Автоматический баланс белого. (1/1)

Музыки к данной главе из-за личных заморочек автора нет.Картина с музея: Айвазовский "Волна"http://nearyou.ru/aivazovsk/ru/r89volna.jpgВ жизни всегда наступает такой момент, когда приходит переоценка всех жизненных ценностей. Эти моменты не отличаются особым позитивом и радостью, но после них всегда чувствуешь некоторую свободу, будто гора с плеч планомерно скатилась к ногам. Вот и у Чанеля такой переворотный момент случился в утро, неотличимое от вчерашнего, и утра понедельника прошлой недели и от любого другого. Он наконец понял и признался себе, что не представляет себе ни одного дня, ни одного утра без утыкающегося носом ему в спину Бен Бэкхена, который во сне, кажется, живет какой-то другой жизнью. Чанель всегда задавался вопросом, как этот парень не задыхается, обжигая дыханием его кожу в район где-то между лопатками. В первые дни таких пробуждений у Чанеля сердце незамедлительно падало в пятки, у него перехватывало дыхание, он боялся сделать хоть одно движение, лишь бы не нарушить эту особую атмосферу. А потом он просто привык и научился получать огромное удовольствие, как кот при поедании вкусной сметаны. Он привык к совместным завтракам и ужинам. После ужина они ложились спать, и прежде, чем уснуть, Бэкхен рассказывал ему всякие интересности, пополняя информационную копилку в голове Чанеля. Если прислушаться к своим ощущениям, для Чанеля это было что-то наподобие семейной жизни, которой ему не доставало эдак года три-четыре, да вот чего-то ему явно не доставало. Существовало одно ?но?, которое постоянно разбивало ему сердце, стоило только о нем призадуматься.Сердце Чанеля болезненно сжималось, как только он вспоминал о своем чувстве к Бэкхену, когда в голове проносились легкие образы художника. Ему хотелось, чтобы этот паренек стал ему не только лучшим другом, чтобы эта каждодневная идиллия, заставляющая Чанеля в прямом смысле выпадать из реальности, была взаправду, была как настоящая семейная жизнь. Но признаться не хватало храбрости, не хватало сил справиться с паранойей, что после признания художник исчезнет, словно ваза из старого хрусталя – разлетится на осколки. И останется Пак Чанель ни с чем, наедине со своей болью и переживаниями. При взгляде на улыбающиеся глаза Бэкхена, у него пропадал голос, лишая его возможности не то, чтобы признаться в чувствах, а просто сказать будничное ?привет?. Поэтому все переживания, чувства и мысли всегда оставались в пределах сознания и существования Чанеля.Была бы его воля, он бы никогда не вылезал из-под теплого одеяла, наслаждаясь его теплом и жарким дыханием сопящего Бэкхена в спину. Однако время незамедлительно шло вперед, заставляя Бэкхена просыпаться, поднимать их обоих с постели и готовить завтрак.- Так ты подумал над моим предложением? – Внезапно задал вопрос Бэкхен, ни на секунду не отрываясь от плиты.Погрязший в сетях ноутбука Чанель даже вздрогнул от неожиданности.- О чем?- О журфаке.- А об этом… Почему ты решил, что мне стоит перевестись на этот факультет? – Озадаченно посмотрел на Бэкхена парень, отрываясь от монитора.- Ну… - протянул Бэкхен, накладывая на тарелку добрую порцию омлета. – Ты меня убьешь, если я скажу.- Ну почему сразу убью?- Ну потому что.Аппетитный аромат омлета с кусочками колбасы и помидорок защекотал нос и голодный желудок Чанеля громко заурчал, заставляя парня бороться с двумя чувствами: наброситься на еду, плюнув на все, или, прежде чем приступать к трапезе, все-таки выяснить, что скрывает Бэкхен. Прийти к компромиссу Чанель так и не смог, поэтому выбрал второе, решив, что желудок подождет.- И все-таки, с чего ты решил? Ну Бэкхенни, ну скажи, - решил построить слащавого дурачка Чанель.- Я еще хочу жить, Пак Чанель.- Да с чего ты решил, что я тебя убью-то?- Да потому что, знаю я тебя, - фыркнул Бэкхен, присаживаясь напротив и тыкая омлет вилкой. – Соли не хватает, - наморщил он лоб, попробовав первый кусочек.- Я тебе обещаю, нет, клянусь, что даже пальцем не трону, поэтому говори, - клятвенно положив руку на грудь, произнес Чанель, для верности еще прикрыв глаза и покивав головой.- Точно-точно? – Подозрительно прищурился Бэкхен.Чанель снова кивнул, даже откладывая вилку в сторону для пущей уверенности в своем миролюбии.- Ну если честно, я прочитал твою тетрадь по европейскому искусству, ты так здорово все описывал. У тебя реально есть база и знания, а также свой стиль и видение, поэтому… - Бэкхен на секунду запнулся, увидев, как расширились глаза Чанеля. – Нет, ты не подумай, просто твоя тетрадка выпала из сумки, и у нее была такая красивая обложка, что я просто не мог удержаться, и, и… - в панике затараторил Бэкхен, сам расширяя глаза в ужасе. – ПАК ЧАНЕЛЬ, ТЫ ОБЕЩАЛ, ЧТО НЕ БУДЕШЬ УБИВАТЬ МЕНЯ!Бэкхен в панике вскочил, повышая голос, направляя на Чанеля вилку, будто это великое оружие против высоких рыжих бестий. Спустя минуту молчания, Чанель наконец подал признаки жизни.- Да успокойся ты, не буду убивать. Но это было внезапно, - признался Чанель.- Прости, я правда не хотел лезть в твои личные дела, - понуро свесив голову, Бэкхен опустился обратно на свое место.- Ой да ладно, - махнул рукой Чанель, принимаясь за трапезу, - ничего страшного.- Правда?Чанель снова кивнул, тщательно пережевывая пищу, и не снимая с себя маску дружелюбного дурачка. Но в мыслях он благодарил Бога, что ему хватило ума не завести дневник со своими мыслями и чувствами, с красивой обложечкой, который будет выпадать из сумки.- Я подумаю, - пообещал он Бэкхену, - обязательно подумаю.А потом он провожал Бэкхена, так как тому надо было раньше выходить. Бэкхен поспешно влезал в свои красные конверсы, одновременно приглаживая взлохматившиеся волосы на затылке, после забирая из рук Чанеля сумку, и иногда тубус.Тогда они снова говорили о картине в музее, и заговорившись, Бэкхен совершенно проворонил время своего выхода, что, в принципе, было для него привычным и Чанеля не удивляло.- Знаешь, - Бэкхен затормозил перед выходом, уже открыв дверь, - я хочу, чтобы когда-нибудь меня поглотило море, как тот маленький кораблик. – И резко выскакивал за порог, не утруждая себя нормально закрыть дверь.А Чанель прислонившись лбом к этой самой двери, превозмогая болезненные удары в сердце, прошептал в пустоту:- Однажды я поглощу тебя. А пока плыви по своему маленькому внутреннему компасу.

Плавный ход бесшумного сеульского метро усыплял Чанеля; в вагоне в этот час было не так много народу, чему одиночка Чанель был крайне рад – ему ничто не мешало думать, ничто не заставляло держать маску холодного равнодушия. В ушах были новенькие наушники, играющие новые песни в плейлисте, которые появились там из плеера Бэкхена. Чанель под шумок таскал этот серый предмет техники, пока Бэкхен не видит, и слушал все, что выдавал ему случайный режим воспроизведения, в котором Бэкхен только и слушал музыку. И название каждой понравившейся песни Чанель выписывал на листик, после сохраняя песню себе в плеер; он по-настоящему восхищался музыкальным вкусом Бэкхена и искренне поражался, где тот находит столь замечательные песни.

Чанель встряхнул головой, поняв, что прослушал какая на данный момент станция, пообещав себе, что больше не позволит себе клевать носом и витать в облаках. Каждая песня неизменно ассоциировалась у него с Бэкхеном, и от этого было тепло и одновременно грустно. А раз ассоциации были с этим человеком, то Чанеля вновь и вновь посещали многочисленные слова, сказанные художником, которые всплывали в голове внезапно и в хаотичном порядке. Не раз Чанель ловил себя на мысли, что начинает думать и выражаться словами Бэкхена.Когда задаешь вопрос, по правилам грамматики, в конце предложения должен стоять вопросительный знакА чойта ты таким умным заделалсяИ кстати, ты не поставил точку в конце предложения, по тем же правилам.Ой, отстаньКак там продвигаются дела с Бэкхеном?Никак.Почему? .__.Потому что.Я боюсь ему признаться.И поэтому, ты решаешь жить в этой вечной паранойе? Ты дебилСам такойПошел и признался, ничего не знаю.Что прямо сейчас что ли?Да, прямо сейчас.Не могу.Почему?Он сейчас работает, еще и с этим…как его…С Сехуном?Да .__.Так пошли нанесем им визит.Ты уверен………….?Еще как! Так все ыфдоаврфлврлжфжол ща идем.Придурок -__-Сам такой.Очередная смена для Бэкхена не была чем-то удивительным и примечательным – все тот же девичий смех повсюду, перешептывания за спинами и жадные взгляды на снующих туда-сюда официантов. Сехун обреченно облокотился о стойку, порядком устав от всех этих заигрываний и попыток познакомиться. Уж о чем о чем, а о том, что быть популярным у девушек – это тяжело, Сехун никогда не задумывался. Вот и получил сполна. Бэкхен снисходительно улыбнулся Сехуну, протирая кофейную чашку белым полотенцем и ставя на свое место в шкафчике подле бара.- Я устал, - умозаключительно изрек Сехун, сонно прикрывая глаза.И он действительно уставал: в школе пора выпускных экзаменов, подработка, танцевальные конкурсы и толпа девушек, не сводящих с него глаз и не дающих проходу.- Конечно, - Бэкхен закончил с мытьем посуды и вытерев напоследок свои руки, швырнул полотенце в корзину для использованных полотенец, - такой красавчик, конечно, устанешь от такого внимания. Я тебя подменю, - подмигнул он парню, и, прихватив книжечку с меню, направился к клиентам, спиной чувствуя благодарный взгляд Сехуна.

Дальше все было по досконально вызубренному плану: положить книжечку перед клиентками и терпеливо ожидать заказа, при случае подсказывая и советуя, что лучше. К сожалению, зачастую девушки были очень наглыми и специально мучили официантов, расспрашивая ?а это, а то? и так далее. Бэкхен, как самый старший среди официантовв этой смене, всегда относился к этому вполне дружелюбно и снисходительно, мол, чем бы дитя не тешилось. Вот и в этот раз девушки обратились к нему за помощью. Деликатно раскрыв меню на страницах с десертами, он начал показывать, что по его мнению вкуснее, и снова отметил, что девушки больше смотрят не в содержание меню, а на его пальцы. Бэкхену конечно было приятно, что его руки приводили людей в такой восторг, но он не любил повышенного внимания к ним.

Внезапно тихую и романтичную песню прервал очередной трезвон колокольчика, и Бэкхен выпрямился, чтобы поприветствовать посетителей, но однако не успел. На его лице застыла гримаса удивления, потому что посетителями оказались небезызвестная ему парочка двух шпал, как он мысленно их прозвал. Оставив девушек выбирать самими, он поспешил к столику, который заняли эти двое.- И чем наше укромное заведение может быть обязано посещению столь высоких персон? - иронично поинтересовался он, облокачиваясь ладонью о столешницу.- Пришли посмотреть, где ты работаешь, - улыбнулся Чанель, пожирая новую открывшуюся ему сторону Бэкхена.- А еще посмотреть на этого О Сехуна, или как его там, и признаться в чувхмпффф, - Чанель успел быстро заткнуть своему другу рот во избежание самой страшной неурядицы, которую он только мог себе представить.Бэкхен как-то странно осмотрел обоих, после одним движением руки подозвал младшего парня к себе.- Чанель с Сехуном уже знакомы, а это Крис, - Бэкхен указал на блондина.- Хен, он смотрит на меня, как на говно, мне страшно, - закривлялся Сехун.- Боже, меня окружают одни, я, пожалуй, даже воздержусь от комментария, - Бэкхен едва удержался, чтобы не приложиться лбом к ладоням, и поспешил удалиться к девушкам, которые, вероятно, уже определились с заказом.- Колись, какие виды имеешь на нашу пташку, - Крис схватил Сехуна за запястье, насильно усаживая рядом.- Крис, заткнись, - поморщился Чанель, замечая ничего не понимающее лицо Сехуна.- Ну мы же должны устранить конкурентов, - возразил Ифань.- Просто заткнись, - и после паузы, - пожалуйста.- Вы о чем вообще? – озадаченно спросил Сехун. – Вы про Бэкхени-хена?Погашенный пыл Криса снова запылал, и он снова начал напирать на Сехуна, сам уже не понимая, чего от него хочет.- Ну вообще, насколько я знаю, хен сейчас свободен, - неуверенно произнес Сехун, вспоминая за Бэкхеном странности в поведении.- Все, Пак Чанель, бери коня за уздцы и вперед, - кивнул Крис, приобнимая Сехуна за плечи.- За что у меня такой друг, - пробурчал себе под нос Чанель, воротя нос от Криса и удивленного последней фразой блондина Сехуна.Мансарда встретила их обоих уже родным и любимым уютом, особенно ощутимо даря ощущение усталости за день. Но эта усталость быстро стиралась на фоне их веселого путешествия до дома. До поворота в их район их сопровождали Сехун с Крисом, которые безостановки говорили на самые идиотские темы и доводили остальных двух до истерических болей в желудке от смеха. Сказав на прощание: ?Нельзя так ржать?, Крис попрощался с обоими и клятвенно обещался довести Сехуна до дома, в целях безопасности второго, сколько бы он не отнекивался, мол, взрослый, сам за себя постоит.А после они шли вдвоем, провожаемые первыми лучами закатного солнца, и наслаждались теплым вечером. Как по старинке, Бэкхен расспрашивал Чанеля, что интересного произошло за день, попутно делясь своими наблюдениями и мыслями. По дороге художник, по причине своей невнимательности, запнулся о бортик, ограничивающий скорость движения машин на людных участках, и чуть было не упал носом в асфальт, если бы не вовремя подхватившая его рука Чанеля. Смущенно поблагодарив и извинившись за свою неловкость, они продолжили путь, и, что самое главное, своей руки Чанель не опустил, продолжая поддерживать парня за локоть, да и тот был не против.Чувствующий себя некомфортно в уже изрядно поношенной одежде, Чанель первым поспешил в ванную; одновременно с тем, чтобы там без лишнего палева успокоить свое сердце и эмоции, потому что эта вечерняя прогулка была настолько романтичной и правильной в понимании Чанеля, что он готов был прыгать от счастья. К тому же, провожать Бэкхена, который даже в усталом состоянии держался предельно мило, с работы было безумно приятно; будь на то воля Чанеля – он бы провожал художника каждый раз, как у него заканчивалась смена. Но навряд ли Бэкхен поймет и оценит - они ведь не парочка и не встречаются.Это осознание снова грузом навалилось на него, в мгновение портя настроение. Теплые капли воды, уже не приносили удовольствия, поэтому парень заторопился выйти из запотевшей ванны. Переодевшись в домашнюю одежду и вытирая полотенцем свои порядком отросшие волосы, которые неплохо бы было снова покрасить, Чанель вернулся в помещение мансарды, застав немного странную картину.Уже переодевшийся Бэкхен, сидел на полу, подперев край кровати спиной, и на листе формате А4 просто водил карандашом из стороны в сторону, по принципу работы дворников на стеклах машины. Вокруг валялись уже несколько изрисованных дугообразными линиями листов. Все бы хорошо, но это не внушало Чанелю никакого доверия, особенно то, каким отсутствующим был Бэкхен во время процесса.- Что ты делаешь? - он осторожно подошел к художнику, присаживаясь рядом.- Слушай, - просто ответил художник, продолжая свое занятие.Чанель скосил озадаченный взгляд на фигуру Бэкхена, снова ловя себя на мысли, как ему хочется вот так просто взять и обнять согнувшуюся чуть ли не пополам фигурку художника; хочется, снова ощутить то тепло, которое исходило от Бэкхена и его кожи всякий раз, как Чанель специально и не очень касался ее. Прислушавшись, Чанель услышал ожидаемые шорох карандаша, скользящего по бумаге, не понимая, чего этим Бэкхен от него добивается. Однако по истечению 5 минут тишины, слушая движение карандаша, Чанель ощутил внезапное спокойствие; эти звуки успокаивали, хоть и были весьма странными, на которые и не обращаешь обычно внимания.- Зачем ты это делаешь? – Кивнул Чанель на разбросанные заштрихованные листки.- Это успокаивает, - с мягкой улыбкой ответил Бэкхен, ни на секунду не отрываясь от своего дела. – Знаешь, как механические действия, типа перебирать что-то пальцами у тактилов?Но Чанель уже не слушал, охваченный некой тревогой.?Это успокаивает?… У тебя что-то случилось, Бэкхен?