??. (1/1)

Открыла глаза и осмотрелась. Вижу уже знакомые мне лица. За неделю жизни в больнице ?Сияние? я осмотрела и опознала всех.– Что ж… поскольку Роман решил уйти от дискуссии, может быть, кто-нибудь еще захочет рассказать группе о своих затруднениях? – обратила на себя внимание брюнетка, сидящая у входа в помещение.Виктория Кузнецова. Старшая сестра больницы ?Сияние?. Ответственная за психиатрическое отделение лечебницы. Любит порядок и не выносит новеньких, еще не обработанных пациентов. На её лице постоянная улыбка. В первый же день она отправил меня в буйное только за то, что я не доела обед. Зато я четко поняла, что с ней лучше не связываться.Пациенты, сидящие рядом со мной, ерзали на стульях и отворачивали лица от взгляда Виктории.– Честно говоря, я бы хотел!...Это был Морозов. Поступил пару дней назад и уже дважды побывал в буйном.–...Помните, на днях мы голосовали, когда нам смотреть телевизор? Вот я и подумал, не потолковать ли об этом снова - может, еще у кого-нибудь прибавилось храбрости?

– Господин Морозов, задача нашего собрания - лечебная, наш метод - групповая терапия, и я не убеждена, что эти несущественные жалобы...

– Ладно, ладно, хватит, слышали. Я и еще кое-кто из ребят решили...

– Одну минуту, Максим, позвольте мне задать вопрос группе: не кажется ли вам, что уважаемый Морозов навязывает больным свои желания? Мне думается, вы будете рады, если его переведут в другое отделение.

С минуту все молчали.

– Дайте ему проголосовать, почему запрещаете? – не выдержала я и вскочила с места. - Хотите сдать его в буйное только за то, что он предлагает голосование? Почему нам нельзя смотреть в другие часы?

– Старкова, насколько я помню, вы три дня отказывались есть, пока мы не разрешили вам открывать и закрывать форточку без разрешения. – сестра иронично перевела на меня взгляд.– Мы могли задохнуться в этом сарае! – мой тон резко изменился, и два громилы-санитара направились в мою сторону.– Да? И вы готовы пожертвовать своим достижением ради того, чтобы увидеть, как два десятка мужчин перебрасываютсямячиком?

– Пусть он голосует! – я с грохотом упала на стул.– Хорошо. Но, по-моему, перед нами яркое доказательство того, насколько он расстраивает некоторых пациентов. Что именно вы предлагаете, Морозов?

– Предлагаю снова проголосовать за то, чтобы мы смотрели телевизор днем.

– Вы уверены, что еще одного голосования Вам будет достаточно? У нас более важные дела...

– Мне достаточно, – перебил сестру Максим и осмотрел присутствующих. - Просто охота поглядеть, у кого из этих чудаков есть храбрость, а у кого нет.

– Именно такие разговоры и наводят меня на мысль, что больным было бы приятнее, если бы Морозова перевели от нас.

– Пусть голосует, почему нельзя?

– Конечно, можно, Старкова. Группа может приступать. Поднятия рук вам довольно, господин Морозов, или настаиваете на тайном голосовании?

– Я хочу видеть руки. И те, которые не поднимутся, тоже хочу видеть.

– Все, кто желает смотреть телевизор днем, поднимите руки. – громко сказала Виктория.Я резко подняла руку и победно уставилась на девушку.

Один из санитаров начал озираться – найдутся ли еще дураки? Морозов не верил своим глазам:– Кончайте эту ерунду! Я думал вы можете голосовать насчет порядков в отделении.– Ну кто хочет смотреть игры? – снова не выдержала я и вскочила со стула, сердито осматривая остальных.Неуверенно поднялась рука Андрея Авдеева – старожилы отделения. Но резко опустилась вниз, боясь быть замеченной.У Морозова язык отнялся.– Если с этим вопросом покончено, - перевела тему сестра, - может быть, продолжим собрание?

– Ага, - я опустилась на стул и запрокинула голову. - Продолжим наше собачье собрание.

– Да, - продолжил Макс, сердито осмотрел людей и сел, - продолжим наше сволочное собрание. - Он мрачно опустил подбородок на грудь и сильно нахмурился.Мне приятно было сидеть рядом с Морозовым. Первый раз в проигранном деле у меня нашелся союзник.