1. Promise me (Обещай мне) — 15 декабря 2018 года (1/1)

Чертыхаясь и зажимая рану в боку,?— хотя толку в этом было мало, ибо заметного кровотечения не наблюдалось и так,?— Бартоломео мысленно порадовался, что на этот раз Валентин, по уши загруженный домашними заданиями, не смог выбраться в ресторан на их очередные семейные посиделки и остался дома.Хотя бы младший из его племянников был в безопасности и вдалеке от внезапно возникших проблем.А вот старший, наоборот, был рядом и глядел на него чуть ли не в панике: огромные глаза, дрожащие руки… Юноша кинулся к нему на выручку, как только почуял неладное, но непонятно из какой подворотни вывернувшийся незнакомец оказался быстрее. Буквально только что дядя и племянник неторопливо шагали по освещенной фонарями улице, погруженные в беседу?— теперь, когда Меркуцио съехал, им всегда было о чем поговорить при каждой встрече… а в следующую секунду Эскал, охнув, уже валился на мокрый асфальт, неловко скособочившись и держась за вспыхнувший огненно острой болью бок. Атаковавший его мужчина моментально скрылся в переплетении темных переулков, по счастью, даже не попытавшись напасть на Меркуцио?— видимо, Эскал был его единственной целью.—?Я бы еще понял… если бы для меня наняли снай… пера,?— Бартоломео попробовал усмехнуться, силясь успокоить перепуганного племянника, упавшего на колени рядом с ним. —?В конце концов… судья я или кто?.. А бандит с заточкой?— это немного… не мой уровень,?— он замолк, почувствовав во рту металлический привкус собственной крови.Ситуация ему совершенно не нравилась.Но если и было что-то в этой жизни, чего Эскал не собирался делать ни при каких обстоятельствах?— так это умирать и оставлять племянника одного, в шоке и панике. Даже если смерти на этот раз было не избежать?— даже если эта рана в итоге должна была оказаться смертельной?— так тому и быть; но он как минимум мог?— был обязан?— продержаться в сознании до больницы и убедиться, что с Меркуцио все в порядке.Зная своего племянника лучше, чем кто бы то ни было,?— за исключением разве что Валентина, его родного брата, и Тибальта, его так называемого ?соседа по квартире?,?— Эскал отлично понимал, что образ шального, острого на язык трикстера-насмешника был не более чем маской, под которой Меркуцио был болезненно уязвим. В этом они с племянником были похожи намного больше, чем казалось на первый взгляд. Бартоломео по собственному опыту знал: очень мало что могло пробить защитный панцирь?— но внезапная гибель близкого человека буквально у тебя на руках совершенно точно возглавляла список таких вещей. И он даже думать не хотел, как это могло повлиять на его и без того не самого уравновешенного племянника.Так что терять сознание прямо на улице не входило в его планы.—?М-может, у них нет денег на снайпера,?— нервно хохотнул Меркуцио, бережно отводя его по-прежнему зажимавшую левый бок руку в сторону и закатывая рубашку, чтобы оценить ситуацию. Рана выглядела обманчиво неопасной?— но тех, кто видел, насколько длинной была заточка, не могли ввести в заблуждение ни небольшой размер входного отверстия, ни кажущееся незначительным кровотечение.Эскал все же попытался сесть, но вспыхнувшая с новой силой боль заставила его со стоном упасть обратно, закусив губу. Бок словно залило изнутри расплавленным металлом, голова кружилась от кровопотери; но Бартоломео усилием воли отогнал грозившую окутать сознание дымку беспамятства и сфокусировался на бледном, испуганном лице склонившегося над ним племянника.—?Эй, эй, все будет хорошо, слышишь? —?твердил между тем Меркуцио, роясь в кармане плаща в поисках чего-то. Его губы кривились, но в целом юноша держался молодцом. —?Сейчас, сейчас я вызову скорую, и все будет в порядке… —?он выудил откуда-то мобильник и торопливо застучал по засветившемуся экрану. Бартоломео с усилием кивнул:—?Все… не так уж… плохо,?— кого он пытался этим обмануть, он не знал. —?Но… скорая… и впрямь не помешает… —?вновь ощутив на языке вкус собственной крови, Эскал понял: из этой передряги он уже вряд ли выберется. Но уж продержаться до приезда скорой-то он мог, ведь так?..…внезапно нахлынувшая волна тошноты смешала сладковатый привкус меди с едкой горечью. Глаза заслезились, в горле запершило; неудержимый приступ надсадного кашля сотряс все тело, отчего острая боль в боку и животе стала практически непереносимой. Бартоломео попытался судорожно вздохнуть, но не смог, поперхнувшись кровью и желчью; ему не хватало воздуха, еще немного?— и он бы начал задыхаться……но чьи-то руки подхватили его и потянули вверх, и под спиной был уже не мокрый жесткий асфальт, а теплая, живая, надежная опора, и ритмичные звуки знакомого голоса приказывали ему успокоиться и вдохнуть?— выдохнуть?— вдохнуть?— выдохнуть…—?Вот так, вот так, все хорошо, расслабься и просто дыши, дыши, вот так, просто дыши… —?напевно приговаривал Меркуцио, держа раненого за плечи, и хотя напряжение в голосе выдавало его страх, в остальном юноша по-прежнему держался вполне уверенно. Его слова помогали?— вскоре Бартоломео удалось отчасти восстановить контроль над дыханием, а вместе с ним?— и над раздираемым болью телом. Он прикрыл глаза и продолжил медленно и глубоко дышать, подчиняясь размеренному ритму голоса Меркуцио.Юноша говорил и говорил?— отчасти видя, что это помогало дяде, отчасти силясь сдержать собственное нарастающее смятение. Безостановочно болтать на любые темы ему всегда удавалось лучше всего, и теперь он цеплялся за эту свою способность как за соломинку, чтобы хоть как-то сохранять спокойствие:—?Скорая уже едет, а еще я позвонил Парису, подумал, он тоже должен знать, он сказал, что сейчас будет, я только надеюсь, он ничего не скажет Валентину, но Парис же не идиот, он не скажет… Эй, эй, ты меня слышишь? —?видимо, заметив, что Бартоломео закрыл глаза, он схватил его руку, слегка встряхнул. —?Дядя! Эй! Не смей отключаться!—?Даже и не думал,?— преувеличенно страдальчески простонал Эскал, прикидываясь раздраженным, но крепко сжав ладонь племянника в ответ. —?Вы с Валентином мне и дома покоя не даете, а здесь?— тем более, куда уж мне… Кро… ме того, это… —?язык начинал заплетаться, на коже проступил холодный пот?— нехороший признак; но Эскал упрямо продолжил, слегка задыхаясь,?— не слишком-то похоже на… моё любимое… кресло, верно?Меркуцио нервно засмеялся, с готовностью ухватившись за его неуклюжую попытку развеять напряжение. Зная, однако, что раненому нельзя долго сидеть, юноша помог тому опуститься обратно и только уложил его голову и плечи к себе на колени, а не на голый асфальт. Так действительно было лучше, но повторная смена положения заставила Эскала охнуть и вновь прижать ладонь к ране: боль в боку раздраженно вскинулась потревоженной гадюкой, глубинная и опасная, обожгла каленым железом и тут же схлынула, уступая место неприятному, цепенящему онемению… Он моргнул, отгоняя начавший застилать глаза туман, и в поле его зрения оказалось лицо вновь склонившегося над ним племянника; непокорные длинные кудри Меркуцио свесились вниз, и Эскал почти ощущал их щекочущие прикосновения к своему лицу. Свет фонаря создавал подобие ореола вокруг головы юноши, и Бартоломео усмехнулся собственным сентиментальным мыслям: ангельский нимб явно не подходил к образу чертенка-насмешника, которым так дорожил его племянник, но здесь и сейчас казался странно… уместным.—?Держись,?— прошептал Меркуцио, пристально глядя ему в глаза. —?Слышишь?Вдалеке завыла сирена.—?Держись.Лицо Меркуцио было в тени, но глаза неестественно ярко блестели. Мальчик… плакал?.. Слабо улыбнувшись, Эскал с некоторым усилием дотянулся свободной рукой до плеча племянника.—?Я в порядке. Слушай… —?звук сирены нарастал, приходилось говорить громче,?— не стоит пока… тревожить Валентина. Ты…—?Я сам ему потом сообщу,?— кивнул Меркуцио, смаргивая слезы. —?Парис со своей вечной формальностью его только напугает и запутает.—?Я его начальник?— естественно, он формален в общении с вами обоими. Кстати, не от тебя ли я сейчас слышал ?сообщу? вместо ?скажу?? —?поддразнил его Бартоломео, изо всех сил стараясь не поддаваться растекавшейся по всему телу ноющей слабости. —?Уж кто бы говорил…—?Дядя! —?возмущенно возопил Меркуцио, и это бы даже звучало убедительно, если бы не дрогнувший голос. —?Ты хочешь сказать, что я изъясняюсь как офисная крыса? Благодарю покорно! Да позволит мне Ваша честь довести до ее высочайшего сведения, что это не так!Эскал хмыкнул, искренне забавляясь.—?А вот теперь, мой дорогой племянник, ты изъясняешься как королевский придворный. Я…Но договорить ему не удалось: беспощадное пламя в боку полыхнуло с удвоенной силой, пронизав все тело, заставляя мучительно выгнуться; дыхание перехватило, и Эскал зашелся в новом, более мощном приступе кашля; а потом он почти ослеп от нестерпимой боли и только слышал вой сирены, и еще одной сирены, и гомон голосов, и один из них казался знакомым?— Парис? Это хорошо, он обо всем позаботится?— и о мальчиках тоже?— а потом дышать стало легче, и Эскал почувствовал, как его поднимают и куда-то несут?— в ?скорую?, куда же еще, идиот? —?и все воспринималось отчужденно, словно откуда-то со стороны?— и рядом с носилками, держась за их край, шел Меркуцио, и его темные глаза на бледном лице казались нечеловечески огромными?— и Парис, такой же сдержанный и спокойный, как и всегда, держал того за плечо и что-то настойчиво говорил, пытаясь отвести в сторону?— но его непослушный племянник, кажется, даже не замечал этих попыток… Эскал хотел было успокоить его, сказать что-нибудь?— но веки тяжелели, сознание ускользало, и так тянуло просто закрыть глаза и…—?Обещай мне, что с тобой все будет в порядке! —?тонкие холодные пальцы сдавили ладонь Бартоломео точно в тисках, не давая провалиться в забытье. —?Обещай мне, что все будет хорошо! Пожалуйста, ты должен пообещать! Ты слышишь, должен!..Надрывная мольба племянника заставила Эскала из последних сил отогнать затуманившую сознание пелену; он вгляделся в искаженное страхом?— за него?— лицо Меркуцио и попытался улыбнуться.Он не мог дать такого обещания: слишком высока была вероятность его нарушить. Бартоломео делла Скала никогда не отступался от своего слова?— но на этот раз все зависело не от него. Рана, насколько он мог судить, с большой долей вероятности была смертельной.Он не имел права давать невыполнимых обещаний. Но…Но Меркуцио просил его остаться в живых. Меркуцио, его племянник, нуждался в нем, в его поддержке… и разве мог Эскал отказать ему в этом?—?Я обещаю.Двери скорой помощи громко захлопнулись, мотор загудел, вновь невыносимо завыла сирена… и когда его гаснущее сознание начало затягивать в водоворот боли и темноты, Бартоломео делла Скала закрыл глаза со спокойной душой, точно зная, что вскоре откроет их вновь.Ведь он дал слово.