Восемнадцатая глава (1/2)

Россия проснулся от громкого звука бьющегося стекла и выстрела, сонно осматривая окружение. С трудом приподнявшись и приняв полусидячее положение на кровати, парень вяло замотал головой, замечая распахнутую дверь, где в узком проеме вырисовывалась большая фигура, края которой были обрамлены слабыми лучами лунного света. Появившийся из-за тени страх сковал тело подростка, его нутро так и кричало об опасности, которую юноша еще не успел осознать. Взгляд прочно зацепился за неподвижную фигуру, внимательно следя за каждым изменением.

Боль в кровоточащем боку неожиданно кольнула кожу, заставляя комсомольца скрутиться пополам, падая на кровать и руками хватаясь за окровавленную повязку, чувствуя, как пульсирует вытекающая жидкость. В момент, когда Россия в порыве нестерпимой боли крепко сомкнул бессильные веки, раздался глухой хлопок. Через силу приоткрыв глаза, подросток увидел поднявшуюся с пола пыль, поблескивающую под лунным светом, словно мерцающие звезды на ночном небосводе. Пересилив себя, он приподнялся на локте, пододвинувшись ближе к краю кровати. Склонив свою голову, Россия застыл в немом шоке. На холодном полу во мраке лежало еще теплое тело солдата, который совсем недавно поймал беглеца.

Парень взглядом осмотрел нациста, цепляясь за блестящие на свету пуговицы, не в силах разглядеть хоть что-то, кроме черной формы. В нос неожиданно ударил еле уловимый запах пороха, а под телом по пыльному полу начала расползаться темная лужа. Дыхание сперло, когда комсомолец понял, что растекающееся пятно было ничем иным, как кровью.

Хотелось кричать, но крик плотным комком встал поперек горла. Даже тихий шепот не смел сорваться с приоткрытых губ. Картина, представшая перед глазами подростка, распалила его сознание, которое в шоковом бреду показывало собственную смерть. Дыхание участилось в ту же секунду, сбивая сердце на бешенный ритм, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, забирая с собой перепуганную душу юноши. Слезы незаметно скопились в уголках глаз, покрывая роговицу мутной пеленой, застилающей все вокруг. Тихие всхлипы изредка раздавались в стенах небольшой избушки, утопая в тишине могучего леса и теряясь среди его ветвей. Руки ослабли, и Россия с негромким вскриком упал на постель, продолжая рассматривать мутным взглядом тело, лежащее в паре сантиметров от него. Боковым зрением парень заметил движение со стороны двери. Переведя свой затуманенный взгляд, Россия увидел тень, медленно пробирающуюся в домик, будто бы скользящую по воздуху. Перешагнув через труп и наступая в еще теплую лужу крови, неизвестный начал осматриваться, внимательно вглядываясь в темноту комнатки, что-то выискивая. Подросток же на подсознательном уровне тихонько отодвинулся, пока не уперся дрожащей и чуть взмокшей от холодного пота спиной в ледяную стену, чувствуя, как по коже прошелся табун мурашек. Через боль он подтянул замерзшие ноги к себе, в то время как дрожащими руками закрыл лицо, пытаясь не смотреть на убийцу. Лязг железа. Россия в одно мгновение вздрогнул и замер, чувствуя каждой клеточкой тела буравящий взгляд. Не в силах пошевелиться, он с трепетом ожидал дальнейших действий незнакомца, пистолет которого был направлен точно в лоб жертвы. Юноше даже поднимать напуганные глаза на мужчину не пришлось, чтобы понять сей факт. Он чувствовал себя загнанной в угол добычей, которую внимательно рассматривал охотник, тщательно выбирающий место, чтобы нанести один единственный удар, который прервет жалкое существование перепуганного зверька. Неожиданно глухую тишину разорвал довольно мелодичный и немного басистый голос, выражающийся на немецком языке. Хоть комсомолец и подтянул свои знания благодаря Клаусу, в такой стрессовой ситуации, где буквально от любого неосторожного движения жизнь подростка могла прерваться, он напрочь позабыл все, чему его обучали. Слова казались такими знакомыми и чужими одновременно. Лишь интонация незнакомца давала ясно понять, что был задан какой-то вопрос, однако понять его смысл Россия даже при всем желании не смог бы. Нагнетающая тишина вновь давила на ослабленное сознание, заставляя подростка непроизвольно сжаться еще сильнее, вздрагивая всем телом от опаляющего холода. Всего через несколько секунд ранее озвученное предложение раздалось вновь, но уже более уверенным и грозным голосом, от чего комсомолец непроизвольно вздрогнул. Послышались тихие и аккуратные шаги, вплотную приблизившиеся к краю кровати. Несдержанность незнакомца чувствовалась в воздухе, отчего юноша давился на каждом вздохе, сдерживая подступающий кашель. Убрать руки с лица не было сил, однако Россия все же немного раздвинул онемевшие пальцы, пытаясь мельком оглядеть неизвестного. Нижняя челюсть дрожала и непроизвольно приоткрывала рот, словно рыба на суше, пытающаяся сделать заветный глоток.— Я… не понимаю… вас. — Голос предательски скакал, под конец переходя в еле слышный шепот. Парень сильнее вжался в калачик, готовый в любую секунду распрощаться с жизнью. Вновь раздалось лязганье металла и неожиданное шуршание одежды. Страх и ужас, казалось, обволокли все внутренности, стягивая их в тугой узел, вот-вот готовый разорваться под напором давящих чувств.

В один момент юноша ощутил, как старый и жесткий матрац прогнулся под тяжестью чужого тела, притягивая парня к себе. Россия чувствовал, как от долгого напряжения перед глазами начинало темнеть, скрывая от взора даже слабый свет луны. В следующую секунду парень застыл в немом шоке. Большая и сильная ладонь ласково опустилась на грязную макушку, потрепав слипшиеся от грязи волосы. Этот жест так и говорил, что все страшное осталось позади и бояться больше нечего. Тишина в мгновение ока перестала давить на психику подростка, который все не мог понять происходящее.

— Так ты русский? — Такая знакомая речь, не оскверненная чужим акцентом, он уже и не надеялся услышать родной язык, от которого на душе сразу стало так тепло. Спокойный и размеренный голос ласкал слух. Мягкие и беспокойные нотки говорили измученному комсомольцу о многом. Из глаз непроизвольно скатились слезы радости. — Что ты здесь делаешь? — Превозмогая остаточный страх, Россия медленно поднял голову, убирая ослабевшие и дрожащие руки от заплаканного лица.

При таком плохом освещение не было видно практически ничего, однако глаза, привыкшие ко тьме, разглядели блестящую, чуть ли не светящуюся, звезду на такой знакомой шапке-ушанке. В тот же миг все сомнения рассеялись в небытие. Глаза непроизвольно закрылись, а в наступившей тишине начали раздаваться слабые всхлипы. Плечи непроизвольно вздрагивали в такт сбившегося дыхания, а тяжесть на сердце, преследовавшая парня на протяжении всего плена, исчезла. Эта знакомая с детства пятиконечная красная звезда сейчас, казалось, стала для невольника маяком, освещающим такой желанный путь. Путь домой.

— Я… меня п-похитили, — Голос подростка непроизвольно дрожал, от чего говорить становилось трудно. Заглянув в темные глаза своего спасителя, парень немного расслабился, сделав глубокий вдох и обхватив вздрагивающие плечи ледяными руками. — я сбежал, но… — Россия говорил через утихающую боль в сердце, которая не унималась с того самого рокового дня, полностью перевернувшего жизнь подростка. — Они меня поймали и-и... — Слезы в два ручья покатились по бледным щекам. Воспоминания о пытках засядут в памяти надолго, а шрамы станут вечным напоминанием о проведенном в плену времени, которое станет для парня самым страшным кошмаром. Всхлипы усилились, от нахлынувших в одно мгновенье эмоций стало совсем тошно, а голова потяжелела настолько, что казалось ее заполнили свинцом. Перед глазами вновь начало темнеть, притом так стремительно, что отличить слабые силуэты предметов было непосильной задачей.— Ну, ну. — Мужчина говорил мягким голосом, пытаясь успокоить рыдающего подростка. Он медленно протянул большие и сильные ладони к дрожащим плечам, нежно поглаживая ледяную кожу. — Не надо плакать. Я знаю, как тебе страшно. — Аккуратно притянув худенькое тельце к себе, солдат скользнул кистями на вздрагивающую спину, ласково поглаживая мальчика вдоль позвоночника, чувствуя чуть выпирающие позвонки под насквозь промокшей рубашкой. — Нам нужно уходить отсюда как можно скорее. Они могут нас найти. — Слова были такими тихими, что Россия не мог разобрать даже отдельного слога, чувствуя, как разум поглощает темнота. Усталость мощной волной накатила на юношу, забирая из его тела последние остатки сил. Всхлипы стихали, а дыхание становилось все реже. — Парень? Ответом на вопрос стала нагнетающая тишина. Тело в руках красноармейца обмякло, полностью отдаваясь воле спасителя. Мужчина заметно занервничал, потряхивая подростка за плечи, надеясь получить хоть какую-то ответную реакцию. Переведя руку на шею парня, солдат облегченно вздохнул, кончиками пальцев почувствовав слабый и размеренный пульс. — Живой. Вновь облокотив ватное тело на грудь, красноармеец стянул с себя теплую и сухую маскировочную накидку, укутывая в нее комсомольца. Уложив подростка на кровать, мужчина дополнительно завернул его в тонкое одеяло, плотно укрывая босые ноги. Осматривать ?находку? при таком свете было невозможно, да и бесполезно, поэтому солдат поспешил покинуть домик, уходя вглубь дремучего леса. Тишину разбавляли редкие крики ночных птиц и шорохи лесных жителей, вышедших из своих укрытий на охоту.

Солдат вслушивался в каждый шорох, следя за обстановкой вокруг. Он подслушал разговор, поэтому знал, что на поиски нацисты двинутся только к утру, однако, учитывая многие факты, а в особенности наличие у врага различного мобильного транспорта, лишние несколько часов им точно не помешают. Мужчина изредка поглядывал на худощавого мальчика, который подсознательно прижимался к его теплой груди, из-за чего красноармеец чувствовал сильную дрожь со стороны комсомольца. Он мысленно улыбался, видя слабые очертания милого личика. Сразу же в голове всплывали воспоминания о сыне, которого солдат не видел так долго, что кажется уже и не верил, что они когда-нибудь снова смогут встретиться.

Пробираясь через мощный лес вот уже около двух или трех часов, мужчина решил сделать привал, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться. Силы ему еще понадобятся, ведь путь до границы не близок, и в лучшем случае они придут на место через пару дней. До рассвета оставалось около пяти часов, нужно было рационально распорядиться временем, чтобы нацисты не успели их нагнать и потеряли след.

Присмотрев вдалеке мощную старую ель, макушка которой, казалось, пронзала ночное небо, красноармеец поспешил к ней, по пути высматривая хворост для костра. Аккуратно уложив подле дерева все еще не пришедшего в себя подростка, мужчина отправился собирать сухие ветки и кору старых елок. Вокруг было темно, ни зги не видать, однако слабые очертания все же прослеживались уставшими от долгого бодрствования глазами. Сложив весь найденный хворост в одну кучу и уложив их в виде шалаша, солдат нащупал в небольшой наплечной сумке спичечный коробок, вытаскивая из него одну палочку. Чиркнув самым краешком головки по терке, которую в миг объяло слабое пламя, красноармеец поднес горящую лучину к сухим иголкам, которые вспыхнули ярким светом, разжигая сложенные на них веточки. Когда костер достаточно разгорелся, мужчина подхватил на руки бессознательное тело и, присев вблизи огня, усадил его себе на колени, положив голову на широкое плечо. В свете костра он смог рассмотреть бледное лицо подростка. В уголке губ застыла струйка крови, тянущаяся до самого подбородка, глаза обрамляли темные синяки, а кожа во многих местах была запачкана засохшей грязью. Красноармеец взял краешек одеяла, смочив его растущим вблизи мхом, и принялся оттирать темные пятна. От холодных прикосновений, Россия непроизвольно сморщил нос и начал вертеть головой. Сознание потихоньку возвращалось в обессиленное тело.

Окончательно проснувшись, подросток увидел перед собой незнакомого человека, на лице которого играли тени от слабого света костра. Тишина продлилась всего несколько секунд, а после юноша вновь залился ужасным кашлем, от которого по подбородку потекла новая струйка крови. Легкие сдавливало словно в тисках, препятствуя дыханию, а внутри все болело настолько, что смерть в данный момент показалась бы милостью. Заметив резкую смену эмоций на лице парня, солдат быстро достал из сумки флягу с водой, поднося ее к окровавленным губам. Россия с жадностью выпил половину тары, задыхаясь в редких перерывах.

Еще немного прокашлявшись, юноша вновь устремил взгляд на своего спасителя. Темные волосы, карие глаза и небольшая щетина вырисовывали такой знакомый образ. Он не смог сдержать облегченной улыбки, исказившейся от новой волны боли в боку. С губ сорвалось сдавленное шипение, а веки зажмурились с такой силой, что перед глазами заплясали цветные пятна. Красноармеец быстро догадался о причине такого поведения, из-за чего быстро поднялся на колени, уложив тяжело дышащего комсомольца около костра, подкидывая в него практически весь собранный хворост. Убрав одеяло и накидку, которые мужчина постелил под подростком, ему открылось ужасающего зрелище. Мокрая рубашка с левой стороны полностью была пропитана кровью, как и голень, перемотанная тонкой тканью. Правая рука также не вызывала восторга, однако выглядела намного лучше остальных повреждений. Быстро сориентировавшись, красноармеец порылся все в той же сумке, доставая оттуда моток бинтов и небольшую склянку. Вылив содержимое пузырька в полупустую флягу, он хорошенько встряхнул ее, а затем поставил на землю недалеко от себя.

Россия же все это время лишь болезненно стонал от каждого вздоха, однако обволакивающий все тело холод немного облегчал его участь. Схватив в одну руку добротный нож с железной рукоятью, солдат разрезал пропитанные кровью бинты, освобождая открывшиеся раны, которые до сих пор кровоточили. Немедля ни секунды, он одной рукой схватил флягу и начал поочередно выливать ее содержимое на поврежденные места, пока второй удерживал подпрыгивающего от боли юношу, который прикусил здоровое предплечье, дабы не кричать на весь лес. Успешно промыв все участки, красноармеец принялся заматывать их бинтами, молча хваля юношу за стойкость.

Когда раздирающая все тело боль отступила, Россия смог отдышаться и прийти в себя. Мужчина, вновь закутав холодного и бледного подростка в одеяло, помог ему принять сидячее положение, спиной облокотив о ствол могучей ели. Парень же прикрыл глаза, наслаждаясь наступившим спокойствием на душе, сосредотачиваясь на испытываемых ощущениях. Солдат же в это время вытащил из сумки консерву, мастерски вскрыв ее ножом, который он вымыл влажным мхом. Поставив жестянку на тлеющие угли у кромки костра, красноармеец осмотрелся, взглядом цепляясь за тонкую фигуру около себя. Парень, почувствовав на себе изучающий взгляд, приоткрыл слипающиеся веки, пытаясь сфокусироваться на человеке перед ним. Они еще несколько секунд заинтересованно рассматривали друг друга, а после мужчина развернулся к костру и, пальцами схватившись за отогнутую жестяную крышку, подхватил банку, вдыхая знакомый аромат. Россия же лишь наблюдал за действиями красноармейца, который в этот момент искал что-то во внутренних карманах рубашки, бубня тихие ругательства себе под нос. Парень даже рассмеялся в душе над такой обыденной картиной, что внешне отразилось лишь усталой улыбкой.

В голове был рой вопросов, который плотным обручем стягивал голову подростка, вызывая ноющую боль. Ему хотел расспросить мужчину о положении на фронте, хоть и имел примерное представление о ситуации в целом, однако подробности по поводу сдвига границ и состоянии страны хотел знать. Только юноша попробовал разинуть рот, чтобы задать мучавшие его вопросы, как ему под нос тут же сунули вскрытую банку, из которой шел такой манящий аромат, а над поверхностью от слабого ветра металась тонкая струйка пара. Взяв в одну руку жестянку, во вторую сразу же всучили небольшую деревянную палочку сантиметров десять в длину с одним уплощенным концом, напоминающим тонкую ложку.

Живот в этот момент предательски заурчал, а слюна чуть ли не струйками стекала с губ. Неспешно Россия принялся уплетать поданное лакомство, перед этим посмотрев на спасителя, взглядом спрашивая разрешение, на что в сию же минуту получил одобрительный кивок и даже слабую ухмылку. За трапезой юноша совсем забыл о своем желании расспросить солдата, однако на внезапно проснувшийся аппетит не жаловался. Умяв за обе щеки чуть больше половины банки, комсомолец остановился и посмотрел на солдата, который все это время наблюдал за мальчиком и грыз какой-то скудный сухарик. Он молча протянул руку с жестянкой мужчине, предлагая разделить трапезу, однако получил отрицательный кивок и тихий ответ. — Ешь сам.

Продолжив набивать изнывающий от голода желудок, Россия невольно начал раздумывать над ситуацией, которая произошла всего пару часов назад. Встретить русского солдата, да и притом в самом сердце Нацистской Германии было не то что странно, а просто невозможно. Однако какого-то странного поведения или немецких привычек и акцента в голосе парень не заметил, хотя сомнения все еще и таились в его сердце. Нужно было расспросить солдата о несуразности его присутствия в глубине вражеской территории.

Отложив пустую банку с импровизированной ложкой в ней на землю, комсомолец вновь принялся рассматривать красноармейца в свете ослабевшего огня. Мужчина же в этот момент подкладывал остатки хвороста в костер, уже собираясь пойти собрать еще немного веток, чтобы огонь продержался еще хотя бы час, однако его неожиданно слабо дернули за рукав, привлекая к себе внимание. Россия потянул край ткани на себя, молча прося солдата присесть около него. Юношу одарили вопросительным взглядом, который давал добро на начало разговора.