Глава 7 (1/1)

Привычно пробормотав слова маскирующего заклинания, Велиар вышел к полю и осмотрелся. Рабы трудились, надсмотрщики прохаживались и помахивали палками, плетками и прочими стеками?— кому что по душе и руке. Привычное зрелище и знакомая атмосфера гнетущих эмоций. Мимолетно скривившись и прогнав воспоминания о свежем ветре с плеском волн, он отправился осматривать плантацию. Можно сказать, та оказалась вполне типовой?— господская усадьба с садом на возвышении, хозяйственные постройки и загоны для рабов, с домиками надсмотрщиков внизу и в стороне. Правда, тут они оказались несколько дальше от добротного коттеджа с колоннами у входа и фонтаном, но ведь и местная фазенда выглядела намного богаче ранее виденных. ?Чем ближе к столице, тем больше бабок?,?— хмыкнул Велиар. До заката он провел рекогносцировку, послушал массу интересных разговоров, наметил план действий и отправился в джунгли. Нашел крохотный родник, утолил жажду, наполнил флягу и организовал место для сна. Растянувшись на подстилке из длинных и широких листьев, Велиар прикрыл глаза. ?Поспешай медленно?,?— сказал он сам себе, усмехнулся и спокойно уснул. Столь же покойно ушли в сон и обитатели плантации. А с чего бы им волноваться? Они не нервничали, всецело уповая на заслон Бомани, войска губернатора Готто и отделяющее их от северо-запада расстояние. Конечно, отдельные плантаторы юго-востока предпочли переждать смутное время за стенами столицы, но большинство осталось. В Протекторате считалось моветоном бояться рабов. Естественно, при наличии объективных обстоятельств, никто не стал бы осуждать разумные действия по спасению шкуры, но это был не тот случай. Вот и мадам Маньяра, вдова и землевладелица в двенадцатом поколении, мать четырех дочерей, не стала рисковать и покрывать себя ?неувядающей славой?. Ей и так хватало проблем с засидевшимся в девках потомством. Когда Велиар узнал о плантаторше и ее домочадцах, он заколебался?— стоит ли начинать восстание с этой фазенды, но после того, как увидел подвешенный труп раба, обработанный, словно свинья горелкой, подобные мысли оставили его. В том, что ему вновь попалась рабовладелица, он увидел своеобразный символизм. Правда, не стал особо задумываться над такой ерундой, сосредоточившись на обсуждаемых надсмотрщиками слухах и новостях о восстании. Под утро, в то время, когда сон особенно сладок и крепок, Велиар начал действовать. Диверсант из него был аховый, но главным сейчас навыком?— умением убивать без колебаний и жалости, он владел сполна. Именно этим он и занялся, переходя из одного домика надсмотрщиков к другому. Полоска стали, бывшая когда-то обычной скобой, легко обрывала жизни спящих. Велиар где-то читал, что удар надо наносить на выдохе, тогда, в случае оплошности, жертва не сможет поднять тревогу. Впрочем, он предпочел подстраховаться, ускоренный ток закрученной маны давал нечеловеческую силу и скорость, но он все равно бил в ухо. Слуховой канал служил прекрасной направляющей для импровизированного штыка. Острое жало вонзалось точно в мозг. Дарило мгновенную смерть. Незаслуженно легкую, но Велиар не задавался вопросами воздаяния, прощения, справедливости и прочей философией. У него был план, имелась цель, и он просто шел к ней. А препятствия… Сами виноваты. Им не повезло. Убив большинство надсмотрщиков, Велиар вошел в последний дом с заранее прихваченной киянкой и веревкой. Теперь он мог и немножко пошуметь. Некому стало реагировать на подозрительные звуки. Глухой удар в лоб спящего разбудил ближайшего соседа. Прыжок. ?Шмяк-чавк? и приподнявшаяся голова вбита в подушку. ?Э?,?— раздалось сонное из угла. ?Шмяк-чавк? и еще один надсмотрщик лишился сознания. ?Хм?,?— замер Велиар оглядываясь и, позавидовав крепкому сну остальных обитателей дома, продолжил работать. Оставив пятерку лишенных сознания и обездвиженных надсмотрщиков лежать в доме, он поспешил к загону. Велиар не собирался самостоятельно командовать сотнями рабов. Понимал?— не потянет. Да и не хотел он этим заниматься. Ему требовалась ?прокладка?. Тот, кто имеет опыт и снимет с него головную боль. ?Лучший правитель тот, о ком народ знает одно?— он есть, велик и постоянно бдит?,?— вот какой идеей он собирался руководствоваться в дальнейшем. Правда, для этого предстояло поработать над репутацией здесь и сейчас. Напугать всех до изгаженных штанов. Подавить любые сомнения сразу, в зародыше, а потом делегировать власть. Стать недосягаемым символом, возможно, знаменем, или вовсе идолом, к которому не лезут с ерундой, и чьи исключительно редкие приказы выполняют без раздумий. Потому и не стал он будить рабов. Потратил ману на то, чтобы погрузить их в еще более глубокий сон. И лишь затем неспешно прошелся по загону, присмотрелся, и выбрал мужика лет сорока, с характерным шрамом на щеке. ?Пожалуй?— это лучший вариант?,?— решил Велиар, и легонько толкнул ногой ?избранного?. Выбор оказался верным. Разбуженный мгновенно открыл глаза, но не дернулся и не зашумел, а молча уставился на приложившего палец к губам Велиара. ?Как минимум он быстро соображает?,?— мысленно кивнул тот и показал мужику голову надсмотрщика. ?Хорошо?,?— отметил он мгновенно вспыхнувшие и быстро подавленные эмоции. ?Определенно подходит?,?— решил он и, сделав знак идти за собой, пошел к воротам рабского загона. Мужик со шрамом бесшумно поднялся и направился следом. ?Ходить он тихо не умеет?,?— мысленно скривился Велиар. ?Ладно, мне не диверсант нужен?,?— отмахнулся он, напрочь игнорируя тот факт, что разогнанный ток маны влияет на органы чувств. —?Имя, звание,?— не столько спросил, сколько приказал назваться Велиар, как только они оказались за воротами загона. —?Асманд Стеин, тримпил,?— ответил мужик и добавил,?— командовал восьмым легионом. —?И что же тебя не выкупили? —?Слегка удивился Велиар, выбросив голову надсмотрщика в темноту. —?Я из простых, выслужился… По обстоятельствам,?— дернул плечом полковник, как мысленно перевел званием Асманда в более привычное для себя Велиар. —?Как на счет службы королю? —?Поиграл он заметавшейся меж пальцев искоркой. —?Лучше вам,?— без раздумий ответил Асманд. Прислушавшись к его эмоциям, Велиар кивнул. Откуда в ?полкане? столько жгучей обиды, он мог только догадываться, но Асманд Стеин был искренен, а что печален и зол, так ерунда. Все это вполне устраивало Велиара. Похоже, его собеседник уже наслужился неким высшим идеалам и осознал?— будучи верным и нужным конкретному лицу имеешь больше шансов выбраться из задницы, вроде того же рабства. Правда, можно и упасть, послужив соломкой рухнувшему патрону. ?Как всегда, у медали две стороны?,?— усмехнулся мысленно Велиар, и кратко изложил план действий. —?Толково,?— вынес вердикт Асманд, и принялся высказывать свои соображения. Первым делом он предложил поднять часть бывших легионеров, раздать им оружие и приготовить еду для остальных рабов. Идея использовать Маньяру с дочками для захвата соседних плантаций и последующего проникновения в столицу понравилась вояке, и он был готов лично озаботиться сохранением их жизней. Конечно, накормленные от пуза рабы не станут добрей, но хоть часть крови к брюху отольет, глядишь, багровая пелена не сразу застит глаза. Сообразят, как лучше хозяев использовать. Не хотел Асманд невольников резать. Своими их ощущал. —?Не волнуйся,?— ободрил его Велиар,?— этот момент проработан. Пяток пленных там,?— он махнул на домик надсмотрщиков. —?Хватит жажду мести распалить и крови вкусить, а я подготовлю сцену и покажу шоу. Удовлетворю взыскательные вкусы публики так, что они всю округу загадят. Усмешка на мгновение мелькнула на губах Велиара, и Асманд, человек не робкого десятка, внезапно ощутил, как спина и лоб покрылись испариной. Столкнувшись на мгновение взглядом с черными провалами равнодушной бездны, он чуть сам штаны не испачкал. Предрассветные сумерки не помешали ему разглядеть слившиеся с радужкой зрачки Велиара. —?Буди своих, действуй, я пока хозяев навещу. И не забудь прихватить игрушки надсмотрщиков, могут пригодиться. —?Понял. Сделаю,?— выдохнул Асманд, чудом удержав голос от заикающейся дрожи. Прошедший огонь, воду, и сломавшийся на медных трубах полковник не стал желать удачи и советовать тому, кто в одиночку перебил десятки спящих. У него была своя задача, и он собирался выполнить ее на отлично. Как и всегда. Два года в рабстве помогли ему осознать простую вещь?— он прекрасный исполнитель. Ведомый. Тактик, но не стратег. Не давалось ему искусство выработки глобальных целей. Не умел он видеть на несколько ходов вперед дальше, чем в локальном масштабе конкретной задачи. И с правильным делением больших дел на подзадачи у него получалось паршиво. Да и порядок выполнения хромал, особенно тогда, когда требовалось перестроить его под обстоятельства. Но он умел добиваться непревзойденного результата на своем участке ответственности. В рамках воплощения конкретного пункта большого плана Асманд не знал равных. Чем-чем, а этим талантом он обладал в полной мере. И он же его сгубил. Вернее, попытка прыгнуть выше головы. Можно сказать, он применил топор там, где требовалась пила, за что и поплатился, став рабом. Когда Асманд разобрался с организационными делами и привел к хозяйской фазенде отобранных из бывших легионеров людей, там его уже ждали. Велиар легко справился с немногочисленными, да еще и спящими обитателями дома. Собственно говоря, те и вовсе не оказали сопротивления, так что слово ?справился? тут не совсем уместно, он банально прошелся по комнатам, нанося удары киянкой и связывая бессознательные тела. Покончив с этим, он вытащил всех в сад, и теперь готовил представление. Освободившиеся невольники хотели отыграться за боль и унижение, вернуть все сторицей мучителям, что ж: ?Не можешь предотвратить, возглавь?. Помня о том, как поступили с домашними рабами во время бунта на севере, Велиар заранее подвесил их к деревьям в сторонке от главной ?сцены?. Теперь любой желающий мог делать с ними все, что ему заблагорассудится. Судьба бесполезных людей не волновала Велиара. Иное дело плантаторша Маньяра и ее четыре великовозрастные дочурки. Их Велиар собирался сломать и подчинить, попутно добившись бесспорного статуса вожака бунта, но сохранить в приличном виде тела. —?О, вы вовремя,?— обрадовался он вооруженным легионерам. —?Как раз к шоу. Представляешь,?— пожаловался он Асманду,?— дамы не хотят сотрудничать. Ругаются,?— вздохнул Велиар печально и укоризненно посмотрел на пятерку привязанных к стульям женщин с кляпами во рту. Асманд, кожей чувствуя, что не стоит открывать рта, молча кивнул и покосился на соратников. Судя по увиденному, бывшие легионеры ощущали то же, что и он. От Велиара веяло неуловимой жутью. В светлом саду у беседки, он казался чем-то темным и мрачным. ?Словно ожившая тень?,?— подумал Асманд, ощутив озноб и желание передернуть плечами. —?Ни тебе вежливости,?— продолжал Велиар,?— ни понимания. Сейф не откроем, о тайничках на черный день не расскажем, дарственную на имущество не напишем, и вообще,?— крутанул он неопределенно рукой и сменил тему. —?Говорят,?— улыбнулся он широко и открыто легионерам, от чего у многих к спинам прилипла мгновенно намокшая одежда,?— рабовладельцы обожают чужую боль. Им так нравиться видеть страдания и ужас жертв, что они впадают в экстаз. Вот я и подумал, если мне удастся порадовать дам, они подобреют и станут нам помогать,?— Велиар деловито хрустнул пальцами и повернулся к беседке. Вокруг ажурного строения из белого камня валялись сорванные плети вьюнов, украшенные разнообразными цветами, а на входе, между парой колонн, ждала своего часа жертва. Велиар назначил на эту роль то ли гувернантку, то ли какую-то родню хозяйки плантации. Он не особо вникал, выбор определялся тем, что он услышал и увидел вчерашним днем. Вывернутые руки обнаженной женщины смотрели вверх и в стороны. Она балансировала на цыпочках, держась за уходящие к резным портикам веревки. Старалась сдвинуть ноги поближе, встать ровней и выше, но ее лодыжки охватили два обвивших основания колонн кнута. Их материал обладал некоторой тягучестью. Весьма ограниченной, но вполне достаточной для задуманного. Как жертва ни старалась, как ни напрягала мышцы, но все равно оставалась в положении своеобразной звездочки. Минимальные подвижки давали лишь иллюзию надежды. Манили потратить силы. Обещали?— еще одно крохотное усилие и оковы падут. Станет легче, можно будет твердо встать на ноги, выпрямиться, и боль в плечах уйдет. —Принесите из холла жаровню, лед и прочее приготовленное,?— сказал Велиар, и сразу пятеро легионеров бросились исполнять приказ. —?Вы просили захватить,?— напомнил Асманд об ?игрушках? надсмотрщиков. —?На стол,?— указал Велиар движением ладони внутрь беседки. Последние приготовления к ?шоу? заняли не более получаса. Как раз столько, чтобы к фазенде успели подтянуться остальные рабы. Их жажда крови была велика, но необычность увиденного удержала от немедленных действий. А когда они подошли поближе, разглядели Велиара, порхающего над каменным столиком и сноровисто раскладывающего всевозможные ножи, щипцы, точильные камни, пилы, плетки, иглы, гвозди и бездна разбери что еще, желание лично расправиться с хозяевами отступило. Столкнувшись с взглядом черных глаз, увидев в белках прожилки тьмы, рабы шестым чувством поняли?— не надо мешать профессионалу делать свою работу. Велиар, прекрасно ощущавший эмоции толпы и работающий с ними, четко понимал?— скоро присутствующие расстанутся с завтраком. ?Слабаки?,?— хмыкнул он про себя и шепнул стоящему рядом Асманду: ?Начинай объяснять?. Тот дернулся, на миг задумался, сообразил, кивнул и отошел к своим ?преторианцам?. Вскоре ?гвардейцы? смешались с толпой невольников и принялись бурчать о пользе заложников. Сейчас их мало кто слушал, а соглашались и вовсе единицы, но ведь и зерна не всходят мгновенно. Уловив момент, когда толпа достигла пика, Велиар прекратил возиться с инструментом и вышел на импровизированную сцену. —?Женщины прекрасны,?— заговорил он размеренным, чуть мечтательным голосом. —?Великолепные создания и лучший материал для новичка. Сама природа приспособила их к боли. Замолчав, Велиар дал возможность зрителям осмыслить сказанное. Проникнуться удивленным непониманием и замолчать, рассесться по лавочкам, заранее стащенным легионерами со всего сада. —?Когда они рожают, то проходят через такие муки, которые сравнимы с одновременным переломом костей рук и ног. Всех костей. Разом,?— последнее Велиар подчеркнул вкрадчивым голосом и приправил порцией маны с нужным посылом. Такой себе гипноустановкой или чем-то вроде нее. Взяв нож, он приступил к бритью жертвы. Рабовладелица, ставшая объектом своеобразной лекции, мычала и дергалась, не столько от ?стрижки?, сколько от ощущаемого в палаче равнодушия. Он играл голосом для толпы, но она-то видела его глаза. Очень близко видела и на инстинктивном уровне, интуитивно понимала, что ее ждет и с кем она столкнулась. Потому и извивалась, напрягала мышцы, но ничего, совершенно ничего, не могла сделать. Точно так же, как не могли ничего сделать замученные ей рабы. Впрочем, сравнить себя с ними ей в голову не приходило. Еще бы, где она, а где эти животные. —?Один мой старый знакомый,?— заговорил Велиар, убирая нож и беря стек,?— любил сравнивать бревна,?— он коснулся спины жертвы кончиком гибкой палки, не оставляя сомнения в том, кого имеет в виду,?— с сырыми дровами. Бросишь такое в огонь, треску и дыма много, а жара нет. Стек скользнул по боку попытавшейся прогнуться рабовладелице. Уперся в ямочку между сжатых ягодиц, обогнул их, каплей стёк по напряженной ноге и замер на колене. Обойдя ?звездочку?, Велиар провел гибким прутом по ее внутренней стороне бедра. Кончик стека лишь немного не дошел до промежности. Замер в каком-то сантиметре. Равнодушная бездна посмотрела в глаза сжавшейся жертве. Заранее обреченная на провал попытка свести ноги обернулась лишь болью в пронзенных судорогами мышцах и закономерным итогом?— рабовладелица раскрылась, вновь стала ?звездочкой? и замычала сквозь кляп. ?Инстинкты они такие?,?— хмыкнул про себя Велиар и резко перебросил стек на другую ногу. Это не тянуло даже на шлепок, но ?бревно? дернулась так, словно он ее со всей силы кнутом огрел. Ожидание боли стократ страшнее ее самой?— этот урок от добряка он усвоил прекрасно. —?Для начала, полено требуется отряхнуть и просушить,?— продолжил лекцию Велиар. —?Несведущие в тонком искусстве страданий, несдержанные глупцы, стремящиеся удовлетворить свои страсти, утвердиться за счет слабого и беспомощного, поступят примерно так. Он отступил на шаг и взорвался десятком ударов. Заворожено слушавшая и смотревшая толпа не ожидала ничего подобного. Многие вскрикнули. Некоторые дернулись или сжались. И все без исключения отшатнулись, безотчетно хватаясь за те места, на которые пришлись удары. Большинство не удержалось, полезли проверять, точно ли на их шкуре не вспухли багровые следы, такие же, как на теле трясущейся рабовладелице. —?Как видите, вода выходит,?— сказал Велиар, смахивая кончиком стека слезу ?звездочки?. Дав зрителям отойти от пережитого, он сходил к столу и вернулся с парой перьев. Принявшись щекотать ими жертву, он продолжил лекцию. —?Неучи и дальше бы отбивали бревно. Возможно, сломали его. Бесполезная трата сил и времени,?— вздохнул Велиар. —?В искусстве боли важен контраст и правильный разогрев нервной системы. Ощущения должны сменять друг друга, словно ритм мелодии. Через кожу мы добираемся до естества, проникаем в потаенное нутро разума. Заставляем реагировать на малейшее воздействие, делаем так, что даже случайный ветерок становится мукой. Мы доводим бревна до того, что они орут от обычного щелчка так, словно мы отпиливаем им ногу. Сипящая, хрипящая и извивающаяся рабовладелица не выдержала и обмочилась. Журчание нарушило размеренное течение голоса Велиара. ?Нельзя же так?,?— поморщился он мысленно, и поспешил подарить зрителям мимолетную улыбку равнодушного палача, от которой те дружно взбледнули. —?Теперь мы можем приступать к разминке,?— объявил Велиар громко и бодро, выводя зрителей из сомнамбулического состояния, навеянного голосом и магией. ?Они до ужаса похожи на бандерлогов?,?— отметил он про себя, вспомнив мультик ?Маугли?. Правда, себя он совершенно не ощущал удавом Каа. С другой стороны, этот змей ведь тоже не просто так перед обезьянками танцевал, а вполне целенаправленно подавлял их волю с целью сожрать. ?Хм… А ведь это мысль?,?— чуть прищурившись, Велиар посмотрел на рабовладелиц и мысленно кивнул?— да, так будет быстрее, проще и эффективней. ?Вряд ли кто-то захочет жрать самого себя?,?— решил он, и перевел взгляд на толпу. Рабы постепенно осознавали?— все увиденное только прелюдия. До ее отдельных представителей, вроде того же Асманда, медленно доходило?— объективно говоря, Велиар еще ничего не сделал с жертвой. Оценив успехи умственной деятельности зрителей по эмоциональному фону, палач сменил инструментарий и продолжил работу. —?Готовое бревно становится металлом,?— объявил Велиар, заставляя зрителей скрипеть мозгами в попытке понять столь нетривиальный выверт логики. —?И как с любой заготовкой, необходимо калить и отпускать. Сказав это, он тут же приложил раскаленный добела прут к телу рабовладелицы. Та мгновенно прогнулась и замычала сквозь кляп. На ее руках и ногах проступил рельеф мышц, Велиар же спокойно убрал железо и прижал к ране кусок льда. Жертва обмякла, испытала облегчение и самое страшное?— в ее разуме мелькнуло нечто вроде благодарности к мучителю. —?Контраст?— великая сила,?— пояснил зрителям палач, прикладывая раскаленный прут к другому боку. —?М-м-м,?— забилась рабовладелица. И вновь ее ждало облегчение. И опять Велиар приложил к ожогу лед. И снова, ненавидя мучителя, она на долю мгновения испытала благодарность. И вновь забилась от боли, прогнулась, почуяла запах горелого мяса. И опять лед охладил рану. Дал миг на внезапное осознание?— не плоть надоевшего и заживо запекаемого раба воняет. Не он мычит и бьется в корчах, забавляя ее, а она сама ?веселит? других. Это ее нежная и ухоженная кожа лопается. Ее тело жариться. Ее плоть дымит, обугливается и смердит. Это ее мышцы дергают и сводят судороги. Ее сукровица сочится из ран. Ее кровь шипит на раскаленном металле прута. Ее тело сжимается и трясется, из-за чего вскрываются раны и резкую боль усиливают малые, тянущие и ноющие. Словно собравшиеся в огромную реку ручейки, сливались мелкие и неопасные раны в нечто могучее, но не монолитное. Лед разрушал единство, не позволял привыкнуть и хоть как-то приспособиться. Потому и извивалась свободная гражданка Протектората, еще вчера властная над судьбами рабов, решающая по собственной прихоти жить им или умереть в муках. Мычала, хрипела, прогибалась, рыдала, капала пенящейся на кляпе слюной, молила взлядом, но Велиар не знал жалости. Он всего лишь работал. Раз за разом касался тела жертвы то раскаленным железом, то холодным льдом. И снова… И вновь… И опять…*** Рабы, заблевав округу, убрались подальше. Последним сдался Асманд, не выдержал бывший тримпил вида бьющегося в раскрытой груди рабовладелицы сердца. Стоит отдать ему должное, он не убежал, а всего лишь быстро-быстро шагал. Кремень, а не мужик. Честно говоря, от взбунтовавшихся невольников Велиар ожидал большего. Такая ярость и ненависть к вчерашним хозяевам, и столь недолго продержалась, уступив место жалости и ужасу. В принципе, он мог только порадоваться за рабов, умудрившихся сохранить столько человечности. Или гордиться собой, сумев ее столь легко и быстро пробудить. Еще недавно желающие лично разорвать рабовладелицу, очень бурно отреагировали на скармливание ей кусков вырезанного из ожогов мяса, а попутное объяснение о том, что плоть в этих местах становится бесчувственной, окончательно добило. Причем не только зрителей, но и плантаторшу с дочерьми. Слегка увлекшийся работой Велиар даже обиделся. Он же не просто так раскаленным железом в тело жертвы тыкал. Все было учтено и продумано. Подкармливая ?звездочку? он попутно вскрывал ее и давал возможность зрителям увидеть нутро. В некотором смысле занимался просветительской деятельностью. Показал, как бьется сердце, раздуваются легкие и много чего еще интересного, а зрители по кустам расползлись. Никакого стремления к знанию и уважения лектору. ?Зато боятся до усрачки и полностью покорны?,?— тряхнул головой Велиар, сбрасывая с себя помесь трудового угара и нечто вроде транса. ?Увлекся?,?— сказал он, и посмотрел на дело рук своих. ?Жуть?,?— кратко охарактеризовал он увиденное тело, вскрытое, выпотрошенное, но еще живое, находящееся в сознании и даже не свихнувшееся. Даже с алхимическими зельями корабельного костоправа ему не удавалось заходить настолько далеко. ?Пожалуй, я предвзят к людям. Вон сколько продержались?,?— признал он собственную неправоту и, незаметно, покосился на младшую из дочерей Маньяры. Та упорно и старательно грызла кляп, оставаясь единственной, еще способной взбрыкнуть. В принципе, тянуть дальше не имело особого смысла, а от ненадежной помощницы проще избавиться, но та почти справилась, и Велиару стало любопытно, что же она сделает. ?Пожалуй, надо поддержать порыв?,?— решил он и приподнял голову ?звездочки? за подбородок. Чуть повернув ее и немного сместившись, он встал так, чтобы старательно перетирающая зубами кляп девица видела губы жертвы. ?Убей, убей, убей…?,?— читалось вполне отчетливо. У несколько сдавшей младшенькой открылось то ли шестое, то ли вовсе десятое дыхание. Потянув время в задумчивом разглядывании рабовладелицы, он отправился копаться в инструментах. Из глубины беседки, ставшей пыточной, наблюдать оказалось куда удобней. Четверо из пяти вчерашних хозяек жизни сидели с остекленевшим взглядом и в мокрых платьях. Еще недавно желавшие разорвать их рабы и вовсе на глаза не попадались. Одна только младшенькая и оставалась лучиной в этом сером царстве. ?Так себе лучинка, держится на одной лишь цели с кляпом справиться?,?— подвел итоги наблюдениям Велиар и взял пилу. ?Туповата и разводка никакая?,?— отметил он, посмотрев вдоль лезвия. ?Ты совсем-то не увлекайся??— напомнил он себе, выходя из беседки и делая вид, что примеривается вскрывать череп ?звездочке?. —?Остановись! Пожалуйста, не мучай ее больше,?— завизжали за его спиной. —?Разве тебе не нравится боль? —?Изобразил Велиар неподдельное удивление, смотря на младшую из дочерей Маньяры, справившуюся с кляпом. —?Нет,?— замотала та головой. —?А мне вчера показалась, что ты хлопала в ладоши и чуть ли не подпрыгивала рядом с телом запеченного раба. Он ведь до сих пор там висит,?— Велиар махнул рукой на угол дома. —?Убей ее. Хватит мучить, просто убей… —?Зачастила младшая из рабовладелиц. ?Интересно, она меня вообще слышала???— Подумал Велиар. ?Убить и так убью, отыгранная карта, но просто выполнять просьбу нельзя?,?— принялся рассуждать он про себя, не обращая внимания на ?заклинившую пластинку?. Резерв полон на треть, восставшие боятся и готовы выполнить любой приказ. ?В пределах разумного?,?— тут же одернул он себя, ощутив неуместную гордость и как-то внезапно вспомнив про падших ангелов. Впрочем, почему внезапно? Младшенькая в свои девятнадцать была чудо как хороша. Настоящий белокурый серафим. Ладная фигурка, стройная, с четкой талией и подтянутой грудью. Идеальное личико и волнистые, местами свивавшиеся кудряшками волосы. ?Нет, до такого я опускаться не буду?,?— дернул плечом Велиар, чуть ли не физически выжигая мелькнувшую мысль использовать ситуацию вполне однозначным образом. ?Ангелов,?— усмехнулся он, и перевел взгляд с красавицы на свои окровавленные руки,?— мне ближе демоны. О, а ведь это мысль?,?— чуть не хлопнул он себя по лбу, найдя решение. —?Можешь купить ее смерть своей душой,?— сказал Велиар и развернулся к ?звездочке?, приставляя пилу к ее уху так, словно примеривается. —?Я согласна! —?Крикнула дочь плантаторши, перестав безмолвно разевать рот. —?Хорошо,?— смерил ее безразличным взглядом Велиар, окончательно ломая последние крохи сопротивления игрой в гляделки. Он постарался показать?— в ее самопожертвовании нет ничего героического, смелого или ценного. Зародить мысль о том, что это он делает большое одолжение и проявляет невероятное великодушие. Девица сникла, затряслась и опустила взгляд. Велиару вполне удалось задуманное. ?Осталось придумать, как обставить покупку души?,?— вздохнул он мысленно, разрезая путы. —?Как тебя зовут? — Он?спросил, не столько интересуясь, сколько тяня время и лихорадочно шевеля извилинами. Идея с контрактом лежала на поверхности, но в Спире договоры на крови и магии не в новинку и он имел весьма смутное понятие о том, как их составлять. —?Я,?— пробормотала девушка,?— меня зовут Нтомби,?— промямлила она, не осмеливаясь поднять взгляд. —?Девственница? —?Задал довольно глупый вопрос Велиар, так как давно уже знал о том, что незамужние гражданки Протектората, в особенности из высших слоев общества, могли лишь мечтать о той свободе, какая была доступна их матерям в вопросах плотских утех. На островах соблюдалось железное правило ?Сперва роди?— потом блуди?, а нарушителей ждала страшная смерть. Уж в этом тут знали толк. —?Д-да,?— ответила Нтомби, явно решившая, что сейчас ее этой самой девственности лишат. ?А вот фиг тебе?,?— усмехнулся про себя Велиар, наконец нашедший решение. Ничего особенного, всего лишь вспомнил богопоклонниц и все, что знал о жрицах и прочих культах от Юварса. —?Терпи, дернешься, она еще помучается,?— сказал он Нтомби, отрывая рукав ее ночнушки и смотря на оголенное плечо. —?А… —?Ты сама отдала мне свою душу, так что заткнись,?— бросил ей Велиар и стал прикидывать, что бы на ней вырезать. По прошлой жизни ему куда ближе и привычней была кисть и краски, но он ведь не только росписями домов занимался, но и отделкой, так что кое-какой опыт работы с резцами имел. Весьма скромный и не на столь экзотическом материале как живая плоть. ?Надо что-то простое, вроде клейма, но точно без богопоклонничества, а то еще дойдет до магов, возбудятся на ровном месте и начнут охоту?,?— решил он, вонзая острие в плечо Нтомби. Та закусила губу, зажмурилась, но стоически вынесла экзекуцию. ?Убожество?,?— скривился Велиар, смотря на помесь Инь-Яна и несколько скошенного знака пацифизма. ?Надо было хоть нож другой взять, тогда б лоскут кожи не снял?,?— подумал он, а потом махнул рукой. ?Нашел из-за чего переживать?,?— сказал он мысленно, полоснул по своей ладони, и шлепнул Нтомбу по плечу, не забыв приправить удар вспышкой маны. Простейшее заклинание, с помощью которого он разводил костер, послужило для своеобразного закрепления печати. Фактически, он банально запек рану и вместе с тем выжег ее. ?Да уж, такое зельями не убрать. Они и со старыми шрамами так себе справляются, а уж если там хоть как-то поучаствовала магия, то и вовсе без вариантов. Ха, а ведь теперь и правда клеймо?,?— хмыкнул Велиар и похлопал сомлевшую Нтомби по щеке. Та разлепила глаза и уставилась на него мутным взглядом. Он уже собирался пожелать ей доброго утра или еще чего-нибудь в том же духе, но за его спиной раздался стон ?Сделку надо выполнять?,?— сообщил он рабовладелицам и, сложив пальцы пистолетом, начал медленно поднимать руку. Те прилипли взглядом к возникшей на указательном пальце шаровой молнии, становящейся все больше и насыщенней. Кое-кто и вовсе дышать перестал, вслушиваясь в жутковатый треск разрядов. Заведя ?пистолет? за плечо, Велиар ?выстрелил?. На ману он не скупился, эмоций вокруг хватало, причем, вполне ?съедобных?. Опять же, не хотелось ударить в грязь лицом, он ведь банально не знал, сколько требуется для впечатляющего результата, вот и не экономил. Высоковольтный жгут превратил цель в черное нечто. Тело мигом обуглилось настолько, что стало больше походить на прогоревшую дотла головешку. ?Добряк не зря называл их бревнами?,?— подумал Велиар. —?Итак, вернемся к нашему прошлому разговору. Кто-то еще верит в свои угрозы? Нет? Прекрасно. Асманд! —?Рявкнул он, посмотрев на кусты в стороне от беседки. —?Господин,?— тут же проломился через них бывший тримпил. —?Назначь людей присмотреть за дамами. Оформи бумаги и собери ценности. Мадам Маньяра решила отдать нам все, включая земли. Ведь так? —?посмотрел он на рабовладелицу, которая принялась кивать еще до того, как он спросил. —?Я погуляю, проветриться хочу. Воняет тут,?— махнул рукой на беседку Велиар. —?Приберитесь. И с этими реши,?— указал он на так и провисевших все это время домашних рабов. —?Все сделаю, рэс, не беспокойтесь,?— склонил голову Асманд. Не подобострастно, пока еще уважительно, но все же, где-то уже на грани преклонения.