Глава 3 (1/1)

Когда мы были молодыми,Друг друга так ценили мы и так любили…(с) Руки Вверх ?Когда мы были молодыми?POV РенНа вечеринке присутствовали все сливки общества: от чиновников до звезд шоу-бизнеса. Каждый старался выделиться из толпы эпатажным нарядом и эксцентричным поведением, и никто здесь никого не осудит. Ведь это их способ выражения себя. Мне не нужно было красить волосы в розовый цвет и надевать широкополую женскую шляпу, чтобы показать себя. Достаточно было просто появиться на публике и в обычных зауженных джинсах, голубой рубашке и черном пиджаке и посмотреть на всех, как на говно. Какую-то долю славы мне все же принесла статья в журнале, судя по тому, как жадно на меня поглядывали напомаженные дамы в полуоткрытых платьях с серьгами до пола. Я не глядел по сторонам, не тешил мужское самолюбие взглядами доступных женщин. Когда занимаешься шоппингом в торговом центре, не интересуешься безликими и бездушными манекенами. Они, разве что, помогают правильно комбинировать одежду.? Рен! – меня окликнул знакомый женский голос, и из разномастной толпы выплыла моя сестра Джун, которая шла об руку с Хакуджиро. Со времен турнира она ни капли не изменилась, все такая же юная, свежая, очаровывающая. Ее элегантность и вкус подчеркивались длинными облегающими платьями в пол, с высоким вырезом в юбке.Китайские традиционные женские платья обрели в ее фантазиях новую жизнь именно благодаря этому вырезу и открытой спине, обнажая линию позвоночника и выпирающие лопатки. Васильковые глаза лучились безграничным счастьем. Ей, в отличие от меня, нравилось находиться в обществе людей. Своей энергией она могла вдохнуть жизнь в любого. Она не изменяла традициям даже в прическе: зеленые волосы были собраны в высокий тонгари, а челка была покрыта редкими блестками. ? Разве ты не должна сейчас быть в Нью-Йорке? – встретил я ее с недоумением. – Почему ты не сказала, что прилетаешь в Токио? Я бы встретил.? Не стоит так беспокоиться за меня, дорогой, – Джун подлетела ко мне и поцеловала в щеку, а после подхватила меня свободной рукой под локоть. Хакуджиро ее не отпускал, они были очень дружны, ведь именно через него Джун узнает новости обо мне. – Тем более, завтра меня уже здесь не будет. Я прилетела поздравить свою подругу с Днем рождения и вручить ей подарок из моей новой коллекции. Я закатил глаза. Каждый раз, когда сестрица заговаривала о своих подругах, беседа медленно, но верно перетекала в тему свиданий и женитьбы. У нее была навязчивая идея женить меня на одной из своих подруг, или же, наоборот, у ее подруг была идея фикс выйти замуж за меня.При виде моего унылого лица, кадровик Хакуджиро хохотнул, будучи в курсе о хитроумном плане Джун. Причем в некоторых операциях он сам участвовал, подсылая ко мне претенденток на мою руку и сердце в качестве секретарш.? Не заводись, Рен, - успокоил он меня. – С этой подружкой тебе стоит познакомиться.? Может, не сегодня? У меня аллергия на подруг Джун, - я всячески пытался увильнуть от обязанности знакомиться с представительницами женского пола. Но Хакуджиро был настойчив. Он подмигивал мне и кивал головой в сторону той самой особы, на чей День рождения прилетела сестра. Это была высокая немолодая женщина лет тридцати пяти, с несоразмерными формами. Увеличенная до четвертого размера грудь была явно больше талии, и выглядела словно пышный одуванчик, колышущийся на тонком стебельке. Облегающее платье бежевого оттенка раскрывало всем искусственную грудь настолько, что можно было разглядеть ореолы сосков. Я искренне радовался, что вкусы моей сестры не попали под влияние такой вульгарщины. Надеюсь, что эта дама будет чаще надевать наряды от Джун, в которых присутствовали и элегантность, и сдержанность, и скромность. Ее накрученные волосы до плеч были выкрашены в два цвета: черный и блонд. Из-за этого у нее была схожесть с кучерявой зеброй. Татуаж бровей подчеркивал выразительность карих глаз. Хотя ума не приложу, зачем женщины извращаются над своим лицом. Возле этой несуразной дамы вертелся знакомый кадр из редакции ?Солнца Токио?, с которым только недавно имел возможность пообщаться. Нобухиро был на голову ниже ?шикарной? женщины. Он галантно предлагал ей свою руку, а иногда даже приобнимал за талию. Степень их близости громко намекала мне на причину, по которой очкастый журналист был уверен в том, что не потеряет свое кресло редактора. Все с тобой ясно, Нобухиро. Как говорится, каждый судит по себе. ? Это она? – поинтересовался я тихо у старого пройдохи. Хакуджиро понял, кого я имел в виду, и кивнул. Сестра же посчитала, что я ее спрашиваю, эта ли женщина – ее пресловутая подруга. И утвердительно ответила:? Да. Давайте я вас познакомлю. Она очень разносторонняя личность, - нахваливала ее всячески Джун и повела нас, мужчин, в сторону именинницы. В одном я с ней согласен: хозяйка журнала была действительно разносторонней личностью, раз уж умудрилась совместить работу и секс.***? Минами, дорогая! – окликнула женщину Джун, таща меня за собой со скоростью гарцующей газели. – Ты хотела познакомиться с моим братом. Он как раз только что приехал! Минами, это Рен Тао, собственной персоной. Рен, это моя подруга, Минами Хацумо, у нее своя собственная редакция в Токио. ? Очень рада знакомству с Вами, Рен! – она мило улыбнулась и протянула наманикюренную нежную руку. Лицо Нобухиро, приобнимающего ее за талию, искривилось в ухмылке, и мне пришло в голову его подразнить. Как там было написано? ?Типаж женщин Рена Тао – это богатые дамы за 30, с наследственными миллиардами и собственными компаниями в женской сумочке?. Я сделал так, как мне было не свойственно: как настоящий галантный джентльмен, поприветствовал ?красотку?, поцеловав ее руку. Видя искривленное от отвращения лицо редактора, я получил огромное удовлетворение. Но, если быть честным, я не найду в себе столько сил весь вечер строить из себя альфонса, каким меня описали. Мне достаточно было намекнуть негодяю, что представленный в номере образ может сыграть с ним злую шутку. Но вряд ли он из этого сделает для себя какие-либо выводы. ? Я тоже рад нашей встрече, - натянул я на себя обворожительную улыбку, надеясь, что она выглядела достаточно искренней. Хотя улыбаться вообще не тянуло. ? Вы уже знакомы с начальником отдела кадров? – хотел я было представить Хакуджиро, как того требовали нормы этикета.? О да, мы уже оценили его чувство юмора! – мило хихикнула хозяйка журнала. – Он нам много забавных историй рассказал! – с восхищением и жадностью посмотрела она на старого пройдоху, гордо закинувшего вверх подбородок от похвалы, с лицом кота, которому наконец почесали загривок.? Не про меня ли? ? О Вас он молчит, как партизан! – разразилась смехом бизнес леди. ? И правильно, жизнь начальства – коммерческая тайна, - поддержала беседу Джун, но ее смех был тише и сдержаннее, чем смех Минами. ? Не такая уж она и тайна, – ухмыльнулся я, уже не обращая внимания на низенького мужчинку в очках, распивающего алкогольный коктейль со своей начальницей. – Вся моя жизнь была вкратце описана Вашим журналом.? Боже, Рен, не принимайте это близко к сердцу! – пыталась меня успокоить Минами, косо глядя на своего ухажера, который создал шумиху вокруг меня. ? На пиар не обижаются, - продолжил я обмениваться с женщиной колкими фразами, которые ее только веселили, показывая, что я смотрю на это сквозь пальцы. Я уже свыкся с мыслью, что я альфонс. Адекватные люди на это не обратят внимания, если их цель – обогатить свои карманы. Рано или поздно, об этом забудут. К тому же, мои поступки смотрятся куда убедительней, чем слова ловеласа и карьериста. Больше всего мною двигала не месть за статью, а желание проучить Нобухиро, который вздумал поставить себя на одну ступень со мной, хотя до меня ему было, как до Луны. ? Рен, я убеждала мою дорогую Минами, что это все неправда, - Джун состроила по-детски наивное личико, как будто обидели не младшего брата, а ее саму. ? Зря переживаешь, Джун. Здесь мало кого волнует, кто ты, если твои карманы набиты миллионами долларов, - пытался я открыть ей глаза на правду. Сестра была творческим человеком, которого вдохновляют добрые люди и хорошие отношения, поэтому она закрывала глаза на меркантильность некоторых представителей человеческого рода. ? Это верно, - подтвердила мои слова хозяйка журнала, явно привыкшая сталкиваться с ложью и клеветой. Весь вечер Минами всячески проявляла ко мне глубокое уважение. Что опять не понравилось ее кавалеру. Не буду пересказывать весь наш разговор, так как он был слишком сухим и скучным, не смотря на обилие любезностей и шуток. Но весь тот бред, льющийся из уст пустоголовых прожигателей жизни, я пропускал мимо ушей, держа морду кирпичом.То, как я веду себя, зависит от людей, с которыми мне приходится иметь дела. Иногда необходимо строить из себя галантного и обходительного мужчину. С некоторыми представителями человечества не нужно строить из себя клоуна, с ними надо быть строже и напористей, а иногда возникает необходимость пускать в ход цзян-ши, но это в крайнем случае. Главное для меня было – не потерять самого себя среди гнилых людей. ***Я предложил сестре переночевать у меня перед отлетом в Нью-Йорк. Так как были слегка подвыпившими, пришлось вызвать личного водителя, чьими услугами я пользовался крайне редко.Вечеринка ничем выдающимся мне не запомнилась. Все те же напомаженные лица и новые знакомые, готовые раскрыть свои карманы для новых прибыльных проектов. Но я не пожалел, что посетил этот нескромный праздник: я многое узнал о Нобухиро и его неподкупной начальнице. И мое мнение очень удачно совпало с мнением Джун.? Я давно ей говорила, что Нобухиро ей не пара, - продолжала Джун наше обсуждение, заметив мой интерес к этой парочке. Сестра совсем выбилась из сил, и от усталости положила свою голову мне на плечо. Несколько блесток с ее челки попали мне на пиджак. Чтобы ее прическа не лезла мне в лицо, она распустила свои локоны, и я почувствовал, как от нее повеяло луговыми цветами.? Он из Минами деньги сосет и пытается самоутвердиться в ее журнале. Все видят, а она закрывает на это глаза. Переживает, кому она вообще нужна одна с ребенком, - грустно рассказывала Джун о своей подруге. ? Уверен, в Японии много мужчин, достойней этого проходимца, - заверил я сестру в ее правоте. – У тебя же много хороших знакомых, познакомь ее с кем-нибудь.? Непременно. У меня уже есть кое-кто на примете, - заявила сестра о своей готовности приложить руку к личному счастью Минами. – Скажи, откуда у тебя, железного человека, такой интерес к ее судьбе?? Минами Хацумо – неплохой человек, вкус в одежде, правда, отвратителен. Она заслуживает большего. А вообще, я заинтересован в том, чтобы убрать с дороги Нобухиро.? Из-за статьи? – поинтересовалась Джун и вскинула бровь. Она не привыкла, что брат обращает внимание на постоянно тявкающего той-терьера, коим ей казался редактор ?Солнца Токио?.? Нет. Он посмел оскорбить клан Тао. Он не только смешал наше имя с грязью, присвоив всевозможные грехи, но и посмел поставить себя наравне с нами.Джун подняла голову с моего плеча и глянула в глаза, чтобы убедиться, что мои слова – не выдумка. ? Это слишком опрометчиво для человека, который кормится с барского плеча, - промолвила ровным, тихим голосом Джун, обеспокоенная проблемой. – Клан Тао не может позволить, чтобы ему сошло это с рук. – Ее голос звучал холодно и равнодушно. Какой бы милой ни была Джун, если речь идет о репутации и безопасности семьи, старшая сестра становилась хладнокровным даосом, готовая с помощью армии трупов разорвать врага на куски.? Значит, ты со мной? – вопрос об участии Джун в деле звучал как утверждение. ? Я всегда с тобой. Слова сестры раздавались эхом в голове, вызывая в памяти образы из прошлого. Эта фраза всегда придавала мне сил.POV СисильПосле переезда из Англии в Токио мне было тяжело освоиться в совсем незнакомой стране. В Шеффилде меня ничто не удерживало, кроме одного факта – у мамы выявили раковую опухоль. Но и оставаться в Англии мне было небезопасно, потому что меня искали… Искали, чтобы убить. Единственный способ остаться в живых и помочь матери выжить – бежать на другой конец света и помогать ей на расстоянии побороть болезнь. Улочки жилой части района Синагава были очень узкими, редким автомобилям, проезжающим к своим домам, было трудно разъехаться на дороге. В основном здесь ездили на велосипедах. Так получилось, что это был самый удобный транспорт в Токио, и чтобы хранить его, не нужно было платить за аренду парковочного места. Улицы были переполнены школьниками-велосипедистами, которые ездили кучками по десять человек. Прохожим приходилось сторониться, чтобы пропустить несколько таких делегаций, возвращающихся домой. Любоваться звездами по ночам здесь было проблематично. Когда закидываешь голову вверх, чтобы на мгновение оказаться не на грешной земле, а высоко в далекой бескрайней вселенной, то твой взгляд столкнется с бесчисленным количеством проводов, по которым в дома поступает электричество. Они свисают с толстых бетонных столбов, как лианы в джунглях, но вместо желанной свободы я ощущаю себя запертой в трансформаторной будке.Здесь было тесно. Трехэтажные многоквартирные дома ютились в пятнадцати сантиметрах друг от друга. Но, не смотря на отсутствие свободной территории, японцы находили уголки живой природы, чтобы засадить ее сакурой. И в апреле это смотрелось как яркое праздничное украшение или рождественская елка.Мне здесь нравилось, но я сильно тосковала по дому. Любой турист или студент по обмену будет скучать по маме и папе, по родному дому, по запаху свежеиспеченных пирожков, по кустам, деревьям, клумбам в саду. Мысли о доме и людях, которых я покинула, вгоняли меня в уныние. К этой депрессии можно было добавить Токийский университет, где я учу японский язык, и постоянные поиски работы. Не так давно я устроилась официанткой в кафе, но этих средств едва ли хватает, чтобы оплачивать квартиру, питаться и отправлять их на лечение мамы. По совместительству приходится подрабатывать курьером в доставке еды или продавцом на полставки в небольшом магазинчике. На высокооплачиваемую должность меня не принимают из-за отсутствия высокого уровня знаний языка для ведения документооборота. От железнодорожной станции до дома, где я снимаю небольшую студию, пятнадцать минут ходьбы. За это время я успеваю насмотреться на местных жителей, их уклад жизни и неосознанно сравниваю со своим родным Шеффилдом. Между японцами и англичанами, конечно, было что-то общее, как-никак, обе страны – островные государства. Вообще я никогда не мечтала покинуть родину и жить на ПМЖ вдали от дома. Я мало задумывалась о своем будущем, потому что для меня каждый прожитый день – это время, проведенное на пороховой бочке. Из моей жизни давно исчезли такие понятия, как постоянство и стабильность, после определенного момента…Семейные проблемы в подростковом возрасте подорвали меня морально и физически. Я никогда не была отличницей в школе или пай девочкой в семье. Для всех окружающих, в том числе мамы и ее будущего несостоявшегося мужа, я была аморальной девкой легкого поведения. Мама и папа развелись, когда мне было пятнадцать. Это снесло мне крышу. Спокойная жизнь обычной британской школьницы закончилась тогда, когда я увлеклась наркотиками и ночными гуляньями по клубам в обнимку с богатеньким бойфрендом, для которого я стала всего лишь сексуальным увлечением. Ошибки юности оставляют в нас четкий, ясный отпечаток, который иногда несет в себе тяжелые последствия. Моя мама стала инициатором развода, что разрушило нашу семейную идиллию. Она влюбилась в богатого, влиятельного вдовца. И эта любовь, прямо как в сказке, была взаимной. У него был сын, старше меня примерно на 2-3 года, у которого моя мать преподавала французский и итальянский. Будучи преподавателем романских языков в Университете Шеффилда, она завоевала глубокое уважение у одинокого вдовца.Конечно, мистер Линдберг очень выигрышно смотрелся на фоне блеющего инфантильного менеджера супермаркета. Для них любовь давным-давно прошла, и они были вместе ради меня. А тут вдруг вспыхнула и любовь, и страсть. И я неосознанно ее возненавидела за то, что семья, которая для каждого является бастионом девственной незрелости, разрушилась. Единственный, кто мог на меня положительно повлиять – это был тот самый сын маминого ухажера, который должен был стать моим сводным братом. Его зовут Терри, блондин с глазами цвета молочного шоколада. Как ни странно, от него всегда пахло шоколадом, а по карманам джинсов были распиханы пустые обертки от шоколадок и конфет. Очевидно, что ученик моей мамы, ставший началом таких разительных перемен, должен был стать объектом моей ненависти. Но нет, наперекор судьбе мы подружились, но не он стал тем, с кем я заглушала в себе боль. Хотя Терри постоянно пытался привести меня в чувство, отнимая у меня дозу в самый неподходящий момент или вытаскивая из грязных передряг на ночных улицах Лондона, куда мы с мамой переехали для подготовки к свадьбе. Думаю, мне как-нибудь еще представится возможность рассказать вам, при каких обстоятельствах мне пришлось бежать из Англии. Я только что добралась до своего маленького убежища, находящегося в здании болотного цвета в три этажа высотой. Лестница, ведущая вверх, находилась снаружи дома, а к квартирам можно было пройти по террасе. Квартира-студия, которую я арендую, находилась на последнем этаже дома. По размерам она была не больше гостиной на первом этаже домика в тихом квартале на окраине Шеффилда. Главное – дешево. Вставив ключ в замочную скважину, мне пришлось надавить на дверь, потому что она иногда заедала. Квартира встретила меня желанной прохладой, ведь в единственное небольшое окно попадало мало солнечного света, да и вечером с солнцем в моем укромном гнездышке было не густо. После жаркого летнего дня оказаться в месте, до которого не доходят теплые солнечные лучи, было настоящим раем, несмотря на то, что это место совсем не походило на рай: голые бежевые стены, в темноте кажущиеся серыми; кухонная мебель и техника были тусклого серого цвета. Обстановка была довольно скудная: помимо кухонной мебели стояли японский деревянный столик высотой чуть ниже моего колена, матрас с подушкой и одеялом и комод для одежды. На кровать пока решила не раскошеливаться, меня вполне устраивало то, что имею, а я не привыкла баловать себя излишествами. Дело не в том, что я не люблю богатое убранство и домашний уют, просто все свое время я провожу вне дома, а здесь я всего лишь восстанавливаю свои силы в глубоком сне. Раз уж говорить об уюте, я решила все-таки приукрасить это царство минимализма. Так как я любила рисовать, я развесила свои пейзажные зарисовки и карандашные натюрморты на стенах возле матраса и столика, а на комод поставила вазу с цветами и книги. Хоть я и жила буйной уличной жизнью, это не значило, что у меня отсутствовал интерес к чтению. Напротив, я обожаю литературу, особенно романтику и детективы. Мой любимый женский персонаж – моя однофамилица Элизабет Беннет из ?Гордости и предубеждения?. По-моему, нас объединяла только фамилия, а так мы с ней совсем не похожи, о чем я иногда жалею. Ступив на порог квартиры и окинув помещение усталым взглядом, я направилась к холодильнику. Из-за постоянной нехватки денег я очень мало питалась. Здесь в Токио мне приходилось обходиться лапшой быстрого приготовления, а привычка подходить к холодильнику и изучать его содержимое на наличие вкусненького осталась еще с дома. На самом деле в этом холодильнике с самого моего приезда мышь повесилась.Наполнив старенький электрический чайник водой и поставив греться, я раскрыла пластиковую упаковку лапши, высыпала приправы и соусы из пакетиков в мой предстоящий ужин и направилась в чулан, называющий себя ванной комнатой с санузлом. Вместо ванной стояла простенькая угловая душевая кабина, которая закрывалась не пластмассовыми створками, а обычной шторкой. Быстро смыв с себя последствия жаркого летнего дня, я переоделась в джинсы и клетчатую рубашку и вернулась на кухню, чтобы закончить приготовление ужина. Один раз в неделю я вставляю старую сим-карту британского сотового оператора, чтобы проверить сообщения от Терри и мамы. Один мой добрый знакомый, на которого я работала в Лондоне после тяжелого лечения от наркозависимости, посоветовал мне не использовать родную сим-карту слишком часто, достаточно пяти минут в неделю, чтобы меня не засек тот, от кого я прячусь в Японии. И вот сейчас, поглощая лапшу, которая с голодухи казалась божественным творением кулинарии, я проверяла сообщения на британской симке. Как и ожидала, вотс ап выдал мне сообщения от нужных мне людей. Брат писал, что осенью приедет в Токио в гости к другу и обещал навестить меня. Мама же сообщала, что проходит лечение химиотерапией и благодарит меня за поддержку. Вроде бы после тяжелого периода натянутых отношений между матерью и дочкой, наше общение складывалось хорошо. Однако сообщения были формальными, мы не делились друг с другом чем-то личным. И это меня напрягало, потому что между нами чувствовалась какая-то недосказанность, будто бы мы хотим что-то сказать друг другу, но забываем и откладываем эти заветные слова на потом.Покончив с ужином, я заварила быстрорастворимый кофе, осушила чашку так быстро, что не успела прочувствовать бодрящий аромат любимого напитка. Хотя, что можно ожидать от сублимированного продукта?...Пять минут, которых мне вполне хватило, чтобы проверить почту и написать ответные сообщения, истекли. Я второпях выудила сим-карту из смартфона и спрятала под корешок книги ?Сумерки?. Затем расчесала волосы длиной по ягодицы, заплела косу и закрепила в пучок на макушке. Сегодня была пятница, а это значит, что я работаю в кафе допоздна, а затем и все выходные. При этом мне нужно свободные от работы часы усердно готовиться к экзаменам, а в плане учебы я типичный прокрастинатор. Я не зубрила и не ботаник, хоть и провожу время в университетской библиотеке, чтобы подготовить идеальное резюме на японском для приема на работу или чтобы сделать домашку. Я довольствовалась средними проходным баллами, так как не могла посвящать учебе много времени из-за постоянных подработок. Закинув в сумку белую свежевыстиранную рубашку, я погасила свет, заперла дверь снаружи и отправилась на работу. POV РенаЭто кафе было совсем не в моем вкусе. Точнее, нужно вообще не иметь вкуса, чтобы посещать подобные бюджетные заведения. Но мне нравилось сидеть на этом месте возле окна и всматриваться в движение автомобилей по проспекту, наблюдать за тем, как люди не спеша прогуливаются по тротуарам и балуют свои глаза красочными витринами, а рты - жареными кальмарами на палочке. Не хватало только громких безудержных разглагольствований Хоро, спорившего с Рио о мелочах. Именно за этим столом мы с друзьями любили собраться после школы, перекусить бургеров с молочным коктейлем и вспомнить мгновения, проведенные вместе в боях на Турнире шаманов.Прошло почти десять лет. Кафе несколько раз перекупали, меняли дизайн интерьера, меню. Но, несмотря на все метаморфозы, произошедшие с нами и окружающим миром, это место все еще оставалось особенным для меня. Мне казалось, что именно здесь я мог время от времени посидеть с молочным коктейлем и побыть самим собой, хоть мне и приходилось прятать свою личность под темной толстовкой с капюшоном, накинув на голову кепку, чтобы никто меня не узнал и не смог нарушить мое уединение. Такое поведение совсем не свойственно публичному человеку, как я. Было бы более рациональным потратить время на подготовку к экзаменам или работу, но порой мне хотелось окунуться в воспоминания прошедших дней. Я редко посещал это заведение, и до последней минуты я не смел себе признаться, что мне не хватает нашей шаманской компании. Вчерашняя жара была предвестником субботней бури. Пока я сидел и наслаждался гордым одиночеством, за окном полил дождь. Все, кто прогуливался по солнечным улицам Токио, попрятались под крыши остановок и магазинчиков. Кому-то, кто проходил мимо кафе и ресторанов, повезло больше, и они спрятались от ненастья внутри, чтобы высохнуть и насладиться горячим кофе. Официантки, разодетые в белые блузки, красные короткие клетчатые юбки и белые гольфы, пытались своими милыми улыбками уговорить меня на что-то более вкусное и сытное из меню, чем ванильный молочный коктейль. Но я был непреклонен в своем выборе: не хотел портить желудок фаст-фудной отравой. Я был доволен своей конспирацией – никто меня не узнал и не просил автографов и селфи, плюс еще мой прикид соответствовал дождливой погоде. Я был предоставлен самому себе, что меня несказанно радовало. Но для полной релаксации не хватало одного – друзей. Рука невольно потянулась в карман джинсов за мобильным. Разблокировав большим пальцем экран, я готов был написать сообщение Асакуре. Но вдруг из гула многочисленных голосов я различил знакомый возмущающийся голос, требовавший от неизвестных посетителей соблюдать приличия в заведении. Я сощурился, припоминая, где же я мог слышать этот корявый японский. Убрав телефон обратно в карман, я огляделся в поисках источника негодования. Рядом со столиком, где сидели подвыпившие молодые люди, похожие на фриков с выкрашенными волосами и пирсингом на лице и в ушах, стояла официантка с подносом, расставлявшая пивные бокалы на столе, пыталась успокоить развеселившихся посетителей, которые жадно оглядывали ее ноги и лезли под юбку, находясь под градусом. Одной рукой она пыталась удержать поднос со стеклом, а другой отмахивалась от приставаний. Официантка, ставшая объектом непристойностей, была маленького роста, около 160 сантиметров. Это навело меня на мысль о недавнем знакомстве в библиотеке университета, тем более, что и волосы у официантки были темные, но собраны в пучок. Сомневаюсь, что в жизни бывают такие совпадения. Когда она повернулась, чтобы уйти в подсобное помещение, я разглядел ее лицо. Надо же, оказывается, мир тесен. Девчонка, недавно бросавшаяся в меня громкими речами, унижалась на работе официанткой в убогом кафе. Вот почему она ненавидела состоятельных людей. Всему виной обычная человеческая зависть, что одним достается все, другим – ничего. После нашего с ней разговора, я был не удивлен обнаружить ее в подобном заведении. Мне стало мерзко от того, что я потратил свое драгоценное время на сомнительного человека. Пролетев пулей мимо меня с подносом, девчонка даже не заметила знакомого с обложки. Отлично. Да и после увиденного я не жаждал обращать на себя внимания и марать свою личность общением с ней. Подвыпившие молодые люди смеялись ей вслед. Их громкий смех, взорвавший все кафе, намекнул мне, что пора заканчивать ностальгировать и заняться более продуктивными делами. Допив молочный коктейль, я расплатился с официанткой, оставил чаевые и направился в туалет перед дорогой. Как-никак, а выпил я три стакана. В уборной никого не было. Из приоткрытого окна врывался прохладный воздух, наполненный озоном после дождя. Невидимые капли падали с крыши и громко ударялись обо что-то металлическое. Было отчетливо слышно, как дождевая вода стекала в водоканал, что напоминало лесной ручей, если закрыть глаза и представить, что ты не справляешь нужду в уборной, а медитируешь на опушке леса. Благозвучие природных звуков было внезапно нарушено женским криком ?Отвалите!? и знакомым мерзким смехом нескольких мужчин. Послышались удары, шорох ботинок, вскрики. На секунду в памяти промелькнули картинки приставаний к той девчонке. За такой небольшой промежуток времени не могло быть столько совпадений. Но жизнь убеждала меня в обратном.Я высунул голову из окна проверить свою догадку. То, чему я был свидетелем в помещении кафе, была лишь прелюдия к тому, что я сейчас наблюдал.