рядом, но вместе ли? (1/1)

??[ Коллабора?ция — процесс совместной деятельности в какой-либо сфере двух и более людей или организаций для достижения общих целей, при которой происходит обмен знаниями, обучение и достижение согласия. ]??? — Сейчас, когда я оглядываюсь назад, я понимаю — это и были те дни, когда что-то пошло не так, и мои чувства превратились в огромную воронку, куда быстро затянуло с головой. Это и были дни, когда я подсознательно понял: сейчас мне очень хорошо, но когда-нибудь обязательно будет больно. ?05.12.2019 02:20pm— Как же МНОГО девочек, пиздец!Арендованный коттедж, в котором всё сверкает, отовсюду отдаёт новизной и реальными деньгами, уже чуть ли не переполнен. Как говорится, куда ни пойду — всюду вижу кого-нибудь в нижнем белье, кого-нибудь пахнущего сексом и любовью. Развязность, удовлетворение, кайф. Идут съёмки клипа на новый хит — трек Янг Хефнер.Эта песня — первая совместная работа Алишера со Славиком, и родилась она более, чем спонтанно. Бит был сделан ещё в тот далёкий день знакомства с Марловым, когда Моргенштерн прилетел к нему в Питер, а потом они поехали в Мурино снимать ролик. Слава подкорректировал его совсем немного, и всё оставили, как есть. А вот текст для трека сделал уже Алишер. Это была срочная операция: в то же время снимался клип ?Мне пох? на яхте за шестьдесят миллионов долларов, но Клава Кока заболела, и появилась угроза, что ничего не состоится. Нужно было иметь что-то ещё, и этим запасным аэродромом стал написанный за два часа трек. И хотя Клава выздоровела, это не помешало Алишеру порешать с тем, что релизу быть.Вообще, сцены на яхте и в доме в Малайзии уже отсняты. Теперь остаётся сделать самые сочные кадры здесь, в Москве. Помимо отборных сук здесь есть ручные тигры, костюм Шрека и много стаффа, включая операторов и гримёров. Всё как надо.А ещё здесь есть сам Алишер. И его Славик — тоже.Эти двое очень сблизились за минувшие полтора месяца, хотя и виделись они всего пару раз. Работали тоже пока мало — бит на Янг Хефнера давно лежит готовый, а новыми пока толком не занимались. Самым интересным за этот промежуток времени был, наверное, концерт, который Алишер дал в Москве вместе с молодыми звёздами в лице Никиты Мастерова, Тимурки Битс и, разумеется, Славы Мэрлоу. Славика позвали, правда, просто кричать на бэках, но это не помешало ему хорошенько повеселиться. Концертный адреналин дарит уйму разношёрстных эмоций, тебя сносит с ног от удовольствия и удовлетворения, а поэтому всё, что было на этом мероприятии в ноябре, пошло им на пользу. Алишер и Слава ладят всё лучше с каждым днём. Им комфортно вместе. У них нет вопросов друг к другу. Они просто кайфуют в те моменты, когда видятся. Тем не менее, они не могут похвастаться тем, что знают друг о друге много. Не знают; скорее, интуитивно догадываются о чём-либо. Читают друг друга, как раскрытую книгу. Саня Фреймтеймер — оператор Моргенштерна, с которым они прошли через огонь, воду и кучу авиаперелётов — сидит на одном из многочисленных больших диванов на первом этаже и настраивает камеру. Этот человек — один из самых надёжных в окружении Алишера. И Славик ему тоже нравится. Славик вообще всем нравится.— Я хочу знаешь какую хуйню... Моргенштерн выходит из какой-то комнаты, переодевшийся и готовый к съемкам. Во всеоружии. Бордовый халат, обнажающий бо?льшую часть груди и пресса, аккуратно струящиеся по ногам чёрные штаны и ставшие классикой дольче-тапы. На тёмные глаза надеты апельсиновые очки в тонкой оправе, а каштановые волосы собраны в привычный пучок. Здоровый, свежий, уверенный в себе Алишер. Всё при себе, всё отлично.— Хочу такую сцену, чтобы все девочки танцевали на лестнице, а я, короче, стоял пониже весь из себя и читал трек. Будет ахуенно. Как дела вообще с работой, Сань?— Ахуенно, неплохо. Все уже собираются.— Ну и отлично, пойду найду Славика. Он же приехал?— Да... Давно уже. Найти Славу: первостепенная задача. Алишер на ходу поправляет полы халата, расправляет плечи и настраивает себя на другой, более развязный лад, чтобы хорошо и энергично сняться в клипе. Всё-таки трек получился гениальным, а это значит, что видеоряд к нему должен быть даже чем-то бо?льшим.— Алишер, во-от ты где!Моргенштерн с трудом останавливается, когда из-за угла дома выбегает... Нет, пожалуй, выпархивает маленькое, скромное, уютное и вызывающее неопределенного происхождения трепет существо. В огромном худи, скрывающем какие бы то ни было изгибы тела, Слава похож на маленького мальчика, который вообще не знает, что он тут делает. Но на лице его улыбка, искренняя радость от встречи с Моргенштерном.— Ты бы ещё сверху спрыгнул, так из-за углов вылетаешь. Привет!Теплое дружеское объятие, Алишер не может не посмеяться от удовольствия. Сегодня отличный день, а завтра будет ещё лучше. — Как долетел?— Да не жалуюсь, знаешь, — Слава поправляет белую кепку, которую снимать не планирует ближайшие десять лет точно. — Я поставил сумку на втором этаже, надо не забыть. Там тигры. Они же не должны съесть ничего?— О боже. Расслабься ты. Моргенштерн снисходительно улыбается Славе и подходит сзади. Он кладёт свои руки на худые плечи Марлова и тихонько сжимает их, одновременно массируя и потрясывая. В холл, к которому обращён взгляд парней, стекается всё больше женщин. Красивые, в вызывающих нарядах, которые скрывают разве что самые откровенные зоны тела, эти особы в мыслях Алишера уже отсасывают ему или скачут на нём. Эти мысли мозг не контролирует: они в мужчине заложены на природном уровне. Тем не менее, на удивление Моргенштерна, Слава попросту на этих девушек не смотрит. Он занимается чем угодно — достаёт телефон, чешет за ушком своим пальчиком, пританцовывает на месте — но не смотрит на них. Ему настолько неинтересно, что это, наверное, уже патология. — Ты придумал, какие сцены будут? — тихонько интересуется Марлов, терпеливо дожидаясь, пока Алишеру надоест его трогать. — Канеш. И Саню в курс дела ввёл. Идём, начнём уже что-нибудь делать, — Алишеру очень не хочется убирать руки, но он сейчас об этой странности не собирается думать, дел полно. — Посмотришь, Славик, на же-енщин.— Думаешь, я норм впишусь в клип? — Слава то ли правда переживает, то ли просто отшучивается в своём стиле.— А че ты сомневаешься, есть причины?— Ахах, Алишер. Я всегда найду причины сомневаться. Посмотрели друг на друга, пожали плечами, посмеялись и пошли заниматься делом.Конечно, они очень сильно контрастируют во время съёмок. Кадры, безусловно, о-очень красивые, сочные, всё при себе. Вот только Моргенштерн держит вкусных женщин, а Славик — синтезаторчик на две октавы и себя в руках. Хотя, жаловаться не приходится, Марлову весело. Пока вокруг происходит, простите, жесть с мясом, он просто наигрывает что-то на клавишах, смотрит на оператора через призму прямоугольных солнечных очков и равнодушно покачивается туда-сюда. Всё-таки Слава и до Алишера много где снимался и много чего делал во имя своего творческого развития, так что он в порядке. Как только мальчишки и девчонки заканчивают сниматься в одном месте, они переходят в другое, попутно с чего-то смеясь и о чём-то перешёптываясь. Почти полностью обнажённые танцовщицы крутятся на блестящих пилонах, а Алишер, как и полагается, в центре внимания. Он как будто и не устаёт совсем. — А Слава, где Слава? — в очередной раз теряет своего гения Моргенштерн, но, благо, Марлов отзывается быстро. — Я тут. Ещё снимаем? — младший отправляет в рот последний кусочек молочного шоколада, который здесь оказался благодаря заботливому стаффу. Поел — снова в порядке!— Да... Во-он там. Надень что-нибудь другое, ок? — Алишер оглядывается по сторонам, пытаясь придумать для Славика что-нибудь интересное. Если не придумать — он не переплюнет костюм Шрека и тигров. — Рейвовое надо. Для слэма.— Э-э... Есть халат? — быстро предлагает Слава.— Это мой любимый халат, я раздеваться не буду-— Я имел в виду любой другой халат... И вправду, забавно. Из всех существующих в мире халатов Моргенштерн тут же подумал на тот, который сейчас на нём надет. Даже не на те другие халаты, которые были привезены в этот коттедж для разнообразия кадров. Сразу же, сро-очно подумал о своём.Вопрос лишь один: подумал так, потому что всегда в первую очередь думает о себе, или потому что думает о том, как сократить это расстояние между ним и Славой?— Ладно, идём, — Алишер быстро переключается на поиск халата для Славы, это теперь его прерогатива. — Тебе подойдёт белый. — И откуда тебе знать, что мне подойдёт, а что нет? — Марлов следует за старшим.— Я просто знаю, что ты не собираешься снимать кепку. А она белая. Ха-ха.Алишер поднимается на второй этаж и забирает у обворожительного стилиста-армяшки халат для Славы. Тот встаёт у какого-то зеркала и легко освобождается от худи, снимая его через голову и отбрасывая на диван. Моргенштерн стоит где-то чуть поодаль, общается со знакомыми, но на Славу смотрит даже слишком внимательно. Не может не наблюдать за деталями этого процесса: вот Марлов берёт огромный халат и залезает в него, пытается закатать рукава, но быстро сдаётся; долго думает, как именно должны лежать лацканы, какая часть тела обнажается красиво, а когда это становится слишком странным; рассматривает полы, начинает задумываться, что халат с этими штанами — херня какая-то, но штаны-то не позаимствовать, утонет в чьих бы то ни было, кроме своих... В общем, одно простое и незамысловатое действие с минимумом смысла всё равно заставляет Славу переживать о всяком.— Готов? — Конечно. Дождались, идёмте делать дела, — Марлов не упускает возможности лишний раз сказать что-нибудь странное.Халат, видимо, идёт на пользу, потому что Славик, по алишеровым наблюдениям, наконец справляется с задачей. Марлов расслабляется и заметно раскрепощается. К нему, к тому же, больше не пристают женщины, что позволяет быть собой и просто тусоваться. Он даже получает кадр крупным планом за свою энергичность. А Моргенштерн, в свою очередь, всё продолжает наблюдать за своим битмейкером.Так проходит ещё не один час. Сцена за сценой, уже занимается вечер, веселье идёт на спад. Все постепенно устают, но необходимость доделать всё за один день ввиду дороговизны локации заставляет двигаться дальше. Моргенштерн предлагает Марлову поучаствовать ещё в какой-нибудь сцене, но тот отказывается: совсем не хочет. Просто поднимается наверх, стягивает с себя халат, надевает огромную кофту и падает на какой-то мягкий диван. Теперь ему остаётся только ждать: сегодня он ночует у Алишера, чтобы завтра вечером спокойно улететь назад в Питер. А потом, в начале нового года, снова прилететь и записать новый альбом в прямом эфире. Да уж, такими темпами и правда придётся перебираться из Мурино в Москву с концами...— Снято! Громкие крики, радостные писки, возгласы наслаждения. Первый этаж приходит в движение, некоторые даже аплодируют. — Ахуенно, всё просто ахуе-енно, — Алишер, сменив было красный халат на более приятный телу чёрный, улыбается девочкам, которые наконец могут расслабиться и уехать. Но среди них обязательно должна найтись та, которая расслабится, но не в одиночестве. А как же. Время позволяет. — Девушки, вы просто чудо.Слово за слово, избранница быстро находится. Увидимся сегодня? Конечно, приезжай ко мне! — слышится в ответ. Это более, чем легко. Когда ты рэпер, ебаться, как говорится, становится в тысячу раз проще.— Мы всё. Вы чё тут? — Алишер поднимается на второй этаж.Саня Фреймтеймер прекращает снимать сторис и принимается складывать оборудование, девочки-гримёры складывают пышные кисти, начинается влажная уборка.Славик съежился в углу коридора возле тигрёнка, которого ещё не забрали владельцы. Он давно абстрагировался от происходящего вокруг, и только его худые пальцы, прочёсывающие мех красивого животного, подают признаки жизни.— Ждёшь меня? — интересуется Алишер, тихонько присаживаясь рядом.— Жду тебя, — отвечает Слава, и на лице его появляется ненавязчивая улыбка. — Езжай один, я тебе машину вызову и ключи дам. Мне уехать надо. Сам понимаешь...— Ага... Слушай, если не удобно, я могу в отеле остаться. Повисает неприятная тишина, потому что со стороны действительно кажется, что Слава капец неудобен сегодня. Пока Алишер в делах (или в развлечениях, кому как приятнее думать), Марлов вынужден ждать либо стеснять его. Они, всё-таки, всего лишь коллеги.— Никаких отелей. Сказал же, дам ключи, а ты располагайся и отдыхай. Неприкрытая никакими средствами забота буквально окрыляет.— Спасибо. И когда ты приедешь?— До утра точно не останусь, — Алишер смотрит на скалящегося тигрёнка и, по примеру своего битмейкера, тоже поглаживает мягкую шерсть. — Ты уверен, что можно его трогать? Это же, блять, хищник...— Боишься, Алишер?Сидели бы так весь день. Весь мир подождёт, этот момент спокойствия и умиротворения хочется зациклить. Именно из таких спокойных моментов состоит настоящая, бытовая жизнь, которая должна быть у каждого человека. ...Но деньги, они нужны всем.— Славик, идём снимать рекламу для Рейд Шедоу Ледженс.06.12.201901:16amАлишер стоит в лифте в одной лишь кофте и лёгких штанах. Куртка потеряна где-то в мерине. Холодно, очень. Всё-таки декабрь на дворе. Он держит в руках коробку апельсинового сока и свежие фрукты, потому что знает, что утром проснётся уставшим и разбитым, а вот энергия от растительности ему не помешает уж точно. Более того, Слава, наверняка, тоже захочет есть.В глазах всё плывёт, но не так сильно, как могло бы. Все съёмки у Алишера прошли на трезвую, и только после этого, уехав, он не сдержался и выпил немного. Ужасная привычка — садиться за руль выпившим. Больше никогда не будет. Между прочим, жизнь у Алишера одна и она ахуенна. Заканчивать её нет никакого желания.Моргенштерн поднимается на свой этаж. Останавливается у своей двери, подозрительно долго вспоминает, где звонок, но потом решает постучать. Не проходит и десяти секунд, как по ту сторону двери слышатся характерные шорохи и попытки открыть замок. Слава отчаянно пытается справиться с дверью, которую сам же закрыл, но она тяжелая, и силы прикладывать приходится серьёзные. Спасибо Моргенштерну, который с другой стороны на этой двери буквально уснул. — П-привет, — резким толчком Марлов проталкивает дверь и Алишер, наконец, снова встаёт на ноги. — Не спишь ещё?— Э-э, да нет... Давай, заходи. Моргенштерн ненадолго задерживается взглядом на красивом лице Славика, а потом бесцеремонно отдаёт ему охапку продуктов и вваливается в квартиру. Ему чудом удаётся стянуть с себя обувь без потерь и нервных срывов наблюдателей.Алишер рассматривает квартиру, в которой Слава сидит без него уже часов пять, и, к своему великому удивлению, он обнаруживает, что нетронуто попросту ни-че-го. Абсолютно. Славик даже чай не пил, чайник стоит полный. Он даже на кровать не прилёг, та стоит в том же состоянии, что и была оставлена утром. И лишь тонкий ноутбук Марлова с включенным Эйблтоном, стоящий на кухонном столе, и чуть-чуть отодвинутый стул дают знать о том, что битмейкер здесь вообще был. — Ты просидел пять часов на этом стуле? — удивлению нет предела. Слава смущённо пожимает плечами и ставит хрустящий пакет с фруктами возле раковины, а бутылку с соком прячет в холодильник. Да, это правда. Марлов здесь почти ничего не трогал. — Я работал... Ну и вообще, если интересно, я был в туалете два раза. — Камон, Славик, делай всё, что захочется, блять. Заканчивай эту скромную хуйню, будешь есть? Недолго думая, младший не может не заулыбаться. Теперь, когда Алишер сам предлагает, всё куда проще и приятнее. — Буду. Моргенштерн даже спать больше не хочет. Он хочет накормить Славу, который, судя по всему, ест раз в год. Пока старший ставит чайник, разогревает остатки лазаньи и заправляет нарезанный утром овощной салат, Марлов снова утыкается в ноутбук и через несколько минут вдруг довольно посмеивается. — И что же ты там сделал? — меж губ Алишера зажата электронная сигарета, белёсый пар распространяется по кухне. — Хвастайся.— Я пишу новый трек. Хочу назвать ?Нет проблем?, — Слава отключает наушники от ноутбука и уже через несколько секунд запускает дорожки. Выжатые басы так и бьют в уши. Ахуенно. Гений.— Пиздато, че, — Алишер пританцовывает у столешницы, двигая крупными оголёнными плечами и рельефной спиной. — Бля, не отнимай у меня чарты... — А всё. А надо было раньше. Марлов довольно посмеивается и возвращается к редактированию. Ему здесь очень комфортно. То ли потому что квартира дорогая и просторная, то ли потому что рядом хороший человек, с которым легко.За весь день ведь они так и не надоели друг другу. Уже через пять минут перед Славой оказывается большая тарелка с лазаньей, по которой течёт сочный расплавленный сыр, заправленный оливковым маслом салат и некрепкий чай. — Ешь. — Спасибо, — ноутбук теряет свою релевантность за считанные секунды, Марлов переключается на еду. Алишер садится на стул напротив и прекращает курить, чтобы не мешать Славе есть. Сам он поест когда-нибудь потом, когда-нибудь утром после пробежки и тренировки, но не сейчас. Тем более, в его крови сейчас противный алкоголь. И благо, что Славик не акцентирует на этом внимание — он ведь, безусловно, заметил опьянение старшего.— Ты такой худой, потому что мало ешь? — Алишер упирается левой щекой в ладонь и наблюдает за тем, как Марлов набирает на вилку побольше сочной еды и отправляет прямиком в рот. — Нет. Я ем много и всё, что хочу, но так сложилось.— Да ладно тебе, ты красотка.Ох, какая же это глупая реплика.Чрезвычайно.Да, это была параллель между Славой и девушкой. Алишер сказал это, хотя, на самом деле, никогда даже не думал о таком. Не успел ещё, казалось бы.Тем не менее.— Кто? — скомканно смеётся Слава. В стрессовой ситуации он сразу теряется, а потому принимается набирать в рот побольше еды, лишь бы не думать о причине сказанной Алишером шутки.— Я имел в виду, что ты похож на девочку. — На конкретную?— Да хоть на тех, с которыми мы сегодня снимались, — Моргенштерн чувствует, как нелепо всё то, о чём они разговаривают, но с этим ничего не сделаешь, когда уже начали.— Это плохо. Мне не нравятся такие девочки, — Марлов сосредоточенно пытается поймать на вилку кусок помидорки, убегающей от него по салатнику. Он даже забирается на стул обеими ногами. — А какие тебе нравятся, Славик?— Конечно же аниме-девочки, что за вопросы.Алишер тут же цокает и разражается своим привычным смехом. Вот сейчас ситуация реально кажется ему более, чем забавной. — А трахаться ты с аниме-девочкой как будешь? — Моргенштерн проводит языком по своим розовым губам, заряжаясь энергией переговоров о сексе. Секс — ахуенная тема. Как для разговоров, так и в целом. Но Слава так не считает. — Давай не будем, Алишер. У тебя своя половая жизнь, а у меня своё отсутствие половой жизни. Не лезь в моё отсутствие, — то ли в шутку, то ли всерьёз Марлов угрожает старшему вилкой, вознося ее зубчиками вверх и наставляюще покачивая. — Ладно, но мы ещё заведём разговор о вагинах, никуда не денешься, — Алишер поднимает ладони в миролюбивом жесте и оставляет Славу спокойно доедать лазанью. — Ты знал, с кем собираешься работать. Я, вообще-то, молодой Хью Хефнер. — Ой, отстань, — отмахивается младший.Да-а, здесь они вряд ли придут к пониманию хоть когда-нибудь. Очень вряд ли. Странно это выходит: Алишеру вечно хочется завести тему про женщин и секс, хотя, по большому счёту, он уже наигрался в это и любит побыть один; Слава же этих тем, не скрываясь, избегает, ничего слышать об этом не хочет и постоянно повторяет, что женщин у него нет и не было. Есть все основания полагать, что это правда, но всё равно не очень верится. Славе же двадцать лет. Двадцать, блять.Алишер проходит в гостиную и падает на диван прямиком из положения стоя. Он уже решил для себя, что уступит спальню Славе. Нет ничего страшного в том, чтобы поспать на диване и пустить друга на место под солнцем. Марлов ещё какое-то время возится на кухне в компании тарелок, чашек и творчества. Он как бы невзначай открывает холодильник, чтобы поставить туда недоеденный салат, но на самом деле он ищет сладости. Ни одной конфеты, ни одной печеньки не обнаруживается, и из-за этого хочется реветь. Тяжела жизнь без вкусностей, тяжела. Вздохнув, Слава протирает за собой стол, вымывает посуду и расставляет всё на места. Стараясь поменьше шуметь, он оставляет ноутбук на столе и тихонько проходит в гостиную в поиске Алишера. — Ты до спальни не дошёл? — тихонько интересуется младший, пока Моргенштерн громко возится и переворачивается с одного бока на другой. — Спальня — тебе. Все попытки Марлова отказаться успехом не увенчиваются, потому что если Алишер что-то решил — только так и будет. Славе очень неловко. Он ведь и вправду мог остаться в отеле или ещё у кого-нибудь. Но нет, он обременяет именно Моргенштерна, того, кто ценит одиночество и уют на вес золота. — Где у тебя какие-нибудь одеяла? — Слава так и не решается уйти в спальню, наблюдая за тем, как Алишер ёжится на диване. — Там на кровати есть, тебе зачем?— Тебя накрою.Прозвучало это уж очень по-домашнему, старший даже заулыбался и снова приоткрыл глаза. Забота... То, чего у него толком никогда не было. Настоящие друзья давно в его жизни не задерживались, и Славик сейчас скорее исключение из правил. Не то, чтобы всем нужны от Алишера только деньги и всё такое, просто каждый в мире сам за себя и никто никому ничего не должен. Но если ты сам за себя, значит ты один. Забираешься на Олимп по чужим головам. — В шкафу, вроде, был плед.— Угу. Слава тут же срывается с места к небольшой гардеробной в углу, и уже через секунду одеяло оказывается в его худых руках. Младший с трудом видит что-то за этим комком пуха, но всё-таки он осторожно возвращается к дивану и накрывает Алишера чуть ли не с головой. — Спасибо, — Моргенштерн тихонько посмеивается от блаженства неизвестного происхождения, когда ладони Славы расправляют одеяло.Чуть позже Марлов присаживается у изножья дивана и неловко покачивается туда-сюда всем телом. — Ты спать? — младший почёсывает за ушком, явно желая что-то сказать, но стесняясь.— Если хочешь, можем поболтать.Слышится лишь лёгкий треск холодильника и городской шум, проходящий сквозь приоткрытые окна. — Да нет, я просто... Алишер, а тот образ, который у тебя был раньше, это правда только образ? Очень неожиданный и странный вопрос для глубокой ночи. Алишер, кажется, ни за что не поймёт, почему Слава вообще о таком спрашивает. — Что ты имеешь в виду?— Ну, знаешь... Просто мне кажется, что то, как ты сейчас ведёшь себя в инстаграме, например, и есть образ. В жизни ты куда лучше.Алишер даже немного приосанивается, а мозг его пытается по-быстрому собрать лаконичный ответ на вопрос.— Не-ет, Славик, это не так работает. В жизни — имеешь в виду с тобой или другими близкими людьми? — старший указывает на Марлова. — Я с вами так общаюсь, потому что люблю вас. Тебя люблю. Оба посмеиваются с этих слов. — А подписчиков своих ты не любишь? — Слава забирается на диван обеими ногами и устремляет взгляд тёмных глаз на Алишера, а тот не упускает возможность лишний раз утонуть в них. — Не-а. А они меня любят, хочешь сказать?— Они любили тебя, когда ты был хорошим.— Я никогда не был хорошим. Я просто хорошо пиздел. Младший, улыбаясь, неопределённо цокает и оттягивает свои непослушные каштановые волосы худыми пальцами.— Нет, просто это странно, Алишер, реально странно. Ты ведь можешь быть хоть чуточку добрее к людям, которые за тобой следят, и всё станет проще. — Меня не ебёт, Слава, любят меня или нет, пойми ты это. Я делаю то, что хочу, и это ахуенно.— Да, но мне кажется, что ты лжёшь.Моргенштерн не может не посмеяться над этим. Он даже снова принимает лежачее положение, так как стремительно теряет интерес.— Лгу?— Лжёшь, и просто не пускаешь никого к себе внутрь, — Марлов продолжает объясняться, но с дивана встаёт, а руки прячет в карманы. Между ними сейчас быстро разверзается пропасть. — Даже себя самого. Делаешь вид, что все у тебя как всегда пиздато и лучше всех, потому что боишься признать что-то. Я, правда, не знаю, что. — Спокойной ночи, Слава.Младший ещё какое-то время молчит и просто стоит, надеясь, что Алишер что-то скажет по этому поводу. Но нет, тишина и равнодушие. Правда спать решил. — Ну, спокойной ночи.Нет, здесь, очевидно, есть какая-то проблема. Марлов уверен в этом. У него не закралось и тени сомнения, что Алишер не так прост, как кажется. Он лишь убедился в этом в очередной раз. Ведь не бывает, не существует таких людей, у которых всё всегда хорошо. Всегда есть такие факторы, как эмоции, и Алишер каждый день идёт на поводу именно у них. И это круто, Слава не спорит, но очень важно вовремя проанализировать своё поведение. Не обязательно делать это сразу же, можно и потом, на трезвую голову, постфактум. Если никогда не думать о причинах и последствиях, ты будешь непредсказуем не только для общества, но и для самого себя. Ты можешь превратиться во что-то ужасное и даже не заметить этого. Такое случалось и случается со многими звёздами. Это страшно.Марлов отдаёт себя тёплой алишеровой постели, стараясь расслабиться так же легко и быстро, как это сделал его работодатель. Он больше не будет говорить с Моргенштерном о таком.01.01.202000:01amБой курантов сопровождается звоном стройных бокалов, наполненных изысканным шампанским. Разноцветные светодиодные прожекторы обволакивают пространство арендованного клуба, в котором собрались сливки рейвового общества.Наступил новый две тысячи двадцатый год. Год, который открывает путь в третье десятилетие самой разносторонней эры в истории человечества. Самое время для великих свершений и кайфового времяпрепровождения, чем сейчас Алишер и занимается в кругу ближайших друзей.Брендовая рубашка расстёгнута на три или четыре пуговицы, обнажая покрытую цветными рисунками грудь, а лёгкие чёрные шорты, которые Моргенштерн предпочёл штанам, игриво обтягивают сексуальные бёдра. От природы кудрявые волосы распушились ещё сильнее, чем обычно; пахнет опьянением и сладостью дорогих коктейлей. Вокруг исключительно знакомые лица — вечеринка была устроена частная, для своих. Так захотел сам Алишер. Он, если честно, сначала думал просто нализаться в знакомом баре у дома, покурить кальян, а потом, может быть, прокатиться на мерине где-нибудь подальше от загруженных дорог. Но всё как-то само сподвиглось, закрутилось и пошло по накатанной. Он здесь и песни свои исполняет. Поёт новые классные треки, вышедшие во второй половине года. Янг Хефнер, например, играл за ночь раз десять точно, и почти каждый раз всё более пьянеющий Алишер напевал её самостоятельно. И вроде бы всё лучше всех, веселье и кайф, никаких забот и условий. Развлекайся, ебись, похуй абсолютно. Но чего-то не хватает. — Идём танцевать!Одна из знакомых подбегает к Алишеру, отстукивая шпильками по танцполу, и пытается затащить парня веселиться вместе с другими. Он, вроде бы, не против, даже следует за сексапильной красоткой, что-то говорит ей, отглатывает шампанское, чуть не разбивает бокал, но умудряется в последний момент оставить его на краю барной стойки... — Славик!Никто не слышит этого возгласа Алишера, а Моргенштерн, наконец, вспоминает, что он забыл. Наступил новый две тысячи двадцатый год, все его друзья здесь, но кое-кто всё таки отсутствует. Надо сро-очно звонить. Это прямо-таки не обсуждается. — Вернусь, — единственное, что оставляет после себя Алишер. Парень стремится побыстрее улизнуть в тихое место, пока нащупывает в кармане айфон и открывает привычный мессенджер. Необходим видеозвонок. Слава сейчас в Новосибирске. Неудивительно, что он отказался слэмиться в Москве на Новый год: для такого, как Марлов, очень важно быть с семьёй. Там, наверное, празднуют по старинке, в объятиях с большими мисками оливье и бутербродами с красной рыбой, за белой скатертью из атласного материала, с президентом во главе стола, говорящем одни и те же вещи каждый год. Гудки, длиною в жизнь. Алишер наспех расправляет скомкавшиеся пряди и выходит на свежий воздух через запасный выход. Первое время после такой жары стоять будет совсем не холодно. — Ты бы ещё позже трубку брал, с Новым годом!!! — услышав звук принятия вызова, Моргенштерн громко высказывает в микрофон телефона всё, что приходит в пьяную голову. — Ахуенный год был. Жалко, что я так поздно тебя нашел, но я ведь, блять, нашёл, так? Ахуенно будет в следующем году.. Жду... Че вы там, отмечаете в своём семейном кружке? Тебе дед Мороз принёс подарок?Тишина. Алишер несколько секунд слушает невнятные вздохи, потом смотрит на экран, где лишь чернота. Ну вот, никаких тебе криков по Фейстайму, одни непонятные шорохи. — Ты там уснул что ли, Славик? Не дождался праздника? — вымученно смеётся старший, а потом переключается на поиск сигарет в больших карманах. — Алишер, блять. У меня сейчас четыре часа утра...Оу. ...Ёбнешься. Да-да, Слава уже давно спит. Почти сразу после боя курантов по местному времени он выпил немного пива, пообнимался с мамой, вышел погулять к друзьям из прошлого, съел шоколадку и вернулся домой. Эйблтон, традиционно, на какое-то время занял его ум, а потом было принято решение отправляться спать. Слава старался не думать о том, как веселятся без него его друзья в Питере и в Москве. Ему было неприятно думать о том, что он со своим не особо вписывающимся в рамки общества желанием встретить Новый год по мотивам из детства может быть осуждён или не принят. Здесь, в общем-то, и проявляется славина незрелость.Алишер пытается скрыть смущение всеми силами, он лишь усмехается в ответ на реплику Славы и пытается разглядеть младшего где-то в темноте новосибирского квадрата квартирных стен. — Бля-я, — ладно, проще признать ошибку, чем делать вид, что всё под контролем. — И какого хуя ты тогда не позвонил, когда наступил Новый год?Марлов сонно вздыхает и тихонько перекладывает телефон из одной руки в другую. — А я знал, что ты забудешь.Эти слова — словно гром посреди ясного неба. Они звучат неправильно, будто Слава разговаривает с кем угодно, но не с ним, не с Алишером, не с тем, с кем у него такой доверительный коннект. Знал, что Алишер забудет... И потому не позвонил...Моргенштерн было собирается разозлиться, но внезапно он пресекает свой эгоистичный порыв. Он ведь правда забыл. Блять, и почему это вообще так важно для Алишера?— Ты мог бы напомнить мне, Славик, — старший с лёгким волнением почёсывает ямочку подбородка. — Не дуйся теперь. — Я не дуюсь, — слышно, как Марлов возится в пушистых одеялах. — Я сплю.— Поговоришь со мной?Обязательно. Сро-очно просто. Алишер не особо контролирует поток своих мыслей. Он просто скуривает тонкие сигареты одну за другой, разглядывает сонного Славика и хочет сказать ему что-нибудь важное, что-нибудь, что запомнится. — Может, утром?.. — но Марлов всё-таки сдаётся и принимает сидячее положение, приподнимаясь на пухлую подушку. — Мне подарили бутылку роскошного портвейна и золотую цепь, — не может не похвастаться.— Ну, мне мама дала пакет желейных червяков. Пиво выпил с друзьями. Купил новый плагин в Эйблтон, — ла-адно, Славик наконец-таки включает переднюю вспышку и тут же жмурится от режущего света. Сонный, с распушившимися выжженными волосами и облизывающий потрескавшиеся пухлые губки. Выдернутый из своих снов, обделённый.— Молодец, что купил. Нам альбом писать. На какое число билеты возьмёшь?— Ну... Число на пятое, наверное. Мне ещё в Питер надо.— И что там делать будешь?Марлов протирает глазки худыми пальцами и улыбается в камеру, вспоминая их с Алишером диалог, датированный прошлой осенью.— Беру академ :)Они смотрят друг на друга через призму Фейстайма и просто радуются такой новости. Академический отпуск позволит Славе наконец перебраться в Москву и ещё больше работать. Работать вместе с Алишером, плодотворно сотрудничать, зарабатывать хорошие деньги. Это нужно обоим. Они не самореализуются друг без друга.— Я скучаю, давай, блять, уже быстрее приезжай, — Моргенштерн отбрасывает окурок и тут же размазывает его подошвой дорогих кроссовок. По телу давно бегают мурашки — на уличных термометрах всё-таки ниже нуля. — Скучай. — ехидничает Слава, забираясь обратно в кровать. — Не отключайся, увидишься с друзьями. Ща. — Четыре утра, Алишер...Старший настойчиво просит Марлова подождать ещё немного, заходит обратно в клуб, быстро отогреваясь и снова чувствуя алкоголь, разливающийся по артериям. Никто не знает, зачем Славе видеться с друзьями в срочном порядке. Никто не знает, кто и зачем вообще ходит с Фейстаймом по разгоревшейся вечеринке. Тем не менее, это происходит. Ну и глупости, хи-хи. 13.01.202012:30amДискотека в честь завершения Легендарной Пыли получается очень классной. И похуй, что проводят её банально в алишеровой квартире. Альбом записан за семь дней, и это абсолютный рекорд как для Алишера, так и для Славы. Более того, этот альбом записан в прямом эфире, со всеми инсайдами наружу, с четырьмя фитами на счету, с разными настроениями и разной подачей. Скоро тур, так что всё ахуенно.Разноцветные коктейли разлиты по кухонным кружкам, а более крепкий алкоголь плещется в полупрозрачных рюмках. На столах на кухне и в зале лежат душистые пиццы, а пёстрые сеты роллов уже как минимум наполовину съедены. Колонки расставлены в хаотичном порядке, что, возможно, и создаёт жёсткую какофонию, но веселья от этого лишь больше. Да, альбом ещё максимально сырой, треки буквально сохранены в формате проектов, но с ближайшими людьми хочется поделиться. Саня, просидевший все семь дней на студии вместе с ребятами, конечно, и так всё послушал, но вот другие... Очень важно похвастаться. Слава недавно забрался на стол, чудом не упав куда-нибудь на еду, а теперь он выпрямился в полный рост и размахивает руками в разные стороны. На его персиковых губах поселилась пьяная улыбка, а большое худи чёрного цвета полностью поглотило битмейкера. Зато на душе очень хорошо. В квартире сейчас несколько знакомых девчонок, танцующих в облегающих платьях, призраки прошлого, с которыми Алишер в коннекте, и ещё несколько человек. Изначально вечеринка напоминала репортаж, потому что Моргенштерн и Слава наперебой делились впечатлениями о пережитом опыте, а сейчас, когда в будущем невероятно хайповые треки играют по третьему кругу, любая форма стеснения осталась в прошлом. Алишер обхватывает одну из девчонок за талию и усаживает красотку на угол стола, наверху которого уже тусуется Марлов, удерживающий в руках порцию алкоголя. Светлая вишенка, которую Моргенштерн держит зубами, уже через секунду оказывается во рту обхаживаемой, и пара сочно целуется. — Оч-чень вкусно, — Алишер нащупывает где-то возле себя кружку с алкоголем и в секунду её опустошает, чтобы поскорее вернуться к привычному удовольствию. — Блин... Я рад, что ты пришла. [мама, что на ужин...] [есть дед...]Марлов оттанцовывает на столе, и, только когда он начинает прыгать изо всех сил и кричать ?Я СЪЕЛ ДЕДА?, немного не попадая в бит, Моргенштерн его замечает. Поднимает взгляд, секунду назад занятый своей пассией, и взгляд этот застывает на маленьком Славике. Смотреть на Славу снизу вверх и видеть его впалый животик, скрываемый за большой одеждой — что-то невероятное. Когда так видишь человека, он весь под твоим прицелом и сразу будто другой. Андрей Клайтин, начинающий музыкант, с которым в последнее время Алишер и Слава максимально хорошо заобщались, допивает голубой коктейль и принимается качаться вместе с Саней Фреймтеймером. Знакомые по студии отдыхают где-то на кухне. Со стола, на котором отрывается Слава, всё-таки падает какая-то посуда, начинается хаос. Всё больше людей танцует где-то рядом, но обычно стесняющемуся Марлову сейчас всё больше похуй: он опустошает стакан в цветочек, заполненный крепким вермутом. В один момент ему в голову ударяет слишком много импульсов, и мозг командует: ?давай, да раздевайся ты, чё, жалко, что ли??. Уже через несколько секунд в неизвестном направлении улетает худи, а за ним — светлая футболка.?? [Да, my life — это картинки] ??Алишер чувствует, как внизу живота завязывается плотный узел. Он понимает, что возбуждён до предела и очень хочет трахаться, но в доме, полном людей, это достаточно проблематично. И хотя женщина, которая сейчас принадлежит ему, вроде бы и не против, что-то Моргенштерна напрягает. Он смотрит на то, как Слава, смеясь, опускается на коленки, и его огромные штаны быстро сползают вниз, оказываясь на подвздошных косточках. Младший отбрасывает взмокшие волосы назад и, никого не замечая, продолжает качаться под ювелирные биты, сделанные своими руками, самостоятельно. Кто-то начинает его снимать, а кто-то из друзей хочет подойти поближе, чтобы, если что, угомонить нализавшееся существо. Алишер ещё несколько секунд смотрит на Славу почти полностью безэмоциональным лицом, а потом понимает, что возбуждение его лишь усиливается. Ему срочно необходима женщина. Ему срочно необходима ебля.Моргенштерн крепко обхватывает запястье своей пассии и принимается утаскивать её в сторону просторной спальни. Та сначала смущается, а потом оживлённо отвечает на каждую улыбку, усмешку и жест, адресованный ей.Где-то позади остаётся танцующий Славик и Андрей Клайтин, пытающийся снять друга со стола со словами: ?Слава, бляяять, ты весь в майонезе, сука!?В соответствии с просьбой Алишера, друзья из спальни выходят в гостиную, и пара остаётся в долгожданном одиночестве. Дверь резко захлопывается, и приходит время для быстрой прелюдии, жарких поцелуев и плавления на постели. Делай, как говорится, что хочешь, и всё получится...Но ничего, блять, не получается. То ли Алишер выпил слишком много, то ли слишком мало, но факт остаётся фактом: всё его возбуждение, пришедшее несколько минут назад, растворилось в воздухе. По щелчку, сука. Женщина, которая было начала возбуждать его, быстро покинула его разум и стала обычной знакомой, подружкой. — Нет, всё. Нихуя не будет, — Моргенштерн отрывается от сочного тела и разочарованно падает на постель возле разгорячённой девушки.— Что значит ?не будет?? Только что было, — красотка ёрзает на покрывалах, пытаясь повернуть развитие событий в сторону получше. — Ну, Алишер... Давай станцую тебе?..— Не, нахуй.Расстроился.Не хочется больше трахаться. Лучше уж ещё потанцевать, наверное.Заебало думать, блять. Заебало, сука. Опять на что-то отвлёкся, какая-то мысль не та проскочила, и всё, до свидания! Бесит, блять. Так не должно быть с молодым Хефнером. Да с любым мужиком не должно быть. Хуй должен оставаться хуем и исправно выполнять свои функции в двадцать один-то год. Камон.Девушка, очевидно, остаётся оскорбленной, но быстро проглатывает это. По большому счёту, похуй. Она встаёт с постели, расправляет платье и молча выходит из спальни. Возвращается, так сказать, на рейв. Алишер возвращаться не хочет, но всё-таки следует за ней. Ну, хотя бы ещё выпьет.Славу уже сняли со стола; теперь он, полуголый, сидит в объятиях Андрея и нелепо смеётся над Е!Банной. Все комплексы размылись алкоголем, как песочный замок размывается прибоем. Однако, такое со Славиком происходит далеко не всегда. Только когда внутри него царит настоящее счастье и веселье, он может раскрепоститься.— Алише-ер, иди сюда-а! — перекрикивает басы Марлов, когда Моргенштерн проходит мимо, на кухню за сигаретами. Ладонь младшего хватает край алишеровых штанов и тянет на себя, оголяя выпирающую косточку. — Ну и где ты был?Старший не реагирует и доходит до столешницы, забирая оттуда полупустую пачку. Но... ну не может Алишер проигнорировать порыв этого мальчика. Гении требуют особенного обращения. — Ну как оно, Андрюх, ахуенные треки? — красивая, разгорячённая не менее других звезда Легендарной Пыли падает на диван рядом со Славиком и Клайтиным. — Ахуенные. Включите их на моих похоронах, блять.Слава смеётся с этой шутки и наблюдает за тем, как сигарета оказывается меж губ Алишера. Марлов дожидается момента, когда старший выдувает сизый дым, и принимается ловить его своим ртом, странно вскакивая. — Ебать, Слава... Сядь ты уже, отстань от него, — Клайтин пытается отдёрнуть Славика, который уже чуть ли не залез на Моргенштерна в попытках отнять сигарету или хотя бы никотин, покидающий чужой организм. Попытки успехом не увенчиваются, но Андрей совсем не расстраивается, у него всё лучше всех. У него дела отлично.— Хочешь закурить? — смеётся Алишер, не без удовольствия выдувая порцию дыма прямиком в Марлова. — Хочу, конечно, — пьяный младший встаёт на диван и вдруг резво прыгает, коленками приземляясь на бёдра Моргенштерна. — Хоти... бл-лять, больно!Даже сорок пять килограмм давят не по-детски. Старший с лёгкостью сталкивает с себя полуобнажённое тело и для пущей уверенности хорошенько даёт Славе в плечо. Они могли бы ещё полюбезничать, но внимание упавшего куда-то на ковёр Марлова быстро переключается на лежащий под столом кусок пиццы. Видимо, это один из тех бедолаг, которые свалились вниз под напором неотразимых славиных танцулек. — Я вернусь... — младший нелепо смеётся, отправляясь в путешествие за находкой. Алишер смотрит лишь на то, как узкие лопатки Марлова двигаются туда-сюда, пока тот совершает ползательные движения к валяющемуся куску пиццы. Андрей сидит рядом и не понимает, с чего вообще на это смотреть. Тем не менее, это представляет какой-то ничем не заменимый интерес. 02:30amДверьми хлопают в последний раз, и гости в квартире Алишера, наконец, исчерпываются. Тишина. Разве что Славик посапывает где-то в спальне. Не добрался бы до своей новенькой квартиры. Моргенштерн устало потягивается, разминая затёкшую спину, и крутится вокруг своей оси в поиске футболки. Когда находит и надевает её на себя, проходит на кухню, желая сообразить стакан кофе прежде, чем лечь спать. У него уже раскалывается голова, а что будет утром?.. Но, справедливости ради, стоит заметить, что уже два часа в Моргенштерне не было прибавки алкоголя, а потому он даже немного протрезвел и может ощущать себя чуть более всеобъемлюще.Кофемашина издаёт характерные звуки, наспех вымытая от спирта чёрная чашка наполняется всклянь. Алишер нарывает в холодильнике ветку винограда и садится за заваленный стол. Приглушённый свет обрамляет его уставшее, но не менее красивое лицо, а шум автомобилей, доносящийся с улицы, прибавляет ситуации самобытности. Умиротворение. Одиночество. Спокойствие... До определённого момента.В дверном проёме показывается низкая фигурка сонного Славы. Младший сильно жмурится, пряча глазки за рукавами большого худи, и останавливается на входе на кухню.— Алишер...Моргенштерн немного опешивает, он смотрит на вырубившегося давным-давно Марлова и быстро проглатывает набранный в рот кофе.— Что случилось, Славик?Каштановолосый мальчик быстро облизывает пухлые потрескавшиеся губки и тихо чмокает воздух.— Алишер... А вот почему в школе я учил право... Но не учил лево?Старший сначала не изменяется в лице, а затем вскидывает брови и пронизывает проснувшегося ребёнка испытывающим, но беззлобным взглядом.— Чё? — Я забыл выучить лево в школе, Алишер... Я забыл...— Зато альбом ахуенный сделал, — Моргенштерн встаёт с места и глубоко вздыхает. — Ебнулся ты, Слава. Идём, пожалуйста, спать. Старший снова потягивается, вставая на носочки и выпрямляясь во весь свой немалый рост. Марлов молча смотрит на него полусонным взглядом и пытается опереться о косяк, чтобы не сползти на пол. Пьяного мальчика так внезапно захватила тревожность, что он даже отоспаться не смог. Проснулся, сразу побежал искать своего друга, на право и лево жаловаться. — Белочка прибежала, видимо? — Алишер приобнимает Славу за плечи и потихоньку ведёт его обратно в спальню. Они проходят мимо разбросанных упаковок от еды, пустых бутылок из-под пива, скомканных пледов и покрывал, мигающих разноцветных ламп. Спальня встречает двоих заботливым теплом... Моргенштерн ласково отводит руки, и Марлов укладывается на спину, позволяя мягким простыням принять себя. Алишер, недолго думая, падает рядом и тут же закрывает глаза. Устал чрезвычайно. — Я рад, что мы работаем вместе, — низким, тихим голосом констатирует старший, приподнимая накаченные бёдра и сгибая ноги в коленях под тупым углом. — Я тоже, пиздец, — Слава поворачивается к Алишеру спиной и съёживается в клубочек.— Убираться, блять, вместе будем.— Мне домой скоро... Но ок.— Мне сейчас так ахуенно... — ленивый, протяжный голос Алишера становится всё тише.Они редко лежат вот так рядом. Вроде бы, много раз ночевали вместе, много где зависали, много где снимались, но вместе не лежали. У них вообще не так много тактильностей, как могло быть. Это плохо. Должно быть больше....Комфорт. Ничего лишнего, комфорт и всё тут. Алишер и Слава разные, но в чём-то невесомом они, безусловно, очень похожи.