Глава 1. (1/1)

Свобода?— это крайне абстрактное понятие. Все живущие в мире люди не представляют, каково это, быть абсолютно свободным человеком, но пылко мечтают стать таковым. Чтобы приблизиться к своей мечте, они создали демократию, а вместе с ней и ряд возможностей, которые дают человеку выбор.Выбор. Иметь выбор во всем, что касается вашей жизни?— не это ли та свобода, о которой трещат по телевизору и о которой пишут тысячи книг? Не это ли та бесценная драгоценность, которая украшает человеческое существование? Выбор также прекрасен, как дорогое ожерелье?— и также опасен, как ожерелье, плотно сжимающее шею. Одна ошибка?— и оно вовсе перекроет все дыхательные пути.Что будет, если вычесть выбор из алгоритма свободы? Забрать у человека право выбирать свой жизненный путь, но скрасить это лирикой, коей заливают наши уши изо дня в день. Лирикой, которую создают важные дяди и тети в дорогих костюмах, желающие встать на высокий пьедестал, чтобы возвыситься над простыми смертными. Уничтожить право выбора так, чтобы люди сами хотели подчиняться.Именно это случилось на две тысячи сто второй год. Правительство изобрело машину, определяющую ваше предназначение в жизни?— в жизни всего мира. Были созданы четыре фракции: аналитики (фиолетовые), дипломаты (зеленые), хранители (синие) и искатели (желтые). А те делились еще на четыре подгруппы. Аналитики включали в себя подгруппы стратегов, ученых, полемистов и командиров. Люди этой фракции чаще всего принимали участие в политике, правосудии, нередко становились во главе армии. Они отличались умом, расчётливостью и рациональностью?— эти качества воспитывались в них с детства, как только ребёнка определяли во фракцию. Дипломаты?— активисты, посредники, тренеры и борцы?— были наделены чуткостью, внимательностью и состраданием. Люди этой фракции хороши во взаимодействии с людьми, но государство выступило против тесных связей, поэтому зеленые пошли в экологические центры, а также часто занимались массовым хозяйством (держали фермы, производили продукты, ухаживали за животными). К сожалению, считаются самой низшей фракцией. Во фракцию хранителей входят администраторы, защитники, консулы и менеджеры?— люди из этой области заполоняли должности интеллигенции. Врачи, учителя, воспитатели и деятели науки?— все эти должности рассчитывались на хранителей, которым свойственна практичность, строгость и талант организации. И последние, искатели?— виртуозы, дельцы, артисты и развлекатели. Люди, созданные для творчества; именно они вносят разнообразие в мир искусства и разработок. Веселые и интересные личности, которым свойственна спонтанность и харизматичность.Больше не нужно искать призвания?— оно само нашло вас в день вашего рождения. Не нужно ломать голову с выбором факультета или программы?— они были выбраны в соответствии с вашей фракцией. Казалось бы, как это чудесно?— не ощущать груз отвественности за выбор, который в дальнейшем станет фундаментом будущего…Или, быть может, не все так прекрасно? ***Щелк, щелк, щелк. Пауза. Щелк, щелк, щелк?— звонок.Диаграмма висела перед глазами Эрис огромной разноцветной стеной. Столбики зелёного, синего, желтого и фиолетового цвета поочередно прыгали, как быстро растущие небоскребы на окраине Атланты. Множество мелких букв, объединённых в длинные узкие строчки, напоминающие вагоны воздушного метро, тянулись вдоль экрана и быстро пропадали. Девушка взволновано сжимала ткань серых штанов и в волнующем ожидании следила за сменой данных. Она сидела в куполообразном кресле и тяжело дышала под звук щелканья каких-то механизмов и периодических звонков, оповещающих о проценте проделанной работы.—?В пять лет вы были определены на фракцию дипломатов, не так ли? —?женщина в широких очках с прозрачной оправой смотрела на монитор компьютера, полностью игнорируя силуэт девушки в пяти метрах от себя.—?Д-да,?— нервно ответила Эрис и снова сглотнула навязчивую слюну.Сегодня ей исполнилось шестнадцать. В этот день рождения не принято устраивать вечеринку или звать друзей, ведь на шестнадцатый год жизни происходит повторное тестирование личности. По его результатам человека окончательно вносят в базу данных выбранной фракции. Единственный день, когда дети одевают серые одеяния, не принадлежащие ни одной фракцией, и идут в, так называемые, ?Центры Жизни?.В пять лет Эрис была зачислена во фракцию дипломатов; она была хилой и низкой девчонкой, сидящей в сером платье напротив сенсорного экрана в момент, когда решалась ее судьба. Она не делала ничего: не улыбалась, не жестикулировала, не осматривалась и, казалось, не дышала?— а умная машина все равно выдала зеленый цвет, присущий фракции дипломатов. И как они это делают?..—?Что ж, поздравляю,?— женщина в очках натянуто улыбнулась, наконец поднимая взгляд на сидящую у стены девчушку,?— вы все еще являетесь частью фракции дипломатов.Эрис проморгала, нервно смотря то на зеленый экран, то на женщину. Девушка обвела глазами сначала слово ?Дипломат?, а после фразу, написанную менее крупным шрифтом: ?Подгруппа: посредник?.—?Конечно, посредник! Как и в пять лет! —?протянула та, выдавливая из себя радостные нотки,?— собственно, ничего неожиданного. Центр жизни никогда не ошибается!—?Верно,?— ответила женщина, покладисто кивая головой, словно она физически наслаждалась вызубренными до дыр словами,?— на вашу карту придут все данные о вас. То, чем вы будете заниматься в старших классах, а после, что вас ждет в университете.—?Спасибо! Отдаю почет фракции! —?Эрис поднялась с кресла, и его круглый каркас? загорелся зеленым. Теперь этот цвет будет преследовать ее до конца жизни; и даже после смерти, казалось, ее прах окраситься в бледно-изумрудный оттенок.За счастливой гримасой, за искрами в темно-синих глазах, скрывается всепоглощающее отчаяние. Эрис шла к выходу из комнаты такими тяжелыми шагами, словно ее приговорили к смертному приговору. Ее губы случайно дрогнули, но после, как по своему велению, снова вытянулись в дугу.Она была в ужасном отчаянии.Конечно, результат не будет отличаться от того, что прогнозировали в пять лет?— машина никогда не ошибается. И все же, в сердце девушки томилась надежда?— пускай совсем тонкая и прозрачная?— что экран озарится фиолетовым цветом. В ней была надежда на другое распределение. Стоило этой горькой и опасной мысли возникнуть в голове Эрис, как ее лицо тут же испуганно побелело?— девушка вышла в бесконечно долгий коридор и замерла на месте.Не думай. Даже не думай.Люди в Атланте не имели права даже шикнуть в сторону другой фракции?— других для них не существовало. Нельзя пойти против распределения, нельзя уйти от собственной судьбы или даже связать узы брака с человеком из другой фракции. А если попытаешься, то пиши пропало?— остаток дней проведешь в исправительных учреждениях. Только психически нездоровые люди посягают на чужие профессии, хобби, цели. Так делают ?неправильные? личности.Эрис продолжала улыбаться до тех пор, пока ее нога, облеченная в серые штаны, не перешагнула порог белого небоскрёба. По пути ей встречались такие же счастливые дети, разодетые в серые тряпки; они искреннее стремились быстрее попасть домой, чтобы переодеться в одежду под стать своей фракции. Эрис же того не хотела. Она вышла на безлюдную полосу, куда вскоре прибудет вагон воздушного метро, и тихо опустила глаза в пол.В следующую секунду из ее глаз покатились две дорожки слез.Она накрыла веки ладонью и тихо всхлипнула, надеясь, что вокруг все также пусто.Нет, она плакала ни потому, что увидела зеленый экран с подписью ?Дипломат?, она плакала даже не от обиды на свою судьбу?— Эрис плакала от страха. Девушка плакала потому, что убедилась в тысячный раз?— она неправильная личность. Она больна без шансов на выздоровление, потому что ее сердце холодело при упоминании фракции зеленых. Ее душа ныла от мысли о будущей профессии, которая будет связана с экологией, биологией или зоологией. Ее тошнит от уроков для дипломатов, тошнит от зеленой униформы, тошнит даже от родителей, которые также были причислены к этой фракции и которые искренне боготворят свою должность. Она не такая, и это осознание изрезало ее сердце вдоль и поперек.Мистер и миссис Гейб, родители Эрис, обладали крайне снисходительным и проницательным характером. Фамус Гейб причислялся к тренерам, а его жена?— Кая?— являлась посредником, как и дочь. Но несмотря на все положительные моменты их личностей, они оставались строгими и излишне внимательными к воспитанию Эрис. Их всегда настораживало равнодушие девочки к прекрасному окружающему миру, пугала ее находчивость, не присущая фракции. Они не просто возмущались, а действительно волновались, потому что люди из Центра жизни могли ворваться и забрать ее в любой момент. Чтобы избавить родителей от страха, девушка создала себе маску, прототип человека, которым должна являться; но тот огонек, растущий внутри нее, с каждым днем угрожал превратиться в разгульное пламя и уничтожить созданный образ в щепки. Для всех, Эрис Гейб?— тихая и милая девчушка, мечтающая однажды выращивать фрукты в собственных садах. Она самая активная и преуспевающая ученица, которая в этом году прошла по бюджетному набору в Высшую школу. Все видят и подчеркивают ее идеальное, присущие зеленым, поведение.Но настоящая Эрис другая. Она умная, сдержанная и моментами своенравная. К счастью, или же к сожалению, никто и никогда не откроет для себя эту страницу ее жизни.Дом их был свойственен любому другому дипломату: плоское, напоминающие тарелку, здание, подвешенное рядом с похожими постройками. По приплюснутой белой крыше расходились длинные лианы, которые, достигая края, свисали лентами вниз. Наличие растительности и живой окружающей среды в жилой зоне фракции дипломатов обязательно?— так подчеркивается их миролюбие и доброта. Район зеленых всегда пестрел продолговатыми аллеями, парками и заповедниками, и вся та флора и фауна разбавлялась лишь футуристичными зданиями различных форм и высот. Стеклянные небоскрёбы, воздушные пути, по которым проходил транспорт, голографические рекламные экраны?— все это разбавляло растительные пейзажи. Таких красот вы не увидите в районе хранителей, так как они придерживаются минимализма, не увидите у искателей, так как их улочки горят абстрактными и яркими постройками, и, тем более, не увидите у аналитиков?— тех вы вообще вряд ли увидите, поскольку они считаются привилегированной фракцией. Но Эрис не трогают природные ландшафты и разнообразие деревьев?— в очередной раз она, с давящей в груди тоскливостью, осматривает привычные просторы, пока поднимается в прозрачной трубе к своему дому. За стеклянными стенами лифта она осматривает районы зеленых, отмечая, что нет в них того вдохновения, что внушают ей родители. Нет в них той особенности, которую она должна испытывать.Она придет домой, где ее встретят родители, обрадует тех новостью, а после уйдет в свою комнату и продолжит подавлять в себе того человека, кем хочет быть. Лишь бы казаться себе хоть чуточку нормальной.***Атланта ведущее государство в мире. Не то, чтобы у других трех правящих стран не было прогресса, просто они не дотягивали до статуса самой большой державы?— так говорят местные политики. Многие гордятся, что живут здесь?— к сожалению, они даже не знают, каково заграницей. Люди, живущие в Атланте, не знают ничего, кроме своего предназначения. Учителя учат детей быть верными своей фракции, учат, как быть полезными государству, но никто не имеет представления, что происходит за рамками их восприятия. Не знают, что происходит в жизни другой фракции, и уж тем более, как живут иностранцы. Они считают себя самой свободной и счастливой нацией, ведь могут сами выбирать, какие хлопья купить на завтрак и каким путем добираться до работы. Такую прекрасную жизнь дали им двести лет назад, в XXII веке, когда к власти пришли Гармонисты. Люди, мечтающие установить гармонию, и люди, создавшие ее путем диктатуры. Они придумали фракции и цвета, разделили людей по разноцветным клеткам и заперли их там на всю жизнь. Ну, такую формулировку лучше не озвучивать. Гармонисты принесли в мир порядок и точность своим распределением?— именно так ответит любой гражданин Атланты. Для них история человечества начинается именно с две тысячи сто второго года. Что было раньше?— неизвестно. Скорее всего люди выживали в хаосе и сплошном тиранстве.У власти в Атланте остаются министерства. Три крупных, пять средних и шесть мелких. Разумеется, в данных структурах работают люди, принадлежащие фракции аналитиков?— поэтому, можно сказать, у власти здесь фиолетовый цвет. Он господствует над всеми остальными, и именно он диктует людям гармонию. Одна из семей, что наиболее известна в кругах средних министерств?— Благхеры. Сегодня они как раз устраивают празднование для своего восемнадцатилетнего сына, Рейна Благхера, который распределен в подгруппу полемистов. О них нам и стоит поговорить в этот раз.—?Мистер Ричард! Какое почтение, не думала увидеть вас! —?миссис Благхер, разодетая в темно-фиолетовое облегающее платье, мило поприветствовала мужчину в фиолетовом костюме. Этот мужчина, мистер Ричард, входил в тройку крупных министерств, и, разумеется, увидеть столь влиятельного человека на празднике ее сына казалось матери невероятным.—?Я не мог пропустить столь значимое событие для Рейда. Этот парень талант и надежда вашего министерства,?— прокряхтел мужчина, поглаживая округлый живот, выпирающий из сиреневой блузки,?— надеюсь, они с моей дорогой Лирей найдут общий язык в будущем.—?Не сомневаюсь, ваша дочь эталон красоты, ума, манер, патриотизма,?— проворковала Благхер, а после порыскала среди толпы, чтобы поскорее найти черную макушку сына. Но того как след простыл?— словно он и вовсе сбежал с мероприятия в свою честь.На самом деле он не сбежал. Рейд ходил по кабинету отца вдоль и поперек, думая лишь о завтрашнем дне?— первом дне нового учебного года. Его светлые глаза цвета бронзы гуляли по серым высоким стенам, по бесчисленному количеству компьютеров и экранов, цеплялись за мелькающие мониторы и тоскливо опускались вниз. Создавалось ощущение, словно он находился в тубусе, доверху напичканном разнородной информацией.—?Наслаждаешься видом на свое будущее рабочее место? —?отец Рейда, Дорес Благхер, оперся на дугообразный дверной проем. Он с гордостью смотрел на сына, который давным давно зарекомендовал себя во всех учебных и политических учреждениях.—?Мой кабинет будет точно больше и многофункциональней,?— пробормотал юноша, засунув руки в карманы брюк,?— я давно говорил, что собираюсь превзойти всех, кого знаю.—?Помню-помню,?— посмеялся отец, медленно шагая к сыну,?— настоящий полемист. Гордость всех аналитиков! —?протянул тот, вынуждая сына лениво ухмыльнуться. Мужчина встал напротив доски, где мелькали люди со всех четырех цветов, и задумчиво сощурил глаза,?— наша фракция самая сильная и могущественная, не находишь, сынок? Как не посмотрю на хранителей, так сразу скучаю от их нудности. Искатели вызывают смех, а дипломаты?— жалость.—?И правда так,?— кивнул Рейд, хотя в душе не представлял, о чем говорит его отец. Но юноша не задумывался о глубине смысла слов старшего?— он просто соглашался со всем, что он доносит,?— я вообще считаю, что нет людей бесполезнее зеленых,?— единственное, что являлось искреннем мнением Рейда. Его рациональный и неподвижный ум никогда не понимал в чем польза от зеленых. К счастью, иметь с ними дела ему не приходилось. Он и слышал-то всего пару фактов о фракции дипломатов?— а мнение на их счет все равно имел. Вот чудеса.—?Точно-точно! —?посмеялся Дорес, выпуская из груди хрипящие смешки,?— но мы не будем насмехаться над трудами гармонистов. Все же, если они решили, что данная фракция необходима, значит так оно и есть,?— высеченная фраза в голове каждого жителя Атланты. Правда существует лишь в устах гармонистов, все, что противоречит им?— ненормально, и не имеет право существовать. Так было всегда и так будет еще не одно тысячелетие,?— ну, сынок, не хочешь вернуться в зал? Все тебя уже заждались.Рейд хмыкнул, и все же качнул головой в знак согласия. Тогда они с отцом покинули кабинет, который после их ухода автоматически заблокировал дверь.Министерство, во главе которых стояли Благхеры, занимались лечением неправильных людей. Тех, кто не соответствовал вердикту машины из Центра жизни. Только они знали, что лечение?— это пытка и быстрое превращение человека в овощ, который продержат в белых стенах исправительной больницы всю оставшуюся жизнь. Они очень боялись, что подобные люди уничтожат гармонию, поэтому старались избавляться от них как можно быстрее. И Рейд, будущее этого министерства, которое имеет название ?министерство исправления?, с ранних лет учился и развивался, чтобы вскоре занять престижное место. Его сердце горело от мысли, что в будущем он будет приносить в мир равенство и гармонию, потому целью его существования стало образование.Рейд был холоден как айсберг и мрачен как штормовые тучи. Его четкие черты лица выглядели на все двадцать два, а высокое и крепкое тело лишь накидывало ему лишних лет. Он говорил грозно, в командном тоне, всегда знал, что ждет его завтра?— казалось, внутри его головы не человеческий мозг, а компьютерный процессор, работающий по программе. А еще, казалось, словно у него нет души. Порой, Рейд и сам гадал?— что кроется за его непробиваемой броней. Порой он понимал, как много пустоты внутри него и как мало истины и искренности в его словах и жестах.—?Рейд, Лирей пришла, чтобы поздравить тебя, а ты куда-то пропал! —?недовольно пробурчала мать, подбегая ближе к сыну,?— что за дурная привычка? Ведешь себя как какой-то… борец или артист! (p.s. подгруппы из фракции дипломатов и искателей)—?Ох, не будь так жестока,?— пролепетал юноша, растягивая губы в довольной ухмылке,?— по-моему Лирей готова терпеть меня любым. Почему она так озабочена мной?—?Тише! —?тут же шикнула женщина,?— не думай ляпнуть что-то такое в ее присутствии. Ее подгруппа?— ученый, ты знаешь, это слабое звено нашей фракции, они подвластны эмоциям.—?Не могу не согласиться.Юноша остановился у огромного окна, вид которого выходил на самый престижный район аналитиков. Здесь вы не увидите наземных дорог, ведь извилистые небоскребы и многокорпусные здания тянулись так высоко, что земли как таковой не было видно. Вокруг построек кружились, тянулись и загибались воздушные пути, по которым передвигались стеклянные капсулы-машины. У аналитиков не было поездов, ведь все передвигались на своих авто. Общественный транспорт был только у зеленых, синих и желтых?— мало кто из них мог позволить себе кататься на автомобиле.Рейд с воодушевлением смотрел на архитектурные пейзажи, подмечая, как прекрасен мир вокруг него. Он гордился своей фракцией, но эта гордость росла лишь путем унижения других. Юноша не понимал, что это глупо и неправильно, ведь так учат думать в школах. Так воспитывают, и так развивают всех аналитиков.—?Прекрасный вечер,?— ровный, и с тем слега дёрганный голосок девушки послышался по левую руку Рейда. Он протяжно вздохнул, понимая, что от Лирей ему никогда и никуда не исчезнуть,?— долго же ты прятался.Лирей Ричард всегда была красивой девушкой. Она обладала кристально-голубыми глазами, столь же светлыми, что ледники севера, ее волосы напоминали шелк, что тягучей платиной лился к копчику, ее тело был столь искусным, что казалось, будто оно высечено в очень дорогой мастерской. В нем было великолепно все?— начиная от округлой груди, заканчивая стройными ногами и осиной талией, которую та особо любила подчеркивать пышными юбками. Сегодня Лирей была одета в сиреневое платье с корсетом, на котором мерцали кристаллики аметиста; атласная юбка тянулась к щиколоткам, подчеркивая линии худых бедер, а разрез вдоль прямой ткани слегка открывал вид на гладкие икры. Смотря на девушку, сложно сказать, что же мягче?— ее кожа или дорогущий материал вечернего платья.—?Я не прятался,?— пожав плечами ответил Рейд, даже не смотря в сторону девушки,?— просто ты плохо искала.—?Почему же я должна искать тебя? —?хмыкнула та, делая глоток ароматного ликера,?— юноша обязан приглашать даму на беседу.—?Ух, как старомодно,?— сморщился Рейд,?— ни одна девушка в мире не вдохновляла меня на романтические подвиги… —?парень прищурился, слегка поворачиваясь в сторону недовольной подруги,?— или ты считаешь себя… особенной?—?Иди к черту, Благхер,?— прошипела та, сводя темные брови к переносице,?— ты слишком нелогичен для полемиста. Я дочь мистера Ричарда и будущая глава министерства любви и брака, то есть одного из трех крупных министерств. Тебе стоит быть со мной милым, не думаешь?—?Дорогая,?— ядовито улыбнулся юноша, снова неотрывно смотря в точку за окном,?— я и есть будущее. Думаешь, мне нужна помощь, чтобы достигнуть должности в крупном министерстве? Ошибаешься.Лирей смиренно расслабила лицо, рассеянно смотря на отражение парня в окне. Рейд хмыкнул, поправил строгий пиджак, а после, как ни в чем не бывало, развернулся и зашагал в центр зала, желая поговорить с кем-то более разумным. А девушка осталась на том же месте, ощущая импульсы в грудной клетке, вызванные дерзостью младшего Благхера. Он всегда был и будет слишком высокомерным для Лирей?— да для любой девушки в мире. И несмотря на его скверный, отталкивающий характер, Лирей Ричард будет думать о нем утром, днем и ночью, будет мечтать об их совместном будущем и пользе, которую они принесут этому миру. Как жаль, что сам юноша не видит ее имени в своей автобиографии.?Любовь, брак, семья… Что за иррациональная и бесполезная функция???— думает Рейд, раздраженно переваривая напутствие родителей, которые искренне желают однажды свести двух самых выделяющихся аналитиков. Нет в мире человека, что заставлял бы сердце юноши затрепетать в волнении. И, как думает сам парень, такой никогда не будет. Он, как и многие аналитики, поженится ради галочки, и скорее всего той необходимой формальностью станет именно Лирей.—?Ох, а вот и мой сын,?— с навязчивой гордостью произнес мистер Благхер, подзывая к себе юношу. Отец стоял в компании важных мужичков рядом с сенсорной доской, на которой мельтешили различные картинки со школы, куда завтра пойдет Рейд ?под ручку? с Лирей. Это место считается лучшим заведением во всей Атланте?— там обучаются дети всех фракций, но только те особы, которые раннее демонстрировали успехи в менее престижных заведениях,?— мы с министрами образования как раз изучали статистику Высшей школы.—?И что за статистика? —?монотонно поинтересовался Рейд, хватая с выдвижной полки бокал шампанского.—?Статистика успешности программы, полезности предметов, уровень лучших учеников,?— начал перечислять худощавый высокий мужчина средних лет, мистер Хиккс,?— может вас, Рейд, интересует что-то?—?Да, пожалуй. Хм… Лучшие ученики прошедшие по бюджетной основе, если такие имеются,?— пролепетал тот, и доска тут же заискрилась новыми файлами.—?Имеются, но совсем немного. Люди с других фракций не могут позволить себе платную основу. Поэтому количество новых студентов обычно не превышает пятнадцати-двадцати человек.—?Это, что, процентов семьдесят учащихся —фиолетовые? —?хмыкнул Рейд, получая согласительный кивок.—?Меньше всего дипломатов. Всего пять новых студентов,?— пояснил другой мужчина, коренастый и низкий, как табуретка. Он тут же противно усмехнулся, когда на экране начали появляться зеленые цвета.—?Ничего нового, фракция дипломатов на большее и не способна,?— важно пробурчал Рейд, смотря как на экране появляется топ лучших студентов.—?Самые высокие баллы получила девчонка, Эрис Гейб. Ее подгруппа?— посредники, работает с экологией и ботаникой.Рейд выпустил легкий смешок, смотря на фотографию студентки. Нет, его рассмешила не ее внешность, а, скорее, ее предназначение?— мало того, что она из фракции зеленых, так ещё и из подгруппы посредников. Какая жалость, ведь, как рассуждает юноша, нет большей низости чем быть причисленным к этой группе общества.—?Какая бесполезность, быть ботаником в эру технологий и футуризма,?— выдавил из себя тот, подкармливаясь поддерживающими усмешками министров,?— где вы вообще видели растения? В последний раз я трогал почву в каком-то бессмысленном музее посвященном планете Земля.—?Говорят, в районах дипломатов много разной растительности,?— подметил мистер Хиккс,?— смысл их жизни?— обогащать нас кислородом. Но если фракция искателей изобретет искусственное воспроизводство нужных оксидов и газов, необходимость в экологии подавно пропадёт.—?Не удивлюсь, если это произойдет в скором времени,?— подитожил Рейд, а после поднял бокал в верх,?— выпьем за великую фракцию аналитиков, за Атланту, за гармонию!—?За гармонию!