Он необычен (1/1)

Эскал в третий раз за четверть часа поднял голову, крепко стиснул зубы и одной рукой принялся яростно разминать шею. Он настолько долго сидел за столом, что веки склеивались, стоило ему сомкнуть их, а голова стала очень тяжёлой, и её всё чаще приходилось подпирать рукой.Хоть герцог основательно погрузился в работу, сидя в своём кабинете с обеда до нынешнего позднего вечера, в окно смотрел отнюдь не для отдыха?— он вот уже целых два часа ждал племянника с бала, тот слишком сильно припозднился. Мужчина знал, что мальчишка туда приглашён?— кому, интересно, пришло в голову звать его в дом Капулетти? —?и почему-то думал, что весёлым Меркуцио не придёт.Окно слуги закрыли ещё с утра, но никакого дневного тепла и в помине не было?— в полумраке кабинета стояла непривычная герцогу прохлада. Рубашка и небрежно наброшенный на плечи камзол едва ли грели, и широкие ладони Эскала заметно мёрзли. Небо было тёмным и облачным?— он не любил, когда над его городом было темно. Хоть привык к тому, что темно в нём.Темно, даже чернó от опьяняющей, режущей, губящей душу ненависти, от отсутствия нежной любви, доверия друг другу… Каждый камень пропитался кровью, каждая улица видела жестокость. Каждая женщина желала и была желаема не единожды, каждый мужчина хоть раз в жизни убил, и не было в Вероне человека, которого бы эта проклятая вражда ?Монтекапулетти?, как однажды выразился Парис, не затронула. В душе каждого горожанина крупица, частичка, едва заметный проблеск этой ненависти был. Впрочем, не каждого, одёрнул сам себя герцог?— сам он никогда не занимал ни одной стороны.Из мыслей Эскала вырвал оглушительный металлический грохот со стороны столовой, а затем отборная двухголосая брань. Герцог резко выпрямился, хлопнув ладонями по столу, и тихо цокнул языком?— Меркуцио вернулся, значит, спать в палаццо не будут до восхода солнца.За руганью ожидаемо последовали шаги, только размеренные и тихие, а не громкие и торопливые?— племянник не бежал чуть ли не впервые в жизни.—?Дядя? —?сперва Меркуцио позвал и только потом спохватился, коротко постучал. —?Могу?..—?Входи,?— едва заметно улыбнувшись, разрешил Эскал и поднял глаза на дверь. Та приоткрылась ровно настолько, чтобы племянник в белом бальном костюме проскользнул внутрь и отчего-то замер прямо за порогом, не проходя дальше. Герцог получше всмотрелся в его лицо и нахмурился?— губу закусил, глаза бегают, маску в руках мнёт, голову чуть наклонил… Волнуется? Мужчина спросил, постаравшись смягчить тон,?— что с тобой случилось? На балу что-то произошло?—?Нет… —?коротко ответил Меркуцио, не поднимая глаз и головы, медленно втянул воздух сквозь зубы и резко прибавил,?— впрочем, да.—?Что же? —?совсем напрягся Бартоломео, сплетя пальцы и кладя на них подбородок. Разумеется, стоило ждать происшествий, но, судя по выражению лица юноши, случилось что-то по-настоящему серьёзное. Племянник молчал довольно долго, хмуро смотря перед собой, после понизившимся голосом произнёс:—?Я говорил с Тибальтом.Эскал поражённо застыл, неверяще глядя на него, и прозрачно полуулыбнулся:—?То есть, как говорил? О чём?—?О многом,?— неопределённо протянул Меркуцио, медленно подходя к столу и опускаясь в кресло напротив дяди: почему-то он с детства делал только так, если нервничал и хотел поговорить. —?Мы снова сцепились, и прямо в зале… Схватили друг друга за горло и колкостями побросались?— о, да как жить без этого! —?он закатил глаза и насмешливо фыркнул, широко взмахнув руками. Тоже давняя привычка. —?Потом столкнулись в коридоре… Пьяны мы не были, но он вдруг сказал, что ему надоело это. Собственно,?— он опустил глаза на карнавальную маску, расшитую серебряными нитями, и усмехнулся. —?После этого можно было говорить без ненависти.—?О… —?герцог качнул головой, приподняв брови, и незаметно улыбнулся. —?Ты расскажешь, почему так смущён?—?Да, да, конечно, расскажу,?— торопливо кивнул Меркуцио, мельком глянув в окно, и воззрился уже на дядю. —?Знаешь, Тибальт, он… Необычен. И говорит хоть и кратко, но красиво. И, кажется, правдиво.—?Необычен? —?сегодня Бартоломео задавал слишком много вопросов, тогда как обычно на них отвечал. В этот раз вопрос последовал хмуро и ёмко?— тянуть из людей по слову мужчина никогда не любил.—?Да-а,?— со странной полуулыбкой подтвердил племянник, растягивая слог,?— он много думает, почти всегда сам с собой… —?опустил голову, слегка погрустнев, и глянул на герцога уже исподлобья, без улыбки. —?К тому же, и мысли, и темы для разговора у него слегка непривычные мне. Я и не помню точно, с чего начался откровенный разговор?— с острот, верно?— но… Вот к примеру ты, дядя,?— Меркуцио сел в кресле глубже, забросил ногу на ногу и откинул голову на спинку, держа руки на подлокотниках и сплетя пальцы. Смотрел на герцога он при этом с прищуром, и тот сразу почувствовал подвох. —?Задумывался ли ты, что бывает, когда взрослеет ребёнок?Что бывает?..—?Что ты имеешь в виду? —?Бартоломео с неохотой признал, что этот вопрос застал его врасплох и сбил с толку. Ответ на него он знал и понимал, но как лучше объяснить это?Племянник довольно хмыкнул, чуть прикрыв глаза:—?Я догадывался, что ты не ответишь. Я тоже не ответил, когда Тибальт спросил об этом, замялся. Да, не нужно так сурово взирать на меня,?— со смешком прибавил он, заметив вздёрнутую бровь дяди и наклон головы, и снова посерьёзнел. —?Он сказал, что… —?на этот раз Меркуцио молчал куда дольше, после мотнул головой и нахмурился,?— нет, я не верю в это.—?Что же такого он сказал тебе, Меркуцио?—?Знаешь, он сказал, что понял, как люди взрослеют,?— прозвучало это как начало поминальной речи. —?Посмотри?сам?— когда ребёнок маленький, он добрый, честный, весёлый, и у него светятся глаза… А когда он растёт,?— племянник подпёр голову рукой и перестал сдвигать брови, даже расслабился, но выражение лица его по-прежнему было серьёзным. —?И когда у него появляются всякие вопросы, сложности, завязываются отношения, дружба с кем-нибудь или рушатся?— тогда ему говорят: ?Всё это несерьёзно, со временем пройдёт. Это вполне свойственно, ты взрослеешь?,?— он очень презрительно фыркнул и тряхнул головой, наматывая на палец прядь волос. Эскал от этих слов вспомнил своего отца и едва заметно кивнул, позволяя себе расслабиться и откидываясь на спинку кресла. —?Так вот, когда ребёнок взрослеет… —?юноша опять запнулся?— уже в который раз! —?и коротко рассмеялся. —?Я и в это тоже не верю!—?Во что? —?улыбался он очень заразительно?— герцог внезапно почувствовал, что губы сами складываются в прозрачную улыбку.—?В то, что… Тибальт сказал мне,?— снова секундная пауза,?— дядя… —?тихо, на выдохе. —?Что когда ребёнок взрослеет, он учится это скрывать. Нет, дилеммы никуда не деваются! Просто…—?Что ?просто?? —?тон мужчины резче, чем, верно, ожидал Меркуцио: тот испугался, распахнул глаза и вытянулся в кресле, и Бартоломео поспешил исправить маленькую ошибку,?— ты долго и часто молчишь, мне не нравится это.—?Прости,?— выдохнул племянник, сложил ладони и потёр ими лицо. —?Мне отчего-то сложно собраться с мыслями.—?Ты не ждал такого от Тибальта,?— высказал предположение герцог, с улыбкой наблюдая за непривычным недоумевающим юношей.—?Верно,?— медленно кивнул тот. —?Я так и не договорил?— просто ребёнок не выдаёт их. Копается в себе, решает сам, ну, иногда рассказывает друзьям о том, что творится в голове?— только не тому, кто убеждал его в несерьёзности. Я не сомневаюсь, что у нас, в Вероне, так росли многие, но не я,?— он чуть сдвинул брови и хрустнул пальцами, мельком глянув в окно: теперь было совсем темно, но тучи рассеялись, и вышли звёзды. —?Ты растил меня по-другому,?— племянник неожиданно открыто взглянул на Эскала и улыбнулся так тепло, что у мужчины стало легче на душе. —?Спасибо.Ничего ответить мужчина не успел, как Меркуцио вскочил с кресла, в два шага оказался с другой стороны стола и крепко обнял Бартоломео, закрыв его лицо волосами. Тот низко и как-то бархатисто рассмеялся и сжал племянника в ответных объятиях:—?Мальчик мой, тебе не за что благодарить меня!..—?Есть, за что,?— пробормотал Меркуцио, прижимаясь щекой к макушке дяди, мягко улыбнулся и выпрямился, оставив одну руку на плече мужчины. —?Давай оставим Тибальта на время? Скажи мне лучше, дядя, а ты… Веришь в Бога?—?Ты ведь намекаешь на то, что я иногда провожу время в компании патера Лоренцо? —?беззлобно усмехаясь, задал встречный вопрос герцог. К чему только это? Впрочем, он часто спрашивает о подобных неожиданных вещах.—?Не-е-е-ет! —?лукаво протянул Меркуцио, улыбаясь уже хитрее: точно задумал что-то. Даже после серьёзного разговора не может не шутить? Тогда и подеста веронский может позволить себе это. По крайней мере, сейчас: в кабинете только они двое. —?Нет, что вы… А…—?Даже не думай дразниться,?— нарочно строго предупредил юношу Эскал, указав на него пальцем, но не сдержал улыбки?— ответный ход ему явно удался.—?Нет, совершенно точно нет,?— беспечно махнул рукой тот и медленно откинул голову. —?Но я задал вам вопрос и не услышал ответа.—?В Бога… —?мужчина посерьёзнел, собираясь с мыслями, и снова сплёл пальцы. Вера, религия, Бог: он думал об этом не так много раз, но каждый?— долго. —?Нет, Меркуцио, не верю.—?Почему?! —?пронзительно вскрикнул тот, вздёрнув брови и всплеснув руками. Что же он, думал, что только патер влияет на дядино мнение о Всевышнем?—?Да, не верю,?— твёрдо произнёс Бартоломео, в задумчивости касаясь лба. —?Как можно верить, когда мы живём в Аду, которым стала Верона… Как можно верить, когда помогают тебе люди?—?Н-ну,?— прищурился Меркуцио и полуулыбнулся. —?А как же-е… Божественная сила или… Ангел-хранитель, м?—?Ангел-хранитель… —?голос герцога понизился, а взгляд сразу потускнел.Барбара.—?Ай, прости, прости, дядя, пожалуйста, прости меня,?— спохватился юноша, сжал ладонь мужчины двумя руками и опустил глаза, кусая губы.—?Нет-нет, Меркуцио, мальчик мой, не… —?Эскал выдохнул и несильно потряс его за плечо: стыдиться нечего, так пусть он не хмурится. —?Не проси прощения. Нет, я не верю в Бога. Я верю в себя, в тебя… Я верю в людей.—?Но люди иногда больно делают,?— Меркуцио резко выпрямился и совсем отвернулся к окну, но руку мужчины не выпустил.—?Иногда,?— герцог сжал пальцы, но юноша позы не поменял, не оглянулся. —?Но отнюдь не все и не всегда.—?А как узнать, кто не сделает? —?он по-прежнему не смотрел на Бартоломео, но тот услышал, что голос его надломился.—?Нужно спрашивать.—?Не всегда ведь,?— недоверчиво произнёс юноша, нервно усмехнувшись и передёрнув плечами. Многого он не понимает, но пока это простительно?— ему нет и двадцати.—?Я заверяю тебя?— все. Не существует слишком глупых или лишних вопросов?— существуют только вопросы, заданные слишком поздно или не тому человеку.Меркуцио резко обернулся, очень странно, затравленно глядя на дядю, после мрачно ухмыльнулся и покачал головой:—?Стало быть, я спросил Тибальта о любви слишком поздно.