный голос.— Мне плевать, — Кисегач взяла ручку и подписала листок. – Просто не хочу, чтобы тебя выперли. Ты врач от Бога.— Спасибо, — едва шевеля губами, ответил он. Настя кивнула.Где-то час с небольшим ушёл у Кисегач, чтобы ответить на все вопросы. В правильности она была почти уверена, потому что темы оказались старыми, давно заученными и даже рассказанными на зачётах. Правда, будучи реалисткой, она понимала, что для большинства эта работа – нечто абсолютно нерешаемое. В последние минут десять Быков выглядел обеспокоенным. Конечно, ведь он ответил только на один тестовый вопрос и кое-как на один обычный.Дождавшись, пока Таланов отвлёчётся – он уронил ручку и нагнулся – Настя быстро передала листок с работой Андрею. Тот посмотрел на неё благодарно – ну, насколько мог – и принялся судорожно списывать. Буквально через две минуты после того, как он закончил и передал решения обратно Кисегач, Валерий Николаевич объявил о завершении.— Сдаём. Уходя, оставляйте задания и ответы на моём столе.Более не глядя на Быкова, Настя схватила свои листы и быстро сбежала вниз, отдала их Таланову и почти самая первая выскочила из аудитории. Остаток дня прошёл, как обычно, и к вечеру Кисегач вернулась домой привычно усталая и загруженная проблемами учёбы.Но пустая квартира вновь напомнила девушке о том, что помимо сложностей учёбы существует ещё один огромный, значимый раздражающий фактор.Не было какого-то ощущения завершённости. Ей казалось глупым – расстаться просто так, без всяких предпосылок, хотя, конечно, они были, просто Настя их упорно игнорировала. И ей следовало признать наконец, что это расставание – самый настоящий конец, потому что Быков никогда не придёт к ней ночью с букетом цветов, не поцелует так, будто ничего не было, и не скажет, что он был не прав.Да он не признал бы свою ошибку, даже если бы стоял над трупом пациента, пожалуй.?И, всё-таки, я скучаю? — подумала Настя, разогревая позавчерашние подгоревшие котлеты – последнее напоминание, теньБыковских подлостей.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Кисегач засела за конспекты, штудируя важные темы, которых не было на сегодняшнем тесте, она хотела быть готовой к возможной очередной проверке.Она так и заснула в три часа ночи над тетрадкой, где почерком Андрея было нацарапано неуверенное: ?Настя, я люблю тебя. Мне так кажется?.Будильник звенел вообще в другой комнате, так как занималась девушка за кухонным столом, и, проснувшись, Кисегач была очень удивлена тем, что вообще его услышала, учитывая её прошлую склонность к опозданиям. Оказывается, жизнь с Андреем, который всегда довольно легко просыпался, научила её следовать его примеру.

Спина, конечно, очень сильно болела, и почти всё утро у Насти ушло на то, чтобы хоть как-то её размять. Она изо всех сил гнулась, пока одевалась, пока жарила яичницу, а потом – пока собирала сумку.Её захватило лёгкое волнение. Конечно, она прекрасно понимала, что, при всей её ?везучести?, она никак не могла оказаться последней в группе, ей было просто очень любопытно посмотреть, на каком же она месте по баллам относительно других студентов.Когда она зашла в холл, то сразу же обратила внимание на огромное скопление народа около доски с информацией. Но далеко не у всех на лицах была радость.— Настя, — позвала девушку Оля Лапина, которая только что отошла от стенда, — привет.

— Привет. Ну, я надеюсь, ты не последняя? – хихикнула Кисегач, которая в своей подруге была уверена.— Не последняя, хотя это не радует. Таланов нас обманул. Исключили двадцать человек, значит с каждого курса по три-четыре. И все те, кто не набрал восемьдесят баллов, попадают на испытательный срок, а это значит, если они не поднимут свои показатели, то их постигнет незавидная участь. У института тяжёлые времена. По всей стране желают сократить количество бюджетных мест в мединститутах, они хотят поднять планку и выпускать только очень квалифицированных специалистов.— Ты на испытательном? – ошарашено спросила Настя.— Да.— А я?

— Не знаю, — покачала головой Оля. – Прости, я была так взволнована, что забыла посмотреть.— Ладно, я пойду, — слегка побледнев, сказала Настя и почти бегом бросилась к стенду.?Кисегач, Кисегач, Кисегач? — она судорожно бежала глазами по списку.— Девяносто восемь, — выдохнула она, и волна облегчения накрыла её с головой. – Так, теперь Быков.Его фамилия обнаружилась совсем рядом – восемьдесят девять.— Ну и ладненько, — Настя на слегка дрожащих ногах отошла от доски информации.Она была лучшей в группе, да и во всём институте её догнал только Виктор Романенко, получив столько же баллов.Очередной вечер в пустой квартире ничем не отличался от предыдущих двух. Кисегач успокоилась по поводу исключения, теперь её интересовали простые насущные конспекты.Андрей сегодня в институте почти не появлялся. Насте показалось, что там, утром, в толпе, она видела его спину, потом на первой лекции, он, как всегда, уселся на последнем ряду и заснул. Позже девушка его не встречала.?Мне всё равно, что он об этом думает? — пыталасьубедить себя Кисегач. – ?Он не станет меня благодарить?Вечером она сидела в своей квартире перед телевизором, смотрела какую-то детскую развлекательную передачу и пила горячий чай. Был вечер пятницы, значит ничего учить не нужно было, и девушка наконец получила время для себя. Не сказать, чтобы её слишком это радовало, ведь трудности в институте как-то отвлекали от первых дней болевого шока от расставания.Настины мысли прервала протяжная трель звонка, она даже пролила себе на грудь немного горячего чая, зашипела от боли и недовольно посмотрела на расползающееся на футболке тёмное пятно. Так трезвонить мог только один человек, тот, который ну никак не мог сейчас стоять на лестничной клетке.— Может, забыл что-то? – пробормотала Кисегач, подходя к двери. Она отодвинула щеколду.— Привет, — тихо сказал Быков. Секунд десять он просто молча смотрел на девушку, зацепился взглядом за мокрое пятно от чая, не делая попыток зайти в квартиру или убежать.— Привет.— Настя, я был не прав, — Кисегач вскинула брови и подавила желание поискать глазами букет цветов, которого, конечно, не было. Реальность почти полностью совпадала с тем, что она ещё недавно назвала несбыточным. – У нас с тобой всё хорошо, а то, чего мне не хватало… я должен засунуть это себе в задницу.— Андрюш, — сдавленно прошептала Настя, когда Быков в один большой шаг преодолел расстояние между ними и поцеловал её.Кисегач открыла глаза и оглядела квартиру, которая больше не казалось пустой.?Кажется, я дома? — как-то глупо подумалось ей.