Не ругай меня (1/1)

Меркуцио почти бесшумно закрывает за собой дверь, одним коротким движением вешает бряцающие ключи на крючок и скалит от боли зубы, морщится. Как же мерзко… Снаружи от кровоподтёков, синяков и царапин, а внутри от осознания того, что его первый раз избили как плешивую дворнягу. Даже дышать больно, и так противно щиплет в носу… И руки жжёт от страшного мороза.—?Где ты был? —?железным тоном раздаётся за спиной, и юноша сильно вздрагивает всем телом от неожиданности, а потом резко оборачивается. Эскал стоит прямо как натянутая струна, скрестив на груди руки и вскинув голову. Ничего хорошего племянник от дяди сегодня точно не услышит.Собственно, чего он ждал, вернувшись за полночь. В четырнадцать лет такое ещё строго запрещено.Меркуцио молчит, застыв и прижав к себе согнутые руки, и не слишком смело смотрит мужчине в глаза, а сам лихорадочно соображает, что бы такого придумать, чтобы он поверил. Бартоломео впивается пронзительным и холодным взглядом в распахнутые зелёные глаза, как будто прожигает племянника своими насквозь.От такого взгляда становится больно.—?Д… Я… —?еле выдавливает из себя юноша через полминуты, ссутуливая плечи, как будто хочет стать меньше, но не отводя глаз. Как же рубашка сдавила, воротник впивается прямо в то место, где царапина…—?Где?! —?вдруг рычит мужчина, в секунду оказываясь рядом, и сжимает племяннику руку ниже локтя. Прямо там, где чёртов громадный кровоподтёк!Меркуцио зажмуривается и вскрикивает, судорожно дёргаясь и пытаясь вырвать руку?— адская боль вернулась, и, он чувствует, кровь всё-таки пошла. Бартоломео вдруг разжимает пальцы, и слышится шаг. Назад.Юноша осторожно приоткрывает глаза и медленно опускает руку. Мужчина теперь смотрит на него мягче и с тревогой, взяв себя за локти?— не потому, что боится не сдержаться и схватить его снова. Меркуцио помнил, что временами он от растерянности не знает, куда деть руки.—?Что случилось?Спрашивает мужчина настороженно?— юноша давно знает, как он волнуется за взбалмошного племянника. Он опускает руки совсем, но не поднимает глаз и тихо произносит, глядя себе под ноги и всё так же страстно желая сжаться в комок:—?Не ругай меня…—?Не твоя вина в этом,?— тихо продолжает Эскал, мягко беря племянника за локоть и проводя дальше в прихожую. Тот еле идёт, задерживая от боли дыхание и даже чуть сгибаясь. —?Верно?—?Верно,?— юноша медленно наклоняется, сбрасывает с ног берцы и шипит оттого, что задел очередную царапину, отставляет обувь к стене и предельно аккуратно стягивает с себя куртку. Бартоломео молча наблюдает за ним, снова скрестив на груди руки, потом весь как-то подбирается и внезапно слышит болезненный вскрик?— племянник неосторожно задел пальцами правое бедро и сильно пошатнулся, чуть не ударившись головой и зажав ладонью ногу выше колена.—?Господи, да ты идти не сможешь,?— обеспокоенно бормочет Эскал себе под нос, успешно игнорируя ускорившийся вдвое стук сердца, и осторожно, но легко поднимает его на руки. Меркуцио постанывает от боли, подтянув к себе колени и слабо обнимая дядю за плечи, а тот бережно прижимает его к груди и удивляется?— нести его совсем не тяжело. Пальцы холодные, зато тело такое горячее?— что же такое случилось, что он настолько избит?..В гостиной Бартоломео укладывает полуживого племянника на мягкий и широкий диван, до пояса укрывает его тёплым тёмно-зелёным пледом и выхватывает несколько бинтов из маленькой тумбочки, стоящей рядом. Сев на краешек дивана рядом, он заглядывает в полуприкрытые глаза тяжело дышащего юноши, и тихо, серьёзно спрашивает, касаясь его руки подрагивающими пальцами:—?Кого мне ругать вместо тебя?Меркуцио сжимает его руку в своей и закрывает глаза совсем, собираясь с мыслями.Он расскажет всё так, как и было, сейчас не будет врать. Хотя, неожиданно решает он сам для себя, не только сейчас.Он никогда не будет врать дяде.