1 глава. О вреде Зеленого Змия. (1/1)

***Леська слышала, как завывали собаки, тонко, растягивая песню на поворотах, унося с собою душу, и оставляя в теле страх. Девушка ненавидела собачий вой. Пусть все смеются, но она-то знает, что матерые псы плачут неспроста, неспроста, же наглый полосатый кошак не ушел в ночь, а спит на лавке, неспроста ветер гуляет по крышам, кучерявя тяжелые тучи. Предчувствие грызло, ныло, звало выбежать на крыльцо, подставить лицо ветру, разведя ноздри и по волчьи жадно глотая пыльный воздух. Сердце не успокаивалось, и теперь даже метелка болиголовника выглядела как корявые руки, тянущиеся к шее. Кот, чувствуя тревогу девчушки, с урчанием прополз под одеялом и лег на груди, затрудняя дыхание и пялясь зеленью глаз в глаза девчонки. На волосе, разделяющем сон и явь, пахнуло холодом, тело заволокло теплом, дыхание успокоилось, скрипнула калитка в омут, оставляя на глади точные, будто вымеренные круги. Калитка захлопнулась.***Лошадь шла сама, лениво перебирая копытами, сама мордой открыла ворота, сама подошла к конюшне. Конюх, парнишка лет осемьнадцати, вышел только когда перед воротами конюшни что-то гулко грохнулось о землю. Кряхтя и чертыхаясь, он перевернул тело, что произвело этот шум, затем отскочил и мелкими резкими движениями стал чертить вокруг себя знаки в воздухе. Тело застонало, изогнулось в рвотной потуге и излило содержимое желудка под ноги конюха. Парень облегченно вздохнул, плюнул в ладони и вволок чужака в конюшню. Лошадь осуждающе угрюмо провожала всадника взглядом, очевидно, не раз помогая хозяину в такой ситуации.Конюх сволок чужака в солому, лежавшую в углу большой кучей, и предназначенной не для незваных гостей, а для подстилки лошадям. Кожаная куртка с карманАми, кольчужный пояс, нехилого вида ножны говорили о том, что ночной гость промышляет по Тракту. Законность же его действий в глазах молодого конюха, придавал набор железных знаков, висящих на шее, в особенности, Змей, обвивающий четырехлистный клевер - веджмичий Аспид. Пол-лица у чужака было ни то разбито в кашу, ни то обожжено до мяса, ни то и вовсе вырезано. Спокойствие придавало только то, что от колдуна несло брагой, значит, просто по пьяни в косяк вдарился или лошадь цапанула. Авось, до утра не подохнет. Надо бы вещи перетащить, а то, как претензии будут? Поди их колдунов разбери...***Прогнозы Миха оправдались: веджмин не только не издох за ночь, но и лицо его приобрело более человеческий вид. Правый глаз заплыл как от укуса бешеной осы, раны на лице покрылись затвердевшей за ночь коростой, из которой ворожей с аккуратцей выковыривал налипшие соломинки и волосы. Костлявый и жилистый, лохматый и небритый, но работнику конюшни казалось, что различие в возрасте между ними не так уж и велико. Только-только вставший на крыло неясыть, вон и знак Ястреба поблескивает среди прочих. Храбрость, граничащая с безрассудством, сила, скорость - отличия веджминских Ястребов от прочих неясытей. Конюх хмыкнул - при таком везении на проблемы, веджмишек не доживет и до Ворона, чего уж говорить о Филине?- А что, братец, есть ли близко ведающая какая? Ну, знахарка там, ворожа, шептунья? - веджмин уже успел убрать похмелье водой из бочки и даже ополоснуться, но лицо все еще было синюшным и отечным, а голос скрипучим и дурным. Теперь он сидел на чурке у куч дров и вычесывал из волос невымытую труху и солому костяным гребнем. На солнце, он больше не казался конюху ходячим беспокойником.- Да, есть тут одна веджма, только, она это, деньгой берет. - Парень зачерпнул ведром из бочки, - Да и веджминов не любит. Очень сильно не любит.- Прям уж и веджма? Ученая? - колдун опустил гребень, глубоко вздохнул, по-звериному оттопырив крылья носа, и помахал головой, будто сбрасывая наваждение. - Нет у вас тут ученых веджм. Может она что и знает, но она не веджма.- Да кто вас разберет? - конюх поставил второе ведро, - Сглаз снимает, рожу лечит, кости вправляет и ладно.- Рожу, говоришь? Тогда и эта сгодится. Приведешь? - в руке блеснула заманчивая медяшка.- За что я вас, неясытей уважаю, так за расторопность, - Мих улыбался, пряча монетку в карман.***Когда они пришли, колдун шуровал по своей сумке, в поисках зелий, что могли бы пригодиться неизвестной знахарке в его излечении. Навряд даже и городская ворожа будет иметь все необходимое.Ворожа была не стара, как ожидалось, а даже напротив. Колдун даже засомневался, что эта девчонка в сером платке, больше смахивающем на половую тряпку, и сером платье с вышитой тесьмой и орнаментами по подолу, вообще может знать. Волосы все под платком, что сдвинут на самые брови - старая деревенская охранка от сглаза.Девушка подошла вплотную, веждмин запрокинул голову, щурясь на солнце, что посылало лучи из-за спины ворожи.- Три серебрушки, - она вертела лицо колдуна, аккуратно кончиками пальцев взяв за подбородок.- Много, серебрушка. - он послушно поворачивал лицо, стараясь не водить при разговоре челюстью, - За трешку я к веджмину пойду, он все лучше сделает.- Как хочешь, - девушка плюнула на пальцы и вытерла их о передник, - быстро тут веджмина не найдешь, а через пару дней будешь во все тыкаться носом, как слепой котенок - коростой и второй глаз затянет. И ни я, ни тот веджмин не будем гарантировать тебе, что правым глазом ты будешь видеть. Впрочем, ты и сам должен это знать.- Знаю, ну так что, два? - парень улыбался, щурясь на солнце.- Три, и обещаю не драть.- Ну, только если не драть. - Девушка на лицо, оказалась весьма симпатичной, особенно, когда так неаккуратно сдвинула платок, оголяя лоб. Глаза цвета зацветающей болотной воды в ясный солнечный денек, светлые пушистые ресницы, как про себя отметил колдун, на Бережницу похожа.Девушка растянула на ближайшей чурке холст, плеснула жидкости, гнойно-желтого цвета в миску, сыпнула черного порошка из склянки, растерла в руках сбор каких-то листьев и отправила туда же. Куском чистой льняной тряпки, выполощенной в этой миске, протерла лицо колдуна, затем, аккуратно колупнула коросту. Колдун зашипел, выражая недовольство. Мих жадно следил за действиями ворожи, виделось, что была у него мечта обучиться знанию, да не вышло.Ворожа помягче выжала тряпку и, оставив ее на пораженном участке, стала собирать вещи. Закончив, подняла тряпку, обнаружив ожидаемый результат - кожа покраснела, короста встала струпьями. Клиент вздохнул полной грудью, по всему было видно, что аромат припарки ему не нравился. Откуда у девушки взялся серебряный коготь на пальце, колдун не заметил, заметил лишь только, как блеснул на солнце выскочивший из-за ворота при наклоне девушки Аспид.

- Вырежи очи, коль лгу я, вечная, сущая Мать... - струпья на лице кололись при разговоре.- Косы обрежь, не могу я знанием больше сиять... - когтем она осторожно соскребала струпья.- Беру свои слова назад, сестра, три серебра. Один вопрос, почему я тебя не учуял? Почему ты без запаха?- Пахнут только веджмины, дурень. - Она продолжала работу.- Я и не знал, что это место дано не только Ворожичам.- Мне все равно, что и кому дано. Я просто здесь живу. Помогаю по мере надобности. Не стращай меня Ворожичами, ни одного еще не видела.- Я перед тобой!- Ой, насмешил! Колдун родовитый! Им, чай, на рожу жабью маску не садят! Какой кликуше дорогу перешел?-Все-то ты знаешь!- парень ни то улыбнулся, ни то скорчился от боли, - А вот почему с меня деньги требуешь?

- А чем ты еще можешь расплатиться, нищеброд? Детей, которых можно потребовать в качестве оплаты у тебя нет, жены, чтобы вырастила моего демоненка, нет, а жизнь твоя мне ни к черту ладан, уж если кликуша тебе на рожу такую гадость посадила!- А денег-то у меня и нет, - веджмин показательно вывернул карманы. Не нравился ему тон веджмы, ох как не нравился! А вот сама она нравилась. Строгим ли тоном, стройным ли станом, манящими ли г.… Так, вот этого не хватает. Очень не хватает. Но общего впечатления не портит. Напоминала она ему кого-то, кого-то забытого, далекого, маленького и наглого. Себя что ли?- За что ты нас так не любишь, сестра? – парень улыбнулся, - Разве не одного и того же Аспида мы носим над сердцем?Девушка сплюнула на землю и выловила из-за ворота оберег:- Мой Змей давно умер, - она ухмыльнулась, - Может и пахнут ваши веджмачки, да я не ваша!

- А откуда оберег? – колдун явно растерялся, - А знания? Я не знал, что здесь живут ведающие.- Не все ли тебе равно, Ястреб? Были, знали, ведали.

-Алесандра! Уважаемая Алесандра! – из-за поленницы смешно перебирая ножками в длинном, но дорогом кафтане, виденным Михом за всю свою жизнь только у хозяина корчмы, который берег его как зеницу ока и наряжался в него лишь на свадьбу очередной дочери, в буквальном смысле слова «выкатился», появился человек.- А, пан Киржец? Чем понадобилась? – веджма изобразила некое подобие реверанса.Мужичок остановился, смешно вращая глазками и похрюкивая от быстрой ходьбы.

- Пани веджма шутить изволила? – Пан Киржец, видимо, вспомнив о своем положении, засунул большие пальцы за пояс и вразвалочку, как и привык ходить в силу своей комплекции, приблизился к девушке.- Пани веджма ждет исполнения уговора. И гарантий. Пани веджма очень не любит, когда ее поливают грязью на улице. Если бы пани хотела искупаться в помоях, она бы их нашла и без вашей, пан, помощи! А чем же плоха старая Ульга? Добрая повитуха, да и гарантий не берет! И никто не будет пана упрекать, что он с еретичками якшается!

Пан слегка опешил. Лицо его слегка вытянулось, а нижняя губа чуть оттопырилась, как у мальца, потерявшего игрушку. Веджмина весьма позабавило также и то выражение на лице пани Алесандры, когда гость их маленькой компании схватил ее под локоток и заканючил:- Ну, пани Алесааааандрааааа! Я так больше не буду! – и шаркнул ножкой.Глаза Миха вылезли на лоб и тихонько поползли в кучку. Ведун аккуратно, стараясь не уляпать руки в настое, хрюкал в кулак - и он знавал старого торгаша, не раз с Мастером у него закупались и становились на постой.- Честное вам пановское! – пан Киржец заглядывал в глазки ошалевшей от такого поворота событий веджме и, схватив за руки, потащил на улицу, - Пойдемте, пани Алесандра, пора, пора ужеть!- А сурьезная эта ваша пани Алесандра, - отсмеявшись, ворожей сам продолжил соскребать с лица отставший струп, - Такая гляди и черта в табакерку посадит.- Так ведь и сажает, - Мих на полном серьезе кивнул головой, - За отдельную плату сажает кукушек в часы старому Титу. Ходят слухи, что за отдельную плату, она тебе и предка покойного в часы посадит!Ведун присвистнул и поморщился от боли, видать, не вся кожа сошла, а та, что сошла, теперь лоскутами лежала в руках.Что-то напоминало ему это имя – Алесандра. Не скажешь, что деревенское, эдакое, с налетом аристократизма, но где вы видели ворожащую аристократку?Мухи, очевидно считавшие веджмина большим куском хлеба с вареньем, хотя, какое уж тут варенье, учитывая запах припарки, обильно вились вокруг лица, норовя отхватить себе кусочек вкуснятинки.- Мне говорили, что раньше маску лечили опарышем. Сажали мух, и ждали, когда опарыш все сожрет, - возникшая, словно из-под земли пани заставила ушедшего в мысли ведуна вздрогнуть.- Да уж, противненько было, - его перекоробило.- Угу,- она вращала лицо клиента против солнца, - Сам уж все содрал. Поди, умойся.Чувство, словно тебя посадили на то же самое место, только через год. О, Мать, откуда же знакома эта пани? И ведь не лапал же ее! Ибо, лапать не за что. Да и был то здесь в последний раз не год назад, и не два, а когда только-только пушок над губой пробился. Тяжко, тяжко вспоминать!- Значит, денег нет, говоришь? – веджма оттирала кольцо от налипшей коросты, не решаясь подойти к бочке, чтобы сполоснуть – уж веджмин постарался, расплескивал воду так, будто золотой потерял.- Неа, нету, - вода приятно холодила саднящее лицо и успешно смывала остатки похмела. Мокрые волосы кудряшками завились вокруг лица, придавая ему сходство с фресочными карапузами с крылышками. Такими краснорожими и худыми карапузами. С похмелья. – Может, пани веджма возьмет натурой?Перекаты мышц груди при этой фразе заставили пани захихикать, а Миха, подбиравшего дрова на кухню, залиться завистью. До таких возможностей ему еще тягать овес, да тягать. И вообще, ишь, колдун распетушился! Даже образ неприступной пани – отловительницей чертей, стал потихоньку замещаться образом простой сельской девки. При нем пани не смеялась. Улыбалась, бывало, но не смеялась. И какого лохматого он вообще приехал? Девок наших уводить? Вот и катился бы куда шел!

Ведуну нравился смех девушек. Не важно какой – нравился и все тут. Не раз ради него, пообещав сорвать звезду с неба, приходилось лезть с воодушевленным лицом на ближайшее дерево или выворачивать мехом наружу тулуп, изображая страшного козлоноса. Этот же смех, казалось, порушил неприязнь между ними, что, несомненно, могло сказаться в лучшую сторону. Нет, три золотых у него имелось, но отдавать их за столь мелкую услугу не хотелось. Лошадиный овес, как и утренняя каша, которую, похоже, из этого же овса и варили, тоже денег стоит.- Натурой, так натурой. Пойдем, заплатишь долг.