Шестнадцатая глава (2/2)
За секунду взвесив все за и против, солдат опустил комсомольца на холодную землю, аккуратно укладывая его голову. Подойдя к запертой двери будки, нацист, вытащив из кобуры под кителем пистолет, быстрым движением достал магазин, пряча его в кармане штанов. Прикладом он начал бить по хлипкому замку, который, уже спустя два удара, слетел с двери. Убрав оружие обратно, Клаус забрался в будку и вытащил оттуда пару изношенных ботинок разных моделей, что на данный момент было абсолютно не важно. Подбежав обратно к России, немец обул его и завязал длинные изношенные шнурки на худых лодыжках, чтобы он их не потерял. Быстро стянув с себя чуть взмокший от дождя китель, ариец накинул его на плечи подростка, укутывая его в плотную ткань, дабы парень не замерз.
Аккуратно подхватив легкое тельце на руки, мужчина молнией побежал к ограде. Мягкая и склизкая земля прилипала к ботинкам, отяжеляя их и замедляя ход. От тряски Россия немного пришел в себя, оглядываясь вокруг, в надежде понять, что происходит. Подойдя к забору, Клаус присел на одно колено, поудобнее перехватывая юношу и наклоняясь к нему, смотря пленнику прямо в глаза.— Я перебросить тебя через стену. — Голос немного дрожал, но источал уверенность и серьезность. Россия внимательно вглядывался в ярко-голубые глаза, ища в них объяснение. — Потом тебе нужно бежать в лес, в направление границы. — После этих слов, парень неверящими глазами обвел знакомые черты, все никак не желая признавать, что это, скорее всего, их последняя встреча. — Там тебя могут найти твои солдаты. Приготовься, — Подросток оцепенел. Он понимал, чем такие действия могли грозить Клаусу, его обвинят в измене и, возможно, убьют, чего комсомолец уж точно не хотел. Слезы от таких мыслей в два ручья скатывались по бледным щекам, из-за чего в шуме дождя можно было услышать тихие всхлипы. Россия все понимал, однако никак не мог повлиять на ситуацию, никак не мог предотвратить неизбежное и помочь своему другу. — Сейчас будет больно, но нужно потерпеть.
Не успел подросток хоть что-то возразить, как Клаус встал на ноги и, отойдя на пару шагов от ограды, начал раскачивать легкое тело на своих крепких, немного дрожащих, руках. Бросок. Россия с пронзительным вскриком приземлился на мокрую траву, которая немного смягчила падение, всплескивая капли дождя с листьев. Парень приподнялся, чувствуя, как буквально из ниоткуда, появились силы. Он с трудом подполз к забору, видя, как Клаус так же подходит к нему, опускаясь на колени. Весь измазанный в грязи и собственной крови, в одной лишь тонкой рубашке и кителе, Россия сел на ноги, руками упираясь в землю, дабы не упасть от накатывающей усталости. Офицер, порывшись в поясной сумке, достал оттуда небольшую железную коробочку с вырезанным на одной из сторон гербом Третьего Рейха. Протянув руку с вещицей через колючую проволоку, немного царапая черную перчатку, защищающую тонкую кожу, мужчина кивнул. Юноша в ответ вытянул худую и изуродованную руку, забирая из ладони арийца поблескивающую коробочку.
Немец нежно взял юношу за подбородок, перед этим невесомо огладив влажные щеки, и подтянул его к забору, также приближаясь к нему лицом. Одно мгновение и Клаус накрыл губы России, увлекая его в недолгий, но трепетный поцелуй. Парень ошарашенный таким поступком со стороны друга сопротивляться не стал, даже слабо отвечал на столь наглую выходку. Почувствовав ответную реакцию, ариец запустил свои пальцы в короткие грязные волосы, плавными движениями массируя голову, чуть надавливая на затылок. Отстранившись друг от друга, оба пытались отдышаться. Мужчина, напоследок потрепав парня по волосам, убрал руку и заглянул в темно-синие глаза.— Это поможет тебе выжить и не теряться в лесу. — Поникший взгляд дополнялся грустью, однако они все продолжали смотреть друг на друга, запоминая черты лица. — Я был рад познакомиться с тобой, Россия. — Взяв в руку палку, которой раскрывал сомкнутые челюсти псов, Клаус протянул ее через забор. Россия взялся за другой конец и подтянул ее к себе, сразу понимая для чего немец дал ему эту вещь. — А теперь беги.
Последние слова с горечью утраты слетели с губ арийца. В душе хотелось разреветься, однако подросток из последних сил сдерживал себя, в последний раз показывая себя сильным и понимающим. Обоим не хотелось расставаться и терять друг друга, возможно, навсегда. Громкие шаги слышались уже совсем близко, Клаус встрепенулся, заметив на лице комсомольца смятение.
— Беги! — Негромкий крик прозвучал в голове России громче грома. Устремив грустный взгляд в пол, он поудобнее ухватился за длинную палку, которая вполне сойдет за трость, и поднялся на ватные ноги, чувствуя, как ступни утопают в огромных ботинках, в которые уже накапало немного воды. Не поднимая головы, юноша медленно развернулся и, прихрамывая, направился в густой лес, скрываясь в его темной гуще. Клаус смотрел вслед исчезающему силуэту, искренне надеясь на русскую смекалку присущую всем славянам. У него было предчувствие, что мальчик выживет и сможет отыскать отряд своих в пограничных лесах.
— Что ты здесь делаешь? — Офицер не заметил, как к нему подошли солдаты, внимательно осматривая местность в поисках пленника. Мужчина лишь опустил голову на вопрос и поднялся с колен, продолжая спиной стоять к подошедшим, испытывая их терпение. — Где мальчишка?
Сквозь шум дождя послышался щелчок предохранителя, один из нацистов навел на Клауса пистолет, понимая, что тот не даром оказался в этом месте. Сам мужчина знал, на что шел, поэтому был готов принять любой исход, не сожалея о содеянном.
— Я не понимаю, о чем вы. — Выдавил из себя будничным тоном ариец, плавно разворачиваясь к солдатам. Тот же, не сводя прицела с груди офицера, внимательно осматривал его, пытаясь отыскать хоть что-то подозрительное.
— Иди вперед. — Мотнув головой ответил второй солдат, стоявший чуть позади нациста с оружием. — Отведем тебя к командующему. Там же разберемся во всем. — Вооруженный подтолкнул Клауса в сторону входа в лагерь, где и началась незамысловатая игра Третьего Рейха, закончившаяся для него уж слишком неожиданно. Мужчина не сопротивлялся, он был готов принять свою судьбу, поэтому шагал на свой суд с поднятой головой. Он не жалел о содеянном и был уверен, что сделал правильный выбор. Когда небольшая группа дошла до входа, где их ждал слегка раздраженный Третий Рейх, дождь начал понемногу утихать, продолжая мелко моросить.— Я, кажется, приказал привести пленника, а не его няньку. — Спокойный голос явно испускал раздраженные нотки, заставляя всех вокруг вздрагивать от столь пронзительного баритона. Солдаты напряглись и слегка съежились от столь холодного тона, лишь Клаус непоколебимо стоял на месте, не намереваясь больше подчиняться своему страху.— Герр, мальчишки там не было. — Говорить такую новость нацисту было не столько тяжело, сколько боязно. — Только он сидел у забора. — Вооруженный ариец головой указал на невозмутимо стоявшего офицера, которому, казалось, все происходящее было по фене.
— Черт! — Лицо Нацистской Германии сразу же сменилось на ярость и досаду. — Обыщите территорию лагеря и примыкающий к нему лес. — Резко повышенный тон встрепенул всех. Недовольный и наполненный гневом взгляд метался с одного солдата на другого, прожигая обоих до глубины души. — Как только поймаете пленника, сообщите мне. И привести его ко мне в кабинет живого.
Когда подчиненные, вскинув руки в прощании, двинулись в сторону сторожевой будки, Рейх перевел тяжелый взгляд на стоящего в двух шагах от него Клауса, смиренно ожидавшего свой приговор.
— Ты ему помог? — Голос за секунду вновь вернулся в привычный тон, который своим спокойствием давил на нервы окружающих. Офицер лишь отвел взгляд в сторону, не подтверждая, но и не отрицая своего соучастия в побеге России. — Значит да. — Утверждая более тихим голосом, чуть ли не себе под нос, ответил на свой же вопрос нацист.
Мгновение и на весь двор слышится звонкий шлепок. Рейх, не меняясь в лице, одарил виновного мощной пощечиной, от которой на щеке офицера остался заметный красный отпечаток руки. Хоть удар и был довольно неожиданным, Клаус все равно смог устоять на ногах, гордо перенося наказание.
— Отведите его в пыточную на нижнем этаже. — Дьявольская улыбка расплылась на лице Нацистской Германии, вызывая у окружающих только дрожь в жилах. — Я лично позабочусь о нем. — Он взглядом проводил уводимого вглубь лагеря теперь уже бывшего офицера, а после тяжелого вздоха и сам скрылся внутри здания.