Эпилог. Два плаща. (1/1)

– Ну вот и всё, – выдохнула я, поправляя другу одеяло. – Потом я очнулась. Кое-как дотащила Сектора на корабль. Сначала они не поняли, что произошло. Но когда Кит... когда он стал... умирать... Я рассказала. Пришлось. С тех пор против нас ополчился весь экипаж. – Я нашла нам отдельную каюту. Спала на коврике под дверью; днем дежурила с мечом наготове. Натани – это волк, друг Кита – совсем озверел после его гибели. Один раз попытался отвлечь меня магической иллюзией... не вышло. Сектор... он всё, что у меня теперь осталось. Двое тамплиеров молчали, с каменными лицами глядя на нас. – Вот оно как вышло,.. – задумчиво произнес Юкрэ. – Выбор из двух зол. Довериться безумному божку или человеку, который запутался в самом себе. – Ты не забывай, – толкнул товарища в бок Сирус, – что мы приняли в этом самое активное участие. – Да я... Я не хотел никого обвинять. Просто... Глупо вышло, понимаете! Могли ведь,.. Быстро покончить со всем... да... – А твоя дочь, Рэйн? А Флора и Трэйс? Юкрэ, ты ведь тоже мог! Из благих побуждений ты сделал... Что ты сделал? – Записал себя в мор бала?тен, ага? – беззлобно отозвался с кровати Сектор. – Ну... Я тоже много чего натворил, когда жил на Земле. Тяжкие телесные, пытки, грабежи, убийства. Это был хороший урок. Наглядное пособие по возможностям этой Вселенной. – Ладно. Что теперь? – присела я на краешек постели друга. – Вы говорили, что нашли Центр..? – Да. Он и рассказал нам о Комиссии. Точнее показал. Наглядно. – И вы теперь с нами? – с показным равнодушием зевнул инспектор. – Или я задаром эту байку травил? – Мы же сказали. Два наших народа служат пешками в войне между Масками. Сейчас-то Нейтраль и Хаос почуяли неладное и притихли, но резню между людьми и кайдрен это вряд ли остановит. Мы хотим покончить с этим. На этот раз придумаем способ... чтобы без лишних страданий. С этими словами Юкрэ зажмурил веки и резко распахнул их. Я оторопела – из глаз тамплиера рвались потоки мерцающего зеленого света. Секунду спустя сияние потухло, и... – Так это был ты! – воскликнула я, во все глаза смотря на белого волка, в которого превратился Юкрэ. – Там, в Вечности Порядка! – Да. Урожденный кайдрен из племени снежных волков... – ...прошу лупить и жаловаться, – благополучно ввернул Сирус, обращаясь в голубоглазого баситина с забинтованной рукой. – А вот, кстати, и моя... маскировка. – То-то ты мне знакомым показался! – внаглую соврал Сектор, ни единым мускулом не выдавший своего удивления. – Хотя я с самого начала знал, кто ты такой. Просто... – ...просто хватит уже врать! – беззлобно толкнула я в бок комиссара. – Ничего ты не знал! – Ну... Не знал, так не знал, – с неохотой согласился человек. – Ладно, – хрустнул суставами Сирус, – мы теперь тоже считаемся комиссарами, или как? – Ты сам сказал, что Центр спас только тебя и Карантэ, – поддакнул Юкрэ. – Значит... ему нужна новая команда. – Жизнь на Комиссии – не сахар, – недовольно прищурился Сектор. – Предупреждаю сразу. Там нет никаких "моё мнение" и "моё право". – Но ты же... – Это здесь, внизу! В мире материи. А внутри Центра ты – инструмент. Единица. Не сказать, что это сильно отличается от жизни в вашем социуме или в подобной СБФ-ной луже, но... Просто хочу показать вторую сторону монеты. – Что ж. Во всяком случае мы поможем тебе довести дело до конца, – почесал правое ухо Юкрэ. – Вот, держи. С этими словами кайдрен достал из кармана маленький серебристый шарик. Придирчиво осмотрев сферу со всех сторон, он передал её Сектору. – Это и есть Центр? – не смогла сдержать удивления я. – Такой маленький?! – Обычно он намного больше, – усмехнулся инспектор. – Но сейчас ему это ни к чему. – Ладно, – одновременно выпрямились оба тамплиера. – Пока нам придется вас покинуть. Берегите себя. – Вы оставите нас здесь? – поднял бровь Сектор. – Нас же тут ненавидят похуже, чем "кей-найнов" на Земле! – Боюсь, на материке не менее опасно. Маски объявили охоту на вас. Кроме того, кое-что дошло и до Ордена. Мы должны подготовить почву, найти вам надежное убежище. Да и ты еще не совсем здоров, Сектор. – Ну да... – недовольно пробурчала я под нос. – А я осталась без магии. – В каком смысле? – тут же развернулись ко мне новообретенные союзники. – Когда я пришла в себя, рана Сектора уже затянулась. Карантэ из последних сил спасла его и меня, но сама... Не знаю, что с ней произошло. Она зациклила Поле, чтобы я могла жить без поддержки от Порядка, но ничего из того, что она умела, не перешло ко мне. Остались только обрывки памяти... Аларика. – Ты должна спасибо сказать! – криво улыбнулся инспектор. – Когда срок жизни матеморфа заканчивается, от его хозяина обычно остается мычащая безмозглая оболочка. – Скажу, когда будем висеть рядышком на рее под одобрение всего корабля, – вернула насмешку я. – Мне не жадности ради нужно управлять Полем, а для того, чтобы тебя защищать! – Ох, Львенок... Прости за мою... Эй, вы куда?! Последние слова инспектора относились к бесшумно пропавшим в синей вспышке тамплиерам. – Хороши союзнички, – разочаровано опустила уши я. – Себе не поможешь – никто не поможет. – Да ну-у... – снисходительно фыркнул Сектор. – Им простительно. Они и так, считай, выиграли эту битву. А еще весь день слушали наши дурацкие истории. – Сектор... – осторожно начала я. – Ты меня пугаешь. – А что? Они действительно заслужили себе медаль. Наверное. В любом случае мне нечем их наградить. Даже если бы я всерьез хотел это сделать. – Уф-ф! А я уже поверила! Вместо ответа Сектор приглашающе откинул свое одеяло в сторону. – Запрыгивай, – дружелюбно кивнул он мне. – Отдохни хоть. Я внимательно оглядела нашу каюту. Закрыла дверь на защелку. Что ж, час отдыха мне не повредит. Когда я нормально спала последний раз? Кажется, это было тысячу лет назад. – Се-ектор, – во весь рот зевнула я, – скажи, почему ты так не приемлешь, эм... Ну... Ты... – Сколько я тебе раз твердил: говори прямо. Когда говоришь прямо, весь стыд исчезает, уходит вся романтическая мишура! – Почему ты ненавидишь секс? – промямлила я, изо всех сил давя нервные судорги. – У меня есть правило, – со вздохом начал Сектор, – и правило это – простое. Don't fuck your friends. Ты понимаешь, что..? А, ну этот прикол поймут не все, да. – Сектор..! – Катс'иин? Послушай. Это тупой биологический процесс, понимаешь? На моей планете ему было подчинено ВСЁ. Начиная с семьи и заканчивая... войнами. Я преувеличиваю, конечно, но... Люди сделали слишком много дряни во имя секса. Слишком. Много. – И только поэтому ты..? – Ты видела мой кошмар?! Ты слышала, как назвал тебя Центр? Рэф-май! "Воин, глубокий духом"! Тот, кто способен мыслить глубоко и широко! Он признал в тебе равную! Значит ты должна сама всё понять. – Но... Я просто... – Ладно. Слушай внимательно. Два существа встречаются. Трахаются и клянутся друг другу в вечной любви. Но... они ведь ни черта друг друга не знают! Видят лишь внешнюю сторону, лишь вывеску! А потом, годы спустя... годы спустя они начинают видеть правду. И только тогда раскрывают обман Программы, обман природы. Несколько минут мы молчали. Сектор гладил меня по голове, я теребила когтями его пальцы. Простая дружеская ласка. Дружеская... После всего, через что мы прошли... Кто мы теперь? Враги? Друзья? Невольные союзники? Что между нами? Кто мы друг другу? Наверное, Сектор читал мои мысли. – Мы с тобой прошли сквозь предательство, – вздохнул лежавший рядом человек, – через взаимную ненависть, симпатию, соратничество. Мы стоим выше их "отношений" и "вечных" клятв. Мы встали плечом к плечу не из-за приятных эмоций, тянущих нас магнитом друг к другу. – И знаешь, что еще? Когда ты в следующий раз загонишь мне меч между ребер, я не хотел бы с досадой прохрипеть: "но мы же с тобой так замечательно трахались!". Он снова замолчал. Когда-нибудь я напишу книгу о том, как правильно общаться с инспекторами Комиссии. Потому, что эти существа видят куда дальше обычных и незамысловатых понятий повседневной жизни. Интересно, смогу ли я когда-нибудь стать такой же? – Там, в Вечности,.. – неуверенно начала я, обвивая хвостом ногу инспектора, – я поступила... Как бы ты... Что бы ты сделал на моем месте? – Львенок,.. – тихо улыбнулся Сектор, – Знаю, ты винишь себя за то, что сделала. И тебе нужно услышать из моих уст окончательный приговор. Ты стала предана мне – вот уж не знаю, чем я такое заслужил – и я очень тебя ценю. Но пока во Вселенной существуют хотя бы две личности, у каждой будет своя правда. Я могу сказать, что ты сделала чудовищную вещь. Могу сказать, что ты совершила подвиг. Но Процесс будет существовать вне зависимости от наших слов и наших судеб. Вот, что нужно помнить. Вот, с чем нужно сражаться. Не изводи себя. Этому миру все равно, какая у тебя мораль, какая у тебя душа... – Ты же не веришь в... богов. А в душу, значит, веришь? – Под словом "душа" я подразумеваю внутренний мир, а не бессмертную сущность. Мягким движением комиссар подтянул меня ближе и прижался щекой к моему виску. Свободной рукой он принялся аккуратно пощипывать мои уши.В памяти встало то утро, когда мы катились с холма; когда я обзывала Сектора самими разными словами и сгорала от стыда... Казалось, с того времени прошли годы и десятилетия. Теперь мы лежим рядом – вот так, запросто! – и ничего не стесняемся. Я позволяю ему трогать самое чувствительное место моего тела и при этом мы оба знаем, что между нами – не доверие, не дружба, не любовь... Между нами – нечто иное. Другое. Непонятное. Мы одновременно ничем не связаны и связаны всем. Я знаю, что Сектор спокойно пожертвует мной, если придется. И в то же время я знаю, что он никогда не простит себе этого; что будет ненавидеть всю Вселенную за саму только возможность такого поступка. Как странно! Как же странно! – На Комиссии есть такое место... Мемориал, – тихо продолжал шептать Сектор. – Там можно увидеть и прочувствовать судьбы жертв этой Вселенной. До единой деталюшечки ощутить боль и сомнения тех, кто подыхал в муках, кто убивал других из противоречивых, сумрачных побуждений. – Там хранится наше прошлое. Прошлое моей планеты, прошлое твоей. Миллиарды несчастных погибли ради того, чтобы мы развили промышленность, подняли науку и больше узнали о природе и мире. Они погибли, как расходный материал, как циферка в таблице учета ресурсов. И я говорю им спасибо, Мэдди. Ибо мы – их потомки. И мы должны – должны! – сделать так, чтобы их участь не повторял более никто... Глаза слипались. Наши плащи безмолвно висели на стенной вешалке рядом с дверью. Его видавшая виды тяжелая мантия и моя офицерская накидка. Где окончится их путь? На каком далеком берегу? Я не боялась смерти. Я боялась только того, что она будет напрасной. Что где-то там, в далеких уголках далекого будущего будут твориться истории, подобные нашим судьбам.