Девятнадцатая глава (1/2)

Теплые воспоминания грели истерзанную временем душу, унося сознание в лживый мир фантазий, где повторяющийся поток эмоций накрывал с головой. Мягкие и нежные ручки младенца, который с такой милой полуулыбкой уцепился за длинные пальцы отца, слабо и беспорядочно растаскивали их в разные стороны. Мужчина же в ответ поглаживал его маленькую ладошку большим пальцем, позволяя малышу забыться в игре. Радость переполняла новоявленного родителя, помогая перенести тяжелую потерю. Этот мальчик, этот маленький лучик света – единственное, что у него осталось, ради чего он будет жить. В неясном порыве мужчина прижал улыбающийся комочек к широкой груди, крепко сжимая его руками, которыми обнял мальчишку, показывая свое искренне намерение защитить этого кроху во что бы то не стало, превозмогая любую преграду, вставшую на их пути.

Красноармеец долгое время не замечал, как уже в течение нескольких минут перед его глазами вяло машут худой рукой, пытаясь таким образом привлечь его внимание. Он пару раз моргнул, чтобы окончательно согнать с глаз бледную поволоку. Невольно солдат перевел уже осознанный взгляд, который отражал лишь глубокую грусть и неутолимую тоску, прочно засевшую внутри, на бледного парня. Скорби не было, однако четко прослеживалось легкое отчаяние в карих глазах. Мужчина вглядывался в лицо юноши слабо освещенного светом огня, пытаясь отыскать в нем что-то родное, до боли знакомые черты, цепляясь за каждый изгиб. Россию смутило такое пристальное разглядывание, однако отодвигаться или уводить смущенный взгляд не собирался, так же рассматривая уже знакомые очертания.

— Парень, — Мягкий, но в тоже время басистый голос разорвал долгую тишину, расслабляя атмосферу. Комсомолец даже немного вздрогнул от неожиданности, однако почти сразу же пришел в себя, мысленно благодаря красноармейца за ?первый? шаг к началу разговору. — как тебя зовут? — Озвученный вопрос был настолько ожидаем, что Россия даже слегка улыбнулся, в то время как его собеседник ?состроил? такое же повеселевшее выражение лица, поддерживая юношу. — Мы ведь даже толком не успели представиться. Моё имя РСФСР.

Парень был огорошен подобным заявлением. Во время подготовки к вступлению в должность полноценной страны, СССР рассказывал ему о всех республиках, состоящих в союзе. Особенное внимание он выделял именно РСФСР, поскольку тот является предшественником России, который в последствии унаследует именно его земли. Юноша никак не мог поверить, что перед ним стоит такое значимое воплощение, притом на территории врага. Он представлял его примерно таким же, какой он и есть в действительности, что даже немного настораживало. Мужчина, заметив заинтересованный взгляд, с ухмылкой протянул беглецу руку, ожидая ответного действия.— Приятно познакомиться, товарищ РСФСР! — Чуть ли не прокричал комсомолец, после чуть закашлявшись от надорванных связок, однако пожал предложенную ладонь, закрепляя знакомство. — Меня зовут Россия.

Парень искренне радовался новому товарищу, притом лично познакомиться со своим предшественником было довольно значимо для него. Однако все это счастье прервала крепкая хватка чуть дрожащей руки. Лицо красноармейца, казалось, в миг побледнело. Он замер в одном положении, не сводя ошарашенных глаз с насторожившегося юноши. Неожиданно для обоих на глазах РСФСР навернулись крупинки слез, слабо поблескивающих от языков пламени. Он не мог поверить в то, что перед ним стоит его сын, которого он не видел столько лет, что и не сосчитать. Радость, трепет и неверие заполнили разум. Ему так и хотелось схватить парня в охапку и не выпускать из хватки сильных рук, прямо как в детстве, когда он обещался защищать кровинку от всех бед. Мужчина вновь вглядывался в лицо подростка, только сейчас замечая такие знакомые и родные черты, которые сильно изменились за время их разлуки.

Из горла не смел вырваться даже шепот, чтобы не тревожить такую хрупкую идиллию воссоединения потерянных родственников. Ничего не понимающий Россия не знал, как себя вести, он не стал одергивать свою руку, угодившую в крепкую хватку, однако в любой момент был готов напомнить мужчине о слишком странном поведении, наталкивающего на не самые приятные мысли. Тихий шорох вдалеке заставил обоих опомниться. Огонь со всех сторон окружали небольшие кучки их свежих ветвей ели, выставленные в виде невысоких стенок, скрывавшие костер от посторонних глаз, однако такая защита не могла полностью скрыть источник света. РСФСР подскочил на ноги и принялся тушить огонь мокрой землей, пока Россия в это время осматривался, медленно водя тяжелой головой во все стороны, чувствуя, как его вновь тянет в сон. Непроглядная темнота не позволяла раскрыть природу страшного звука, что настораживало лишь сильнее. Не успел подросток опомниться, как его подхватили на руки. Красноармеец принялся бежать в противоположную сторону от источника шороха, уходя глубже в лес.

— Позже я тебе все объясню, — Шепот прямо над ухом будоражил. Юноша все понимал и без лишних слов, хотя услышать причину такого странного поведения солдата хотел. Сейчас же сознание все сильнее затягивало в пустоту. Все тело болело, словно один большой раздраженный клубок нервов. — А пока нам нужно скрыться.

Россия на краю сознания сжался и крепко смял в худенькой ладони хлопковую рубашку, дрожа всем телом. Паника охватывала его с головой, маня в сгущающуюся темноту перед глазами. В один момент все исчезло. Мужчина чувствовал, как рука, всего минуту назад сжимающая ткань, ослабла и скатилась на живот подростка. Голова упала на плечо, что немного напугало красноармеец, ведь парень совсем ослаб после таких ранений и любое неверное движение могло вновь открыть свежие раны. Солдат крепче ухватил тело комсомольца, стараясь не думать о возможных последствиях, продолжая оббегать еле различимые стволы мощных деревьев.*** Бежал он достаточно долго, делая частые перерывы на передышки и осмотр леса на наличие ?хвоста?. Ноги красноармейца начали неприятно ныть, а сбитое дыхание все никак не хотело восстанавливаться, подначивая сердце на бешенный ритм. Судя по всему, погони не было, возможно это был мелкий лесной зверек, однако осторожность в такой щекотливой ситуации никогда не повредит. Меньше чем через пару часов солнце начнет подниматься из-за горизонта. Выдвигаться нужно было в любом случае, а это внезапное происшествие даже помогло им продвинуться дальше, чем планировалось, притом за меньший промежуток времени. Однако больше всего на бег подталкивало осознание того, что после восхода начнется настоящая охота.

Первые лучи солнца с трудом пробирались сквозь плотный слой иголок, слабо освещая устеленную хворостом землю, на которой виднелись только проклюнувшие зеленые ростки. Совсем недалеко послышался шум воды, привлекший к себе внимание усталого солдата. Он двинулся в сторону звуков, замечая проглядывающую сквозь ветви небольшую речушку, обрамленную пологим берегом, украшенным массивными валунами, почти полностью покрытыми зеленым мхом. Подойдя к дереву вблизи невысокого обрыва, РСФСР облокотил на него парня, который с недавнего времени начал часто дышать и обильно потеть. Красноармеец дотронулся до его лба, чувствуя ледяными руками обжигающую кожу, от чего он нахмурился, понимая насколько ухудшилась ситуация.

Подойдя к реке, солдат зачерпнул в сложенную ?лодочкой? ладонь воду, умывая покрасневшее от долгого бега лицо и смывая выступивший на лбу пот. Брови были нахмурены, губы чуть поджаты, а глаза устремились на водную гладь, пытаясь отыскать там скрытые ответы. В голове РСФСР прикидывал различные варианты, которые бы помогли им в скором времени добраться до границы, где есть необходимые лекарства и хоть какие-то теплые вещи. Он понимал, что такое состояние подростка крайне опасно. Парень может не дожить до точки ?спасения?. Единственное, что остается делать мужчине, так это следить за здоровьем сына, надеясь на дальнейшее улучшение.

Вернувшись к бессознательному телу, красноармеец заметил, что юноша сильнее закутался в тонкую накидку, пытаясь спастись от опаляющего все тело холода. РСФСР решил сделать небольшой привал, в любом случае им обоим нужно было отдохнуть от долгой беготни. Солдат собрал неподалеку от берега сухие и чуть влажные ветки, складывая их в одну кучу около России, которого уже откровенно трясло. Легкий туман морозил открытые участки кожи, заставляя мурашки бегать по всему телу. Красноармеец принялся быстрее разводить костер, чтобы согреть дрожащего сына, поглядывая на скривившееся во сне лицо, выражающее лишь боль.— Сынок, потерпи немного. — Прошептал себе под нос мужчина, подкладывая сухой хворост в разгоревшееся пламя.Подойдя к России, солдат взял его на руки, чувствуя, как сильно трясет юношу. Он не медлил, сразу же подошел к костру, сел на подстеленную заранее ?подушку? из сорванных пушистых веток редких ёлок, пристроив подростка у себя на коленях, стараясь максимально окутать его теплом. Еще раз взглянув на лицо комсомольца, красноармеец в который раз убедился в его красоте и такой схожестью с покойной матерью. Он вырос в прекрасного юношу, даже следы войны не портили его. Светлые ресницы в одно мгновение дрогнули. Россия медленно приоткрыл покрасневшие глаза, смотря на встревоженного солдата и чувствуя его крепкие объятья. Мутная пелена скрывала черты, постепенно вырисовывая четкий силуэт. Мужчина заметил застывший на нем взгляд, рассматривая расширенные зрачки. Не нравилось ему все это, не похоже на последствия серьезных ранений, скорее уж на действие какого-либо вещества. В то же мгновение голову красноармейца посетила неутешительная мысль. Велика вероятность, что перед побегом в тело пленника ввели небольшую дозу яда или чего-то подобного, надеясь усилить эффект для более зрелищного представления.

От таких мыслей брови насупились, а нижняя губа была закушена в попытке не выдавать столь очевидные эмоции. Мужчина закрыл глаза, не в силах принять такой порядок вещей. Он не сможет смириться еще и со смертью своего единственного сына, которого он не видел столько времени. Неожиданно его щеки коснулась дрожащая ладонь, источающая будоражащий холод. Она мягко прошлась по линии нижней челюсти, в конце вновь скатываясь на живот, укрытый маскировочной накидкой. РСФСР открыл глаза, смотря в более осознанный взгляд юноши, который невольно жался к теплому телу солдата.— Вы собирались мне что-то объяснить… — Тихий голос дрожал, в конце переходя на удушающий кашель, не позволяющий сделать вдох. С уголка губ скатилась темная капля, оставляя за собой кровавый след, блестящий на фоне первых лучей солнца. Это не на шутку напугало отца, который не хотел мириться с мыслью о скорой кончине сына.

— Да-да, конечно… — Сдерживаемые слезы горьким комком засели в горле, из-за чего мужчине приходиться буквально выдавливать из себя слова. Он одним движением стер кровавую дорожку манжетой своей рубахи. — Ты только не злись на меня. — По блеснувшим глазам России было понятно, что он заинтересован в истории, которую красноармеец собирается ему рассказать. — Россия, ты мой сын, — Легкое замешательство проскользнуло на лице подростка, который уже хотел возразить, как его опередили, закончив начатую мысль. — кровный сын. Парень застыл, не зная, как поступить. Он не верил во все вышесказанное, однако эмоции, отраженные в голубых глазах солдата, заставляли пошатнуться в своих убеждениях. Юноша увел нечитаемый взгляд в сторону реки, переваривая данное заявление.

— Этого не м-может быть… — С дрожащих губ слетел еле уловимый шепот. РСФСР понимал замешательство подростка, однако правда если не сейчас, то когда-нибудь все равно бы всплыла. — Мой отец СССР и никто другой. — Россия предпринял попытку распихать кольцо рук, опутывающих его, однако хватка усилилась и его крепче прижали к широкой груди, нежно поглаживая грязные волосы. — Ты врешь! Даже не видя лица комсомольца, мужчина с уверенностью мог сказать, что сейчас оно выражало полное непонимание и злость. Он не хотел взваливать такую ношу на юношу, однако, видя, как его состояние ухудшается на глазах, красноармеец решил не скрывать данный факт, поскольку боялся потерять сына до прихода в безопасное место. Тяжело вздохнув, солдат легонько сжал копну волос в руке, собираясь с мыслями.

— Это правда, сынок. — Как же непривычно было обращаться к кому-то таким образом, но в этот долгожданный и трепетный момент он не мог назвать его по-другому.—Пришлось оставить тебя на воспитание СССР, поверь, мне с большим трудом далось это решение, но оставить маленького ребенка при себе в тот момент было слишком безрассудно и опасно… — Голос мужчины дрогнул от все сильнее подступающей горечи. Он много раз представлял себе воссоединение с сыном, видя на его лице сначала негодование, а затем искреннею радость, что в действительности вышло совсем по-другому. Солдат с трудом сдерживал слезы, которые мутной поволокой застыли на глазах. — Прости меня, если сможешь.