8. (1/1)

Внушительный корпус ДАНБЕТА занимал почти всю территорию грузовой площадки. Он казался относительно неповреждённым, если не брать в счёт несколько крутых вмятин. Аппарат угрожающе возвышался над ними. К счастью, они успели выскользнуть из Омикрона и встали под таким углом, где камера Голаски не могла их отсканировать и выследить.Саймон предположил, что увидь он их вдвоём, так как бы и убежал, поджав хвост и теряя болты на ходу. Смешно и грустно, два в одном.Расхрабрившись, он подал голос: — Голаски?— Да, я здесь. Что происходит? Почему все станции молчат? Саймон увидел мерцающий перелив линзы, когда та повернулась, как будто бы пытаясь получить представление о том, что её окружает. — И почему, чёрт возьми, я тебя не вижу? – спросил аппарат уже более резким, встревоженным тоном.— Ничего страшного, просто сбой в системе. Связь отключена.— Ладно, ммм... погоди минутку... как же это раздражает... дай мне только... – несвязно пробормотал Голаски, пытаясь развернуть свой массивный корпус.Сердце словно застряло у него в горле. Саймон дёрнулся, не зная, как себя вести. Будет ли это казаться слишком очевидным, если он спрячется за ближайшую скалу? Он очень надеялся, что ДАНБЕТ не оснащён никакими наступательными механизмами. Хотя, резкий таран этим здоровенным куском железа, вероятно, моментально вырубит их обоих.Воображаемые пузыри бурлили вокруг его скафандра. Он панически вздохнул, когда аппарат наконец выполнил медленный поворот.— Стой!Однако вместо ожидаемого возгласа ужаса ДАНБЕТ остановился, сфокусировав линзу на грязной табличке с именем на груди: ?И. Рид? — Имоджен? Но... как ты выжила? Эпсилон ведь был самоубийственной миссией. Мы так и не получили от тебя ответа, и... мы подумали… ну, то есть я подумал...Было неловко и больно позволять Голаски верить в эту ужасающую ложь, но если они сейчас снимут свою маскировку, то потеряют окошко для получения связи на Омеге. Он сглотнул сухой комок в горле и кивнул.— А это кто? – ДАНБЕТ глянул на Росса.— Э-э-эм, это Росс. Йохан Росс со станции Тау. – поспешил ответить Саймон.— Доктор Росс, – недовольство в его голосе просвечивало сквозь радость. – Я рад слышать, что вы примирились с Омикроном. В конце концов, всё же Даль ошибалась.Росс вздрогнул, его пустые глазницы встретились с линзой Голаски:?Джулия??— Она отказалась комментировать эвакуацию Тау. Как будто бы она не хочет, чтоб Вы возвращались или что-то в этом роде.– аппарат усмехнулся. – На мой взгляд, это эгоистично. Мы все должны держаться вместе.Саймон взглянул на Росса. Лицо его было отвёрнуто.?Надеюсь, это лишь осторожность? – он казался встревоженным.— Погоди, погоди, – вдруг закряхтел Голаски, заикаясь. – А это ещё что такое?Корпус аппарата эпилептично дёрнулся. Саймон предположил, что он указывает на Росса.— Что-то не так с его водолазным костюмом. Его... коммуникатор сломан? Саймон почувствовал, как горячий и обвиняющий взгляд вдруг переместился на него.Голаски всё же отмахнулся: — Грёбаный город-призрак. Я просто... рад знать, что вы оба выжили. – он резко повернулся к Саймону, и в тоне его была какая-то скользкая мягкость. – Имоджен... мы можем поговорить?.. Наедине?Росс и Саймон невольно переглянулись.— Пожалуйста... это очень важно. Это ненадолго.Саймон наклонил голову в сторону Росса — нерешительное движение, которое Голаски истолковал как своеобразное вежливое прощание. Он шагнул вперёд; судьба его была предрешена.***Они были одни.— Имоджен... – он откашлялся. – Я могу тебе доверять?Саймон тут же почувствовал, как в горле нарастает антисептический привкус.Голаски наклонился ближе, мягко придвигаясь к нему. — Нет, нет, нет, – бормотал он себе под нос, не обращая внимания на растерянность Саймона. – Я начал неправильно. Я просто хочу знать твою версию правды... Я потерял так много времени, что теперь даже не знаю, могу ли я доверять себе самому. Расскажи, что произошло на Лямбде?Саймон не мог ему ответить. Чувствуя себя полным аутсайдером, он солгал: — Я... точно не знаю. Я думаю, что НИУ, должно быть, вырубил нас всех. Я помню, как проснулась. Мёртвая земля, гробовая тишина.Они замолкают. Голаски обдумывает это неубедительное объяснение. Прежде чем он успел прийти в себя, Саймон поспешил добавить:— Когда мы с Россом пришли на Омикроне, энергия НИУ истощилась. Старые сканы говорят о том, что НИУ погибает.— Погибает? Как же так? – тон ДАНБЕТА был резче, чем он ожидал.От неожиданности Сай подскочил на месте.Голаски казался таким взволнованным. Он быстро отстранился от Саймона и залепетал: — Я... я не знаю, что это сейчас было. Извини.Запинаясь, он сказал:— Всё в порядке. Мы ведь толком ничего сами не знаем. У нас было бы гораздо больше шансов выжить на поверхности.— На поверхности? – агрессия промелькнула в голосе аппарата. Хоть внешне он и казался довольно приятным человеком, в словах Голаски чувствовалась невротическая нотка, колеблющаяся между приветливостью и раздражением, переменчивая, как погода. — У тебя, конечно, и раньше возникали бредовые идеи, но я никогда не считал тебя сумасшедшей. Но вникни в свои слова! Это же смертный приговор для всех нас!Голос Саймона сел, и он прошипел из-под шлема: — Да здесь даже жрать нечего!Недопонимание повисло между ними. — Прежде, чем связаться с тобой мы были… – его мысли вновь вернулись к Россу, к воспоминаниям о его истощённой энергии. – Мы ждали смерти. Так что не надо говорить мне, что есть какой-то другой вариант. Потому что его нет.— Если бы мы смогли добраться до Омеги... наверху наверняка хватит припасов на всех.Голаски выглядел так, словно хотел поспорить с ним, но его объектив опустился вниз. — Ладно, ладно. Но ДАНБЕТ мы брать не будем. Это равносильно самоубийству. А вот одна из капсул Кюри всё ещё должна находиться на Омикроне. Мы можем разведать периметр, найти её и попытаться выбраться на поверхность.На деле же Кюри уже не спасти — страшный пейзаж, залитый малиновым светом статичных изображений лесных пожаров, и жуткое чудовище внутри. Он прикусил язык, борясь с желанием рассказать Голаски всю правду о судьбе Кюри. Но это только усилит подозрения Голаски и его возможное нежелание следовать этому плану. Этот шанс они не могли упустить.— Хороший план. Я позову Росса.— Имоджен? – в отчаянии крикнул Голаски.— Да? – он не смог заставить себя повернуться к нему лицом.— Ты бы... сказала мне, если бы всё это было лишь сном, да? – Голаски шагнул вперёд, приблизившись так близко, что его корпус прижался к скафандру Саймона.— Адам... – еле слышно произнёс тот, прикасаясь к ДАНБЕТУ пальцами. – Конечно...