Эпилог (1/1)

Голова не то чтобы болела, но была такой непривычно тяжёлой, что её не хотелось отрывать от стола. Вернувшись после трибунала, Мирон закрылся в кабинете, будто спрятался ото всех. Чувство вины и стыда жгли внутренности, и, поддавшись порыву, он быстро написал рапорт на имя Черкасова. Не имеет он права быть командиром отряда. Потому что не справился, не смог заслужить доверие, раз его попавший в беду боец не пришёл к нему, а пытался сам решить свою проблему. Криво, непрофессионально, загоняя себя в ловушку, но сам.Грош цена ему, подполковнику Фёдорову, как командиру, раз не понял, что чернота под глазами Донца — не физические последствия плена, а самые что ни на есть моральные. Нужно было самому расспросить, поговорить по душам, как-то показать, что он и все ребята на его стороне, а Мирон отправил его к психологу. Может, конечно, и грамотному, знающему человеку, но чужому, перед которым не откроешься, тем более не признаешься в случившемся.А сейчас Мирон постоянно ставил себя на его место и даже представить боялся, что было бы с ним, если бы не Донец и его девочка, а он и Славка оказались в таком положении.Мирон потёр ладонями бритый затылок и обречённо простонал, уткнувшись носом в столешницу. Ему вдруг пришло на ум, что ради сохранения жизни Славки он пошёл бы на всё: украл, обманул, убил, родину предал, не задумываясь. Потому что ближе и роднее того нет, не было и не будет у него человека. И пусть они не так давно вместе, но Мирон знал это точно. Так же, как та девочка была всем для Донца, ради неё он пожертвовал собой.Сейчас Мирон осмыслил всё и во время военного суда буквально выворачивался наизнанку, лишь бы самую малость, хоть чуть-чуть помочь своему теперь уже бывшему бойцу. Он сделал всё, что вообще можно сделать в такой ситуации, подключил все свои связи, даже те, которыми никогда не пользовался. А Черкасов до министра дошёл, которого лично знал, и попросил помощи. Жизнь Донцу они отстояли, но это всё равно мало радовало.Поэтому Мирон считал, что обязан передать командование Ване Фаллену, а сам будет рядовым бойцом. Ему было не просто жаль Донца, он готов был волком выть от того, что ничего нельзя исправить, изменить и сделать правильно.В дверь громко постучали, но он даже не шелохнулся.— Открой, я знаю, что ты там! — Славкин голос эхом пронёсся по зданию канцелярии. — Открывай, я всё равно не уйду!Мирон вздохнул и, шаркая ногами по полу, пошёл открывать. Зная Карелина, можно было предположить, что тот либо дверь с петель снесёт, либо лоб разобьёт, но к нему в кабинет всё равно попадёт. Собственную дверь, тем более карелинский лоб, было жалко, поэтому Мирон даже спорить не стал.Тот вихрем ворвался в помещение, окинул беглым взглядом всё вокруг и уставился на него.— Что происходит? — выпалил он.— Сегодня трибунал вынес приговор, — голос звучал так безжизненно, что и без того взволнованный Славка дёрнулся всем телом.— Что? — гаркнул он. — Ну, говори, что?— Десять лет.— Блядь! Но это лучше, чем расстрел или пожизненный срок! Ты-то чего такой убитый?И тут его взгляд наткнулся на рапорт. Славка пробежал его глазами и, побледнев, прошептал:— Ты не посмеешь, зачем?— А ты не понимаешь? — вкрадчиво спросил Мирон, чувствуя, что вся накопившаяся боль сейчас выплеснется на Славку, но остановиться уже не мог. — Это моя вина! Как командира, как старшего по званию! Я прежде всего несу за это ответственность! А я не справился, не доглядел! Кому, нахуй, нужен такой командир!— Тихо, тихо, — Славка быстро шагнул к нему, обнял, сильно прижимая к себе. — Ну что ты, успокойся, дыши глубже. Мы со всем разберёмся.Глаза щипало, горло неприятно саднило — опять, наверное, связки сорвал, — и очень хотелось зареветь. Но плакать Мирон разучился ещё в далёком детстве, поэтому его нещадно потряхивало в Славкиных руках.Тот всё говорил, говорил, а он, не понимая ни слова, понемногу успокаивался, громко сопя ему в шею и до побелевших костяшек стискивая ткань камуфляжа на его спине.Они так и стояли, обнявшись, пока не опустились сумерки.— Слав, — выдохнул Мирон, — я нормально, отпусти, пожалуйста.Тот сразу отошёл от него и, быстро сдёрнув со стола листок с рапортом, порвал его.— Ты же понимаешь, что это не вариант и что твоей вины тут нет? — спросил он, выбрасывая теперь уже мусор в урну для бумаг.— Неправда, есть. Я...— Послушай меня, — Славка схватил его за руки, чуть выше запястьев, и несильно встряхнул, — ты слушаешь меня?Мирону казалось, что неожиданная истерика отняла последние силы, и он только кивнул головой.— В произошедшем нет твоей вины. Отряд существует ещё слишком короткое время, а Донец к тому же растерялся, испугался и наворотил дел. Но кто бы не наворотил? У многих из нас в прошлом проблемы с доверием, по разным причинам, но мы пытаемся, мы учимся, и у нас практически уже получается. Ему банально не повезло, что такое случилось в самом начале, а не тогда, когда мы уже все притрёмся и начнём доверять друг другу больше, чем самому себе. То, что случилось с Вовкой, это страшно, но ты не должен винить себя, это нужно пережить.— Да, ты наверное прав, — тихо согласился Мирон и снова его обнял. — Но как же, блядь, хуёво-то.— Поверь, — грустно вздохнул Славка, — не тебе одному. Весь отряд словно в трауре.Мирон наконец отстранился от него и включил свет. Несколько минут они жмурились, привыкая, потом Славка сел на диван и выдал:— Так, доделывай свои дела, я тебя тут подожду, и на ужин вместе пойдём. Не надо тебе пока одному оставаться.Мирон даже фыркнул.— Слав, — пробормотал он смущённо, — прости, что эту хрень при тебе устроил, нервы, блядь, просто не выдержали. То Донец пропал, потом Локи, сейчас целую неделю трибунал мозг выносил, чё только ни пытались на парня повесить, вот и сорвался. Но я же не истеричка, не вздёрнусь и не вскроюсь.— Я и не парюсь по этому поводу, — мотнул головой тот, — но один ты опять начнёшь эту залупу про херового командира гонять по кругу. А тебе, как отличному командиру, ещё отряд поддержать в трудной ситуации надо, поэтому замолкни и работай.Мирон улыбнулся краешком губ и принялся за бумаги, разбросанные на столе.Но поработать ему не дали. В дверь снова постучали, и в кабинет друг за другом вошли парни.Только сейчас Мирон понял, насколько все расстроены, смущены и растеряны. Ему хотелось как следует пнуть себя за то, что вместо того чтобы быть с отрядом, он закрылся тут, как сыч, да ещё и при Славке форменную истерику устроил.— Окси, что с Донцом? — выступил вперёд Фаллен.Мирон непроизвольно улыбнулся. Верный лучший друг Ваня Светло. Как всегда впереди всех, хоть на амбразуру, хоть в бой, хоть командиру пиздюлей дать.?Что бы я без тебя делал-то? — подумал Мирон. — Что бы я без всех вас делал??— Десять лет, — сообщил он.Мура тихо всхлипнула, парни шумно заворчали.— А как же смягчающие обстоятельства? — пробасил Локи.— Поэтому и десять лет, а не расстрел или пожизненное за измену родине, — вздохнул Мирон.Все молчали, осмысливая произошедшее, и Мирону вдруг пришло в голову, что вот именно сейчас нужно сказать или сделать что-то такое, чтобы больше такая ситуация не повторилась.Он откашлялся, поднялся из-за стола, не зная, что ещё предпримет, поэтому обвёл своих ребят нечитаемым взглядом и начал:— То, что произошло с Донцом, страшно и больно, поэтому хочу, чтобы вы знали и всегда помнили, как устав: что бы ни случилось у вас, что бы ни произошло, здесь ваш дом, ваша вторая семья, которая всегда будет на вашей стороне. Которая поможет, защитит, найдёт выход, даже если весь мир будет против вас.— Молодец, командир! — выдал Славка. — Немного высокопарно, но очень по сути.Все заулыбались, и даже как будто легче стало.— А Вовчика мы будем навещать, — предложила Мура, — там же, наверное, и передачки можно, и свидания?— Будем, — согласился Мирон, — мы его и там не бросим.Парни одобрительно загоготали, предлагая устроить график и ходить по очереди, как только будет разрешение.— Да, кстати, чуть не забыл, — махнул рукой Мирон, — с завтрашнего дня в отряде новый боец. Степан Карма, прошу любить и жаловать. Из госпиталя его выписывают, и ему ещё, конечно, прежнюю физическую форму восстанавливать и восстанавливать, но уверен, что майор Светло быстро его в норму приведёт. Он же у нас волшебник.— Ага, — хохотнул Фаллен, — магические пиздюли выдаю на раз.— Точно, — признал Охра, — в этом тебе равных нет, любого Гарри Поттера за пояс заткнёшь.— Да чё там Гарри Поттера, — заржал Кикир, — он и Волдеморта безносой мордой в землю ткнёт, тот и пикнуть не успеет.— Да, я такой, — отозвался Фаллен. — И если не хотите снова на себе испытать все мои способности, хватит пиздоболить и пошлите уже жрать. Даже герои и волшебники кушать хотят.Все шумно потянулись на выход.Мирон чуть приотстал от них, закрывая кабинет, и Славка тут же вернулся. Закинул ему на плечо руку и, пока никто не видел, чмокнул в висок.— Всё выправится, — пообещал он, — вот увидишь.Болезненный узел внутри не распутался до конца, но всё же ощутимо ослаб. У него отличная команда, и Мирон знал, что Славка прав.Всё выправится, по-другому и быть не может.