Безучастность (1/1)

Кажется, они оказались здесь, потому что Тааффе привёл его сюда, уведя от гостей, в какой-то момент крепко взяв его под локоть. У Рудольфа кружилась голова от вальсов и женских юбок с вечерними декольте, они слились в одно парчово-шёлковое месиво. Когда его изъяли из этого, у него не было ни сил, ни желания сопротивляться.Тааффе говорил ему что-то масляно, тяня за собой. Ну и ладно. Рудольф ступал за ним, слыша только звонкий стук их каблуков по мраморным ступеням.Когда вокруг стало совсем тихо, Тааффе его поцеловал. Рудольф сначала удивился немного, а потом где-то в конце поцелуя вспомнил, что с ним спал. Точно, точно, министр-президент, да. Он с ним спал. Вообще, давно надо было начать записывать, с кем он и как, чтобы избежать конфузов.—?Вы такой красивый сегодня, ваше высочество,?— сказал ему Тааффе куда-то в подбородок.Понятно.Рудольф не помнил этого закутка, но нормально, вроде. Никого нет, статуи только. Зеркала. В зеркалах жидко блестели свечи.Тааффе провёл руками по его плечам, погладил его, и хитро завёл:?— Всё-таки наша униформа?— самая красивая в Европе. И вы в ней такой красивый.Ясно. В форме его трахнуть хочет. Что, прямо вот так, с орденской лентой? Со всеми этими отполированными железками, которые ему навешали на грудь за то, что он родился? Было бы забавно.—?Встаньте на колени.Сказал так, вроде предлагает.Рудольф встал перед ним на колени. Ордена бряцнули, когда он соприкоснулся с узорным паркетом.Хорошие были у Тааффе ботинки, очень чистые. Лицо Рудольфа в них чуть ли не отражалось, когда он смотрел на них, прилежно сложив руки. Отражалось в ботинках.—?А наденьте ещё перчатки.Рудольф потянулся в карман за перчатками, отдёрнул приподнятый мундир и начал натягивать их на ладони. Белоснежные, шёлковые. Интересно, как много Тааффе фантазировал об этом. Как много он представлял себе на всех этих приёмах, балах, следил за ним своим скользким взглядом и представлял, как эти руки в белых перчатках будут расстёгивать его штаны.Что они все представляют, когда на него смотрят. Когда он такой красивый в этой форме.—?А если испачкаюсь,?— пробормотал Рудольф.—?Значит, сегодня вам нужно быть очень аккуратным мальчиком, ваше высочество,?— ответил ему Тааффе.Позаботьтесь, чтобы моя сперма не оказалась на ленте ордена Святого Стефана, ваше высочество! Отсасывайте мне аккуратно, ваше высочество!Рудольф видел себя краем глаза в зеркале. Белый мундир с золотыми пуговицами, бриллианты на звезде. Он очень хорошо мог представить себя со стороны, он и был от себя в стороне, безучастно смотрел на то, как какой-то кронпринц какой-то империи отсасывал какому-то министру в чёрном фраке с белой бабочкой, всё нетерпеливо клавшему ему руку на голову.У принца был высокий золотой воротник. И штаны красные, нарядные, возившиеся коленями по полу. Он был как эмалевый, как с картины.Он понимал Тааффе, что он хотел и почему он этого хотел. С ним всё ясно. Кронпринц на коленях?— это статусно.Зеркала смотрели на него его глазами. Сейчас он вернётся ко всем, и они тоже будут так на него смотреть. Самая красивая униформа в Европе. И чтоб не смел снимать перчатки!Рудольф сглотнул, потому что помнил, что надо быть аккуратными и не запачкать мундир.—?Вот видите,?— довольно протянул Тааффе,?— какой вы молодец. Можете идти к гостям.Рудольф поднялся, чуть пошатываясь, и получил от него награду поцелуй. В щёку, естественно.Свечи горели в золотых зеркалах. Рудольф хотел уже покрыться мраморной коркой, наконец. И больше никогда не сдвинуться с места.