Глава 7. Дождь и масло. (2/2)

- Что, красивый такой? – я засмеялся, а Егор нахмурился, намекая на то, что говорит серьёзные вещи и не намерен шутить.- Феромонами своими. И вот надо было тогда с тобой сесть, а?! – с досадой воскликнул он и, резко сорвавшись с места, бросился в коридор. Я, последовав за ним, увидел, что он уже открывает замок, чтобы уйти, и схватил его за руку.- Ты куда?- Домой.- Да ты весь мокрый, - я развернул Егора лицом к себе и с удивлением заметил румянец на щеках. Или это просто освещение такое? Но нет, парень старательно прятал глаза, не желая смотреть на меня.

Волосы, уже слегка подсохшие, немного вились на концах, мокрая майка облегала худое, но не лишённое силы тело, и я чувствовал, как меня тянет к нему.

«Никуда не пойдёшь».Я обнял Егора, обвив руками его талию, и внезапно даже для самого себя выдал:- Не уходи, пожалуйста.

Он положил руки мне на спину и лёг щекой на плечо, но ничего не ответил. Тогда я зажмурился и прошептал чуть слышно, одними губами:- Люблю тебя.Возможно, мне показалось, но Егор вздрогнул. Однако я был уверен, что он не услышал меня. А даже если и услышал, не мог разобрать точно моих слов – так тихо я это сказал.

- Сделай мне чай, - парень мягко высвободился из моих объятий и ушёл в комнату, оставив меня одного в коридоре со счастливой улыбкой на лице.Наконец-то я ощущал, что какая-то часть моей жизни, её неотъемлемая составляющая, снова вернулась на своё место, заполнив собой дыру, зиявшую внутри меня до сих пор. И все мои размышления о «проклятии» вдруг показались нелепым детсадовским бредом, страшилками на ночь.Я кинулся на кухню готовить чай. Поставил чайник, достал две кружки, налил в каждую заварки и, посмотрев на часы, сделал вывод, что Егор, похоже, останется у меня на ночь. В голову сразу полезли различные живописные картинки, которые напомнили мне, что я, забыв про себя, доставил удовольствие только Егору.А организм требовал немедленной разрядки.

И когда я уже решил пойти в ванную, неожиданно сзади меня обвили чьи-то руки. Я повернул голову и наткнулся на взгляд, полный желания. Какого-то просто зверски дикого желания.

- Ты чего? – спросил я, но тут же забыл, как дышать, потому что Егор начал тереться пахом о мои бёдра.

- Я понятия не имею, что со мной происходит, но я хочу тебя, - выдохнул парень и обхватил ртом мочку моего уха. Я начал задыхаться. Господи, да какая теперь ванная?! Тут собственная рука уже не поможет.- Слушай, остановись, пока не поздно, иначе жалеть потом будешь.Егор, со злостью зашипев, воскликнул:- Остановился, если бы мог!

- Хочешь сказать, опять мои феромоны? – усмехнулся я.- Да плевать, что это. Хочу тебя.POV ЕгораЯ залез руками Лёше под футболку и, царапая кожу, сначала провёл ими вверх, а потом вниз, запуская обе руки ему в домашние штаны. Не дотрагиваясь до члена, я стал поглаживать ладонями низ живота, то вытаскивая руки, то снова возвращая их на место.

Тело словно жило отдельно от разума. Я на самом деле не знал, что со мной происходит. Просто, зайдя к Лёше в комнату, я увидел расстеленную кровать и почему-то сразу лёг на неё. От подушки пахло им, от одеяла, от всего в комнате пахло им. И я, окунувшись в эти ощущения, понял, насколько близко нахожусь к нему, близко, как никогда и никто другой. И то, что мы делали у холодильника… В штанах стало невыносимо тесно, и я ощутил просто животную потребность в Лёше. Немедленно.

Казалось таким глупым, что раньше я часто засматривался на грудь Жени, на её объёмные бёдра. Теперь я думал лишь о сбивчивом дыхании Лёши, его тёмных глаза, подёрнутых пеленой желания, о его руке, которая сжимала меня так сильно…Вскочив с кровати, я бесшумно проник в кухню и подошёл к парню сзади. И всё встало на свои места. Не важно, чёрная магия это или феромоны, всё неважно. Я просто делал то, что хотел.- Хватит, - Лёша сглотнул и попытался вытащить мои руки из своих штанов, но я лишь прижал его своим телом к столешнице и провёл языком по шее, от самого основания, до уха. А когда нечаянно задел пальцами кожу на возбуждённо члене, Лёша сжал край опоры до побеления костяшек. Тогда я уже уверенно обхватил рукой основание и остановился, не убирая руки, но и не двигая ею. Лёша начал ёрзать, и я с наслаждением потёрся об него, потому что сам уже не мог выносить этой пытки.

Он отпустил края столешницы и упал на неё грудью.

- Прекрати немедленно… иначе… - он пытался говорить как можно строже, но выходило жалобно и безумно мило. Я и сам не заметил, как занял доминирующую позицию, полностью подмяв Лёшу под себя. Это опьяняло.

Мучительно медленно я стянул с него штаны вместе с боксёрами, нарочно задев резинкой член.

- Ты что делать собрался?! – Лёша запаниковал и попытался выпрямиться, но я лёг на него сверху и прошептал на ухо, касаясь его губами:- То самое.- Эй, - зашипел он, сверкая глазами в праведном гневе, - я не буду снизу, ты охренел, что ли?!

- А я могу вообще уйти и оставить тебя наедине с любимой рукой.

Лёша тут же затих, словно обдумывая своё положение и, похоже, смирился с ним, поскольку промолчал и больше не пытался вырваться.

- Где у тебя тут подсолнечное масло? – с издёвкой протянул я, поглаживая бедро насупившегося парня.

- И откуда столь широкие познания об однополом сексе у ярого гомофоба? – буркнул Лёша.- Как будто я не догадаюсь, что, куда и как. Масло где?- Тебе какое, рафинированное? – ехидно вопросил он.«Не в том положении находишься, чтобы шутить».Я немедленно сжал руку, которую так и не убрал. Лёша дёрнулся и злобно прошипел:- В холодильнике.Я, вытащив руку из его штанов, нехотя отошёл за смазкой, иногда поглядывая на парня, чтобы тот не сбежал. Но Лёша, кажется, уже начал получать удовольствие от происходящего, что не могло не радовать.Вернувшись с маслом, я открутил крышечку и вылил на руку побольше жирной жидкости. Растерев масло между ладонями, я, не мешкая, без всякого стыда, что удивительно, просунул палец в напряжённое колечко мышц. Сначала Лёша не хотел меня пускать, сжимался, напрягался, и я начал расслабляющее гладить его грудь под футболкой.

- У тебя пальцы жирные, - буркнул он, пытаясь скрыть смущение.

Погодите. Смущение?- У тебя был кто-нибудь? – спросил я, подозревая неладное. Лёша в ответ помотал головой.

- Что, вообще никого? Даже девушки?

- Тем более девушки, - тихо ответил он.- Ого, - слышать это было безумно приятно, и я, не сдержавшись, оттянул ворот футболки и поцеловал Лёшу в основание шеи.

Вернувшись к тому, на чём остановился, я снова протолкнул палец внутрь и стал медленно растягивать его. Постепенно Лёша расслабился, привык к новым ощущениям, и я попытался прибавить второй палец, но ничего не вышло.

- Чёрт, - выругался я. – Да расслабься ты.Терпеть сил больше не было, и церемониться хотелось всё меньше и меньше. Я, как можно спокойнее, стал вводить палец внутрь, потом вытаскивать до конца и снова вводить.

- Наверху… дотронься, - сбивчиво проговорил Лёша, но я не совсем понял, что он хотел сказать. Тогда он повторил:- Наверху надави.Я стал искать, видимо, какую-то особенную точку и вскоре нашёл её, судя по одобрительному стону парня. Он даже выгнулся и подался бёдрами ко мне, как кот.

- Ещё.Я надавил на эту точку ещё раз и снова получил благодарный стон, отчего совсем потерял связь с реальностью. Не став больше заморачиваться, я с некоторым трудом просунул второй палец и теперь уже нетерпеливо растягивал Лёшу, мало заботясь о всяких там точках и прочей ерунде. Хотелось оказаться в нём немедленно.Решив, что хватит подготовки, я приспустил джинсы, щедро намазал член маслом и попытался плавно войти в растянутое кольцо, но, как только приставил к входу головку, Лёша опять зажался и просипел:- Погоди.- Чего ждать-то? -я раздражённо прервал его и снова попытался проникнуть внутрь. После нескольких попыток Лёша наконец-то успокоился и впустил меня, правда, всего наполовину. Но мне уже даже этого хватило, чтобы приглушённо застонать от невообразимого удовольствия. Оставшись ненадолго в таком положении, я попробовал войти до конца, и мне это удалось, хотя Лёша и зашипел от боли. Я снова остановился, чтобы он немного привык к неприятным ощущениям, и начал медленно двигаться, стараясь делать это как можно аккуратнее. Но вскоре масло сделало своё дело, и мне стало намного легче. Я почти полностью выходил, а потом резко входил до упора, немного ждал, а потом снова выходил. У меня начали подкашиваться ноги, я ускорил темп и лёг на Лёшу, мешая своё дыхание с его редкими, тихими стонами. Он извернулся, и мне удалось его поцеловать, но нам тут же пришлось оторваться друг от друга, так как это было жутко неудобно. Вместо этого я начал покрывать поцелуями его шею, скулы, ухо, волосы, всё, до чего мог дотянуться.

А потом внезапно Лёша выгнулся подо мной дугой и, коротко вскрикнув, закусил губу. Я понял, что наткнулся на ту самую точку, и стал снова искать её. Найдя определённое положение, я смог надавливать на неё каждый раз, как вбивался внутрь, и Лёша уже стонал без остановки, сжав кулаки от приближающейся разрядки.

И когда я обхватил рукой его член, он, содрогнувшись, излился мне в руку и настолько сильно сжал меня, что я тут же кончил, почти сросшись с ним воедино – так сильно я вжался в него.Пытаясь прийти в чувство, отдышаться, я ещё немного полежал на таком же измотанном Лёше, обняв его за грудь.

Потом, внезапно поняв, что только что делал, выскользнув из парня, натянул штаны и, краснея от внезапно нахлынувшего приступа стыда, отвернулся к окну.Ноги отказались служить Лёше, и он сполз на пол, встав на колени и упёршись лбом в дверцу шкафа.

- Было… охуенно, - уставшим голосом протянул он.- Пойду, помоюсь. Где у тебя чистая одежда? – тихо пробормотал я дрожащим голосом.- В комоде, верхний ящик. Там футболки. В нижнем – брюки. Бельё там же.Я выскочил из кухни, радуясь, что есть повод побыть одному и привести мысли в порядок. Взяв из комода красную футболку, обычные чёрные боксёры (у него, почему-то, все трусы были чёрные, я-то с рисунками люблю) и чёрные джинсы, я скрылся в ванной и, запершись, сполз по двери на пол.

Боже, я только что имел парня.

Я ещё помнил, как мне было хорошо, отголоски недавнего сильнейшего оргазма ещё расходились импульсами по телу, но мне было до жути стыдно. И внутри шевелилось что-то такое склизкое, противное, напоминавшее о противоестественности произошедшего.

Я скинул с себя грязную одежду и залез в ванну. Задёрнув штору, включил холодную воду и какое-то время стоял так, пока не замёрз. Тогда, в лучших традициях контрастного душа, добавил горячего и с удовольствием подставил лицо под тёплые струи. Это немного сняло напряжение, и я постепенно начал расслабляться. Мысли текли плавно, а не скакали галопом, как несколько минут назад, так что я смог всё трезво обдумать.«Мне было действительно хорошо. Очень.Но Лёша – парень, как ни крути.Но он мне нравится, да и виноват я перед ним, не хочу больше расстраивать.Однако у меня была девушка и спокойная, беззаботная жизнь».

И тут мне вспомнилось, что он сказал в коридоре, тихо-тихо, надеясь, что я не услышу. Стало как-то стыдно, но уже по-другому, будто я виноват перед ним, а в чём – сам не понимаю. И не в Кате тут дело.

Я не мог ответить ему тем же.

Да, он мне нравился, секс с ним был прекрасен, но это всего лишь гипноз. Я был не готов всё бросить: друзей, родных, растоптать свою репутацию только ради этого.

Развлёкся. Хватит.

Я выключил воду, вытерся первым попавшимся полотенцем, оделся. Выйдя из ванной, я заметил, что Лёша с задумчивым видом сидит на кухне за столом и помешивает ложечкой чай. Он не заметил, как я вышел – настолько был погружён в свои мысли. Тогда я, пользуясь шансом, прошмыгнул в коридор, обнимая охапку своих грязных вещей, сунул ноги в сырые кеды и, щёлкнув замком, вылетел на лестничную площадку.Спускаясь вниз, перепрыгивая по нескольку ступенек, я слышал, как сверху Лёша надрывно кричал:- Егор, вернись!Сердце болезненно сжалось от чувства вины, но я затоптал в себе порыв вернуться и выбежал на улицу.Была глухая ночь, и я шёл в полной тишине, за всю дорогу не встретив ни одного прохожего. Дома, стараясь не разбудить родителей, бесшумно пробрался в свою комнату и, не раздеваясь, залез под одеяло.Но заснуть так и не смог. От одежды пахло Лёшей. Да, она была постирана с порошком, но всё равно пахла им.

Я просто не знал, что думать, что предпринять.

Ворочаясь в кровати, я провёл в размышлениях всю оставшуюся ночь.