Глава XXIV. (1/2)

Поздним утром все гости выползли из своих спален, и во дворце вновь начался водоворот событий. Пользуясь тем, что практически все были заняты, Тадэус тихо ушел в храм. Он всю ночь не спал, но и сейчас не мог найти даже минуты на отдых. Осмотрев святыню, молодой мужчина убедился, что находится в храме один. Заперев двери изнутри, Инквизитор преклонил колени перед крестом и сложил ладони перед собой в молитве. Как бы ему ни хотелось исповедоваться своему отцу или кому-либо, он не мог, страшась, что церковная тайна не выдержит натиска Королевских интриг. Прикрыв глаза, Тадэус глубоко вдохнул, лоб его нахмурился, от чего стала видна складка между бровей. - Боже, прошу, благослови меня, - голос мужчины был почти не слышен. - Моя последняя полная и честная исповедь была три года назад, с тех пор я согрешил... Я согрешил много раз, я был слишком жесток к провинившимся, я убивал через перо и приказы, я убивал сам, я раскаиваюсь в содеянном, но такова моя миссия. В прошлый раз я обещал Тебе, что искуплю свой самый страшный грех. Я любил мужчину, любил неверующего, я полюбил разбойника, и я всей душой раскаиваюсь в своих чувствах. Я обещал, что больше не совершу такого греха, и я честно следовал своему обещанию эти три года. Я старался вести чистую жизнь, я следовал Твоим Святым заветам. Клянусь, я старался. И мне было тяжело сдерживать свое обещание. Ты отнял у меня часть жизни, забрав жизнь моего любимого и бросив его душу гнить в геенне огненной, что нам теперь никогда не встретиться в Ином мире. Я чуть не потерял веру, но шел по Светлому пути через мрак своей грешной души. Но я понял Твое послание, я принял его, отдавшись в плен бесу лишь в своих кошмарных снах. Я забыл, я закрыл это в себе, не давал этому выйти. Боже, прости мне мой грех... я снова согрешил... Храм звенел от тишины, которая разбавлялась чуть слышным потоком слов. Речи мужчины шли из самого сердца, из его души. Казалось, время остановилось в этом храме. Солнечные лучи золотом падали на алтарь, а массивная тень от креста падала на молодого Инквизитора. - Я злоупотребил властью, которую дал мне земной дом Твой, которую даровал мне Король. Я злоупотребил силой своей, применив ее к тому, кто слабее меня физически и духовно. Я не казнил преступника, хотя должен был, но я не смог. Однажды я не смог спасти того, кто был мне очень дорог, этой ночью я вспомнил боль своей утраты. Боже, прошу, не нашли на меня гнев свой праведный! Я не должен был вспоминать его, не должен помнить имени его, но я помню, и сердце мое тоскует до сих пор. Поэтому я спас мальчишку, мальчишку без души и веры, в его сознании живет мрак, а разум затуманен лживыми божествами. Я хотел принять его исповедь, хотел очистить его душу и наставить на путь, который Ты приготовил для каждого. Я спас его от казни, прикрывшись Святым именем Твоим. А вместо этого... я применил силу, применил власть. Этой ночью я любил мужчину. Прошу, прости мне мой грех или закрой на него глаза. Я не знаю, что делать. Я не смог противиться бесам в своем теле, не знал, что они до сих пор живут во мне! Эти три года я служил во имя Твое Господне и следовал десяти Твоим заповедям, я старался не грешить, но эта ночь перечеркнула все мои старания и стерла с карты путь, который был мне уготовлен Тобой. Мое имя черно теперь, но я прошу, очисти мою душу от этого греха, дай мне силы, ведь мне одному не выстоять против этого дьявола. Умоляю, успокой мою душу, потуши этот бесовский огонь в моей груди. Прости меня, Боже, и отпусти с миром. Аминь. Закончив исповедь, мужчина перекрестился и наклонился к алтарю, вытянув впереди себя руки. Уткнувшись лбом в мраморный пол, Тадэус глубоко вдохнул. В груди что-то неприятно сдавливало, словно искренних раскаяний было мало. Конечно, ведь он не пообещал Богу, что не повторит своих злодеяний. Осознав это, молодой Первосвященник нахмурился. - Боже, прошу... прости меня и отпусти... Я никогда не трону этого мальчишку насильно, клянусь. Но я больше не могу... не могу быть один... Поднявшись на ноги, Тадэус оглядел святыню еще раз, словно что-то обязательно должно было измениться. Тяжело выдохнув, он сжал свой крест на груди, мысленно снова помолившись. Затем, спрятав крест за одежду, монах поправил свое одеяние и, протерев глаза, направился к выходу, от чего-то вздрогнув, когда в дверь кто-то постучался. Отворив дверь изнутри, он улыбнулся послушникам, которые, видать, вернулись с обеда. Поклонившись Инквизитору, парни быстро принялись за свои дела, а Тадэус ступил под ослепляющий свет солнца. Все вокруг светилось, снег скрипел под ногами, а дыхание мужчины превращалось в густой пар. Сегодня было очень холодно. Вспомнив про Иниса, Тадэус вновь нахмурился, с нескрываемым ужасом вспомнив, что сделал с разбойником. Быть может, смерть была бы для него не таким наказанием, нежели насилие над телом. Вернувшись в замок, Тадэус вдруг вспомнил про сверток, который ему вручила танцовщица. Помнится, она узнала, что арлекина схватила стража, и попросила передать ему его вещи. Вернувшись в свою спальню, Тадэус взял небольшой сверток вещей, успев поймать себя на мысли, что в этом свертке вместились все вещи вора. Спрятав сверток под одеждой, мужчина покинул свою спальню и направился вниз. Взяв для парня нормальную одежду на замену яркого наряда шута, Тадэус направился в нижние спальни. Тихо постучав для приличия, он отворил дверь, заглянув внутрь. Парень все еще спал, корзина с завтраком так и осталась стоять на месте. Плотно затворив за собой дверь, мужчина прошел к односпальной, но широкой постели и положил вещи парню в ноги. Инис не спал, он проснулся за несколько минут до тихого стука. И теперь просто лежал, смотря в одну точку, почти не дыша, и вслушивался в окружающие его звуки. Присутствие мужчины его неимоверно пугало, где-то Зуар боялся продолжения этой страшной ночи. Страх вызывал скорее даже не сам пепельноволосый мужчина, а неизвестность. По мнению вора, Инквизитор мог в любую минуту поменять свое решение и тогда все ?жертвы? оказались бы напрасными. Заметив, что парень не спит, Тадэус закусил губу в поисках нужных слов. - Я принес тебе вещи, - спокойным голосом проговорил он. - Потом подберем тебе сапоги теплее... - Агась... - только и смог выдавить разбойник, еле заметно кивнув. Никакого озорства сейчас в нем не было. Внутри было до омерзения пусто и гадко. Ощущать себя настолько разбитым было безумно непривычно и тошно. Но боль в теле, особенно в заднем проходе и пояснице, заставляла вспоминать то, что произошло. А жутковатые мысли о том, что мужчина может потребовать фееричного продолжения и вовсе приводила паренька в оцепенение, заставляя нервно скалиться. - И... тебе передали вот это, - вспомнил Первосвященник и вытащил из кармана небольшой сверток. Инис все-таки развернулся на постели, повернувшись к мужчине. Рыжий с неким недоверием покосился на Первосвященника, но затем перевел взор шафрановых глаз на сверток и слабо ощерился. Протянув парню его вещи, Тадэус сжато улыбнулся. Из свертка блестящей змейкой что-то выскользнуло и упало на пол. Парень слегка поморщился и, прижав к себе свои вещи, приподнялся чуть больше, дабы разглядеть упавший предмет. Нагнувшись, мужчина протянул руку к серебряной вещи, но на мгновение замер. На полу лежал крест с серебряной цепочкой, сам крест был украшен небольшими розами. ?Фамильный крест у язычника? - удивился он, подняв церковное украшение. - Украл, наверное?. С сомнением протянув парню крест, мужчина даже не стал спрашивать, откуда у разбойника, который не верил в Бога, серебряный крест, украшенный розами. Обычно придворные дамы или графини украшали свой Божий амулет символами своих домов. Нахмурившись и явно не одобрив воровство подобной вещи, Тадэус отдал его парню. Живо выхватив из рук Инквизитора крестик, юноша с веснушками быстро убрал его под подушку. - И поешь. После можешь отдыхать, но без глупостей. Потом найдем тебе работу. Не сказав больше ни слова, Тадэус покинул спальню вора. Инис смог нормально дышать только оставшись один. Взяв свой сверток и одев на шею крест своей матери, мальчишка бросил взгляд на корзину. В комнате пахло едой, от этого пустой желудок начинал переваривать сам себя. Не без усилий поднявшись, парень взял с комода корзину и сдернул светлую ткань. Внутри корзины лежало столько вкусной еды, сколько парень не ел, кажется, за прошедшие пару недель! Присев на постель, он жадно начал пихать в рот остывший омлет с мясом, пирожки, жаренные колбаски и даже фрукты, напоследок закусывая все вареными яйцами. Периодами, все же давясь пищей, парень переставал заталкивать в себя продукты и, судорожно выдыхая воздух через нос, недоверчиво оглядывался. Нехотя отложив корзинку, Азарис с трудом поднялся на ноги, которые изначально, мелко задрожав, даже подкосились. И, натянув штаны и кофту, неторопливо прошагал к двери. Дернув за ручку разбойник хитро оскалился: ?Открыто?. Быстро вернувшись к постели и вынув из свертка небольшой охотничий нож, плут, заведя руку с оружием назад, вновь подошел к двери. Чуть приоткрыв ее и высунув в проем лишь рыжую голову, бандит тихо хихикнул: неподалеку стояла вооруженная стража. Завидев шута, воины косо переглянулись между собой и нахмурились.

- Доброго утреца! - манерно пошевелил пальцами плут в знак приветствия и тут же скрылся обратно. - Ну, коне-е-ечно, - скептически закатив глаза на собственную глупость, иронично заметил Зуар и обессилено осел на пол.*** Прошло три дня с момента разговора на проклятом балконе. Большинство гостей разъехались по ближайшим графствам. Замок вновь затих, но маг знал - так всегда бывает перед бурей. До коронации осталось всего ничего, и пусть Серебряный Дом звенел от тишины, все чувствовали сильное напряжение. Разъяренный принц, сметающий все, что так некстати попадалось ему на пути, был просто вне себя от злости. Лазарий, прислушиваясь к здравому смыслу, старался как можно реже пересекаться с загнанным львом. А вот Вилмар, напротив, стремился как можно больше времени проводить с магом. Ведь он был единственным, кто знал, в чем причина гнева и обреченности кареглазого юноши. Голова шла кругом: желанная власть была почти у него в руках, но в то же время принц понимал, что ее не получит, если сделает что-то неправильно. Понять, как поступить верно в данной ситуации было крайне сложно. Теперь нельзя было полагаться на лицемерных рыцарей, которые готовы предать в любую минуту за золото или ранг, нельзя было полагаться на старшего Инквизитора и его сына, так как они исполнят лишь волю Короля, коим сейчас все еще являлся его отец Вильгельм. Нельзя было даже попросить совета у матери, Оливера сделала бы все, что в ее силах, чтобы корона досталась прямому наследнику, но она может сделать лишь хуже. Куда ни посмотри, везде был тупик. Лишь осознание заговора насиловало мысли преданного наследника. ?Мерон был так уверен в Лазарии, в том, что он легко меня предаст, - рассуждал Вилмар, разглядывая через окно башни мага в саду, - может, я зря ему доверяю? Может, Лазарий вовсе не хочет мне помогать? Я все детство издевался над ним, и теперь ему выдался шанс поквитаться со мной и лишить меня того, чего я хочу больше всего?. Слова мага, сказанные когда-то в детстве, оживали перед принцем страшной реальностью. Вокруг него не было никого, кто подал бы ему руку в такой тяжелый момент. И только любимая мать, которая всегда все делала ради него, была верна ему, но Вилмар прекрасно понимал, что в этот раз Королева должна остаться в стороне. Он готов был пойти на все ради короны, но подвергать опасности единственную женщину, которая слепо любила все его недостатки, он просто не мог. ?Я должен что-то придумать сам на случай, если Лазарий окажется не на моей стороне?, - пронеслось в голове льва. В это время к колдуну подошел кузен, - ?Чертов ублюдок?, - и, нагнувшись к уху мага, что-то ему стал говорить. Лазарий молча кивал головой. ?На чьей же ты стороне, Лазарий?? - спрашивал в пустоту Вилмар. По каким-то необъяснимым причинам он интуитивно все-таки полагался на колдуна, несмотря на все разногласия, которыми была усыпана их слабая дружба. Возможно, это желание довериться шло лишь от того, что он остался один, и такое одиночество его на самом деле пугало. Да, остались друзья, но ни в ком принц не был уверен так, как в Лазарии. Но теперь даже колдун вызывал в будущем правителе сомнения, которые душили его каждую минуту и доводили до полного и беспросветного отчаяния. Когда маг ушел вместе с Мероном, Вилмар с силой ударил кулаком в стену до боли в разбитых костяшках. Глаза жгло от слез, но, глубоко вдохнув, принц снова ударил кулаком в стену, лишь так выплескивая свой гнев. Столько лет добиваться расположения отца, чтобы в самый важный день своей жизни узнать, что все усилия были напрасны. Что его отец - одно лишь название. У Вилмара никогда не было отца, был лишь Король, чьих приказов нельзя было ослушаться. Вилмар с отвращением проводил параллель: признанный церковью наследник Серебра был словно бастардом, когда настоящий ублюдок все это время был в глазах Короля непризнанным принцем. Вилмар даже с какой-то благодарностью вспомнил свою первую женщину, ведь только благодаря ее ?урокам? у Вильгельма не появилось ни одного грязного внука. Каждая фаворитка принца мечтала забеременеть от него, чтобы разбогатеть и принести мужам своей семьи чины, но Вилмар не позволял такому случиться. У него был тошнотворный пример перед глазами, и он не хотел, чтобы когда-нибудь его сын чувствовал то, что чувствовал Вил все свое детство. Нет ничего хуже, чем быть единственным ребенком Королевской семьи, но быть бесконечно непризнанным отцом, от чьей воли зависело все его будущее. Тем временем Ларра еще раз прошелся вдоль стены, на которой были развешаны карты земель Серебра и карты с границами других государств, и вновь обернулся к Мерону, кой важно расселся во главе стола Советов. - Если мы займем эту часть Бронзы, то у нас откроется новый торговый путь, и мы сможем уладить вопросы с Золотом, - указав тонкими пальцами на левую часть атласа, серьезно проговорил колдун. - Однако тогда мы потеряем доверие со стороны наших соседей. Было бы намного проще и дипломатичней потребовать этот кусок земли у Бронзы добровольно. Припугнув их войной с Золотым Домом... или же попросить его как приданное, - продолжал вещать змееуст, поглаживая подушечками пальцев шероховатую бумагу. - Приданное... то есть надо жениться на... - чуть нахмурившись, начал русый рыцарь. - На одной из родственниц Короля Каура. Все верно, - обернувшись, сложил ладони маг. Серьезно задумавшись, Мерон еще раз посмотрел на карту, где изображался Бронзовый Дом, а затем перевел взор на Лазария. Недоверчиво прищурившись, воин стал внимательно осматривать худощавого юношу, который в своем черном кафтане казался еще тоньше, чем был на самом деле. Волосы суеслова были аккуратно зачесаны назад, на бледной шее красовалась небольшая подвеска с изображением Василиска, глаза которого горели горным хрусталем. На секунду задержав взгляд на необычном украшении, рыцарь посмотрел в светло-серые глаза, будто сравнивая их прозрачность с глазами Василиска на груди мага. - Лучше придушить лань, чем нарваться на взбесившегося медведя, - нарушив тишину, заметил Лазарий. Сморгнув, Мерон облизнул пересохшие губы и чуть поморщился. - Лань?.. - Я говорю о Бронзе. Если отнимать силой, то мы лишимся их доверия и благосклонности... но это не сравнится с натиском со стороны Золота... в том случае, если мы испортим отношения с ними, - пояснил маг, вновь повернувшись к картам. - Да-да, я понял, - потерев виски большими пальцами и прикрыв глаза, устало проговорил кузен принца. Мужчина сегодня был явно не собран, его что-то тревожило, мешая сосредоточиться. ?Такое ощущение, что здесь один я пытаюсь хоть что-то делать... все остальные либо развлекаются, либо лишь создают видимость занятости...? - раздраженно подумал Ларра, без интереса вглядываясь в название городов соседнего Дома. - Лазарий... простите, могу я Вас немного отвлечь от нашей темы? - нарушил тишину плечистый мужчина и поднялся с кресла. - Ну... ну, конечно, - чуть запнувшись, сдвинул светлые брови юноша. Он быстро обернулся, нахмурившись еще больше, когда Мерон подошел ближе. - Я знаю... Вы умеете хранить секреты, но все же, - неуверенно начал воин. - Никто не знает. Успокойтесь. И не узнает, - ровно произнес суеслов, посмотрев рыцарю в зеленые глаза. - Просто Вилмар не сможет отреагировать на это, как... настоящий рыцарь. В Доме начнется суматоха и путаница. Все это будет портить и подготовку к церемонии, и государственные дела... - рассудительно пояснил Мерон, тяжело вздохнув. Маг как-то хищно прищурился, но затем широко улыбнулся. - Вы волнуетесь, это нормально… ведь по сути мы совершаем переворот, - чуть подавшись вперед, тихо изрек маг, - настоящий наследник низвергнут, Король передает власть своему… дальнему родственнику… От этих слов Мерон даже помрачнел: из уст суеслова вся эта махинация звучала поистине скверно. А вот колдуну, кажется, напротив, все это приходилось очень даже по вкусу. Он, словно ядовитый паук, без труда передвигался по липкой и тонкой паутине дворцовых интриг и предательств.

- ...Это все может плохо сказаться на репутации Дома Серебра… - зацепив длинными пальцами свой амулет, рассудительно выдохнул Ларра и стал перекатывать его по ладони. - Представьте, сколько нападок будет со стороны других государств? А еще народ! Церковь! Все это будет против нас, - почти на ухо рыцарю проговорил светлоглазый колдун. - И что делать? – так же понизив тон, гулко отозвался русый воин. Теперь вся затея казалась ему провальной, будто чернокнижник одними своими речами попросту выбил землю из-под ног будущего Короля, кроша в своих тонких пальцах всю уверенность зеленоглазого мужчины. – Как быть? Я… я… это решение Вильгельма… я не знаю, как он сможет убедить народ… - чуть отстранившись от Лазария, нерешительно пробормотал кузен принца и устремил свой взор на макет замка, что стоял на дальнем столе. - Боги, Ваше Сиятельство! Успокойтесь. Не стоит все перекладывать на плечи нашего Короля. А я Вам на что? – повернув рыцаря к себе лицом, с улыбкой протянул маг, - все намного проще, чем кажется. Надо всего-то убедить народ, Церковь и придворных, что прямой наследник не годится на роль правителя. Все просто.

- Но как? – со слов Лазария все действительно было пустяковой задачей, но на деле Мерон даже не представлял с чего начать. ?Надо все продумать… как раньше. Мои планы и стратегии меня никогда не подводили. Надо посоветоваться с Дитрихом. Но он ждет… ждет решения прямо сейчас…? - мелькало в голове преемника Вильгельма, пока змееуст прожигал своими прозрачными холодными зеркальцами его бегающий от волнения взгляд.

- Как? Надо позволить сделать ему ошибку. Большую, непростительную ошибку. Он мастер совершать их. Я лишь… мы лишь должны его к ней подтолкнуть, - изрек он, не дождавшись решения воина. Завидев чужую панику, Ларра с упоением ухмыльнулся.

- К чему мы должны его подтолкнуть? – наконец твердо отозвался Мерон. - Говори.

- Все очень просто, Ваше Сиятельство… - облокотившись на стену с картами, с улыбкой развел длани Советник.

*** Потуже завязав пояс и поправив капюшон, Инквизитор быстрыми шагами направился в сторону общего зала: нужно было забрать почту и проверить ее на наличие важных писем для Короля. Однако он не успел дойти до зала, на полпути его остановил один из поваров, который был явно чем-то огорчен и взволнован.

- Ваше Преосвященство… - неторопливо начал темноволосый мужчина. – Я бы хотел поговорить с Вами… О Вашем новом… Ам… послушнике? - последнее слово младший повар произнес как-то неуверенно, на самом деле он действительно сомневался, что такой человек как недавно появившийся во дворце рыжий нахал может иметь хоть какое-то отношение к Храму.

- Я Вас слушаю, что стряслось? – помрачнев, произнес Первосвященник. Страшно было представить, что этот воришка успел натворить во дворце, и это с учетом того, что за каждым его шагом следит вся стража Королевства. За эти три дня Тадэус если и видел парня, то только спящего. Он приносил ему завтрак и ужин, решив, что пока тот бегает по всем углам замка, боясь попасться ему на глаза, то обед он себе как-то добывает на кухне. ?В следующий раз запру в комнате?, - решил для себя Тадэус, когда повар начал свой рассказ. - Дело в том, что Ваш… послушник… - начал младший повар и сразу запнулся, - мы с Ромором как раз готовили обед для королевской семьи, как вдруг (!) из шахты, в которую обычно скидывают дрова, и иногда мы ее используем для быстрой доставки мешков с овощами с верхнего этажа, весь в саже и пыли вылез Ваш… послушник, - ошарашено продолжал темноволосый мужчина, изредка поглядывая на Инквизитора, который с каждым словом все больше менялся в лице. - Честно говоря, сначала мы решили, что к нам наведался сам Дьявол, ибо как только он нас увидел, он очень разозлился, начал сквернословить, взывать к черту и интересоваться… где находится черный вход... А когда узнал, что он на кухне, очертел еще больше! Схватил висевший неподалеку тесак и заставил нас покинуть помещение… - вскинув ладони, ведал младший повар. - Мы, конечно, ушли… от греха подальше… Тавей хотел позвать стражу, но тут вернулся старший повар Ясон. Он хотел зайти в кухню… но выяснилось, что дверь перекрыта… с трудом мы вчетвером смогли открыть ее, оказалось она была подперта большим столом. Мы испугались за обед, но он был практически нетронут… так слегка подпорчен, но дело было поправимое. Зато пропал большой мешок и некоторые продукты, а этот черт исчез… - закончив рассказ, повар изумленно опустил руки и покачал головой. – Может, это был и вправду бес? Просто прикинулся… человеком… - Что значит слегка подпорчен? - все-таки поинтересовался молодой Инквизитор. - Ну... - повар почесал затылок, - как ни странно, но он особо ничего не съел... так, надкусил везде по чуть-чуть и сливки с торта пальцами смазал, а так ничего... мы все быстро поправили... - И где он сейчас? - выгнул брови Тадэус. - Обед-то? Подан, конечно, уже! - Не обед! Послушник, - закатил глаза пепельноволосый. - А! Дык, не знаем мы... просто очень хотелось бы, чтобы Вы его как-то... ну... - Наказал? - улыбнулся Тадэус. - Ну... Как Вам будет угодно, но чтобы он так больше на кухню не вламывался... если трапеза Короля будет однажды сорвана, мне бы не хотелось лишиться работы или своей головы... - Будет вам, - махнул рукой Инквизитор и, осмотревшись в поисках стражи, направился к постовым.*** - Сто шестьдесят восемь… сто шестьдесят… девять? Сто семьдесят… - с трудом перебирая ногами, рыжий вор, перевалив мешок с награбленным с правого плеча на левое, отсчитывал пройденные ступени. Остановившись на сто семьдесят третьей ступени, он судорожно выдохнул воздух сквозь зубы и, хрипло закашляв, прислонился к стене. Как оказалось, тащить такую ношу по винтовой лестнице, да еще и после того, как плотно набил себе доселе голодавшее неделями брюхо, довольно тяжко. Уставшее от вечного недоедания тело, даже получив пищу, не слушалось своего хозяина: голова кружилась, мышцы рук противно дрожали. К слову, мышцы ног тоже до сих пор сводило, и периодически начинала ныть нижняя часть позвонка в районе поясницы. Но это уже было скорее на совести любвеобильного Падре, нежели от бандитского прошлого.

Только сейчас плут понял, что поступил глупо, решив скрыться в башне. Даже при наличии окон, через которые можно было выбраться наружу, и умении хорошо бегать по крышам, вариант с побегом отпадал. Высота, снег, из-за которого черепица теперь была очень скользкой, лучники и полное отсутствие перспектив на долгую жизнь в случае провала – все это совсем не придавало желтоглазому юноше уверенности. ?Надо было идти через западное крыло… перебраться на стену и по ней спуститься вниз…? - поглядев через узкое оконце, со вздохом подумал Зуар. На первый взгляд все казалось довольно легкой аферой. Однако выбраться из замка оказалось совсем не просто. Стража была предупреждена о ?грешном? рыжем парне, и посему его никуда не выпускали и не впускали без сопровождения Первосвященника, которого Зуар пытался избегать всеми возможными и невозможными способами. Однажды он даже попытался притвориться мертвым, чтобы его выкинули в какую-нибудь выгребную яму, но вышло лишь притвориться спящим, что тоже оказалось неплохо. Сейчас уже было поздно менять траекторию своего пути. Рыцари, заподозрив что-то неладное после того, как рыжий попытался выйти через задний ход, ходили за пареньком по пятам. От их слежки бандиту удалось избавиться только благодаря хитрости и юркости.

Наконец дотащив свой груз до верхней комнатки башни, Азарис повалил мешок на пол и сел рядом с ним, тяжко вдыхая и сдерживая кашель. Нелегкая судьба привела его в какое-то богом забытое местечко, похожее на давно забытый архив. Все свитки и стопки бумаг были под толстым слоем пыли, сами документы пошли волнами от сырости. Единственный плюс этого места заключался в том, что здесь он был действительно предоставлен самому себе. Поправив перепачканные в саже рыжие пряди, он запрокинул голову и стал рассматривать потолок, в углах которого было много серой от грязи паутины. Теперь его план был прост до чертиков: ?Спрятаться от Инквизитора, передохнуть, набраться сил и попытаться сбежать… уже второй раз?. В нежилой башне оказалось очень холодно, даже накидка, кою Инис выкрал в одной из комнат, не прогревала так хорошо, как бы хотелось. Поежившись от неприятных мурашек на коже, паренек поднес замерзшие руки ко рту и стал выдыхать на них теплый воздух, потирая между собой. В голове вдруг забегали неприятные мысли о том, что за его выходку на кухне и за прятки Инквизитор может попросту отказаться от него, и на его шее вновь окажется петля. И, возможно, в этот раз даже попытка подложить себя под синеглазого мужчину не зачтется за полное наказание. Конечно, вор не хотел ни первого, ни второго, но шансы на удачное стечение обстоятельств рушились буквально на глазах.

- Черт… и что делать? – тихо прошептал плут, опустив голову к поджатым коленям. С силой зажмурив шафрановые зеркальца, разбойник сжался буквально в один большой комок. Голова упорно не желала работать. Желудок мерзко болел уже не от нехватки еды, а от ее переизбытка. ?Не стоило так наедаться, если учесть, что ты в последний раз нормально ел недели две назад?, - думал про себя рыжий, чувствуя неприятную сонливость. - Боги… прошу Вас помогите… молю, Валафар, помоги мне выбраться из этой передряги. А если мне не суждено спастись на этот раз, то избавь меня от мучений. Помоги мне вытерпеть всю боль и унижение, что могут ждать меня впереди…

Тадэус уже успел проклясть эту чертову башню и хотел повернуть назад, но услышал чужой тихий голос. Прислушавшись, молодой мужчина понял, что застал воришку за своего рода исповедью. Сердце неприятно сжалось от мысли, что сейчас парень начнет осыпать его проклятьями и молить своих идолов отомстить ужасному человеку за все то, что успел с ним сотворить Падре. Однако Первосвященник не услышал ни единого бранного слова в свой адрес, от этого Тадэус нахмурился еще больше: с одной стороны, он был рад, что Инис не треплет языком лишнего даже своим божкам, с другой, закралась мысль, что парень просто боится даже озвучивать этот ужас. -...Помоги стерпеть так, как я терпел до сегодняшнего дня. Молю, дай мне сил и мужество… дай надежду на лучшее… прошу, успокой мою душу. И мой чертов живот, который уже осточертел мне за прошедшие сутки… то он хочет жрать, то ему больно, что он пожрал… эх... помогите мне, о, боги… - взмолился вор, прикрыв янтарные зеркальца, - пошлите мне маленький лучик надежды… знак, что я смогу идти и дальше… deità, aiuto mi ha. Salva e la salvare…* - Вот ты где, - спокойно отозвался Инквизитор, отворив единственную дверь в этой башне. Бандит резко дернулся, закашлявшись от того, что слишком резко втянул в легкие морозный воздух, и, отползая, буквально вжался в стену. Весь перепачканный в золе и теперь действительно напоминающий черта из видений, Инис с опаской смотрел на Тадэуса. Пепельноволосый мужчина с силой сжал зубы и тяжело выдохнул носом, увидев испуганные широко открытые шафрановые зеркальца мальчишки. ?Ну, а чего ты еще ожидал после того, что с ним сделал?? - с укором подумал Тадэус, сделав шаг вперед. ?Точно повесит...? - сделал вывод плут, прочитав на хмуром лице ярость, и нервно заулыбался. - И что ты устроил? – протянув руку пареньку, спросил Инквизитор. Услышав хриплый кашель разбойника, Тадэус на секунду сокрушенно прикрыл очи: ?Видимо пока был в подвале сильно простыл?. Азарис быстро отодвинул от себя мешок и, хищно прищурившись, словно загнанная лисица, чуть пригнул голову. – Зачем ты… - продолжал расспрос Первосвященник, но осекся, увидев большой кожаный мешок и услышав, как он звякнул, когда бывший циркач откинул его в сторону. – Какого… что ты еще своровал?! Мне что… отрезать тебе руки, дабы отучить от этоймерзкой привычки? М? – вот теперь Инквизитор действительно разозлился. Сверкнув синими глазами, пепельноволосый потянулся к сумке, чтобы взглянуть, что еще успел прибрать к рукам бес помимо украденной еды. Инис же, видимо решив, что руки протянули к нему, резво вытащил из кармана серебренный столовый нож и угрожающе вывел его вперед. Тадэус остановился, сурово посмотрев в испуганные глаза, и, встретив там отчаянье, невозмутимо схватил разбойника за запястье, сжав его так, что парень при всем желании не смог бы нанести удар. Инис не шевелился, будто выжидал момент и лишь продолжал кривить губы в ухмыляющейся гримасе. Он продолжал прожигать шафрановым взором васильковые зеркальца и тяжело дышал.

- Ты хочешь обратно в темницу? – вскинув светлые брови, сухо изрек Первосвященник и, выхватив из ладони вора нож, быстро подтащил мешок к себе.

- Я заблудился… - хрипло проговорил Азарис, минорно ощерившись. - Не замок, а чертов лабиринт, - бандит прекрасно понимал, что Инквизитор не настолько глуп, чтобы поверить его словам, но других путей к отступлению он не видел. Тадэус выпрямился и, с укором поглядев на жулика, покачал головой. Развязав сумку, Инквизитор увидел там картошку, две буханки хлеба, яблоки, что-то завернутое в желтоватую бумагу и подсвечник из королевского холла. Еще раз взглянув на паренька, который уже успел отползти довольно далеко, молодой Первосвященник вязко вздохнул: - Зачем тебе подсвечник? И почему один? Только, прошу, избавь меня от историй, в которых ты боишься, что забредешь в темную комнату, и там тебе понадобится свет…

- Мне бы одного хватило, - как-то дико усмехнулся шут, потеряв последнюю надежду на спасение. - Это работа Гефестианцев… эти подсвечники были специально изготовлены для Дома Серебра. Таких в мире только двадцать. И все они находятся здесь. Мне бы хватило одного, чтобы жить без нужды и голода около месяца… а дальше, а дальше я бы что-нибудь еще придумал, - проговорил осипшим голосом рыжий вор и вытянулся у стены, осознав, что сбежать ему точно не удастся. Тадэус был весьма удивлен тому факту, что какой-то там разбойник так хорошо осведомлен в вопросе антиквариата. Еще раз оглядев желтоглазого парня, Инквизитор вынул из сумки желтоватый сверток и кивнул плуту: - А это что? - Рыба, - повел плечами Зуар, что-то придержав рукой у груди. Заметив этот жест, Инквизитор недовольно поморщился и быстро подошел к желтоглазому прохвосту.

- Что там еще? Отдай, - вытянув ладонь, приказал пепельноволосый Первосвященник. Вор часто замотал головой и прижал две руки к грудине: - У меня больше ничего нет! Я поправил накидку! - Угу, которую так же благополучно стащил! Быстро отдай! – нависнув над воришкой, грозно скомандовал молодой мужчина. Азарис поморщился, согнувшись в попытках утаить что-то от всевидящих глаз Инквизитора, и твердо изрек: - Да нет там ничего, мужик… честно! Было бы, я бы в сумку положил! - Вот же, - сжав пальцами переносицу, выдохнул Тадэус, - ты еще и лжец, я смотрю… если не отдашь, я позову стражу и они отволокут тебя прямиком на виселицу. Не испытывай мое терпение. Поверь, оно и так на исходе. Шут горько вздохнул и чуть подрагивающими пальцами, видимо от нервозности, начал аккуратно распутывать завязки на одежде. Открыв край накидки, он неохотно вынул из-за пазухи пряник и с еще большим нежеланием протянул его Тадэусу.

- Пряник?.. - растерянно выдохнул Инквизитор, посмотрев на круглый пряник в ладони вора. Внутри Первосвященника все надломилось: он ожидал увидеть там все, начиная от дорого колье и заканчивая золотой статуэткой, но точно не жалкий кусок сладкого хлеба. ?Он знал, что его могут вновь запереть в камере… и боялся снова остаться голодным. Все просто?, - пронеслось в голове младшего Инквизитора. Присев на корточки, Тадэус отодвинул ладонь с пряником обратно к разбойнику. - Оставь себе… - тихо проговорил он, - тебя же кормят. Я мало приносил?

- Пряников много не бывает, - сипло хихикнул Зуар, спрятав свою сладкую ?драгоценность? в карман. Внимательно посмотрев в лицо рыжему, Инквизитор привстал и подал ему руку, на что тот подозрительно покосился на синеглазого мужчину. Парнишка выглядел измотанным и даже болезненным: левое перевязанное запястье вновь начало кровоточить, сам он вязко дышал, что говорило о воспалении, глаза нездорово блестели. Но из головы Тадэуса не выходило то, как сильно Инис не хотел ему отдавать какой-то пряник... - Пойдем. Я сделаю тебе горячий чай, ты замерз, - продолжал предлагать помощь Инквизитор. С минуту вор испытывал Первосвященником не моргающим взором, а затем перевел взгляд на ладонь и недоверчиво прищурился. - Не бойся, пойдем. Зуар упрямо сидел на корточках у холодной стены. Измученно осмотрев архив, Тадэус тяжело выдохнул. Не любил он это место, слишком много воспоминаний было связано с этой одинокой башней. Не убрав протянутой руки, синеглазый тяжело выдохнул через рот теплый воздух, который густым облаком застыл перед лицом, а затем рассеялся. - Не бойся, я не стану ничего делать, обещаю - проговорил Инквизитор, заглянув в чужие янтарные очи. Инис слабо ощерился и с хлопком схватился за чужую ладонь, от чего Тадэус даже вздрогнул.

- Ловлю на слове, Па-а-адре, - не без помощи поднявшись, оскалился черт и громко шмыгнул носом. Тадэус забрал серебряный подсвечник, остальное вернул парню, и они вместе спустились вниз. - Тебе стоит пересмотреть свое поведение, Азарис, - строго проговорил Тадэус, направляясь вместе с парнем в замок через сад. Вор косо глянул на мужчину и шмыгнул носом, подтерев подступающие сопли. - Тебе не сбежать отсюда, но если ты продолжишь свои попытки, они могут закончиться тем, что ты действительно покинешь замок, например, без головы. - Дядь, - окликнул монаха разбойник, - что за страсть к казням? Неужели нельзя договориться как-нибудь полюбовно что ли? - только высказав предложение, Инис обреченно ударил себя по губам, поняв, что предложил то, чего не желает тоже при любом раскладе. Косо взглянув на паренька, Тадэус устало выдохнул. - Во-первых, хватит меня дядей называть, я не так стар еще, - начал Тадэус. - А, во-вторых, мы уже договорились с тобой, и я свою часть уговора выполнил. Выполни и ты тоже... - Вы, однако, никакой боли от своей части не испытывали, - нахмурился Зуар. - Прости меня, - тяжело выдохнул Инквизитор, остановившись. - Если ты этого не хочешь, этого не будет, но лишь в том случае, если мне не за что будет тебя наказывать. - Па-а-адре, - с иронией протянул Инис, - Вы же найдете чертову дюжину поводов, чтобы меня наказать! - Брось попытки сбежать, не кради, не убивай, веди себя прилично, - перечислил мужчина. - Всего несколько правил. - Агась... - выдохнул парнишка и пошел дальше, оставив священника за своей спиной. - И я нашел тебе работу, - добавил Инквизитор. Вор обернулся через плечо и недоверчиво скривился. - Какую еще работу? - Ты будешь помогать мне в Храме, - улыбнулся Тадэус, но, заметив недовольную рожу вора, быстро добавил, - так ты будешь больше времени под моим присмотром, а, значит, меньше соблазнов украсть, меньше попыток сбежать, и я заставлю тебя вести себя прилично. То, что я спас тебя, еще не значит, что я смогу сделать это дважды. Смотри, сколько плюсов: живешь в Столице, есть крыша над головой, еда и одежда. И практически нет шансов быть наказанным, м? - Да, я смотрю, мне повезло так, что обосраться от счастья можно! - хохотнул вор и снова шмыгнул носом. - Кстати, не мешало бы, а то после Ваших наказаний у меня страшный запор. Да и вообще... после знакомства с Вами, в меня только лишнее что-то входит, а выходить отказывается... Тадэус от таких слов аж рот раскрыл, не зная, что на подобное вообще можно ответить. Инис, увидев шок на лице Служителя, лишь хохотнул, про себя удивившись, что Инквизитора можно не хило смутить подобными словами. - Я шучу, - рассмеялся рыжий, наблюдая за растерянностью монаха. - Не, не шучу... - добавил он и снова звонко рассмеялся.*** - …Господин Эдмарион заявил, что торговый путь, который используется его страной уже более тридцати лет, был перекрыт. Бронзовый Дом потребовал плату за проход по этому пути, так как из-за изменения границ часть дороги теперь лежит через его территорию, - выразительно зачитывал письмо Лазарий, расхаживая вокруг Мерона, кой восседал на большом позолоченном кресле. – Эдмарион просит помощи у Серебряного Дома. Либо в мирных переговорах с Господином Кауром, либо в военном походе против зазнавшегося… брань зачитывать? – подняв светлые очи от текста, любезно поинтересовался чародей.

- Нет, не стоит… Эдмарион как всегда… в своем репертуаре, - потирая подбородок, проговорил зеленоглазый рыцарь, – переговоры?

- Дипломатия, - поймав вопросительный взор Мерона, кивнул Лазарий.

- Значит, поедем в Дом Бронзы на следующий день после коронации. С этим нельзя тянуть, - чуть нагнувшись вперед, твердо изрек воин.