Здравствуй, Меркуцио!.. (1/1)

Глубокой ночью в холле тёмного, холодного и до мурашек пустого замка Скалигеров громко хлопнула тяжёлая входная дверь.Смертельно уставший за бесконечными бумагами и письмами Эскал уткнулся носом в сложенные подрагивающие руки и сильно зажмурился, почти что до слёз. —??Меркуцио, родной мой мальчик, что же ты так мучаешь его… Даже сильнее, чем меня. Мой мальчик, Тибальт явно не был справедлив к тебе… ?Меркуцио в Вероне больше не было.Герцог твёрдо знал, что на зов ?Меркуцио? никто не отзывается отрывистым ?А-а?? больше года; зато младший племянник каждый раз при звуке до боли родного имени сглатывает так, что дёргается округлый кадык, и весь замирает как статуя. Валентин почти упал в обморок в тот знойный день, когда выбежал за дядей на ступени палаццо и увидел брата мёртвым.В пыли, в крови, на гудящей ульем площади, до сих пор в компании двух своих неразлучных друзей, он лежал в очень странной позе: неестественно?— для него неестественно?— прямо, вытянув ноги и разметав широко руки, будто брошенный туда навзничь, забытый и сломанный как дрянная кукла. Тёмные кудрявые волосы рассыпались по истоптанным булыжникам и спутались, длинные холодные пальцы вроде даже подрагивали немного… Но сердце-то не билось.Лоренцо сам закрыл ему глаза и перекрестил, это все видели.***?Здравствуй, Меркуцио!..?Сразу же после первой строки письма на бумаге медленно расплылась жирная клякса, напоминающая своей формой голову лошади, и кончик пера треснул посередине?— Бенволио всегда слишком сильно давил на него.?Знаешь, я всё думаю, что ты ушёл очень… Странно, быстро, даже нелепо как-то. Тибальт же метил в Ромео и просто не успел остановить руку, а ты не успел отскочить… Лекарь говорил нам потом, что рана пришлась в печень, и кровь ты терял быстро.Я признаюсь, я скучаю. Страшно. И по тебе, и по Ромео… Точно, ты ведь не знаешь?— Ромео умер в склепе Капулетти рядом с Джульеттой. Из-за чумы письмо Лоренцо не дошло, и он думал, что она умерла, вот и выпил яд, его уж спасти было нельзя. Был бы ты рядом, мне кажется?— если бы просто так, потаскал бы за волосы и засмеялся, и я бы не мучился больше?— ты назвал бы меня жалким псом потому, что я до сих пор каждый вечер хожу в ваш склеп и смотрю на твою могилу. Сижу рядом, тупо бегаю глазами по имени с фамилией, по дню рождения и дню смерти. Разговоры с Лоренцо не помогают?— теперь всегда так паршиво на душе… Тяжело, мерзко и путано: в себе я не в силах не разобраться, в голове всякие разные мысли вертятся…Скажу правду, ты мне снился. Два раза?— первый в тот день, когда… Я до сих пор не могу даже написать: ?Когда ты умер?, тем более, сказать это вслух, чёрт возьми! Стоял напротив, смотрел с ухмылкой на меня, потом вдруг обернулся и увидел себя самого в гробу. Я помню, как будто вживую видел?— ты вздрогнул очень, глаза распахнул широко, головой замотал… Повернулся потом ко мне и так, негромко, дрожащим голосом: ?Бенволио, ты… Ты тоже видишь? Я же сплю и просто вижу себя, да? Правда ведь? , А почему я такой белый и… Вытянутый, что ли? Я же не болен!?Бенволио сильно сжал перо и сухо всхлипнул, тут же растерев кулаком глаза. Нельзя, нельзя ему сейчас рыдать, иначе слёзы размоют чернила, и никакого письма не выйдет.?Ты даже не поверил, что умер. Сначала сжал сильно кулаки, а потом крикнул… Страшно и как-то особенно, по-твоему безумно?— что не мог умереть. Да, кстати, после того сна я поседел. Не полностью?— волосы начали расти седыми слева, как у Тибальта.Валентин в первый месяц, в августе, совсем ни с кем не говорил, тоже подолгу просиживал у тебя. Мы всегда рядом сидели, он часто не выдерживал и плакать начинал. Цепляется за воротник, рыдает мне в плечо, а я не знаю даже, как ему помочь, только обнимаю и молчу. Его Светлость, по-моему, и сам возненавидел всех Капулетти?— после твоей… Смерти он часто ругался с графом Теодоро.И ты знаешь, короли мира?— это ужасная глупость. Королей ни за что не должно быть меньше трёх. А так остался я, просто я. Я без вас не король.Я не помню уже, как и откуда, но мне Валентин достал твой портрет. Я его и портрет Ромео?— они оба маленькие, меньше ладони?— ношу во внутреннем кармане плаща слева, возде сердца, они греют. Правда, колокола в соборе больше слушать не могу… Это, пожалуй, единственная странность?— могу слушать, когда говорят про вас с Ромео, вспоминать вас могу, а колокола… Сразу воспоминания нагоняют.А в последний раз вы мне вместе снились. Это на Пьяцца делле Эрбе было, у нашего фонтана?— ты снова сцепился с Тибальтом из-за какого-то пустяка, а Ромео стоял позади меня и премило ворковал с Джульеттой. Только вот… У тебя волосы были длиннее и седее, у Ромео какие-то странные морщины в уголках глаз были. Мне вообще показалось, что прошло лет десять, если не больше… Как думаешь, может, всё бы так и было, не пристань ты к Тибальту в тот день?Я раньше тоже пытался тебе писать, но тогда ещё не мог. И руки дрожали, и слёзы глаза застили, не видел почти ничего. Сейчас немного отпустило.Я ужасно устал, так что прощаюсь с тобой покамест. До встречи, Меркуцио!..ТвойБенволио?Он трясущимися руками отшвырнул от себя перо в угол стола, присыпал чернила мелким песком и тяжело опустил голову в ладони:—?Мадонна, Мадонна, зачем же это… Меркуцио, я тебя прошу, вернись…—?Что ты там бормочешь… Да ты плачешь! —?это… Он ведь слышит это наяву, как же так? Впервые этот голос звучит не в голове! —?Бенволио, Бенволио, ты с ума сошёл?! Обернись, дурень, я вот он, я здесь!Монтекки медленно поднял голову, повернулся в кресле и пронзительно вскрикнул.Посреди тёмной комнаты стоял Меркуцио, снизу?— от ступней до бедра?— охваченный странным фиолетовым сиянием. Он неважно выглядел?— раскраснелся, жутко растрепался и тяжело дышал. Увидев, как на него отреагировал друг, он резко выдохнул, опустил плечи и улыбнулся одной стороной лица, как-то боязливо обнимая себя:—?О, и ты тоже… Бенволио, раз я здесь, дай объясниться? —?он заговорил гораздо быстрее и боязливее, всем телом подавшись вперёд. Неужели он… —?Ты не зови Лоренцо, пожалуйста, и комнату не освящай… Ты же меня видишь? Слышишь?—?Д-д-да,?— резко ответил Бенволио и протёр глаза кулаками. —?Но как ты… Почему… Это же… Как ты…—?Подожди, подожди,?— тревожность Скалигера не оставляла, он накрутил на палец прядь волос и сильно потянул себя за неё. —?Помнишь, во время эпидемии дядя говорил, что иногда от умерших остаются… Ну, не призраки, а что-то вроде осязаемого духа?—?Н-н-ну,?— ошалело кивнул Монтекки, медленно смерив кудрявого внимательным взглядом с ног до головы.—?Так вот, я такой дух,?— выпалил Меркуцио с блеском в глазах, потряхивая головой. Бенволио потрясённо молчал, хлопая глазами, потом очень осторожно, как к огню, протянул руку и пробежался пальцами по предплечью друга:—?Точно не призрак… Можно я спрошу?—?А? —?Скалигер нахмурился и чуть наклонил голову. —?Зачем ты спрашиваешь о вопросе?—?Ладно, сам разрешил… У тебя… Сердце бьётся?—?Нет,?— просто ответил кудрявый, мягко улыбнувшись. —?Я же умер, оно просто не может. Кровь тоже не течёт?— я однажды упал так сильно, что должен был почти до кости разодрать локоть, но ничего. А, да! —?он сильно хлопнул себя по лбу. —?Я же тебе не сказал, Ромео такой же!—?Ромео?! —?не заботясь о том, что время клонится к трём часам ночи, возопил Монтекки. —?Сколько вас?! Я что, с ума схожу?!—?И не думай даже, здоров ты!?Да, он самый! —?улыбнулся и?активно закивал Меркуцио. —?Ты знаешь, когда я умер, оказалось, что в нас с ним и с Тибальтом ненависти было столько, что мы просто не смогли нормально умереть. Очень в духе нас, правда?Он прижал правую руку к сердцу, и за его спиной бесшумно появился Ромео, объятый тем же сиянием, но синим.—?Брат! —?вырвалось у Бенволио. Сам он сорвался с места и крепко и порывисто обнял обоих дрожащими руками. —?Мадонна, почему вы не пришли раньше, почему…Ромео, всегда бывший самым чувствительным из них троих, вздохнул, нежно погладил кузена по торчащим в разные стороны вихрам и печально улыбнулся:—?Вина Тибальта, а потом Меркуцио.Кудрявый, бережно сжимая плечо Бенволио, усмехнулся:—?А, точно! Сперва Кошачий царь нас уверял, что видеть мы можем только друг друга, пока я с разбега не налетел на Париса… Он, конечно, страшный крик поднял и помчался к дяде?— кричал, что видел умершего меня, что замок надо освятить, что он сошёл с ума…—?Конечно, Меркуцио не преминул этим воспользоваться,?— весело подхватил Ромео, смотря, как меняется лицо кузена: из глубоко поражённого в робкое радостное. —?Но ты представь, Бенволио, он боялся тебя навещать и на полном серьёзе заявил мне, что раньше, чем через полтора года не сунется. Нет, ты же его знаешь, львиное сердце,?— притворно заворчал он. —?Услышал, как тебе плохо, и помчался сюда.—?А вы… —?Бенволио впервые чувствовал себя настолько оробевшим. —?Вы придёте ещё?Ромео снова так же печально улыбнулся и молча кивнул, Меркуцио же часто заморгал, резко прижал друга к себе и прерывисто заговорил:—?Придём, конечно, ты правда с ума сошёл! Сам же знаешь, раз я не выдержал, то дальше блюсти слово вообще не собираюсь! Тебе вон как плохо, что даже за письмо засел, мы ещё вечером придём… Следующим. Я могу уговорить Кошачьего царя пойти с нами, а Ромео Джульетту приведёт?— скучно чтобы не было…—?Приводите,?— счастливо выдохнул Бенволио, крепко сжимая кудрявого в ответных объятиях. —?Мадонна, как я по вам соскучился! Без вас вправду жить невозможно…