Глава XXXII. (2/2)

- Я не знаю, что там будет, но надо держаться вместе. Прикрывать друг друга, держать круговой строй… так мы сможем продержаться до конца боя, - серьезно изрек кшатрий, пытаясь придумать план, где смогло бы выжить максимальное количество бойцов. Скар прекрасно понимал, что этот бой для многих солдат был последним, и где-то в глубине души он даже допускал мысль о том, что он мог оказаться одним из таких воинов. Возможно, большую часть приятелей Скараби видел последний раз. От таких дум становилось поистине скверно. Но арианец не собирался так просто сдаваться, он знал, что будет сражаться до последнего вздоха. У него было, ради чего жить, ради кого бороться. И эта вера и надежда в то, что когда-то он все же сможет воссоединиться со своей семьей, придавала ему сил. Чего нельзя было сказать обо всех воинах.

- Хех, это, конечно, прекрасная идея! Но, уверяю, со страху тут половина тут же разбежится по углам, - усмехнулся западник, не постеснявшись высказать подобное при товарищах, которых он напрямую обвинял в трусости. Он уже знал эту ?модель?: в критической ситуации каждый пекся лишь о своей жизни, никому не было дела до судьбы другого.

- Надо постараться... Я и так потерял много. С меня достаточно, - со вздохом отозвался арианец, опустив голову и с силой сжав кулаки. Он и сам прекрасно знал это. Заметив напряжение друга, Брон чуть нахмурил брови, а затем снял с себя венок и тяжело вздохнул.

- А с меня ?этого? достаточно, - выдернув из железного украшения розы, проговорил мужчина, - мало того, что нацепили черт знает что, так еще и цветочками обвешали. Все ж я боец, а не фрейлина.

Скар еле заметно улыбнулся, быстро отпустив чувство гнева, и, кивнув другу, веселее добавил:

- Смотри, не разгневай Эни.

- Не, эта дамочка меня обожает в любом виде, - рассмеялся Брон, поправив взъерошенные волосы, но затем вдруг стих и обернулся через плечо. К строю вольников неторопливо шел Гриф, он также как и его сослуживцы был облачен во все белое, даже его доспехи были покрыты какой-то побелкой. Единственное, что отличало его от остальных гладиаторов - это наличие железной маски на лице и кривой крест из темного металла, который сейчас бросался в глаза. Ощутив на себе взгляд широкоплечего мужчины, воин притормозил. Гриф повернулся, поймав светло-карими глазами темный взор западника, и направился к клеткам.

- Удобно? – поинтересовался гладиатор, постучав пальцами в железной перчатке по прутьям клетки. Несмотря на то, что голос парня был ниже обычного из-за маски, было не трудно уловить издевку в его тоне.

- Ну, наверное, не так удобно, как у военачальника на ложе, но сойдёт, - хрипло отозвался Брон, ощерившись. Судя по всему, западник действительно задел парня за живое, потому что уже через секунду тот, схватив мужчину за затылок, с силой прижал его голову к прутьям.

- Следи за языком, - рыкнул воин, сжав шею бывшего друга и учителя сильнее. Арианец тоже не растерялся и, быстро подскочив к решетке, уперся острием меча Грифу в живот. Гладиатор еле заметно дернулся и напрягся всем телом, буквально начиная кипеть от вспыхнувшего гнева. Он и так позволял Брону слишком многое, чего не позволял другим рабам. Не для этого он прошел этот проклятый путь, чтобы выслушивать подобное от ?сопляков?. - Отпустил… - сквозь зубы скомандовал Скар, разделяя неприязнь и злость темноволосого парня. Воцарилось минутное молчание, которое затем было прервано хрипловатым смехом западника. Брон совсем не боялся вольника, который в его глазах так и остался некогда затравленным мальчишкой. Усмехнувшись, мужчина просунул руку через прутья клетки и одним легким движением снял маску с лица Грифа:

- Раз уж угрожаешь мне, то смотри открыто в глаза, а не через прорези.

- А я смотрю, ты все также беспечно нарываешься на неприятности. Скажи своему новому дружку, чтобы убрал меч. Иначе я сверну тебе шею, а затем и ему, - с раздражением проговорил молодой солдат, прищурив светло-карие зеркальца.

- А ты все также молишься за души тех, кого собираешься покромсать на части. Что-то совсем не меняется, правда? – без страха вскинул темные брови Брон, а затем подал Скараби знак свободной рукой, чтобы тот сложил оружие. Скрепя сердце арианец убрал меч, но даже и не подумал отойти в сторону.

- Не волнуйся, за твою я тоже успел помолиться, - едко усмехнулся Гриф, резко отпустив шею воина. А затем, выпрямившись, гладиатор поспешил убрать крест под одежду подальше от посторонних глаз. Гладиатор с откровенной неприязнью оглядел кшатрия с ног до головы, а затем вновь вернул свое внимание широкоплечему мужчине. - Советую тебе держаться от меня подальше, если хочешь выжить. А вот твоему дружку за дерзость я с радостью отсеку голову. Поэтому, - сделав паузу, хищно оскалился Гриф, - полезешь его спасать - сначала он останется без головы, а затем ты. Уяснил?

Кареглазый гладиатор не стал дожидаться ответа от бывшего приятеля и, нацепив маску обратно, направился в строй к остальным солдатам в белом. Брон лишь устало покачал головой и вздохнул: бой обещался быть действительно тяжелым.

- Не приближайся к нему, понял? – обратился мужчина к Скару, разминая шею. - Он ведь не шутит.

- Что ж, пусть попробует, - с вызовом изрек арианец и повел плечами, - посмотрим, чья голова первая покатится по арене.

Брон промолчал, посмотрев сначала на Скараби, а потом вновь перевел усталый взор на вольника в маске. Он бы хотел объяснить Скару, что не хотел бы сегодня видеть ни его смерти, ни смерти Кари. Брон прекрасно чувствовал глупую несвоевременную ревность светлокожего парня и даже понимал, почему она возникла. Ведь он навсегда останется в его памяти защитником и учителем; тем, кто вдолбил в его голову, что нужно пытаться выжить любой ценой. Тогда это было больше нужно даже самому Брону. Воин знал, что сможет постоять за себя, он был в себе уверен. Но он искренне боялся за паренька, который еще несколько лет назад так тяжело переживал жестокость и смерть, что безгранично господствовала на арене. И теперь Брон даже мог бы им гордиться, если бы не чувствовал саднящую обиду за предательство. Как только был подан сигнал начала представления, плененных гладиаторов вывезли на середину арены. К удивлению бойцов, вольники так и остались у главных ворот, не двинувшись с места. Однако уже через секунду, когда Скар и его товарищи увидели, как через боковые проходы в круг запускают белых львов, все стало предельно ясно. Бойцов так и оставили в клетках среди голодных хищников. Львы гневно рычали, расхаживая по пыльному манежу; раздраженно озирались на праздный люд, что расположился наверху на трибунах; медленно, но верно подбирались к клеткам с гладиаторами. Мужчины, оказавшись в ловушке среди разъяренных животных, встали кучнее, стараясь оказаться как можно дальше от краев клетки. Однако места в небольшом железном квадрате было поистине мало и, несмотря на то, что солдаты прижались плотнее друг к другу, некоторые бойцы все равно находились в опасной близости от прутьев, через которые уже начали пытаться просунуть морду и лапы любопытные хищники. Осознав, что никто не собирается отпирать клетки, Скараби выставил меч вперед, чтобы хоть как-то отпугивать бешеных кошек, и обернулся через плечо к Брону:

- Я знаю этот метод! Это запугивание! Такое частенько применяют во время пыток! Они просто хотят нас ослабить! Страх выматывает, заставляет людей совершать глупые ошибки! Как бы там ни было, мы защищены наполовину… они не смогут пробраться к нам. У нас же есть оружие, мы можем использовать это!

Западник внимательно выслушал друга и, оценив обстановку, быстро кивнул:

- Слышали Скара? Держать позицию, не сметь сдаваться, иначе будете сожраны львами! – услышав Брона, бойцы, что стояли с внешней стороны вывели вперед свое оружие, защищаясь тем самым от опасности и защищая тех, кто стоял внутри ?строя?. На удивление Скараби, все действительно послушались команды, и те хищники, которые все же порывались достать кого-то из солдат из клетки, где находился арианец, лишались конечностей или жизни. Что нельзя было сказать о второй клетке:там воины запаниковали, и резня уже началась в самой клетке. Мужчины начали толкать друг друга к прутьям в когти хищникам. Послышались громкие крики людей и жуткий рык животных, в воздухе запахло свежей кровью, трибуна начали что-то громко скандировать. Сердце кшатрия с ужасом ухнуло, начиная отбивать бешеный ритм об ребра, в голове проклятыми тамтамами начал отзываться подскочивший пульс. Зрелище, что разворачивалось перед ним, по его мнению, могло вызвать лишь страх. Однако золотая публика взрывалась оглушающим гамом каждый раз, когда животные раздирали на части новую жертву.

Посередине, в центральной ложе, за происходящим с интересом наблюдал и принц Эдмарион со своими приближенными и приглашенными гостями. По правую руку принца расположился уважаемый гость - седовласый мужчина преклонных лет, представитель Дома Бронзы. По левую – высокий мужчина с волосами цвета спелой пшеницы и одетый в строгий кафтан черного цвета – Ясон, хороший друг и генерал принца. Король Эвой вновь не присутствовал на представлении из-за плохого самочувствия, что, кажется, в какой-то мере тревожило всех, но больше всего самого Эдмариона. Принц действительно любил своего отца и мысли о том, что когда-нибудь его просто может не стать, до онемения пугали молодого преемника. Отец посетил лишь открытие ?Недели Богов?, а затем слег с сердечными болями, но пообещал, что его подданные смогут увидеть Короля на закрытии. Королева подобные представления не посещала. Потому Эдмарион в этот день был вынужден проводить свой досуг в скромной компании. Все дипломатические взаимоотношения с послом по правую руку ему пришлось вести в одиночку, благо тучный мужчина часто отвлекался на молодых девушек – работниц амфитеатра.

Тем временем на арене продолжалось представление, от которого зависела судьба ставки Эдмариона. На жизнь Скараби золотой принц поставил действительно много. Львов подговорить было нельзя, иначе любой смотритель амфитеатра непременно это сделал, чтобы обеспечить принцу победу. Но бой был честным, в чем очень сомневались его участники. Один изо львов как раз смог зацепить лапой гладиатора, сильно разодрав острыми когтями его ногу. На мгновение брюнет испугался, что в лапы жестокому хищнику попался Скараби, но арианец был цел и даже помог товарищу по несчастью.

- Господин Эдмарион, это – львы людоеды, - ровный голос Ясона, вывел Эдмариона из потока мыслей, и тот повернулся к молодому генералу с серо-зелеными глазами, – поэтому они так агрессивно ведут себя по отношению к рабам. Они уже пробовали человеческое мясо и воспринимают их, как пищу, - прокомментировал светловолосый мужчина. Только сейчас принц понял, что, кажется, слишком ярко выражал свой интерес к арианцу: это заметил его военачальник. Однако светловолосый мужчина был слишком аккуратен, поэтому начал издалека, и в этом Эд убедился уже через минуту.

- При всем моем уважении, но Вам не кажется, что Вы слишком много надежды возлагаете на этого воина? – поинтересовался Ясон, понизив тон и наклонившись чуть ближе к принцу, но сохранив при этом деловую дистанцию. – Я ни в коем случае не хочу сказать, что Ваше решение сделать на него ставку не оправдывает себя, Господин. Но почему Вы в нем так уверены?

- При всем моем уважении, - спокойно начал брюнет, глянув на друга, - я хочу напомнить Вам, генерал, что я могу себе позволить немного поиграть с удачей, даже если цена игры кажется Вам неоправданно высокой. Я прекрасно осведомлен о жестокости этих животных, - продолжал Эдмарион, - мне случалось общаться с торговцами, которые не забывали напоминать мне, что эти львы – символ Дома Серебра. Что может быть красочнее, чем смотреть, как живое ?знамя? пронзают ржавые мечи? Светловолосый генерал многозначительно посмотрел на своего господина, про себя взвешивая, стоит ли действительно высказать принцу свое мнение по поводу такого глупого способа для услаждения королевской гордыни, а затем еле заметно усмехнулся:

- Не хочу показаться сквалыгой, но стоит ли нести такие траты, дабы доказать и так всем известную истину? Однако… - мужчина вновь перевел взор серо-зеленых глаз на бойцов, - Господин Юнон предлагал обучать гарпий. Они выглядят не менее внушаемо. Но птицы расправлялись с глазами гладиаторов быстрее, чем хотелось бы. Публика просто наблюдала бы, как слепые ?котята? ползают по пыльному кругу, а гарпии вцепляются им в головы. Но раз Вам так приятно наблюдать символизм на арене, это вполне можно устроить. - В случае с гарпиями мне придется купить рабов из Серебра, дабы сохранить смысл моей любви к символизму, - хмыкнул Эдмарион, про себя почему-то обрадовавшись, что отца не было рядом. Эвой никогда не одобрял подобные мысли сына, желая для Золота и Серебра долгого мира и сотрудничества. Эдмарион был совершенно не настроен сохранять мир с задолжавшим ему королевством. – Однажды, Ясон, этот символизм случится не только на арене амфитеатра. Придет время, и я завоюю Серебро и возрожу Силводор*. У древнего королевства может быть лишь один Король, думаю, не стоит называть его имени, м? – Эдмарион улыбнулся другу и вновь устремил взгляд на арену. Многие, услышав подобные изречения принца, могли бы не согласиться с ним, конечно, не высказав этого несогласия вслух. Однако молодой генерал полностью разделял желание своего господина, лелея мечту об объединенном мощном государстве, которое, естественно, именовалось Золотой Империей и подчинялось одному сильному правителю. Время правления Серебра подходило к концу и это было заметно невооруженным взглядом, пора было двигаться дальше. - Вы знаете, что моя точка зрения полностью аналогична Вашей, - с улыбкой изрек Ясон, повернувшись к Эдмариону. - Поэтому ты стоишь рядом со мной, - кивнул принц, но отвлекся от дальнейшего обсуждения. Зрители взорвались восторженными воплями, когда одного льва все же убили. – Кстати… как твой гладиатор? Ну, кого ты там выкупил? – сменив официальность на дружескую беседу, голубоглазый брюнет стал рассматривать рабов на арене. – В чем преимущество давать им так много свободы? Я никогда не выкупал гладиаторов, - задумчиво проговорил принц и закусил губу.

На секунду военачальник замялся, отводя взгляд в сторону украшенных трибун. Он сам никогда до этого случая не выкупал рабов, ему совершенно не было дела до привезенных из глуши варваров. И в тот день, наверное, сам черт дернул его освободить этого вспыльчивого парня из рабства. Ясон сам толком не мог объяснить себе причину совершенной добродетели, тем более объяснить Эдмариону эту смесь чувств и противоречий, что возникали в нем каждый раз, когда он вспоминал об этом инциденте и вообще думал об этом гладиаторе. Поэтому генерал решил обойтись лаконичным и более менее внятным ответом, собственно, как обычно. - Его кличка Гриф. Свобода дает им больше шансов выжить, Господин. Им предоставляют хорошее оружие и обмундирование и они больше не живут в клетках, как звери. Но покинуть столицу они всё равно не могут, - ровно отозвался Ясон, вновь подняв взгляд на принца. - Тебе есть дело до них? – искренне удивился Эдмарион, одарив друга многоговорящим взглядом. – Вот бы не подумал, - хмыкнул он следом, - или же все дело в другом? Может, тебя связывает с этим безумцем нечто более яркое, нежели его битвы? Намек принца был таким явным, что Ясон заметно напрягся. Казалось, генерал даже сел более ровно, а и так выпирающие скулы стали еще отчетливее. Сжав губы в тонкую линию, мужчина попытался собраться с мыслями для четкого ответа. Он любил прямоту во всем, но не в такого рода вопросах, подобное просто выбивало его из колеи. Чуть помолчав и сделав вид, что его молчание было связанно с тем, что генерал отдал все свое внимание представлению, мужчина облизнул губы и, наконец, выдохнул. - Мне нет до них дела. Причина выкупа этого воина не только в симпатии, как Вы изволили подумать, - начал Ясон, стараясь выглядеть как можно равнодушнее, - он нравится публике. Большая часть ставок идет на него. Люди любят сражения с ним. Смысл был терять прибыльного бойца? Тем более мне и самому интересны они. И он мне не стоил трех южных шахт, - со смешком проговорил блондин, позволив себе немного колкости. - А с чего ты решил, что я проиграю эти чертовы шахты? – рассмеялся Эдмарион. – Поверь, Ясон, отчасти мне бы хотелось увидеть смерть этого дикаря, но еще никогда прежде я не был так уверен в бойце, как уверен в нем. У этого раба есть две причины остаться живым, одна из них – желание убить меня, представляешь? – принца это откровенно веселило.

- Простите меня за мою дерзость, но я все же решусь спросить, а какая вторая причина? - широко оскалившись, вскинул светлые брови генерал. - Его семья, - пожал плечами брюнет. – Он хочет безопасности для них, хочет быть с ними рядом. Ради этих двух целей он готов на все, мне это нравится.

- Что ж, похвально, даже для такого... как он, - согласился военачальник, вовремя заменив слово ?убийца?. Тем временем на арене сменился круг событий: на манеж, наконец, вышли вольники, чему несказанно была рада золотая публика; рабам открыли клетки, а оставшихся львов загнали обратно в боковые ворота. К этому моменту плененных солдат стало вдвое меньше, и теперь на каждого свободного бойца амфитеатра приходилось не больше двух рабов. Скараби и его группа быстро покинули клетку и приняли оборонительную позицию.

- Сколько времени осталось до конца боя? – спросил Брона Скар, вглядываясь в белых гладиаторов, что поклонились приближенным короля и принцу и теперь двигались в их сторону.

- А черт его знает… когда время подойдет к концу, зазвенит колокол, - отозвался западник. Мужчина огляделся, а затем, с силой выдохнув, кивнул в сторону, - так, я беру вон того пухляша, что слева, а ты тогда вон тех дамочек справа.

- Понял, - тихо усмехнулся арианец и перевел взор каре-зеленых глаз на двух солдат, что направились к нему. Брон издал хриплый крик (что послужило, кажется, сигналом к действию для всех) и рванул на высоченного громилу; Скар лишь глубоко вдохнул перед началом тяжелой битвы.

В одночасье все смешалось вокруг, и звон железа послышался в непозволительной близости от лица. Скараби не желал убивать ради потехи, такие жертвы отпечатывались на сердце, пульсируя кроваво-красными пятнами в воспоминаниях, но у него не было выбора. В вынужденных смертях можно было винить жадную до зрелищ публику, в корень прогнившее общество золотого континента или прихоть принца. И, возможно, где-то в глубине души Скар так и делал, но проще от этого не становилось. Убийства не давались легче, и руки начинали дрожать все сильнее, когда острие меча вновь пронзало тела врагов, а кисти заливало теплой кровью. Главная арена амфитеатра насквозь пропиталась жестокостью. Медный запах вперемешку с песком и потом нещадно бил по обонянию. Скараби изо всех сил старался держаться рядом со своими товарищами на тот случай, если кому-то из них понадобится помощь. Арианец не стремился убивать своих оппонентов, напротив, все его атаки были направлены на то, чтобы оглушить соперника и выбить оружие у них из рук. Но, кажется, именно это и сыграло с ним злую шутку: один из гладиаторов (тот самый, которого совсем недавно Скар лишил копья, сломав его поперек) с силой схватил кшатрия и отбросил его в сторону. Арианец, встретившись со всего размаху грудной клеткой с пыльной землей, даже не сразу понял, что произошло. Дыхание перехватило, в ушах зазвенело, а глаза неприятно защипало от попавшего в них песка. Но на свое счастье Скараби не выпустил из рук меча. Поэтому, когда вольник, вооруженный топором, решил воспользоваться положением (все же добивать лежачих намного проще, чем драться с готовыми к атаке рабами), арианец был готов оказать сопротивление. Плечистый мужчина резко подтянул его за ногу к себе и приготовился занести топор, но Скар вовремя перевернулся на спину и сделал быстрый мах мечом. На лицо светловолосого арианца струей брызнула алая жижа. Гладиатор измученно скривился, уронив топор совсем рядом с плечом кшатрия, и схватился двумя руками за перерезанную шею. Скараби не успел отодвинуться, и скоро на него вовсе свалилась туша умирающего воина.

Скараби знал, что надо было срочно вставать и продолжать бой, но этот давящий вес мертвеца будто высосал все силы из арианца как физические, так и моральные. Превозмогая усталость и боль, Скар все же столкнул с себя тело и перевернулся. Только сейчас он заметил, что находится в опасной близости от развернувшегося сражения между двумя рабами и Грифом. Теперь Скар воочию мог наблюдать то, о чем так ярко рассказывал Брон, и от чего была так в восторге вся золотая публика амфитеатра. Молодой гладиатор действительно бился крайне жестоко: около него уже лежало два мертвых тела, у одного из которых напрочь отсутствовала голова, а его белые доспехи и железная маска покрылись неровными алыми пятнами. Однако во всех этих резких выпадах и рубящих ударах Скараби смог разглядеть еще кое-что... И это была самая настоящая паника. И теперь, приглядываясь, арианец видел, что смятение бойца выдавала и дрожь в руках, которую тот пытался умело скрыть в жесте, будто поудобнее перехватывает рукоять меча, и неоднократные повороты головы, и часто вздымающаяся грудная клетка. Грифом правила вовсе не кровожадность, как это могло показаться на первый взгляд, а всепоглощающий страх и инстинкт выживания. Парень просто уничтожал угрозу, правда, судя по всему, гладиатор видел ее повсюду. Скар помнил просьбу Брона держаться подальше от кареглазого вольника, и он бы, правда, последовал его совету, если бы не одно ?но?. К Скараби подбежал один из его товарищей и поспешил помочь кшатрию подняться. Безусловно, этот жест заслуживал уважения, однако вся эта суматоха вмиг привлекла внимание Грифа и еще одного вольного гладиатора. Раб по кличке Семирон, заметив боковым зрением приближающуюся опасность, быстро принял оборонительную позицию, тем самым дав Скару возможность встать на ноги. Однако только сейчас кшатрий заметил, что его меч так и остался лежать под телом мертвеца. Нужно было срочно вооружиться, но любое резкое движение могло спровоцировать вольников на нападение, и тогда бы Скараби точно уже не успел поднять оружие.

Пока второй вольник обходил воинов сбоку, Гриф пошел более опасным, но проверенным путем. Молодой гладиатор сделал быстрый выпад мечом и будто потянулся вслед за оружием, сделав два шага вперед и тем самым ?открывшись? сверху. Этим маневром он дал возможность противнику нанести удар. Темнокожий боец замахнулся и попался на уловку: Гриф резко нагнулся и отступил в сторону, из-за чего Семирон глупо ушел из оборонительной позиции, открыв для удара спину. Поэтому Грифу не составило большого труда застать врасплох даже уже обернувшегося в его сторону воина. Быстро схватив раба за шею и дернув на себя, гладиатор нанес точный и молниеносный удар острой рукоятью меча мужчине в висок. Удар оказался настолько сильным, что попросту проломил бойцу череп и тот замертво свалился на пыльную арену. Все произошло настолько быстро, что Скараби даже не успел ничего предпринять. Теперь друг от друга двух бойцов разделяли всего пара шагов и труп темнокожего мужчины, которой лежал у ног Грифа. Второй гладиатор, который уже успел обойти арианца со спины, сначала было хотел напасть на кшатрия, но его отвлек еще один раб, который также как и Семирон решил помочь Скару. И теперь, когда гладиатор был занят другим бойцом, Скараби был вынужден драться лицом к лицу с Грифом.

- Я же обещал оставить тебя без головы. И я сдержу слово, - низко отозвался гладиатор перед тем, как кинуться на кшатрия. Гриф с похвальным рвением наносил рубящие удары, пытаясь попросту разрубить Скара на части. Самое ужасное заключалось в том, что у Скараби даже не было возможности защищаться. Свой меч арианец так и не смог достать из-под мертвой туши побежденного, а до ближайшего оружия (это был меч убитого Семирона) кшатрия разделяло около двух метров и вошедший в азарт молодой воин в маске. Поэтому Скараби только и приходилось отпрыгивать назад и уворачиваться от ударов, но этим он только увеличивал расстояние от меча. Скар прекрасно понимал, что не сможет постоянно уходить от ударов Грифа: рано или поздно тот сможет задеть его. Поэтому Скараби пришлось пойти на крайние меры - он сам считал это действие низким, но у него совсем не было выбора. Кшатрий вновь выполнил уклоняющийся маневр и, зацепив носком сапога песок, пустил его прямо в лицо Грифу. Железная маска смогла защитить лик парня, но не его глаза. Дернувшись, Гриф начал на рефлексе судорожно тереть тыльной стороной руки глаза прямо в маске, а лишь затем снял ее и, отбросив, вновь принялся вычищать раздраженные очи от песка. В этот момент, столкнув парня с ног, Скараби смог сделать кувырок и оказаться около меча.

- Ублюдок! - громко вскрикнул кареглазый воин, который, наконец, смог снова видеть, и кинулся на арианца. Кшатрий быстро развернулся и приготовился нанести удар Грифу, откинув в сторону всю осторожность. Темноволосый парень сделал резкий замах, но уже через секунду был со всей силы сбит с ног. Гриф даже не сразу понял, что именно произошло, да и подняться с первой попытки не получилось, в голове звенело так, что парень банально перестал слышать все происходящее вокруг. Но когда он смог все же прийти в себя, то с гневом устремил свои темно-янтарные зеркальца на виновника своего падения.

- Ты... - буквально прорычал Кари, рассматривая перед собой своего учителя.

- Остынь! - громко скомандовал Брон, медленно двигаясь в сторону Скараби. Гриф попытался поскорее подняться, чтобы продолжить прерванный бой, но, как только тот встал на ноги, глухо зазвенел колокол, знаменующий конец представления.После поединка праздник богини Эни продолжился. Зрители отправились праздновать на площадь, а приехавшим дорогим гостям устроили богатый прием прямо в амфитеатре. Никого из Дома Золота не смущал запах крови, который в буквальном смысле повис над всеми, но некоторые заграничные гости все же чувствовали себя неуютно.Выживших в бою гладиаторов и рабов на скорую руку очистили от следов жестокого сражения и привели в большую залу, которая примыкала к зданию арены. Там их оставили ждать принца, который должен был лично поприветствовать победителей и приказать вручить им брошь Эни.

Скараби совершенно не хотелось встречаться с Эдмарионом, тем более сейчас. Он был слишком вымотан боем, тело ломило после тяжелого сражения, и чертовски хотелось пить, да и просто отдохнуть в тишине и спокойствии. Сегодня Скар потерял много верных товарищей и сам не раз оказывался на волоске от гибели, поэтому вся эта важность и напыщенность выглядела скорее издевательством, нежели признанием. Вольники, которых поставили напротив рабов в одну шеренгу, тоже выглядели уставшими и затравленными. Многие были ранены (как свободные, так и плененные гладиаторы) и скорее мечтали о перевязке, чем об искусно выделанной брошке. Но каким бы свободным ни считался боец, каждый обязан был дождаться конца церемонии. Принц особо не спешил, словно не знал, что мужчины еле стоят на ногах после битвы. Да и не его была в этом вина: знать Золота и ближайших государств желали перекинуться с юным наследником хоть парой фраз. Когда Эдмарион дошел до залы, надсмотрщики громко оповестили об этом, самым ?везучим? удалось отхватить удар палкой по спине. Обе шеренги выровнялись, и золотой преемник с улыбкой подошел ближе к гладиаторам. Ясон держался по правую руку от принца, но чуть позади него. Мужчина быстро нашел среди вольников своего гладиатора и, убедившись, что тот в состоянии держать строй, облегченно вздохнул.

- Это был красивый бой, сильное сражение! Богиня Эни должна быть в восторге, ведь вы все обласканы ее любовью, - без лишних вступлений начал Эд, - другие же стали закономерным жертвоприношением ее силе, что само по себе тоже неплохо, - уже чуть тише заключил принц и улыбнулся, осматривая оставшихся воинов. В этот раз выживших было больше. – Каждому из вас Король Эвой дарит брошь – длань Эни, ваш оберег на следующие битвы! Эдмарион взмахнул рукой, слуги засуетились, и главный смотритель амфитеатра вышел к принцу, опустив голову, чтобы не пересекаться с преемником взглядом. Когда мужчине поднесли небольшую шкатулку с брошами, он принялся награждать подарками вольников, лишь затем рабов. Эдмарион с интересом смотрел на Скараби, к рубахе которого прицепили небольшую брошку. Вряд ли арианец был рад такому трофею. Скар сначала внимательно проследил за руками смотрителя, а затем с нескрываемым вызовом поднял тяжелый взор каре-зеленых глаз на наследника золотой империи. Если бы только арианец мог, он бы сейчас с удовольствием поинтересовался у нарядно одетого принца, понравилось ли его Высочеству наблюдать за жестокими убийствами, кои служили лишь развлечением для него и таких же персон, как он. Но он не мог. Он помнил уговор. Поэтому ему только и оставалось, что ровно смотреть в эти холодные северные глаза. - Невиданное неуважение! – недовольно высказался Ясон за спиной принца. Эдмарион обернулся на полководца и нахмурился, явно не поняв причину подобного комментария. – Он смеет смотреть на Вас! - Ах, это, - хохотнул наследник, - дикарь, - пожал он плечами, - что с него взять? - Ему нужно преподнести урок, - рассудительно начал тот, - пару раз получит, сразу усвоит правила! - Думаю, я пока не стану его наказывать, - тихо ответил Эдмарион, поравнявшись с полководцем, чтобы их диалог остался лишь между ними и не привлекал к себе слишком много внимания. – К тому же это даже интересно. - Что именно? – не понял Ясон. - Покажи мне еще хоть одного человека, который будет смотреть мне в глаза с такой ненавистью. - Вас забавляет его ненависть? – нахмурился мужчина. - Скорее сам факт ее существования, - улыбнулся принц. – У него нет причин ненавидеть меня, но он ослеплен гневом, страхом. Не ягуар, а слепой котенок, - продолжал рассуждать Эдмарион, - однажды все переменится. Не знаю когда и как, но он либо поймет, как нужно вести себя, либо… - …его убьют, - закончил Ясон за принца, - отчего-то мне кажется, что второй вариант сыграет быстрее. - Думаешь? – удивился Эд. – Разве он не показал себя в этом бою?

- Это всего лишь везение, - усмехнулся Ясон. – Он – раб, сколько мы видели таких? Конец всех ждет один. Разве что… - Разве что что? – поинтересовался брюнет. - Может, судьба его изменится, и его выкупят. С хорошим оружием у него больше шансов, - чуть помолчав, генерал перевел свой взгляд сначала на непокорного арианца, а затем вновь на своего Господина. - Им как раз интересовался наш гость. Господин Памир был весьма впечатлен его умениями... после окончания представления он еще долго любопытствовал у меня, как Вам удалось заполучить этого Ягуара, откуда он и прочее. - Что? – не понял Эдмарион, выразительно посмотрев на друга. – Его хотят выкупить? Так быстро? – выкуп рабов не был большим событием, но парень явно не ожидал, что Скараби могут выкупить так скоро. Мысленно принц даже похвалил себя, ведь когда он отдавал дикаря в амфитеатр, он запретил выставлять его на продажу, и любой вопрос по выкупу должен сначала быть одобрен им самим. – Что за господин Памир? - Боги, Господин Эдмарион, - тихо рассмеялся Ясон такой растерянности принца, – Я все же смотрю, этот боец у нас особенный, раз ему уделяют столько внимания. Приезжие гости… Вы… - выразительно хмыкнув, русоволосый мужчина перестал смеяться, но так и не смог скрыть улыбку, - Господин Памир - это прибывший из Бронзы посол. Вы сегодня весь день с ним общались, но, кажется, так и не запомнили его имени. - А-а, - без энтузиазма протянул брюнет, - этот старик. Черт, неужели мне придется снова с ним пересечься, - Эдмарион не успел высказаться, как в поле зрения появился тот самый посол Бронзы. То был уже видавший лучшие годы жизни мужчина с внушительным животом, который обтягивали дорогие ткани с вышивкой. Пуговицы, сдерживающие края одежды, явно испытывали сильное давление.

- О, Ваше Величество! – воодушевился седовласый мужчина. – Не ожидал, что Вы еще здесь! - Куда же я денусь, - тихо выдохнул Эдмарион себе под нос, а после растянул губы в приветливой улыбке. – Господин… - Памир, - шепнул Ясон. - …Памир! Вижу, Вы все еще под впечатлением от представления? - Да-а-а, - с улыбкой протянул мужчина. – Ни на одном континенте не встречал подобного! Все было превосходно! – тучный господин широко развел руки, а затем коротко поклонился в знак признательности за такой дивный прием.

- Что ж… - тихо выдохнул генерал с серо-зелеными глазами. – Я, пожалуй, не буду Вам мешать и пойду проведаю своего гладиатора. Естественно, с Вашего позволения, Господин Эдмарион. Принц перевел взгляд на полководца и недовольно прищурился. ?Вот же зараза ты, Ясон?, - подумал Эдмарион и махнул рукой, отпустив свою соломинку спасения в открытое плавание.

- Ясон вскользь упомянул, что Вы заинтересовались одним из гладиаторов, даже желаете выкупить, - начал с главного принц, вернув внимание послу, - но зачем вам гладиатор в Бронзе? Разве Ваше Государство устраивает нечто подобное? - Ох, нет. Подобного, конечно, не позволяют в нашей стране, - начал было Памир, но вовремя поймал себя на мысли, что подобные заявления могут оскорбить принца. В Доме Бронзы смертельные бои были незаконны, а подобные развлечения Золота осуждали. – Я бы хотел выкупить Вашего бойца для охраны. Меня очень поразил гладиатор по кличке Ягуар! Он отлично владеет мечом и реакция превосходна! Однако меня больше заинтересовали его способности, как лидера. Из него бы вышел неплохой главнокомандующий! Я знаю, он привезен с диких земель и, возможно, с ним могут возникнуть проблемы… Но! Если же все выйдет, как я задумал, он бы стал хорошим дополнением гвардии! – изрек бронзовый посол, периодически оборачиваясь в сторону кшатрия и указывая на него рукой. К слову, такое внимание арианцу явно не нравилось: каждый раз, когда Господин Памир показывал на него рукой, Скараби раздраженно хмурился. - Возможно возникнут проблемы? – усмехнулся Эдмарион. – Могу с уверенностью сказать, что они возникнут точно, - заявил принц, глянув в сторону плененного гладиатора. – Желаете посмотреть на него вблизи? – великодушно предложил принц, жестом пригласив посла ближе к воину. - Да, если можно. Я был бы совсем не против, - услужливо поклонился мужчина и приблизился к Скараби. Оглядев молодого бойца с ног до головы, Памир чуть прищурился, а затем подошел совсем близко, чтобы получше разглядеть лицо арианца. - А Вы не напомните еще раз, откуда он… что за отметины под глазами? Он шаман? – попытался сам догадаться седоволосый. Памир часто путешествовал и уже встречался с подобной любовью раскрашивать свои лики у волхвов с севера, правда те предпочитали наносить символы на щеки и лоб. - Красивее пытается казаться, чем есть, вот и красит глаза подобно женщине, - усмехнулся Эдмарион, тут же поймав гневный взгляд Скараби. – Этот боец с наших земель, некогда они были свободными, но все маленькое когда-нибудь всегда становится частью чего-то большего, не так ли, Господин? - О, да, я наслышан о Ваших началах. Король Эвой – счастливый человек! Он передаст правление лучшему преемнику! – не без лести отозвался старик и продолжил осмотр гладиатора. В силу своих привычек он не мог обращаться с бойцом так, как это позволяли себе другие покупатели, от Эдмариона это не ускользнуло. - Вы не смущайтесь, присмотритесь лучше! Хороший боец, высокий какой, - хмыкнул принц, - если хотите рассмотреть его лицо ближе, так дерните его к себе, в этом нет ничего страшного, он всего лишь раб. Скар буквально искрился от гнева: мало того, что его представляли странному старику, как какой-то кувшин на базаре, так еще и обсуждали его внешний вид, причем в слишком пренебрежительной форме. ?Всего лишь раб… я покажу тебе раба…? - разъяренно думал кшатрий, до боли сжимая кулаки. Арианец был слишком увлечен тем, что проклинал Эдмариона и одарял того самыми выразительными взглядами, какие только мог себе позволить, поэтому совсем пропустил вопрос посла о собственных зубах и ответ принца. Посему был весьма ошарашен, когда тучный мужчина, ухватив его за шею, потянул вниз. Эдмарион спокойно играл с рабом в ?гляделки?, спуская тому подобное хамство. Куда больше его веселил посол, наивно следовавший рекомендациям принца. Когда Памир решил осмотреть товар ближе, чтобы после совершить выгодную сделку, он прижал большой палец к верхней губе воина и попытался ее оттянуть, за что чуть не лишился фаланги. Эдмарион еле сдержал смех, когда ошарашенный посол одернул руку от гладиатора. - Он чуть не укусил меня! – ошеломленно выдохнул он и отшагнул в сторону. - Он так флиртует, - захохотал принц, которого вся ситуация до невозможного веселила. - Я бы с таким же с удовольствием пофлиртовал с Вашим носом… - еле слышно проговорил кшатрий, совсем взбешенный таким хамством, и прожег взглядом дыру в золотом принце. Скараби с силой выпустил воздух вместе с накопившимся гневом через зубы, прикрыв каре-зеленые очи, и вновь выпрямился, показывая этим жестом, что больше не намерен никому демонстрировать свои ?по-женски подведенные? глаза и зубы.

После такого заявления посол Бронзы с опаской посмотрел на принца, прекрасно зная обычаи и законы жестокого Дома Золота. Эдмарион все еще посмеивался над всей ситуацией, а после, тяжело вздохнув, спокойно ответил: - Господин посол, - начал Эдмарион, - я вынужден посоветовать Вам любого другого гладиатора, ибо этот уже давно принадлежит мне и, честно признаться, с первого же дня рвется на плаху, - с недовольством глянув на Скараби, принц слегка помотал головой и с сожалением опустил взгляд вниз. - Но, Ваше Величество! Зачем же Вы предлагали осмотреть его? – растерялся Памир. - Хотел продать его, но передумал, - пожал плечами Эдмарион, который вообще не видел нужды оправдывать свои действия. Подозвав смотрителя, он попросил того показать послу других гладиаторов, которые уже разбрелись по своим ?клеткам?. Когда посол покинул зону комфорта принца, Эдмарион без опаски схватил кшатрия за шею и резко дернул к себе. – Все так же нарываешься, м? - Никак нет… Господин… - низко изрек, Скараби, сдерживая себя изо всех сил, чтобы действительно не вцепиться брюнету в переносицу. – Я всего лишь, как Вы сами изволили выразиться, кокетничал с Вашим гостем и Вами, - с нескрываемой иронией уточнил арианец, вскинув светлые брови. Эдмарион отпустил шею воина, небрежно оттолкнув раба от себя. Честно признаться, парень метался между двух огней: одно пламя вынуждало его смеяться, другое толкало на преступление, словно сегодня на арене было мало крови. - Дококетничаешься, - только и сказал Эдмарион и велел увести Скараби, пока желание пролить кровь не перевесило.

- Я бы сам преподал ему урок, - проговорил Ясон, когда вновь пересекся с принцем. - У тебя есть дела куда важнее, чем марать свои руки о всякую чернь, - ответил Эдмарион, рассматривая Скараби уже через решетку казармы. Кшатрий лишь гневно скрипнул зубами, гася в себе все вспышки ярости. Его маленький выпад грозил вылиться в большие неприятности и опасность для его семьи, судьба которой все еще была в руках золотого ублюдка. Молодой воин ждал своего наказания каждый день, и каково же было удивление Скараби, когда спустя всего несколько дней он вдруг оказался среди вольников.* – Силводор был цельным государством, пока не раскололся на Серебро и Золото.