2. Shelter me (Укрой меня) — 16 декабря 2018 года (1/1)

Тибальт от души выругался. Упрямый ключ отказывался поворачиваться в замке, а юный Капулетти отнюдь не горел желанием решать очередную проблему. Единственное, чего ему хотелось,?— это попасть наконец в чертову квартиру и расслабиться. Еще одна попытка… и тут он внезапно осознал, что дверь все это время была отперта.Тревожно хмурясь, Тибальт повернул выключатель в прихожей и огляделся. Царила тишина, нарушаемая лишь привычным погуживанием холодильника да далеким гулом машин. Все, казалось, было как всегда; а даже если что-то и было не так, это было бы сложно заметить в том бардаке, который царил в помещении усилиями его ?соседа по квартире?.Но фиолетовый плащ Меркуцио, в отличие от всех остальных вещей, беспорядочно раскиданных по всем возможным углам и поверхностям, чинно висел на крючке, все еще влажный от сеявшейся весь день мороси; и эта незначительная на первый взгляд деталь встревожила Тибальта еще сильнее. Он передернул плечами, роняя куртку на пол вместе с рюкзаком, и направился прямиком в спальню, безуспешно пытаясь подавить растущие опасения.***После ярко освещенной прихожей спальня показалась такой темной, что в первую секунду Тибальт решил было, что там никого нет, и уже протянул руку включить свет?— как вдруг в тишине комнаты раздался тихий всхлип. Тибальт замер и, когда его глаза начали приспосабливаться к темноте, наконец разглядел сгорбленную фигуру на дальнем конце большой кровати. Плечи Меркуцио содрогались, пальцы конвульсивно сжимались и разжимались; и в слабом свете, падавшем из прихожей, было видно, что щеки его мокры от слез.От неожиданности Тибальт просто застыл в дверях, не зная, что сказать и сделать?— на его памяти Скалигер никогда таким не был; а затем тот медленно поднял голову. Бледное растерянное лицо; плотно сжатые подрагивающие губы; огромные темные глаза, полные слез…—?Меркуцио?..Это было произнесено очень тихо, но Меркуцио все равно услышал. Его лицо вдруг исказила по-детски беспомощная гримаса, он подался навстречу любовнику?— одновременно умоляюще и отчаянно; и в следующий момент Тибальт порывисто опустился перед ним на колени. Поймал за дрожащие руки, удерживая, тронул легкими поцелуями костяшки пальцев, уткнулся лбом в запястья… А потом осторожно развернул изящные кисти ладонями кверху, принимаясь мягко массировать их.Почувствовав, что Меркуцио немного расслабился, Тибальт поднял взгляд на его заплаканное лицо, наполовину скрытое за хаосом темных кудрей, и, протянув руку, коснулся напряженной челюсти. Меркуцио судорожно вздохнул, прикрыв глаза, и неуловимо подался навстречу прикосновению. Опустившись на край постели рядом с любовником, Тибальт притянул его к себе и принялся покрывать такими же невесомыми поцелуями его заплаканное лицо?— поймал губами слезинку, мазнул по влажной щеке, по шершавому подбородку, острым скулам, провел большими пальцами по бровям, силясь успокоить… Но его нежность, казалось, подействовала совершенно противоположным образом?— теперь Меркуцио дрожал еще сильнее, и его прерывистые вдохи все больше и больше походили на сдавленные рыдания.Вздохнув, Тибальт притянул его к себе и крепко обнял. Он не знал, что могло ввести его любимого человека в такое состояние, но рассказ мог и подождать.?— Все хорошо, Мерк,?— шепнул он. —?Я с тобой, ты не один. Плачь, родной, плачь, все хорошо.Всхлипнув как-то особенно истерично, Меркуцио буквально вцепился в Тибальта и уткнулся лицом в обтянутое красной тканью плечо. Теперь он плакал открыто, навзрыд, не пытаясь унять слез. От его плача, походившего не на истерику даже?— на звериный вой, у Тибальта кровь стыла в жилах?— но он продолжал обнимать его, размеренно поглаживая по содрогающейся спине, целуя спутанные волосы и раз за разом тихонечко повторяя:—?Все хорошо, я рядом, все хорошо, все будет хорошо, ты не один…Постепенно рыдания немного утихли, но Меркуцио еще продолжал дрожать, тяжело дыша и все еще цепляясь за рубашку любовника. Все же он попытался было заговорить, но Тибальт мягко провел по его губам большим пальцем, заставляя умолкнуть. Меркуцио явно был еще не в том состоянии, чтобы о чем-то говорить, и сейчас важнее было успокоить его окончательно. Привычно отведя назад упавшую на заплаканное лицо кудрявую прядь, Тибальт подался ближе и, почти касаясь губами губ, выдохнул:—?Тише, любовь моя. Еще успеешь мне все рассказать, а пока?— не спеши.У них еще будет время поговорить. Он еще узнает, какая трагедия так ранила его любимого человека; еще настанет срок покинуть око шторма и выйти навстречу буре. И Меркуцио не придется сталкиваться с ней в одиночку; нет, Тибальт будет рядом с ним, даря ему надежную опору и родное тепло.Но пока все это подождет. Здесь и сейчас Тибальт?— убежище Меркуцио, то место, где он может укрыться от бури. И раз уж так получилось, что именно его объятия и поцелуи могут сдержать эту проклятую боль… что ж, в ближайшее время Тибальт не планирует размыкать рук.Целуя все еще влажную от слез щеку любовника, Тибальт чувствует, как тонкие губы Меркуцио складываются в слабую улыбку.Нет, он не разомкнет объятий.Ни за что.Никогда.