Эпилог (1/1)

Последние пару месяцев Лайла не находила места. Ее кроха, радость и смысл жизни, ее маленький Велир болел. Первое время он еще сосал грудь и просто капризничал, но с каждым днем и неделей все становилось хуже. Она не высыпалась, осунулась, вела себя с клиентами словно сломленная рабыня, механическая кукла, находящаяся мысля не в постели с мужчиной, а рядом с кроваткой сына. Дошло до того, что в ?Три Бусины? приехала сама мадам Инафалиана, но даже не стала говорить с ней. Переговорила с управляющим, посмотрела на тяжело дышащего ребенка, убитую горем мать и просто отстранила от работы. Для Лайлы все это прошло фоном. Словно во сне или бреду. Да и не имело это значения, ведь она точно знала?— если с Велиром случиться непоправимое… она умрет вместе с ним. Не обязательно физически, но и за этим дела не станет. Поняла это и Инафалиана, потому и приказала управляющему борделем не трогать находящуюся на грани мать. Все же в мадам еще осталось что-то человеческое, а может она просто постарела. Как бы там ни было, Лайла и Велир не оказались на улице, не остались без пищи и крова. Среди работниц ?Трех Бусин? нашлись и те, кто поделился невеликими средствами, скопленными разными путями. Для всегда державшейся наособицу Лайлы это стало настолько неожиданно, что она на время справилась с горем, и принялась действовать. Доверила присмотреть за Велиром другим, сбегала до алхимика и даже сумела найти молодого мага, согласившегося посмотреть сына. Увы, но ни тот ни другой ничего дельного не сказали и ничем помочь не смогли. Один продал со скидкой укрепляющие и восстанавливающие зелья, второй наложил исцеляющих чар. Только пользы от этого не было. Все на что хватило магии и алхимии?— ненадолго вывести Велира из забытья. Он смог бодро пососать грудь, а потом опять уснул. Вот только сон не перешел в болезненное забытье с жаром. Если бы… Случилось страшное?— утром Лайла не смогла растормошить сына. Он ни на что не реагировал. Даже не сглатывал рефлекторно сцеживаемое в рот молоко. Велир впал в кому, и почти перестал дышать. Лишь редкие удары маленького сердечка, улавливаемые чутки материнским ухом, прижатым к груди, и исправно запотевающая ложечка, ежечасно подносимая к маленькому носику, говорили о том, что он еще жив. ?Бом-бом-бом…??— забил далекий колокол в центральном городе. ?Бом-бом-бом…??— подхватили его собратья по всему Кордону. Наступил полдень десятого дня персонального ада Лайлы. Она не заметила его и не придала значения. Столько суток без сна?— дни и ночи давно уже слились для нее в сплошное серое и беспросветное нечто. ?Бом?,?— отзвенел последний удар колокола. ?Мальчик мой?,?— пробормотала Лайла, и провела побледневшей, дрожащей ладонью по голове сына. Механически, как делала это сотни раз. ?Малыш?,?— прошептала она, но глаза ее оставались сухими. Не осталось в них больше слез. ?Сынок?,?— Лайла положила ладонь на холодную щечку, и вдруг почувствовала, как сухие губки принялись сосать большой палец. ?Велир?!??— посмотрела она в очистившиеся от тьмы глаза, глядящие на нее с любопытством и, как ей показалось, укоризной. ?Велир?,?— выдохнула Лайла, и откуда-то взялись слезы и появились силы. Она рывком села, поднесла сына к груди, тот радостно гугугнул, и довольно зачмокал, словно и не было последних месяцев, недель и ужасных дней. —?Я знала, что твой сын так просто не сдастся,?— пробормотала счастливая Лайла, и осторожно поцеловала младенца в лоб.*** ?Я до этого хренового северного филиала, это чертовой Академии гребаной Магической Гильдии нашего славного Королевства все равно доберусь?,?— пообещал стоящему в зените светилу Велиар, только сегодня вышедший из транса, перевернувший колокол, под которым прятался, и выбравшийся на каменистый берег. ?В бездну, пешком пойду, наплавался уже?,?— сплюнул он и закинул на спину верный непромокаемый баул. ?Море хорошо, но что случилось дважды, наверняка и в третий раз произойдет?,?— сказал он волнам за спиной и поправил клинок на поясе, съехавший вперед и бьющий по бедру. Проверив верный топор, ни раз и не два пригодившийся на острове, он усмехнулся своему мутноватому, но все же вполне различимому отражению в металле?— хоть на человека похож, не зря декаду в воде сидел. Глаза стали почти совсем чистыми. Во всяком случае Велиар смог различить собственный зрачок, на фоне темной радужки, а прочих уродств у него и раньше не было. Подтянув петлю-держатель на поясе, он вернул на место полезный, да еще и довольно универсальный инструмент. Подпрыгнул, убедился в том, что все закреплено как надо и не мешает, после чего от души тряхнул отросшими волосами. С совершенно черной шевелюры полетели мириады капель. ?Словно волшебная пыльца или блестки?,?— оценил он игру солнца в разлетающихся брызгах. Усмехнувшись этому сравнению, Велиар, на пару секунд, представив себя этаким феем. От души заржав, он утер выступившие на глаза слезы и потопал к виднеющемуся вдали клочку леса. ?Пожрать, просушиться, и по прямой на север?,?— дал он себе установку, отбрасывая все прочие мысли, и машинально потир кольнувшую грудь. ?Просто засиделся в трансе?,?— сказал он самому себе, и принялся напевать бодрый мотивчик имперского марша, прекрасно задающий тем и занимающий голову. Там-там-тадам, пам-пам-парам…