Ангел смерти (1/1)

… мы определили Шиваса под хороший, крепкий навес. Единственный в траншее, куда пока не проникла вода. К тому же я заставил Бредфорда смастерить ему нечто, наподобие жесткого матраса из досок, найденных неподалеку – чтобы хоть как-то зафиксировать перелом. Хотя, какая к черту фиксация, после того, как мы ворочили несчастного с боку на бок, волокли по склонам окопа и затаскивали на импровизированные носилки?.. У меня, как у врача, волосы вставали дыбом, но здесь выбирать не приходилось.Колин был в полузабытьи и я позволил себе на некоторое время оставить его. Нужно было срочно найти хоть какую-нибудь альтернативу морфию, пока он не пришел в себя. Иначе, ближе к ночи, мальчишка бы умер от болевого шока.Наши еще не вернулись из разведки, так что на поиски отправились только мы с Бредфордом. В этот раз, он вызвался сам – я не просил его об этом. Да и не мог просить, все-таки, Тони был ранен. Но парень оказался тем еще упрямцем, и я не стал возражать. Я не говорил ему, но он все это время держался молодцом. Ни разу не спросил меня ни о чем, не суетился, не мешал – просто выполнял все, что я ему скажу – что умеют делать очень немногие. Даже я, порой, оказывался не в состоянии взять себя в руки……сидя по уши в грязи, мы разбирались в куче хлама, который немцы бросили в штабе. Там было много полезного – но все насквозь мокрое, будто дождь здесь шел всегда. Карты, оставленные на столе, превратились в размокшую кашу, а какую-либо вещь на полу было сложно отличить от кучи глины. И еще, странным казалось то, что все предметы располагались так, будто бы их оставили впопыхах. Никто из офицеров или солдат не позволил бы себе, даже в своем окопе, вот так просто оставить на столе развернутые карты с планом боевых действий…Но, с другой стороны, могло случится всякое. Это же война. Прошло где-то около часа. Рядом со мной лежали две крепко закрытые полные фляги с джином. Приятный сюрприз, учитывая обстоятельства. Но вот медикаментов найти так и не удалось…Спина просто разваливалась, я потер шею и попытался поменять положение, когда чуть ли ни мне в ухо раздался возглас Бредфорда:- Взгляни! - Что там? – без особого энтузиазма спросил я.- Это же детекторная станция! – отчего-то радостно воскликнул Тони, потрясая в руках какой-то объемистой махиной.- Что? – не понял я, но парень уже сгреб свою находку в охапку и направился к выходу.Я пошел за ним.- Сэр! – позвал он Дженнингса, сидевшего неподалеку, под небольшим покореженным навесом. Капитан склонил голову над карманным компасом, чьи стрелки, как мне показалось, ходили по кругу.- Да, Бредфорд, - устало отозвался капитан. – Что там у тебя?- Сэр, я нашел детекторную станцию. У нас в штабе были такие же…- То есть мы можем связаться со штабом? – белесые брови Дженнингса взлетели к волосам.- Я не знаю, - честно развел руками Тони. – Но я попробую…- Да, Бредфорд, будьте так добры. Это очень важно!- Сэр… - парень, кивнув, наспех пристроил станцию на какой-то выступ прямо у входа в штаб. Напялив на себя наушники, он принялся с озабоченным видом крутить тумблеры на доске управления, при этом что-то бормоча себе под нос.Я же, развернувшись, побрел обратно, где провел следующие полчаса, но так и не нашел ничего дельного, кроме еще одной, уже начатой фляги с крепким виски.В итоге, рассудив, что за неимением лучшего, сгодиться и это, я поспешил к раненому.***Когда я зашел под навес, Шивас уже пришел в себя. Он лежал, вытянутый, словно по струнке, уперевшись блестящими от слез глазами в потолок. Увидев меня, парень отчего-то обрадовался, даже попытался улыбнуться, но вышло как-то криво. Я подошел и слегка похлопал его по плечу, вытаскивая из кармана флягу с джином – то немногое, чем я мог ему помочь.- Выпей, - попросил я его, поднося горлышко к белым, как мел, губам.Колин медлил, недоверчиво косясь в мою сторону.- Выпей, - повторил я, чуть приподнимая ему голову, и он повиновался.- Вот так, хорошо… Сейчас тебе станет лучше, вот увидишь… - улыбнулся я, убрав фляжку.- Я знаю… - вдруг ответил Шивас, – Кажется, я уже могу шевелить пальцами… Взгляни…Я не поднимал головы, стараясь набрать хоть немного морфия из осколка ампулы, оставшейся у меня в кармане. ?Он двигает пальцами… - думал я, – Не может быть. Значит, я ошибся… Или у него галлюцинации от болевого шока??Я боялся поднять глаза. Боялся увидеть, что Шивас с радостью, свойственной только тяжелораненым, смотрит на свои неподвижные руки.- Смотри… - повторил парень, и я поднял голову. Его ладони спокойно лежали поверх одеяла. В тот момент я понял, что лучшее, что я могу сделать для Шиваса – это выстрелить ему в голову.- Видишь? Они шевелятся… - воодушевленно сказал Колин, и мне стало дурно.- Да, конечно… - пробормотал я. Взяв парня за руку я ввел ему в запястье морфий – все, что у меня осталось. – Скоро будешь польку танцевать… - с этими словами я зажал ранку от укола и положил ледяную ладонь обратно на одеяло. - А теперь поспи… - Только не уходи! – Колин резко повернул голову и посмотрел на меня расширившимися темными глазами.Я стоял на ногах, но клянусь Богом, от его фразы мне захотелось упасть на колени.- Прости, Шивас, - спокойно ответил я, - Но у меня полно работы. Бредфорд будет рядом с тобой… Да и тебе необходимо отдохнуть, - с этими словами я ушел, не дожидаясь ответа.Проходя мимо Тони, корпевшего над радиостанцией, я склонился к его плечу и попросил:- Присмотри за Шивасом, хорошо?Тот кивнул, а я прибавил шагу, поспешив подальше от навеса, вглубь траншеи. Туда, где бы я не имел шанса встретить никого из наших. Мне казалось, что я задыхался. Изнутри меня что-то росло, сдавливая стальными ручищами грудную клетку...Я не боялся смерти. Я видел мертвых, я видел умирающих в их последние минуты. Но наблюдать за тем, как этот несчастный солдат, всего на два года младше меня, медленно умирает в мучениях, и я ничем не могу ему помочь – я не мог.Я ОПЯТЬ ничем не мог помочь. Что я за врач?! Почему каждый раз я ничего не могу сделать?!А, Колин… Как он вцепился в меня, как в свою последнюю соломинку… С какой надеждой смотрел, моля не уходить, побыть с ним… Конечно, умирать в одиночку страшно… А я, как трус, сбежал.Доктор – так они меня все называют… Какой же я доктор?!! Сколько раз, десятки, сотни, я поспевал уже тогда, когда ничего нельзя было сделать? Только помочь несчастным переправиться в иной мир наименее мучительно…Чертов ангел смерти!Я с бессильной злобой пнул огромный кусок глины, но сапог завяз в нем, когда я отводил ногу, в итоге я не удержал равновесия, поскользнулся и упал, ткнувшись спиной в глухую стену окопа.Из моей груди вырвался сдавленный полузвериный рык.- Это несправедливо… - бормотал я, запрокинув голову, подставляя лицо нескончаемым потокам дождя, которые небеса не прекращали извергать на нас с того момента, как мы попали в это Богом забытое место.Говорят, что доктора циники. Что это закостеневшие душой черствые люди, которые не воспринимают людские страдания. Якобы именно это позволяет им адекватно работать с больными.Я был врачом, находившимся на войне второй год. Повидавшим много, многих спасший и еще больших не спасший. Оторванные конечности, открытые переломы, рваные раны, гангрена, операции без анестезии, зашивание ран по живой ткани… Всякое было. Я терпел. Я давил в себе то, что не позволяло мне работать. Как ты зашьешь человеку открытую рану, размышляя о том, что он будет чувствовать, в тот момент, когда ты вставишь иголку с ниткой в его кожу? Конечно, так ничего не выйдет…Но сейчас, тот стержень, что держал меня все это время, сломался. Я провел раскрытой ладонью по лицу, пытаясь стряхнуть с себя весь этот смрад… Но, конечно же, у меня ничего не вышло. Он уже давно впитался в меня, проник внутрь. Я жил с ним, теперь его нельзя было просто так стереть, посидев под дождем.Я невольно усмехнулся – все правильно. Ангел смерти должен нести смрад. Что еще он может дать людям, кроме этого? Разве что только саму смерть…***